Искусство гравюры на стали Златоустовской фабрики

 Немного истории

«Оружейная фабрика — главная достопримечательность Златоуста, предмет, достойный обратить на себя внимание всей просвещенной Европы». Именно такими словами охарактеризовал в 1826 году в столичном журнале «Отечественные записки» известный писатель, художник, журналист и географ Павел Петрович Свиньин (1787—1839) местное художественное производство по выпуску украшенного клинкового холодного оружия в далеком от столице уральском городе. Со Златоустом и его историей «генетически» связано широко известное понятие — «златоустовская гравюра на стали», которая является уникальным для России видом декоративно-прикладного искусства. Знаменитая златоустовская гравюра на стали прежде знакома нашим современникам по хранящимся в музейных и частных коллекциях образцам холодного оружия с золотым травленым декором на вороненом фоне клинка и никелированными утилитарными предметами быта — вилками и ножами с богатой растительной гравировкой и трогательными наивными сценками анималистического и сюжетного характера, изредка попадающимся на антикварном рынке. Хотя надо заметить, что некоторые московские и петербургские семьи, сумевшие сохранить в советское время остатки старой дореволюционной материальной культуры, традиционно используют в быту златоустовские стальные ножи для хлеба с волнистым нижним краем лезвия, вилки с растительной орнаментикой черенков и кабинетные ножи для писем и бумаг конца XIX — начала XX века.

Златоустовская гравюра на стали появилась как искусство украшения холодного клинкового (белого) оружия. Местом локализации этого замечательного культурного явления в жизни России и нового вида уральской художественной промышленности стал г. Златоуст. Необходимо вспомнить его историю, поскольку она являет собой классический пример того, как из ремесла, досконального знания дела и материала, технических особенностей его обработки, понимания его возможностей для выражения собственных художественных идей и желания создавать не только полезные, но и красивые вещи рождается высокое искусство. Металл всегда был одним из ведущих, классических материалов декоративно-прикладного искусства, широко использовавшимся в художественном творчестве и подарившим мировой культуре настоящие шедевры. А хорошего, первоклассного металла в Златоусте всегда было в избытке — здесь с 1754 года крупный железоделательный, чугунолитейный и медеплавильный завод выпускал качественный чугун, железо и медь, а с 1770 года — и сталь.

Златоуст, город-завод на Южном Урале, представлявший собой новый тип промышленного поселения, был основан по Указу императрицы Елизаветы Петровны тульскими купцами Мосоловыми на реке Ай, в отрогах Уральского хребта, «между утесистых гор», на землях башкир. Завод назвали Златоустовским в честь Св. Иоанна Златоуста, церковь которому владельцы предприятия собирались построить в окружавшем его поселении. С начала XIX века он являлся одним из ведущих металлургических производств Урала и до 1918 года был главной «штаб-квартирой» Златоустовского казенного горного округа. Широкую известность в ряду других металлургических предприятий Урала Златоусту принесло производство высококачественных сталей.

Мировую славу город обрел благодаря специализированному производству украшенного холодного оружия и художественной гравюре на стали. В 1815 году при Златоустовском, к тому времени — уже казенном заводе была открыта Оружейная фабрика — государственное предприятие по изготовлению холодного оружия, считавшееся самостоятельной производственной единицей, директор которой подчинялся непосредственно начальнику горной администрации всех златоустовских заводов. Эта оружейная фабрика производила все виды клинкового холодного оружия, состоявшего на вооружении России, а именно: сабли гусарские, палаши кирасирские и драгунские, тесаки армейские и гвардейские. Кроме того, фабрика изготовляла охотничьи ножи и кинжалы, а по спецзаказам — украшенное оружие.

Деятельность златоустовских оружейников XIX века сыграла важнейшую роль в отечественной культуре и истории декоративно-прикладного искусства. Были созданы артефакты оружейного искусства самого высокого класса, которые заняли достойное место среди подобных памятников мирового уровня. Яркая и оригинальная стилистика златоустовского холодного оружия свидетельствовала о появлении в стране нового отечественного лидера, способного производить неординарные эксклюзивные предметы, выполненные в дорогой и эффектной технике и представлявших оригинальное, практически авторское искусство. Это также говорило о том, что на Урале возникла самостоятельная оружейная школа, значительно отличавшаяся от других русских центров по производству оружия. Появление художественного оружия Златоуста означало для русского оружейного дела рождение нового вида персонифицированного творчества — златоустовской гравюры на стали. На протяжении всего XIX века это оружие по качеству исполнения и художественному оформлению не уступало изделиям как западноевропейских, так и восточных мастеров. На всероссийских художественнопромышленных и всемирных выставках продукция златоустовских оружейников удостаивалась серебряных и золотых медалей «За высокое качество и отделку холодного оружия». Мастера Златоуста владели искусством гравировки, глубокого травления, воронения, синения, золочения, тауши- ровки, резьбы по стали. Клинки, изготовленные ими в первой половине XIX века, поражали изяществом, красотой, тщательной проработкой золотого орнамента и выразительностью миниатюрных рисунков. Эфесы парадного оружия украшались скульптурными изображениями головок львов, орлов, драконов, рукояти выполнялись из черного дерева и слоновой кости с красивой оплеткой из проволоки, а ножны обтягивались цветным сафьяном или бархатом.

