«Фарфоровые куклы» заводов Гжели первой половины XIX века

В настоящее время в частных коллекциях можно встретить много интереснейших образцов фарфоровой пластики частных заводов Гжели. О некоторые из них хотелось бы рассказать.

В альманахе «Старые годы» (июнь, 1909) в своей статье «Из области русской художественной керамики» А.В. Селиванов, уникальная личность, сочетающая в себе качества историка, собирателя и музейного работника, писал: «У нас не только нет почти никаких описаний частных коллекций русского фарфора, но и самые немногочисленные собрания, даже наиболее крупные, далеко не могут служить отражателями этого искусства со времени его возникновения в России. В этих собраниях обращено было главное внимание на подбор изделий императорского завода, а из произведений частных заводов сюда попадали лишь изделия наиболее известных и крупных. Между тем на многих маленьких кустарных заводиках московского региона во второй четверти прошлого столетия выделывались предметы, выдающиеся по своей художественности и далеко оставляющие за собой современные изделия Кузнецова или Корнилова. Но хорошо ли известны эти кустарные заводики нашим собирателям фарфора и вообще любителям старины? Я могу сказать положительно: нет, неизвестно».

В начале XIX века в районах Гжели наблюдается быстрый рост фарфоровых заводов. Этот феномен объясняется, во-первых, тем, что Гжель являлась старинным русским керамическим районом, славившимся богатыми залежами белой глины, которая исконно разрабатывалась местными жителями для своих нужд, а также обширными лесными массивами, необходимыми для производства керамики.

Во-вторых, бурному росту новых российских мануфактур способствовали вышедший в 1818 году закон о разрешении крестьянам устраивать промышленные заведения, а также введенные в 1806 году запретительные тарифы на ввоз иностранной керамики, дабы защитить интересы отечественного производителя.

Третьим, весьма немаловажным фактором является то, что два крупнейших фарфоровых предприятия того времени, Императорский фарфоровый завод и завод Гарднера, не могли удовлетворять спрос всех слоев населения: фарфор, ранее доступный лишь аристократии, начинает широко распространяться среди купечества и ремесленников, и именно вкусы и запросы этих слоев населения удовлетворяют заводы Гжели.

В первой половине XIX века практически все фарфоровые заводы выпускали скульптуру.

Продукция завода Терехова и Киселева в селе Речицы Бронницкого уезда по качеству и ассортименту значительно превосходила все гжельские заводы. Братья Тереховы были известными разработчиками глины очень высокого качества и снабжали ею многих гжельских гончаров, но именно с приходом талантливого и предприимчивого Афанасия Киселева на завод обратили внимание государственные чиновники. Завод стал именоваться в казенных документах как «второй гжельский завод», из столицы заводчикам стали присылать образцы иностранной посуды, переводы из иностранной прессы для изучения и совершенствования производства и качества керамики. В 1831 году завод принял участие в работе первой промышленной выставки в Москве, и все три предпринимателя были награждены почетными кафтанами «за усовершенствование выделки фаянсовой посуды и в поощрение прочих удельных крестьян гжельского приказа к распространению фаянсовой сей посуды в улучшенном виде». И в последующих промышленных выставках за заслуги в развитии отечественной промышленности и Тереховы, и Киселев неоднократно получали награды. Кстати, на выставке в 1849 году завод Тереховых и Киселева был единственным, представлявшим Гжель.

В то время копирование являлось основным методом обучения в скульптуре и живописи. Европейский фарфор был моден, поэтому воспроизведение западноевропейских образцов достаточно часто можно встретить в фарфоровой пластике заводов Гжели.

Прообразом «Юного садовника» завода Тереховых и Киселева можно назвать скульптуру юного садовника завода Мейсена, а идея кружек-тоби, кружек в виде человеческих фигур, пришла из Англии. «Объедало», женщина-обжора, ведет свою родословную от английской кружки «Марта Джин».

В 1850-х годах из-за семейных разногласий Тереховы и Киселев делят капитал, и Киселев основывает свое предприятие, просуществовавшее всего несколько лет. Домашний любимец, собачка на пуфике завода Киселева, - популярный мотив в фарфоре, можно вспомнить похожие скульптуры, выпускавшиеся Императорским фарфоровым заводом и заводом Гарднера.

Скульптура «Козы» выполнена на заводе Петра Козлова, находящегося в деревне Жирово Бронницкого уезда, фарфор этого завода славился отменным качеством и высокими художественными достоинствами.

