Несколько этюдов Сергея Малютина, проходивших исследование, в ГocНИИ реставрации, — достаточно редкий материал, позволивший специалистам института пронаблюдать технологические и технические, особенности живописи этого художника.
Эти работы — из числа быстрых этюдов Малютина, которые он писал в Подмосковье. Их размеры — в пределах единого стандарта: приблизительно 9x15 см. Этюд «Ранний снег» исполнен на пластинке трехслойной фанеры, которую художник предварительно покрыл неравномерным тонким слоем белой грунтовочной массы негустой, сметанообразной консистенции. Поверх нее — коричневая прокраска маслом, наподобие имприматуры. Она не примешивается к верхним пигментам, потому что во время работы художник сохранял ее в слабопросохшем состоянии, что обеспечивало хорошее сцепление. Коричневая прокраска — это земля, покрытая осенней листвой и снегом, который написан динамичными движениями мягкой кисти, замешивающими густую, плотную красочную пасту. На переднем плане на снег слетает кленовый лист — он не только моделирован цветом, но и рельефен. Эта деталь этюда размером не более четырех миллиметров под микроскопом выглядит как скульптурное изображение листа. Его плавно изгибающаяся поверхность, выступ в месте соединения с черенком и сам черенок — все это образовано спонтанным движением кисти, тянущей вязкий слой белил, в момент ее отрыва от поверхности этюда. Лист обретает фактурную материальность, которая тем не менее выглядит столь эфемерной, словно создана стихийно ускользающим потоком.
Деревья с их покрытой мхом корой художник передает бороздчатыми вертикальными движениями щетинной кисти — не объемной светотенью, а фактурой. Предельно простым фактурным приемом тактильные ощущения от натуры переведены художником в план зрительной информации. Живописное пятно у Малютина неизменно сохраняет органичную связь с плоскостью. Цветовое решение этюда, построенного на охристом, коричневом и сером, тяготеет к монохромности. Вместе с тем он декоративен — художник очень тонко угадывает тональность сдержанной красочной гаммы. В специфической технологической структуре этюда обыгрывается и декоративный момент. Это отнюдь не традиционная академическая система с жидким коричневым подмалевком и лессировочными слоями. Плотная, почти такая же корпусная, как сама живопись, интенсивная по цвету коричневая имприматура, которую художник оставляет незаписанной по краю деревьев, скамьи и т.п., создает как бы дополнительный контур предметных мотивов и, контрастируя со светлой палитрой работы, выявляет декоративность гаммы этюда. Этот прием характерен для этюдов Малютина.
В пигментах живописи коричневый отсутствует, он есть только в имприматуре, что создает впечатление, будто в изображении «аппликативно» совмещены два фактурных плана. Во-первых, это оставленная на отдельных участках нескрытой коричневая имприматура, а во- вторых — более светлая, чем имприматура, живописная поверхность: раздельные замешивающие мазки, материализующие в динамике фактуры ощущение быстротечных состояний осеннего увядания, тлена. Коричневая основа, в свою очередь, рождает прямую ассоциацию с землей, с не подверженной тлену почвой. Неслучайно незакрашенная имприматура совпадает с устойчивым «каркасом» вертикалей и горизонталей. В основе декоративности малютинского этюда эта образная логика — как момент отвлеченного мышления. Возможно, в такой ассоциативной содержательности фактуры есть нечто родственное символистскому подходу.
Малютин изображает натуру и одновременно декоративно организует живописной лепкой поверхность фанеры, картона либо деревянной дощечки. Декоративность и натурность — два довольно разных устремления, но они органично сочетаются у Малютина, поскольку в его декоративном чувстве есть особая деликатность. Он не переиначивает натуру, а обобщает ее. Такой принцип — ив этюде «Октябрь в Подмосковье», помеченном 11 октября 1930 года. Он выполнен на темно-коричневом картоне, который художник оставляет незаписанным по контуру крытых соломой сараев. Это, с одной стороны, подчеркивает декоративную плоскость, с другой — зрительно отделяет рельефную лепку сараев от столь же рельефных мазков, обозначающих стену леса на дальнем плане, и, следовательно, передает пространство. Этот быстрый этюд со всей очевидностью показывает, как непосредственность восприятия пейзажа у Малютина превращается в игру фактуры тягучих мазков, нашлепок, сгустков, водоворотов густой красочной пасты. Здесь не только быстрый отклик на натуру, а более обобщенное целостное решение, продиктованное своеобразием малютинского чувства пластики мазка. Мазок не мыслится художником отдельно, он включен в подвижность фактуры разнообразно формируемого кистью пастозного красочного рельефа, его структурную целостность. Именно структурой передан пейзажный мотив. Малютин в миниатюре создает некую законченность, основанную на природоподобии фактурного решения. Арабесковый завиток краски не воспроизводит в точности контуры ели, но передает их своими свойствами живости, игры, разнообразия.
Малютин — «цветовик». Он моделирует форму чистым цветом, выявляя пленэристические взаимодействия. В этюде, написанном в селе Пуриха Ильинской волости Дмитровского уезда Московской губернии, лицо сына художника, Михаила Малютина, стоящего против света, — темно-охристое, с бордовыми тенями, а губы и глазная впадина — чистая зеленая краска. Художник выбирает момент освещения, когда цвет не разбелен и интенсивен. На обороте этюда — авторская надпись синими чернилами: «Лъто 1915 / С. Пуриха Ильинск в / Дмитр. у. Моск. губ. / Миша на горъ Барановкъ / в сърый день / С М.». В этом же селе Малютин работал ив 1917 году — в Государственной Третьяковской галерее хранятся этюды с близкими авторскими пометами — «Миша с ружьем» и «Летом». Работа написана на деревянной дощечке без грунта по нижележащему красочному слою, который отличается по гамме от видимого изображения (земля, например, написана по устоявшемуся голубому). Возможно, художник использовал незаконченный пейзажный этюд. И все же цвет нижнего красочного слоя играет функциональную роль, просвечивая сквозь жидкую по консистенции, с избытком связующего верхнюю живопись. Например, голубое проглядывает в упругих мазках щетинной кисти сквозь серое небо, придавая особую световую насыщенность «воздуху» этюда. Просматривается также малиново-розовый цвет нижнего слоя. На одном участке он оставлен незаписанным и выразительно сочетается с густым зеленым оттенком — полосой леса. Упругими круглящимися движениями кисти Малютин пишет пейзажное пространство и одновременно формирует контуры темно-лилового силуэта фигуры. Ее S-образному изгибу вторит динамика скользящего изогнутого мазка. Справа и слева вдоль фигуры касания кисти оставляют зеленовато-охристые высветления фона — это характерный для него прием, помогающий передать погруженность фигуры в пространство. Свет серого дня пронизывает лежащие на плоскости крупные цветовые пятна.
Баланс между плоскостностью и пространством, декоративностью и натурностью у Малютина, как всегда, тонок и убедителен. Художник находит свою тропу между тенденциями импрессионизма и модерна, что со всей очевидностью прослеживается в его натурных этюдах.
Сергей КОЧКИН
Иллюстрации предоставлены автором.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 38 (июнь 2006), стр.62