Раньше в России холодное украшенное оружие изготавливали мастера Оружейной палаты, затем Тульского и Сестрорецкого заводов, его также ввозили из Голландии, Германии, Франции, Англии. Однако в связи с большим спросом на него в военных кругах возникла идея организовать отечественный центр по производству холодного украшенного оружия на базе металлургической промышленности Урала. Такой проект создания фабрики при Златоустовском заводе был разработан и представлен на утверждение государю Александру I в 1811 году. Однако из-за войны с Францией 1812 года осуществили его лишь в конце 1815 года. Для организации производства были приглашены специалисты из знаменитых европейских оружейных центров Золингена и Клингенталя. Среди них был немец Вильгельм-Николай Шаф — большой мастер по вытравке и золочению клинков. Про него и его старшего сына говорили, что они — «первые по своему искусству золингенские фабриканты по изготовлению выпуклого золочения». Русских учеников обучали технике обработки стали, знакомили с традициями как немецких, так и тульских оружейников, с иллюстрированной литературой по истории, мифологии и европейскому искусству, организовывали для них поездки в Тулу и Санкт-Петербург. За сравнительно короткий срок отечественные мастера достигли необходимого профессионального уровня и начали работать самостоятельно. Однако первые образцы украшенного оружия были выполнены в немецкой манере, для которой характерно наличие на клинках отдельных композиций в виде цветов с птицами, музыкальных инструментов и элементов античного декора, изображения грифонов, лавровых, дубовых, пальмовых венков со звездами и воинской атрибутикой славы. Русские художники создали свое направление, в котором преобладала смысловая (жанровая) композиция в стилистике «позднего русского классицизма» и «ампира» 1820—1830-х годов. Сюжетами в этом случае были образы из античной мифологии и аллегории. Это требовало торжественности и строгости всей системы изобразительных композиций, поднимавших эстетический и художественный уровень предметов холодного оружия до высоты «ученого искусства». Именно на этот период приходится расцвет производства украшенного холодного оружия в Златоусте. В то время были еще очень сильны национально-патриотические настроения и остры воспоминания об Отечественной войне 1812 года. Поэтому мастера использовали общераспространенные символы и аллегории воинской славы, силы и доблести российской нации, непобедимости русского народа. На клинках стали появляться композиции из предметов русского оружия, доспехов, боевых знамен, штандартов. Из античных богов чаще всего изображали Афину Палладу, считавшуюся покровительницей воинов и богиню Нику, олицетворявшую победу. Именно сюжетная композиционная направленность в украшении холодного оружия стала той основой, на которой позднее развился оригинальный и запоминающий стиль златоустовской гравюры на стали.

 В этот период два талантливейших русских мастера-оружейника Златоустовской фабрики — Иван Бушуев и Иван Бояршинов — изготавливали холодное оружие и украшали его в технике травления, гравировки, золочения, синения и воронения — для подарков «высочайшим особам», по правительственным заказам и для мануфактурно-промышленных выставок. Они прославились не только виртуозным мастерством и блестящим художественно-техническим уровнем исполнения разных видов оружия, но и тем, что заложили основы оригинальной школы златоустовской гравюры на стали. Иван Бушуев по прозвищу «Иванко-Крылатко» и Иван Бояршинов подростками прошли профессиональное обучение у Шафов, а с 1823 года, после отъезда Шафов в Санкт-Петербург, возглавили производство художественного оружия.

Принципиально важным моментом в деятельности И.Бушуева стало создание оригинальных миниатюр на темы Отечественной войны 1812 года. Он изготовлял клинки со сценами рукопашных схваток русских воинов с французами, использовав в качестве декора изображение крылатого коня. Этот мифологический Пегас украшает сегодня герб Златоуста. Известный сказ «Иванко-Крылатко» писателя Павла Бажова позволяет очень живо и образно представить себе творческий облик этого замечательного и высокоталантливого русского оружейника. В свою очередь, Иван Бояршинов прославился как автор оригинальных, изящных и сложных орнаментов, жанровых сюжетов и охотничьих сцен. В миниатюрах он развил тему уральского пейзажа, внеся изображения живой природы в систему изобразительного декора. Творчество этих мастеров определило основную тематику златоустовской гравюры на стали первой половины XIX века — патриотизм, гражданский долг, национальный пафос.