Заводы Гжели следили за потребностями рынка и приспосабливались к запросам покупателей. Мифологические сюжеты у художников, вышедших из народной среды, — это весьма своеобразное толкование о далекой и неведомой стране. Композицию «Самсон, раздирающий пасть льва» отличает лубочная трактовка сюжета и яркие краски, так же как и подсвечник в виде пальмы, под которой отдыхает пастушок с овечкой завода Акулиных в деревне Ново-Харитоново Бронницкого уезда. Завод Акулина (Конькова) был основан в конце 1820-х годов. Семья Акулиных приходилась родственниками семье Кузнецовых по женской линии. Клейм и марок на заводе практически никогда не ставили, поэтому подсвечник с маркой этого завода представляет несомненный коллекционный интерес.

Поражает проработкой деталей, гармоничной композицией и тонкой росписью скульптурное изображение девушки, навеянное мотивами древнегреческих мифов завода Тереховых и Киселева. Эта композиция вполне может конкурировать с произведениями таких известных заводов, как Гарднера и Попова. В скульптуре юного бога Плутоса с рогом изобилия фабрики Сипягина, находившейся в сельце Елизаветино Богородского уезда, поражает искусство неизвестного мастера, который сумел передать взгляд слепого божества: юный бог был ослеплен Зевсом, чтобы не ведать того, кому он дает богатства.

Данью популярным романам было появление в скульптуре таких персонажей, как Поль и Виргиния (Бернанден де Сент Пьер. «Поль и Виргиния»), Атала и Шактас (Шатобриан. «Атала»). Скульптурная композиция «Атала перевязывает рану Шактасу» завода Козлова показывает романтическую любовь индианки Аталы и индейца Шактаса, сопровождавшуюся множеством злоключений. Скульптурная композиция «Влюбленные» неизвестного завода Гжели, несомненно, также сделана по мотивам одного из многочисленных сентиментальных любовных романов того периода.

«Вакханку» фабрики Сипягина, находившуюся в сельце Елизаветино Богородского уезда, отличают верные пропорции и хорошая моделировка. Умело нанесенная позолота, оттеняющая белизну фарфора, придает позе задумавшейся вакханки строгую красоту. Интересна интерпретация того же сюжета, исполненная иным, неизвестным, крестьянским заводом Гжели, скульптуру отличают нарушенные пропорции тела и яркая роспись. Роспись на гжельском фарфоре обычно отличалась большой яркостью и сочетанием контрастных красок: «чем пестрее товар, тем лучше и выгоднее он находит себе сбыт».

Обнаженные женщины также являлись излюбленным сюжетом гжельских мастеров, они стали популярны после того, как завод Гарднера выпустил серию полуобнаженных фигур в различных позах: причесывающихся, за туалетом, стригущих ногти. Женщина, надевающая рубашку, создана на фабрике Попихина в селе Речицы Бронницкого уезда. Такая же угловатая пластика и упрощенная роспись свойственны скульптурам лежащей обнаженной и женщине, стригущей ногти, не маркированных, но, несомненно, созданных в Гжели.

В скульптуре девушки, приподнявшей подол платья, видится больше наивного кокетства, чем эротизма. Эти скульптуры достаточно целомудренны, обнаженные тела прикрыты или складками драпировки, или рубашкой.

Такие скульптуры не преследовались цензурой, в отличие от другой продукции заводов Гжели, как, например, штофа в виде монаха, несущего девушку в снопе. Первоначально этот штоф был выпущен на заводе Никиты Храпунова из деревни Кузяево Богородского уезда. Об основании завода существует легенда, что сын Никиты Храпунова ночью пробрался на завод Куличкова, основателя первого фарфорового завода в Гжельском районе, и подсмотрел его устройство. Этот штоф на ярмарке в Саратове приобрел местный архимандрит, направивший в губернское правление просьбу «об истреблении подобных кукол, служащих к бесчестию монашеского сана, а прочим христианам — соблазнам». По инстанциям скандал дошел до императора Александра I и закончился высочайшим повелением о запрещении производства данных фигур. Сам же Храпунов подвергся серьезным взысканиям, однако волна скандала породила такой спрос на эти штофы, что их стали выпускать и иные предприятия, как, например, завод Гарднера, завод Терехова и Киселева. На фотографиях показаны два подобных штофа, выпущенных в Гжели: один маркирован меткой «НХ» (завод Никиты Храпунова), второй без метки. Они отличаются размерами, росписью и незначительными скульптурными проработками.

Примерами отражения литературной и художественной жизни того периода в фарфоре могут служить шаржированные скульптурные портреты русской интеллигенции, писателей, издателей, артистов, исполненные по карикатурам художника Николая Александровича Степанова. Как и сами шаржи, эти скульптуры не только показывают внешнее сходство с образом, но и выявляют его индивидуальность и характерные черты. Примером такой фарфоровой карикатуры может служить портрет Михаила Семеновича Щепкина (?), выполненный на заводе братьев Кузнецовых из деревни Ново-Харитоново.

