Венгерский фарфор «Herend»

У вас гости? Вы накрываете стол к чаю? Достаете из буфета любимый бабушкин сервиз, украшенный летящими бабочками или трогательными певчими птичками? Переверните чашку. Посмотрите на марку. Вполне возможно, что из такого сервиза своих гостей угощали и английская королева Виктория, и австрийская Элизабет, и многие другие венценосные особы. Ведь речь идет об одном из интереснейших фарфоровых производств Европы — предприятии в венгерском городе Херенд (Herend).

Традиция производства керамики в окрестностях Херенда насчитывает несколько столетий. Еще в XV веке  наряду с распространившимся по всей стране развитым гончарным производством в области Веспрем, в Будайском дворце короля Матиаса, работала мастерская, делавшая майолику. Она была одной из первых (кроме, конечно, итальянских) европейских керамических мастерских. В ней итальянские мастера и их венгерские подмастерья изготавливали украшенные гербами Матиаса и Беатриссы настилы полов, посуду и фигурные печные изразцы. Более чем полуторастолетнее господство турок (1526—1699) негативно повлияло на венгерское искусство, но не смогло уничто жить его. Продолжало развиваться и керамическое производство. Большинство венгерских гончаров, объединившись в цеха, изготавливали посуду в национальных традициях.

Предшественником Херендского фарфорового завода можно считать мануфактуру по производству фаянса, существовавшую в этом районе в начале XIX века. Ее деятельность связана с именем Винце Штингла, который был родом из венгерского города Шопрона. Уже в 1826 году на этой мануфактуре пытались изготавливать фарфор из найденных в этих местах природных материалов.

Но для развития этого предприятия Штинглу постоянно не хватало средств, поэтому в 1826 — 1830-х годах он решился на крупные займы. Не сумев их успешно реализовать, был вынужден передать предприятие одному из своих кредиторов — Морицу Фишеру. Фишер продолжил эксперименты, хотя не разделял уверенности Штингла относительно качества и возможностей местных материалов. В 1839 году он вложил крупные средства в развитие фабрики, построил специальные печи по образцу «мейсенских» и стал выпускать фарфор в стиле ампир — это было явное подражание продукции венского фарфорового завода. В 1842 году Фишер начал импортировать каолин из Богемии, а заодно торить херендскому фарфору дорогу к славе.

Фарфор Херенда впервые был замечен на выставке Венгерского декоративного искусства в 1842 году. Это послужило толчком к производству изделий, отвечавших более высоким требованиям. В основном фабрика выпускала сервизы, изготовленные по образцам Мейсена, Севра, Капо ди Монте и Вены, которые подчас нельзя было отличить от оригиналов как по качеству фарфора, так и по декору. В 1843 году фабрику Фишера уничтожил большой пожар. Однако он, взяв кредиты, сумел восстановить дело. Большую роль в поддержке этого, одного из первых национальных венгерских предприятий сыграл тогда выдающийся деятель Венгрии Лайош Кошут. В 1841 году по его инициативе было основано Общество защиты интересов венгерской промышленности. Именно он был одним из главных организаторов Венгерской промышленной выставки, в которой принимала участие и недавно основанная в Херенде фабрика фарфора. Кошут заметил ее продукцию, сам купил несколько вещей и обратил внимание других гостей выставки на достоинства изделий этой мануфактуры.

Первый крупный успех фарфора Херенда за пределами Венгрии пришелся на 1845 год, когда в столице империи — Вене — состоялась выставка. Жюри наградило мануфактуру Почетной грамотой за изделия, производившие эффект раннего мейсенского фарфора. Здесь же фирма получила заказ на поставку сервизов, изготовлявшихся по старым немецким и венским образцам, для супруги графа Кароля Эстерхази — весьма значительной персоны в империи Габсбургов.

Надо отметить, что Мориц Фишер был проницательным человеком и, как сказали бы сегодня, грамотным бизнесменом. Понимая, что в пределах империи Габсбургов конкурировать с дешевым, производившимся массовыми тиражами фарфором Богемии не сможет, он сконцентрировал внимание на изготовлении уникального, расписываемого вручную фарфора, считая, что лучший рынок сбыта для него — богатейшие люди Европы.