Надо отметить, что ее развитию во многом способствовал управляющий фабрики Павел Петрович Аносов (1797—1851) — выдающийся инженер, металлург и изобретатель, заложивший основы высококачественной металлургии в нашей стране. Он воссоздал утраченный способ выплавки булата, клинки из которого обладали высокими боевыми качествами. В 1854 году П.П.Аносова на этой должности сменил другой, не менее известный, инженер и металлург — Павел Матвеевич Обухов (1820—1896), который продолжил научные исследования своего предшественника. Обухов разработал пять марок литой стали, по своим техническим качествам превосходившей английскую сталь. Таким образом, булат Аносова и литая сталь Обухова приумножили и закрепили славу Златоуста как крупного центра по производству холодного оружия высоких боевых характеристик.

В течение всего XIX века Злотоустовская оружейная фабрика успешно представляла свою продукцию на художественно-промышленных выставках как в России, так и за рубежом. Начиная с первой Всероссийской мануфактурной выставки 1829 года в Санкт-Петербурге, когда ее продукция была признана одной из лучших, и до конца XIX века изделия златоустовских мастеров, экспонировавшиеся на всех серьезных и крупных выставках, неизменно получали высокие оценки как со стороны обозревателей и выставочного жюри, так и со стороны посетителей. В 1851 и 1862 годах на престижных всемирных выставках художественной промышленности в Лондоне фабрика получила бронзовую, затем серебряную медали «за отличную выделку и закалку клинков», в 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве — золотую медаль «за высокое качество и отделку холодного оружия» . Последние золотые медали были присуждены предприятию в 1897 году — на Всемирной выставке в Стокгольме и в 1911 году — в Омске, уже после закрытия цеха художественной гравюры. Сегодня художественные изделия Златоустовской оружейной фабрики XIX — начала XX века, и в первую очередь художественно украшенное холодное оружие, являются ликвидными разделами антикварного рынка, вызывают большой интерес в среде специалистов и приватных коллекционеров. Не меньший интерес потенциально представляют и предметы утилитарного характера, среди которых попадаются высокохудожественные вещи и настоящие редкости.

О чем рассказывает златоустовское оружие из коллекцииВсероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства

Во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства (Москва) хранится группа предметов, выполненных в Златоусте в XIX—начале XX века. Среди них особого внимания заслуживает художественное холодное оружие: нож — редкий образец охотничьего оружия работы Ивана Бушуева, офицерская шашка и нож, изготовленные на рубеже веков. Эти изделия — своего рода знаковые образцы того времени, представляющие оружейное искусство Златоуста как раннего блистательного периода его истории, так и этапа наиболее развитого промышленного производства. Важно и то, что эти оружейные памятники позволяют рассмотреть и некоторые недостаточно разработанные сегодня вопросы оружиеведения вообще, связанные с типологией и терминологией.

Златоустовское холодное оружие по праву относят к лучшим достижениям не только отечественного, но и мирового оружейного искусства. Этим памятникам, сохранившимся в российских музейных собраниях, посвящены специальные исследования. Опубликованы и введены в научный оборот коллекции златоустовского оружия из собраний Государственного Исторического музея, Златоустовского краеведческого музея, Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, Государственного Эрмитажа. Отдельные образцы златоустовского оружия хранятся в коллекциях Оружейной палаты Московского Кремля, Центрального Военно-морского музея, музея Горного института в Санкт-Петербурге, Музея изобразительных искусств в Екатеринбурге, музея Истории донского казачества в Новочеркасске, краеведческих музеев Челябинска, Миаса, Гомеля, Рыбинска. Нет сомнения, что работы оружейников уральского города можно встретить и в других музейных и частных собраниях — ведь на Златоустовской оружейной фабрике, являвшейся в XIX веке основным производственным центром клинкового оружия для русской армии, было изготовлено огромное количество оружия.

Самую высокую репутацию заслужило златоустовское художественное оружие, куда входило парадное, охотничье, наградное, подарочное. Эти изделия отличались высоким уровнем технического и художественного исполнения, они становились объектом коллекционирования, украшали многие музейные и частные собрания. К настоящему времени опубликованы сведения о более чем 700 работах художественного оружия Златоуста XIX—начала XX столетия, сохранившихся в российских коллекциях. Без сомнения, по мере появления новых публикаций эта цифра будет увеличиваться, поскольку известно, что только в первой половине 1820-х годов златоустовские граверы изготовили более 2500 украшенных клинков.

Именно к этому раннему периоду развития златоустовского оружейного искусства относится впервые публикуемый охотничий нож работы Ивана Бушуева из коллекции Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. Нож поступил в коллекцию в 2000 году из Музея народного искусства (илл. 1).