Популярность выполненных на заводе братьев Новых в деревне Кузяево Богородского уезда скульптурных изображений турка и турчанки, курящих трубки, можно объяснить увлечением восточными искусствами. Увлечение Востоком прослеживается в декоре и пластике солонки завода Тереховых и Киселева. Интересно, что турки-курильщики действительно могли пускать дым, так как трубки имели сквозные отверстия.

Русский фарфор первой половины XIX века наиболее полно отражает национальный характер, нежели фарфоровая пластика иного периода. Русская тема, русские типажи, русский быт — излюбленные сюжеты многих фарфорово-фаянсовых фабрик того времени. Завод Гарднера выпустил серию скульптур по мотивам гравюр «Волшебного фонаря», которая сразу же стала популярной, что сподвигло и иные заводы выпускать фарфоровых кукол, изображающих людей «низких» профессий — стекольщиков, сбитенщиков, кучеров, лакеев и прочих. Крестьянские заводы Гжели не просто копировали известные модели крупных фарфоровых заводов, но и трансформировали их в соответствии со вкусами тех слоев общества, на которые были ориентированы.

«Огородник», «Пастушок», «Поющий цыган», отдыхающий мужик с незатейливой закуской, юная садовница неизвестных гжельских заводов — все эти простонародные типы рисуют реалистичную картину быта своего времени, они органичны, хотя не лишены некоторой идеализации и поэзии.

Не только крестьянские типы были популярны при выборе сюжетов. «Стекольщик» завода Козлова, «Сбитенщик», «Сидящая барыня» и «Письмо благоприятельнице» являются отражением городской жизни, маленькими характерными жанровыми зарисовками жизни различных сословий. Эти сюжеты фарфоровых кукол были чрезвычайно распространены. Например, скульптурные изображения молодого человека с письмом милой «благоприятельнице» и «Пляшущего крестьянина» выпускал завод Тереховых и Киселева, а затем в 20-е годы двадцатого столетия даже государственный фарфоровый завод.

Интересна чернильница с печатным кобальтовым декором, украшенная изображением женщины, играющей на гитаре. Чернильница изготовлена на фабрике братьев Жадиных, самого первого в селе Речицы керамического заведения. Братья Жадины стали основателями одной из самых устойчивых крестьянских династий в Гжели. Чепец, накинутая шаль, одежда женщины — все это говорит о ее мещанском сословии. Совсем иная фигурка, крестьянского типа, украшает чернильницу другого, неизвестного, завода Гжели, она более проста по архитектонике и росписи.

Большинство скульптур, произведенных заводами Гжели в первой половине XIX века, не имеют клейм. Можно предположить, что основной причиной было желание мелких заводчиков уйти от уплаты налогов и не показывать истинного масштаба производства, что, к сожалению, чрезвычайно усложняет атрибуцию многих скульптур.

Расцвет многочисленных заводов Гжели был недолговечным. Интенсивная капитализация промышленности привела к разорению большинства из них и объединению других в руках одного из крупнейших капиталистов царской России М.С. Кузнецова.

На антикварном рынке довольно часто можно найти посуду и скульптуру заводов Гжели первой половины XIX века. Встречаются как заурядные, не

самого высокого художественного уровня произведения, так и подлинные шедевры, цена на которые может подниматься до десяти тысяч долларов.

Разброс цен на эти предметы велик: например, скульптуру поющего цыгана можно купить за сумму от пятисот до полутора тысяч долларов. Особую ценность представляют фарфоровые скульптуры и утварь с редкими клеймами. Есть множество коллекционеров, которых можно причислить к собирателям «селивановского» толка, то есть тех, кто собирает не столько фарфор, как клейма (марки). Например, стоимость молочника с редким клеймом, интересным живописным сюжетом и формой может достигать восьмисот долларов, чайника — полутора тысяч долларов.

Коллекционерам фарфора заводов Гжели повезло: подделок в данном сегменте антикварного рынка почти что не бывает. Иногда, правда, западноевропейскую пластику выдают за произведения заводов Гжели, но коллекционера обмануть сложно: и цвета красок, использованных в росписи, и сюжеты, и некоторые технологические особенности, в частности форма дна и глазуровка, — все это позволяет безошибочно сделать правильный выбор.

Наивную, теплую и незамысловатую скульптуру заводов Гжели первой половины XIX века пока еще можно собирать без чрезмерных усилий, хотя все больше и больше коллекционеров проникаются любовью к этим «фарфоровым куклам».

Марина САФОНОВА

В статье использованы фотографии предметов из коллекций Андрея Лукина, Марины Сафоновой, Александра Птицына и Игоря Пелинского.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 83 (январь-февраль 2011), стр.42