Традиция китайских и японских мастеров XVII — XVIII веков включать в свои декоративные композиции изображения птиц с ярким экзотическим оперением — павлинов, уток, петухов, тетеревов, журавлей, райских птиц и других пернатых — пришла в Европу вместе с секретом самого производства фарфора. Но вскоре китайские и японские птицы уступили место реалистичным «портретам» птиц европейских лугов и лесов. Певчих птичек обычно изображали парами или с птенцами, часто — сидящими на ветвях деревьев или кустарников. Как и многие другие мотивы, таких птиц писали художники почти всех европейских фарфоровых мануфактур. Не стал исключением и Херенд.

Его художники охотно перенимали у мейсенских мастеров мотивы находящихся в движении и в своей естественной среде певчих птиц с пестрым оперением. Вместе с тем благодаря таланту херендских художников были созданы и новые оригинальные вариации на эту тему. На многие годы они оставались одним из самых любимых узоров. Красноречивый пример тому — серия узоров «Rotschild oiseaux» («Птицы Ротшильдов»), изображающая 12 различных по оперению птиц в многочисленных живописных вариациях.

Мы видим то певчую птичку, сидящую на ветке дерева, то пары птиц в окружении насекомых. Все это — в тонких пастельных тонах, в реалистической манере. В композиции птички нередко изображены опутанными тонкими мерцающими золотыми цепями. Еще в XIX столетии разные ветви семьи баронов Ротшильдов заказывали херендские сервизы главным образом с этим узором. Отсюда и его название — «Птицы Ротшильдов» («Rotschild oiseaux»). Легенда гласит, что изображение золотых цепей должно было свидетельствовать о богатстве дома Ротшильдов, однако существует и другая версия появления этой детали в росписях: у одной из представительниц семейства Ротшильдов пропало драгоценное ожерелье, которое потом обнаружили на ветке среди певчих птиц. Эта история стала известна Морицу Фишеру, именно поэтому он и включил тонкую золотую цепь в композицию узора. Как бы то ни было, но заказы Ротшильдов были очень крупными. Так, в приходных книгах фабрики, например, указывалось, что в 1869 году одной из представительниц этого богатейшего семейства были проданы предметы на сумму 2 070 форинтов.

«Птицы Ротшильдов» — один из самых старых, но не стареющих узоров Херенда, сохранивших популярность во всем мире и по сей день.

Другим заимствованным у Мейсена рисунком — после упрощения и композиционного преобразования — стал узор индийского происхождения «Fleurs des Indes» («Цветы Индии»), получивший название «Apponyi», также популярный в производстве до сих пор. Этот рисунок представляет собой различные цветочные композиции, выполненные монохромно пурпуром с золотом (сегодня существует и вариант в росписи зеленой краской) на белом фоне.

Кофейные сервизы розового и голубого цветов, украшенные белыми медальонами, с пасторальными сценами — влияние Севра. Под влиянием венского фарфора родился, в соответствии со вкусами первой половины XIX столетия, узор «Малые розы» («Petites roses»). Состоящий из равномерно распределенных по полю на сетке мелких розовых бутонов, он первоначально выпускался с сеткой, окрашенной в пурпурный цвет, а впоследствии и в золотой. В течение многих десятилетий он был любимым декором Венского императорского двора и венского торгового филиала Херендского завода.

В 1850-е годы в изделиях мануфактуры появились дальневосточные мотивы, так называемый стиль «шинуазри», а в начале 1860-х в росписи начали использовать фигуры в венгерских национальных костюмах и романтические картинки из жизни крестьян. Тем самым была окончательно сформирована тематика художественной деятельности завода в зените его славы, длившейся с 1851 по 1876 год.

Развитие и совершенствование производства шло в двух направлениях. Первое — завод продолжал выполнять различные реплики сервизов в стиле европейского фарфора XVIII века, дополняя их подчас новыми формами и вариантами росписи. Второе — предприятие развивало восточную линию, причем добилось здесь такого успеха, что эту продукцию порой было трудно отличить от китайских подлинников. Достигалось это во многом благодаря тому, что Мориц Фишер и его мастера неустанно экспериментировали как в изготовлении фарфоровых масс, так и в подборе красок и технологии обжига. Восстанавливая традицию, подчас забытую и самими китайцами, херендские мастера продолжали воспроизводить выдержавшую испытание временем красоту китайского фарфора. Узоры сервизов и отдельных предметов, выполненные в стиле «шинуазри», такие, как «Victoria», «Ming», «Godolle», «Cubach», «Siang Noir», «Poissons», «Windsor», «Castle», «Эстехази», «Макао», принесли Херенду успех на различных международных выставках. Выдающийся ученый и специалист по фарфору Александр Гумбольдт в 1857 году написал Морицу Фишеру письмо, в котором с восхищением отозвался об изделиях завода, сделанных в стиле «шинуазри».