 Клинок ножа — стальной, кованый, прямой формы, однолезвийный, с широким долом по всей длине (конец клинка слегка укорочен и перезаточен). 2/3 его поверхности с двух сторон украшены (в технике травления) сценами охоты, которые заключены в орнаментальные рамки, обрамленные с двух сторон характерными завершениями в виде пальметт. С правой стороны клинка в рамку включена сцена охоты на медведя — фигуры двух охотников с рогатинами и трех собак, а с левой — охотник из ружья целится в оленя, которого преследуют три бегущие собаки. Все изображения позолоченные, с дополнительной гравировкой, нанесены на синеный фон с проработкой «под ящур». Поверхность обуха клинка наполовину длины покрыта синением, а у пяты имеет золоченую рамку с травленой надписью «И.Бушуевъ. Златоустъ.». Эфес состоит из рукояти и крестовины со щитком. Рукоять из черного дерева имеет небольшой наклон в сторону лезвия клинка. Поверхность рукояти украшена резной ромбовидной сеткой, в каждой ячейке которой набиты металлические гвоздики. Стальная оправа рукояти состоит из нижней втулки и планки, закрывающей спинку рукояти и переходящей наверху в вогнутую накладку. Завершения небольшой стальной крестовины рукояти выполнены с резной винтообразной проработкой. Стальной щиток выкован в виде раковины с резными продольными полосами. Ножны — деревянные, обтянуты тканью (очевидно, темным бархатом) , имеют железную оправу — устье и наконечник с V-образными завершениями. В ножнах с лицевой стороны есть дополнительное гнездо для маленького ножа (сам нож не сохранился), которое при надевании ножен закрывается щитком эфеса. На внутренней стороне устья — квадратная железная кованая петля. Устье ножен украшено травлением со следами позолоты и изображением крупного орнамента из аканта и пальметт, заключенных в рамку с S-образным узором. Следы подобного орнамента сохранились и на наконечнике. Размеры ножа: длина клинка — 47,0 см, ширина клинка у пяты — 3,7 см, общая длина — 60,0 см, длина ножен — 53,5 см. Что касается сохранности ножа, то надо отметить значительные утраты позолоты, потертости синения, следы ржавчины на металле. Особенно пострадала ткань на ножнах, она практически полностью истлела.

Наиболее вероятная датировка этого памятника — 1824 год. Прямой аналог этого ножа — хорошо известный охотничий нож из коллекции Государственного Исторического музея, у которого на обухе клинка в технике травления нанесена надпись с указанием даты изготовления: «И.Бушуевъ. Златоустъ. 1824 г.» (илл. 2). Оба ножа полностью совпадают по форме, конструкции, размерам, общему художественному решению с использованием на правой стороне клинка идентичного сюжета — сцены охоты на медведя с рогатиной. К этим двум охотничьим ножам, очевидно, надо отнести и изделие из Екатеринбургского музея изобразительных искусств. В одном из научных сообщений прозвучала информация о том, что в этом музее хранится работа И.Бушуева 1824 года, как сказано, аналогичная охотничьему ножу из Исторического музея. Правда, этот образец назван охотничьим кинжалом. Подобная ошибка в типологическом определении предмета нам кажется не случайной, а характерной для многих исследователей. В дальнейшем мы попытаемся объяснить причину этого положения.

У исследователей творчества И. Бушуева нет точных сведений о его дате рождения. Предполагается, что он родился либо в январе-мае 1799 года, либо в июне-декабре 1798 года. Совсем недавно найдены документы, подтверждающие точную дату смерти — 20 мая 1835 года. Иван Бушуев, так же, как его брат Ефим, родился в семье живописца чертежной мастерской Златоустовского завода Николая Никитовича Бушуева. Оба брата обладали большими способностями, которые они развивали, обучаясь в заводской «художественной школе». С декабря 1817 года И.Бушуев был зачислен в группу учеников опытного мастера, приглашенного из Золингена, Вильгельма-Николая Шафа, который вместе с сыном Вильгельмом-Людвигом с 1815 до начала 1818 года были единственными в Златоусте оружейными художниками, мастерами «украшенного оружия». В 1823 году Ша- фы уехали в Петербург, а И.Бушуев стал старшим мастером отделения украшенного оружия Златоустовской фабрики. Умер И.Бушуев в чине унтершихтмейстера 1 класса, то есть командного офицера, который был обязан наблюдать за работой цеха. Последней работой И.Бушуева считается комплект рыцарского доспеха, или «Древнее вооружение», над которым под его руководством трудился коллектив мастеров в 1830—1834 годах.

Творческое наследие И.Бушуева сохранилось до наших дней достаточно полно. Сейчас только на основании опубликованных материалов нам известно о существовании в российских и зарубежных коллекциях 63 работ с автографом Ивана Бушуева. Несомненно, эта цифра далеко не окончательная. Изделия Бушуева — это художественно украшенное уставное офицерское оружие того времени: кавалерийские шпаги образца 1798 года, кавалерийские сабли образца 1817 года, кирасирские палаши образца 1826 года, а также разнообразные сабли произвольного образца, типологически сходные с восточным оружием.