Мир узоров был, бесспорно, китайским, однако среди ярких восточных мотивов в изобилии встречались и венгерские элементы в виде цветов и птиц лесов и лугов венгерских гор Баконь. Херенд не только заимствовал, но и творил, копировал, однако фантазия его художников, витая в чужом мире, снова и снова возвращалась на родину. Его фарфор был неоднократно отмечен медалями и призами на международных выставках в Лондоне (1851, 1862), Париже (1855), Вене (1873), Санкт-Петербурге (1901), Сан-Луисе (1904), Турине (1911), Филадельфии (1935), Будапеште (1940), Брюсселе (1958).

Закономерно возникает вопрос: а где индивидуальный херендский стиль? В венгерском искусстве мало таких областей, которые хоть как-то не были бы связаны с каким-либо стилем других стран. Это вообще типично для многих видов декоративно-прикладного искусства стран Центральной Европы. Высокое качество массы, глазури, красок уже само по себе можно считать стилем. Индивидуальная интерпретация и совершенствование узоров — характерная особенность херендского стиля.

Из всемирных выставок наиболее значимой для Херенда оказалась первая выставка 1851 года, организованная в лондонском Хрустальном дворце.

Она впервые позволила добиться признания технических и художественных достижений Херенда за рубежом. Одна из английских газет писала в те дни: «Все, кто посетил Лондонскую выставку, восхищались чудесными вазами и столовыми сервизами, а также чайными и кофейными сервизами, которые экспонировал господин Мориц Фишер (селение Херенд в области Веспрем в Венгрии). Эти предметы изготовлены в отличнейшем стиле и с очень большим вкусом». На Лондонской выставке английская королева Виктория заказала сервиз в стиле «шинуазри». Этот узор под названием «Queen Victoria» и сегодня весьма популярен среди херендских узоров. Это одна из самых старых и хорошо известных росписей херендской мануфактуры. Рисунок почти ста вариантов росписей бабочек и распустившихся цветочных бутонов, разбросанных по сверкающей белизне фарфора, обрамленный роскошно расписанной золотой каймой по зеленому полю, отражал все богатые возможности цветовой палитры Херенда, способность венгерских мастеров так преобразовать рисунок, что он производил впечатление именно венгерского. Центральным элементом композиции был распустившийся пион. Начиная с XVIII века этот любимый китайский мотив европейского фарфора благодаря богатому воображению Морица Фишера был превращен почти в национальный венгерский орнамент. Показанный на Лондонской выставке сервиз с этой росписью получил первый приз, а заказ английской королевы подтвердил международный успех всего фарфора Херенда. К слову, в 2001 году, в 175-ю годовщину со дня основания фабрики, херендские художники, в точности повторив сервиз 1851 года, создали 175 нумерованных копий сервиза «Queen Victoria», рассчитанных специально на коллекционеров и любителей херендского фарфора. В 1851 году на Лондонской выставке все экспонаты были проданы, и завод получил заказы от Вестминстера, герцогов Тэк, сэра Роберта Валлеса, герцога Веста, Морленда и др.

Также в начале 1850-х годов на основе узора оригинальной китайской чашки, хранящейся в херендском музее, был создан образец росписи «Геделле». Обогащенный множеством дополнительных мотивов, он производил яркое впечатление. Стилизованные деревья и цветы в узоре написаны на перемежающихся вертикальных кирпично-красных и неокрашенных полосах. Ручки и навершия на крышках, сделанные в виде мандаринов или ящериц, органично дополнили исходный китайский узор. Сначала форму и узор называли «Siang Rouge». После того как сервиз был подарен королеве Элизабет, супруге австро-венгерского монарха Франца Иосифа, для королевского дворца в Геделле, что в двадцати милях от Будапешта, узор стали называть «Геделле».

Наиболее близким старинному китайскому фарфору по своей раскраске и форме был узор «Рыбный» («Poissons»). Учитывая его китайское происхождение, для него всегда подбирали фарфор голубоватого тона.

Сервиз в этом стиле Франц Иосиф на Венской выставке купил для герцога Уэльского, ставшего позднее английским королем Эдуардом VII. С тех пор сервизы этого типа иногда называют «Уэльскими». В 1867 году, после успешной выставки в Париже, где херендскии фарфор приобрела французская императрица, а его производитель был награжден орденом Почетного Легиона, Мориц Фишер был удостоен звания венгерского дворянина и получил приставку к имени — Фаркашхази.