Из опубликованных его работ нам известно, что в отечественных коллекциях хранятся всего лишь 5 образцов охотничьего оружия. Эти изделия заслуживают особого внимания не только с точки зрения характеристики искусства великого златоустовского мастера. Они — крайне редкие вещественные памятники русского охотничьего клинкового оружия первой трети XIX века и необычайно важные источники для изучения типологии этого вида оружия. К сожалению, сегодня библиография исследований истории русского охотничьего холодного оружия крайне бедна; как правило, она ограничена общими представлениями о применении на разных охотах того или иного типа оружия. Отчасти это объясняется малой изученностью самих исторических памятников. Без знания этих материалов неубедительными остаются и популярные ныне попытки реконструировать историческое клинковое охотничье оружие на основе сохранившихся описаний его практического применения. Добавим к этому, что до настоящего времени остаются практически не разработанными общие вопросы методики определения исторического оружия и его терминологии. Мало того, появляющиеся в последние годы многочисленные определители и энциклопедии оружия «всех времен и народов» содержат большое количество ошибок и основательно запутывают эти вопросы.

Сохранившиеся три идентичных охотничьих ножа 1824 года работы И.Бушуева (из коллекций Исторического музея, Музея декоративно-прикладного искусства и народного искусства и Екатеринбургского музея изобразительных искусств) представляют особый тип клинкового оружия. Его отличительная конструктивная особенность — наличие крестовины со щитком на рукояти и довольно большой общий размер за счет длинного клинка (60—70 см). В России подобное оружие известно с начала XVIII века. Его называли кортиком. Несколько образцов такого оружия XVIII столетия, выполненных русскими мастерами, сохранились в музейных коллекциях. Это оружие могли использовать и как военное, и как охотничье. Причем сферу применения ранних русских кортиков трудно определить, поскольку они отличались не формой, а только характером оформления. Клинок кортиков мог быть прямым или слегка изогнутым, иметь одно лезвие, что характерно для ножа, или двустороннюю заточку, как у кинжала. С распространением в России, особенно среди дворянской знати, охоты по европейскому образцу форма охотничьих кортиков все больше стала приближаться к своеобразному типу немецкого охотничьего оружия. В Германии особое предпочтение отдавалось охоте на оленей и кабанов, а для добивания зверя и разделывания туши применяли особые длинные, достаточно массивные ножи. Они имели однолезвийный клинок, хорошо приспособленный для режущего действия, а специфический эфес был снабжен крестовиной с фигурным щитком для прикрытия дополнительного гнезда на ножнах, в которое вкладывался малый нож, а иногда и вилка. У таких ножей было особое название — хиршфангеры (Hirschfanger). Применительно к русской истории некоторые специалисты используют термин «олений нож». Именно к такому типу охотничьего оружия относятся ножи, выполненные И.Бушуевым в 1824 году. Безусловно, подобное оружие с замечательной отделкой клинков могли изготавливать по заказам достаточно состоятельных охотников, в России оно пользовалось спросом в первой трети XIX века. По крайней мере, в Эрмитаже хранится схожий клинок ножа (по каталожному описанию — хиршфангера) 1833 года, который можно отнести к одной из последних датированных работ И.Бушуева. Среди опубликованного златоустовского оружия последующих лет «оленьи ножи» нам больше не встретились.

Важно отметить, что для оформления ножей, предназначенных для охоты, И.Бушуев избирает соответствующую тематику. Это распространенная в русской действительности псовая охота на оленя, кабана, медведя. Особенно интересны сцены охоты на медведя с рогатиной. Этот вид охоты к началу XIX столетия ушел из европейской охотничьей практики, но оставался в России на протяжении всего XIX века. В правление Александра II медвежья охота с рогатиной достигла при царском дворе особой популярности, а единоборство человека с медведем в таком поединке считалось вершиной смелости и олицетворением русской богатырской силы. Волнующие впечатления от такой охоты подробно описал придворный егермейстер М.Андреевский, который сам с рогатиной ходил на медведя сотни раз. В некоторых районах Севера и Сибири такая охота практиковалась вплоть до 30-х годов XX века. В уральском Златоусте исстари охота на медведя с рогатиной была близка и понятна. И.Бушуев, безусловно, был также знаком с европейскими гравюрами XVII—XVIII веков традиционных на оружии охотничьих сюжетов, в том числе с распространенными сценами охоты на медведя или кабана с рогатиной. Однако в его работах по украшению оружия аналогичными сюжетами удивительно ярко и отчетливо проявились и талант рисовальщика, и новизна композиционного решения. Он смог языком гравюры не только передать реалистичные образы всех участников охоты, но и «нарисовать» пейзаж, выделяя четко узнаваемые силуэты уральских лиственниц. Усовершенствовав художественную манеру своих немецких учителей, И.Бушуев довел гравюру на клинках до подлинного совершенства, каждый раз демонстрируя блестящий выбор нужной композиции и ее решения. Заметим также, что сцены охоты с рогатинами характерны только для работ И.Бушуева, на другом сохранившемся до наших дней охотничьем клинковом оружии XVIII—XIX веков такие изображения не зафиксированы. В запаснике Исторического музея хранится еще один златоустовский охотничий нож конца XIX века, на клинке которого тоже есть изображение охоты на медведя с рогатиной, но выполнено оно весьма примитивно.

Другой вид холодного оружия с коротким клинком — кинжал. В отличие от ножа, его лезвие было заточено с двух сторон и предназначалось для колюще-режущего действия. Кинжал, выполненный И.Бушуевым, хранится в частной коллекции известного московского коллекционера М.М.Ванштейна (илл. 3). Длина его клинка — 36,7 см, ширина клинка — 3,5 см, общая длина — 48,8 см.

Обратим внимание на специфическое оформление этого кинжала. Известно, что кинжалы использовали не только на охоте — они традиционно выполняли роль вспомогательного боевого оружия, особенно в кавказском регионе. Поэтому И.Бушуев украсил клинок кинжала не охотничьими сценами, а сюжетами из античной мифологии, что было выражением высокого стиля в оформлении боевого оружия — сабель, шпаг, палашей.

На наш взгляд, этот охотничий кинжал можно отнести к одной из самых ранних из известных работ И.Бушуева и датировать 1821 годом. Это предположение подтверждает анализ использованного сюжета. На клинке кинжала помимо фигур античных героев есть изображение головы Медузы Горгоны на щите. На изделиях И.Бушуева такое же изображение встречается еще один раз — на хранящейся в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи сабле 1821 года. Она стилистически схожа с кинжалом и на ней такое же изображение Медузы в окружении крылатых Пегасов. Если положить рядом кинжал и саблю, то можно увидеть, что оформление этих изделий выстраивается в логичный иллюстративный ряд к известному древнегреческому мифу. Знаменитый герой Персей с помощью Афины и Гермеса обезглавил Медузу Горгону, из мертвого тела которой появились крылатые кони Пегасы. Возможно, И.Бушуев, прекрасно владея языком символов и аллегорий, именно поэтому в такой образной форме и пытался выразить свое творческое кредо, соперничая в 1821 году с Шафами за звание истинного живописца «просвещенного вкуса». Отметим, что именно крылатый Пегас становится символом творчества Ивана Бушуева.

В пользу ранней датировки кинжала выступает и необычный характер подписи мастера. Как на сабле 1821 года, так и на кинжале, имя И.Бушуева нанесено не травлением на обухе клинка, что было типичным для всех златоустовских клинков, а гравировкой, и надпись расположена на пяте клинка у основания рукояти. Можно предположить, что такой характер нанесения надписи Бушуев использовал в своих ранних работах, по крайней мере, до 1824 года. Так, известны еще две его уникальные работы с аналогичным нанесением автографа. Это — клинок шпаги со змеей на поверхности, выполненной способом горновой сварки, и клинок у призовой шпаги. Они датированы 1824 годом, сегодня хранятся в Петербурге, музее Горного института.

И наконец, среди работ И.Бушуева 1825 года представлена еще одна очень интересная форма короткоклинкового оружия. В коллекции Эрмитажа хранится нож, опубликованный Ю.А.Миллером в каталоге выставки, посвященной златоустовскому оружию. Отметим только, что этот нож имеет общую длину 37 см, прямой однолезвийный клинок и округлую рукоять с верхней и нижней стальными втулками. Подобные ножи были удобны для использования в качестве инструмента. Поэтому не случайно И.Бушуев оформил его своей излюбленной темой, посвященной производству оружия: на клинке нанесено изображение оружейника, кующего клинок.