М.Фишер — владелец завода и художник — стремился к совершенству во всем, искал новые качества материалов, старался найти новые составы и новые способы получения красок и тонов, то есть делал все возможное для приумножения успеха своего предприятия. К сожалению, нам не известны имена конкретных художников, авторов тех или иных композиций середины XIX века, однако самые красивые росписи Херенда искусствоведы связывают с именем Эде Варшани.

Изделия Херенда соответствовали вкусам самых высокопоставленных особ того времени, в результате чего приобрели признание и всемирную известность. Мориц Фишер постоянно стремился удивить современников мастерством и виртуозностью исполнения произведений. Так, например, на Всемирной выставке 1862 года в Лондоне Херенд экспонировал огромное фарфоровое блюдо диаметром 92 сантиметра. В то время это был самый большой цельный фарфоровый предмет в мире, а создание пластины таких размеров — своеобразным технологическим рекордом. Несмотря на это, блюдо не было искажено по окружности, прорезной фестончатый край после обжига остался совершенным. Форма и художественное оформление были очень простыми. Безупречно выполненный кружевной прорезной борт обрамлял венок из китайских пионов в пастельных тонах. На зеркале, на фоне мелкой сетки, в которую были вписаны крошечные византийские кресты серого цвета, в прямоугольный картуш с волнистым краем поместили копию картины венецианского исторического живописца Иосифа Хеслвандера. На ней запечатлен один из важнейших моментов венгерской истории, когда в 1741 году, после победы в борьбе за австрийское наследство и право на владения Габсбургов, австрийская эрцгерцогиня Мария Терезия встречалась в Позсони (ныне Братиславе) с представителями венгерского дворянства, присягнувшего ей на верность. На блюде изображен момент присяги: королева с сыном на руках стоит перед троном, над которым два ангела держат венгерский герб, а перед ней, в национальных одеждах, с обнаженными и поднятыми вверх саблями, столпились представители венгерской знати. Под изображением — слова клятвы на латыни: «Moriamur Pro Rege Nostro!» («Умрем за нашего государя!»). Сюжет блюда, сделанного между 1859 и 1861 годами, имел в то время определенное политическое звучание. Дело в том, что более десяти лет продолжалось противостояние Австрии и Венгрии, боровшейся за самоопределение. Многие были утомлены этой борьбой и искали примирения между Венгрией и правящим домом Габсбургов. Упоминание об эпизоде 1741 года должно было еще раз подчеркнуть преданность Венгрии Габсбургам. Мориц Фишер, который и сам участвовал в войне за независимость 1848 —1849 годов, был среди тех, кто видел потребность в компромиссе: этого в первую очередь требовал его бизнес. Как уже отмечалось, блюдо было представлено на Всемирной выставке в Лондоне в 1862 году, получило первый приз и принесло не только очередной успех Херендской фарфоровой мануфактуре, но и снискало расположение австро-венгерского императора Франца Иосифа ее владельцу, М.Фишеру.

Сейчас это грандиозное блюдо хранится в Музее декоративно-прикладного искусства в Будапеште. Воспроизведение каждой точной копии блюда такого размера и сегодня — сложный технический и художественный процесс, но если такое случается, то обязательно фиксируется в истории предприятия. Так, в 2001 году подобную копию изготовили для вновь открытой к юбилею завода экспозиции музея фарфора в Херенде.

На выставке 1861 года завод также был награжден медалью за изделия в стиле «шинуазри».

Последней, успешной выставкой херендского фарфора при жизни М.Фишера стала Всемирная выставка 1873 года в Вене. Несмотря на то, что конкурировать пришлось с прекрасным изящным английским фаянсом, терракотой из Франции, отличными немецкими работами из твердого фарфора и скульптурой из Дании, Херенд занял свое достойное место. В прессе и в отчетах жюри отмечались уникальность представленного фарфора, многообразие его цветовой палитры, удачное сочетание сложных решений как в формовке, так в росписи. Жюри присудило заводу медаль «Прогресс» («Fortschrittsmedaille»). Уже то, что особо почетные гости выставки, такие, как Франц Иосиф, купили для подарка русскому царю фарфоровый стол в стиле «шинуазри», а для персидского шаха — столовый и десертный сервизы на 50 персон, и другие коронованные особы обязательно обращали внимание на фарфор Херенда, несомненно, было очевиднейшим подтверждением успеха. На выставке завод подарил Францу Иосифу богато украшенное росписью и золоченым фестончатым бортом блюдо, которое теперь хранится в Будапештском музее декоративно-прикладного искусства.