Творчество Ивана Николаевича Бушуева, так же как и его сподвижника и продолжателя Ивана Петровича Бояршинова, знаменуют самый блистательный период в истории оружейного искусства Златоуста. Последующие годы прошли под знаком сохранения опыта, достигнутого оружейниками первых четырех десятилетий XIX века. Кроме того, учитывая новые веяния в развитии оружейного дела и прикладного искусства вообще, златоустовские мастера постоянно стремились к поиску новых технических и художественных средств, расширяя общий ассортимент изделий. Среди короткоклинкового оружия получили распространение новые формы — кинжалы типа кама, ятаганы. К концу XIX века, когда производство в целом было уже сориентировано на самые широкие слои населения, сформировались оригинальные златоустовские образцы охотничьих и бытовых кинжалов и ножей, не повторявшие никакие другие формы и характерные только для этого центра. Отличительной чертой прямых кинжалов стала небольшая круглая крестовина на рукояти. Своеобразную фигурную форму обрели металлические оправы рукоятей и ножен. Очень популярны были рукояти из необработанного рога косули, с круглой шляпкой наверху и кольцом для подвеса. В декоративном убранстве таких ножей и кинжалов использовали новый вид орнамента из цветов и трав, среди которых располагались разнообразные плетенки, силуэты охотников и животных, иногда это были фигурные рамки с пейзажами. Основной техникой исполнения такого орнамента, как правило, являлась гравировка, а отдельные элементы выполнялись травлением. На рубеже XIX—XX веков ножи и кинжалы с таким оформлением получили самое широкое распространение. Эту продукцию в Златоусте выпускали и кустарные мастерские. Их деятельность, к сожалению, еще очень мало изучена. Сегодня в музейных коллекциях хранится около 20 подобных изделий. Крайне редки образцы, имеющие клейма и надписи изготовителей, такие, например, как кинжал 1898 года из коллекции Эрмитажа с надписью «Изделие А.А.Мурдасовой. Златоустъ». Нам известна еще одна работа — нож из частного собрания с надписью на клинке «Рудиковъ» (илл. 4). В ВМДПиНИ хранится нож с ножнами 1903 года — типичный образец подобной массовой продукции (илл. 5). Клинок украшен гравированными изображениями цветов и бегущих зверей, среди которых в технике травления нанесены надписи, с одной стороны — «На память» и «На Златоустовскую установку 15.IX.1903 г.», с другой — «Златоустъ» и «С.Мюллеръ». Размеры ножа: длина клинка — 21,2 см, ширина клинка — 3,0 см, общая длина — 33,0 см, длина ножен — 24,0 см.

Развивая разнообразные демократичные виды продукции в конце XIX—начале XX века, Златоуст вместе с тем бережно сохранял традиции создания элитных изделий. Пример тому — драгунская офицерская шашка в ножнах образца 1881 года (илл. 6), изготовленная для высших российских чиновников в 1901 году. Она предназначалась в качестве подарка от военного министра Алексея Николаевича Куропаткина (1848 —1925) министру финансов Сергею Юльевичу Витте (1849—1915) в год его пятидесятилетия. Об этом гласит надпись на ее клинке. Исполнение штучных подарочных экземпляров уставного оружия, тем более по заказу столь высокого чиновника, в полной мере демонстрировало непревзойденный уровень промышленного производства Златоустовской оружейной фабрики. Не только безукоризненно выполнены клинок, рукоять, ножны, оправа шашки, но и идеально подогнаны все детали. Строго соблюдены устоявшиеся художественные приемы официального стиля оружейного оформления. С двух сторон клинка на половину всей его длины в технике травления на синеном фоне нанесен пышный растительный орнамент, прерывающийся тремя основными окнами, в которые художники поместили изображения российского двуглавого орла, воинской арматуры с включением пушек с ядрами, шашек, кинжалов, знамени и дарственную надпись. Изображения частично позолочены. Травление, синение, золочение — классические златоустовские художественные техники выполнены с большим мастерством. Шашку, несомненно, делали по индивидуальному заказу, и она несколько отличается от уставных образцов: рукоять выполнена не из дерева, а из черного рога, оправа рукояти покрыта густым слоем позолоты, длина клинка несколько увеличена. Размеры шашки: длина клинка — 91,5 см, его ширина — 3,1 см, общая длина — 106,3 см, длина ножен — 92,3 см.

Утилитарно-бытовые предметы Златоуста последней четверти XIX — первой трети XX века

Из документов и научной литературы известно, что первые функциональные предметы быта (столовые приборы, подносы и тарелки, ларцы, подсвечники и шкатулки) фабрика начала производить в 1840-е годы, когда ее директором был П.П.Аносов. Именно он, заботясь о рентабельности предприятия, напрямую зависящего от государственных и частных заказов на изготовление оружия, расширил ассортимент продукции, наладив производство утилитарно-бытовых вещей широкого спроса. Однако сегодня мало кто из «посторонних» их знает, поскольку сохранившиеся единицы сосредоточены в основном в закрытых для «глаз» музейных фондах. Поэтому судить о характере их художественного оформления достаточно сложно, хотя можно предположить, что в те годы и последующие несколько десятилетий все бытовые изделия Златоустовской фабрики могли быть оформлены в жанре сюжетно-тематической гравюры.