В конце 1870-х годов, несмотря на всемирный успех, Херенд начал испытывать финансовые трудности. Дети М.Фишера считали, что он неправильно ведет дела, создавая только эксклюзивную продукцию. В результате длительных тяжб и разногласий М.Фишер передал дела сыну Дезидери, который стал ориентировать предприятие на выпуск серийной массовой продукции. Особого успеха это не принесло, и предприятие в конце концов все-таки обанкротилось. Завод перешел в государственную казну, однако затем вновь был продан одному из представителей семейства Фишер. Новым владельцем Херенда в конце XIX века стал Йене Фаркашхази Фишер, внук Морица Фишера, который продолжил работу предприятия с того состояния, в котором его оставил детям М. Фишер: оно оставалось производством исключительно декоративно-прикладного искусства с большой долей ручного труда как в формовке, так и в росписях. Йене Фаркашхази много лет жил и учился в Лондоне, Париже, Брюсселе. С большим интересом изучал керамическую промышленность и различные художественные стили, о которых написал научные работы, обратившие на себя внимание. Он стремился создать новый херендский жанр, выпускал старые модели, однако отбирал их со строгим чувством стиля. Признанием его заслуг стали золотые медали на международных выставках: в Париже — в 1900 году, в Санкт-Петербурге — в 1901, Сан-Луисе — в 1904 и в Турине — в 1911. Выставка в Петербурге принесла успех трем венгерским предприятиям: Херенду, Печскому заводу Жолпан и Анатфавайскому фаянсовому заводу. В основном на ней были показаны новые разработки Херенда. Первая мировая война вызвала новые экономические трудности. В 1923 году завод перешел в руки акционеров, многие из которых были людьми искусства. После смерти Иене Фаркашхази в 1926 году завод возглавил доктор Гиула Гульден, один из крупнейших его акционеров. Техническим директором стал Эмиль Фишер, новым советником по художественным вопросам — Эдде Телч. Доктор Гульден пробыл на посту директора предприятия более 25 лет, вплоть до его национализации в 1948 году. С его именем и именами его соратников связаны годы нового успешного этапа развития завода.

Если в предыдущей истории предприятия были только случайные образцы малой пластики, то начиная с 1924 года, когда на Херенд пришел работать Шандор Келети, художественный руководитель завода Эдде Телчем организовал целую программу, которая должна была увеличить число скульптурных форм. Это могли быть уменьшенные копии уже известных скульптурных работ или же оригинальные разработки, сделанные специально для воплощения в фарфоре. Первые фигурки птиц и животных были сделаны Келети. К началу 1930-х годов в арсенале заводской скульптурной лаборатории одних только птиц было 150 видов.

Между мировыми войнами завод выпустил целую серию малой пластики. Модели делали известные венгерские скульпторы. Это были работы на народные, религиозные и спортивные темы, анималистика, бюсты выдающихся людей. Маргит Ковач, непрерывно исследовавшая жизнь венгерского села, сделала для Херенда фигуру «Парня, играющего на свирели», известность получили «Матойская мадонна» Элека Лукса, «Лыжник» Шандора Амброри, «Борец» Белы Панкотан Фаркиша. Одними из самых популярных стали скульптуры, сделанные по моделям известного венгерского скульптора Жигмонда Кишфалуди Штробля «Гусар, рассматривающий клинок» 1928 года и Дьердя Ваштанга «Табунщик» начала 1930-х годов. Гранпри Херенду принесла выставка 1935 года в Брюсселе, на которой бельгийский король Леопольд купил известную скульптурную группу «Фазаны». Другим постоянным покупателем фарфора Херенда того периода был наследник британского престола принц Эдвард. Экспозиции херендского фарфора имели успех и на выставке венгерского искусства в Таллине, и на Всемирной — в Париже, где было представлено 1500 образцов продукции завода. Продолжалась и традиция преподнесения изделий фарфора Херенда как престижных национальных подарков на межгосударственном уровне. Так, например, глава венгерского государства в те годы Миклош Хорти послал в качестве свадебного подарка наследнице голландского престола Джулиане 25 статуэток херендского фарфора.

Успех Херенда на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке открыл новый рынок сбыта. В 1940 году на седьмом Миланском Триэннале коллектив завода был удостоен «Диплома Чести».

Разразившаяся Вторая мировая война резко сократила традиционные рынки сбыта. Венгрия М.Хорти входила в фашистскую коалицию. Гиула Гульден, заняв пост консула в Португалии, способствовал реэкспорту фарфора в другие страны. Основными странами экспорта были Германия, Швейцария, Португалия, Словакия, Италия и Бельгия.

С 1948 года херендский завод стал государственным предприятием, основной его особенностью по-прежнему оставались формовка и раскраска вручную. В 1950-е годы в его переоснащение были сделаны большие капиталовложения, вырос объем производства. Завод, как и многие предприятия художественной промышленности стран социализма, переболел болезнью «товаров для народа». И все же Херенд оставался гордостью Венгрии. В конце 1940-х — начале 1950-х годов на нем продолжали выпускать фарфор и по старым, классическим для Херенда образцам. Кроме того, завод стал прекрасной производственной базой для воплощения оригинальных авторских разработок свободных художников-фарфористов, предоставляя им свой материал и технологии. Эта добрая традиция сохраняется на заводе и по сей день.

И во второй половине XX века сервизы и отдельные предметы херендского завода оставались престижным подарком руководителей Венгерского государства венценосным особам, государственным деятелям разных стран и целым государствам. Так, в 1947 году, к 30-летию Октябрьской революции, Венгерская правительственная делегация преподнесла правительству СССР сервиз «Птицы Ротшильдов». Он состоит из обеденного, чайного и кофейного сервизов на 24 персоны каждый, с большим разнообразием предметов и форм. Всего в сервиз входит 254 предмета. Интересным дополнением к нему служат скульптурные украшения стола в виде птиц, созданные, как уже отмечалось, в начале 1930-х годов. Чтобы подчеркнуть официальное значение подарка, на каждом предмете, на дне, с внешней стороны, были помещены гербы двух государств, выполненные вручную полихромно. В советское время фарфор Херенда попадал на российский рынок или как импортные закупки, или как ценный сувенир, привезенный из редких по тем временам заграничных поездок наших граждан. Особое место и наибольший коллекционный интерес, на наш взгляд, представляют предметы, попавшие к нам в результате пребывания советской армии в Европе в конце Второй мировой войны. Именно здесь возможно появление произведений XIX — начала XX века. Современное состояние антикварного рынка, если иметь в виду фарфор Херенда, довольно скудно и однообразно. В основном это реплики сервиза «Apponyi», выпущенные, судя по маркам, в 1940—1950-е годы, отдельные предметы из сервиза «Птицы Ротшильдов» того же времени. Впрочем, на Осеннем антикварном салоне 2003 года был представлен и большой многопредметный сервиз с этим узором. Соответственно и цены на фарфор Херенда колеблются от нескольких сот долларов до пяти-десяти тысяч за сервиз. Это вполне сопоставимо с ценами на современный эксклюзивный фарфор Херенда. Хотя и здесь мы видим в основном проверенные уже более чем полуторавековой историей и остающиеся популярными сервизы «Королева Виктория» и «Птицы Ротшильдов». Интересными и довольно редкими продолжают оставаться на нашем рынке образцы малой пластики, созданные в 1930-е годы, и отдельные предметы, выполненные в стиле «шинуазри» раннего Херенда, так называемой эпохи Морица Фишера. Цены на подобные предметы могут быть значительно выше цен, установившихся в настоящий момент на нашем антикварном рынке на фарфор Херенда.

Что же касается марок, то на протяжении более чем 175-летней истории предприятия они претерпели значительные изменения как в графике, так и в способе нанесения. Но на протяжении всего периода существования, начиная с самых ранних марок первой половины XIX века, основным элементом марки является герб Венгрии, тем самым подчеркивается национальная принадлежность предприятия, гордости всего венгерского народа. Другой характерной особенностью марок на фарфоре Херенда очень часто является наличие сразу двух или трех марок на предмете — две в тесте: в виде марки с гербом, слова «HEREND» и написанной от руки или проставленной печатно марки, тоже с гербом. Это может говорить о том, что в росписи использовано белье или скульптурная заготовка более раннего происхождения. В начальном периоде существования мануфактуры в написании марки часто присутствуют инициалы владельца, а во времена Иене Фаркашхази — и его полное имя. В XIX и в начале XX века в марках не указывалось, что предметы созданы и расписаны вручную, потому что это было непреложным правилом херендского фарфора. В настоящее время, в век индустриальных, машинных технологий, на эксклюзивных предметах Херенда обязательно должна быть пометка, что они расписаны вручную.

Наталия КАРЛЮЧЕНКО

Фото Игоря НАРИЖНОГО.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 22 (ноябрь 2004), стр.86