 На современном антикварном рынке в лучшем случае изредка появляются никелированные вилки и ножи из обычного «расхожего» фабричного ассортимента. Эти изделия с тщательно выполненным — все еще по традиции — витиеватым травленым рисунком растительного характера относятся к более поздней партикулярной продукции оружейной фабрики конца XIX — начала XX века. В их отделке отсутствуют дорогие техники золочения, синения или воронения, по которым обычно узнают знаменитую златоустовскую гравюру на стали. Чаще можно встретить изделия с несложным и даже небрежно исполненным травно-цветочным декором златоустовского артельного производства 1909—1919 годов. В это время цех художественной гравюры на фабрике был закрыт. Аналогичные столовые приборы фабричного производства вновь появились с 1920-х годов, когда здесь возрождается искусство гравюры на стали. Одновременно с фабрикой в Златоусте работали кустарные артели, из которых самой крупной и хорошо организованной была кооперативная артель «Металлист». Надо отметить, что их продукцию, если на ней нет каких-либо клейм, практически невозможно отличить по качеству от фабричной — та же никелировка и тот же растительный декор. Отметим, что на столовых приборах фабричного производства всегда присутствует сокращенная надпись с названием Златоустовской оружейной фабрики. На вещах артельного производства дореволюционного и советского периодов стоит лаконичная подпись «Златоустъ» или «Златоуст». Предметы периода 1932—1940-х годов имеют маркировку «ЗиК», что означает «Златоустовский инструментальный комбинат». Совершенно замечательные, удобные в использовании фигурные ножи для сервировки обеденного стола (комплект из 4-х предметов) с традиционной растительно-цветочной орнаментикой, выполненные артелями в 1910—1920-х годах, иногда можно встретить в свободной продаже. На лезвии каждого из них имеется разъяснительная надпись об их функциональной принадлежности — «сардинка», «икра», «масло», «сыр». Без этих пояснений вряд ли можно догадаться о точном назначении каждого. Однако и на этих предметах почти никогда не встречается сложный в композиционном и техническом исполнении рисунок, например сюжетная или пейзажная сцена с несколькими персонажами, украшенная позолотой или «синью». Как правило, декор лезвий столовых ножей состоит из традиционного картуша с датой изготовления или местом изготовления в виде неизменной надписи с указанием места производства «Златоуст» (на одной стороне) и лаконичной односложной сюжетной сценкой в лубочном духе с изображением одной уточки, зайчика или другой живности, заключенных в картуш (с другой стороны). Черенки ручек и вилок обычно украшены растительной гирляндой, перевязанными снопами, букетиками цветов. Это уже товары широкого спроса, своей художественной эстетикой и, соответственно, ценой адаптированные к массовому рядовому покупателю. Столовых предметов в технике травления с последующей никелировкой или более дорогим хромированием делали довольно много, так как еще с конца XIX века столовые приборы златоустовского производства пользовались большим спросом у покупателей в силу тех же причин — упрощенной эстетики и относительной дешевизны. Чтобы удовлетворить растущий спрос, на фабрике производили большое количество заготовок ножей и вилок и через коммерческих агентов сдавали их кустарям-граверам, которые украшали их вытравленным рисунком. После этого приборы возвращали на фабрику, где их никелировали.

Сервировочные столовые комплекты 1910—1920-х годов состоят исключительно из ножей и вилок и, как правило, рассчитаны на 6 или 12 персон. Вещи этого хронологического диапазона, это к сведению тех, кому очень нравится художественно-бытовое искусство златоустовской гравюры и хочется иметь его в домашнем пользовании, следует искать не в антикварных магазинах Москвы и Петербурга, где они редко попадаются, а на знаменитом московском вернисаже в Измайлове. Здесь можно найти златоустовские столовые приборы с растительным декором артельного дореволюционного или артельного советского периодов. Встречаются в Измайлове и изделия фабричного производства. Так, например, заказной никелированный комплект столовых принадлежностей из 18 предметов (вилки, ножи) начала XX века, выполненный в обычной технике травления и никелировки, с выгравированной фамилией владельца «Бояринов», стоит там $250. Точно такой же комплект на 6 персон с простым растительным орнаментом и без инициалов или фамилии заказчика стоит в пределах $100. Крайне редко на этом «свободном» и истинно демократическом художественном рынке появляются раритетные дореволюционные декоративные тарелки в технике златоустовской гравюры. Их цена полностью зависит от степени сохранности предмета и может колебаться в весьма широком диапазоне, например, от $300 до $700—800 и выше — смотря каковы размер и художественная значимость изделия. Иногда по «сходной цене» — за 1200—1500 рублей — можно встретить настольную рамку для фото с анималистической тематикой 1930-х годов. Хорошо сохранившийся нож ля хлеба с хромированным покрытием и маркировкой «Златоуст» 1910-х годов стоит в пределах 1000—1500 рублей. Нож худшей сохранности можно купить за 600—800 рублей. Порой попадаются столовые приборы и разные мелкие кабинетные предметы с хромированным покрытием, которое в отличие от никелировки придавало им яркий блеск и насыщенность световых рефлексов. Но, к сожалению, неспециалистам, которые даже визуально не представляют искусство Златоуста первой половины XX века, все эти предметы мало что говорят, поэтому антикварные дилеры автоматически относят их к разряду «некоммерческого антикварного товара».

Более ранние вещи с художественной отделкой в знаменитой технике златоустовской гравюры с применением позолоты, синения или воронения в легальной антикварной продаже почти не встречаются. Впрочем, для ценителей этого вида искусства бывают и приятные исключения. Так, например, весной- летом 2003 года в одном из московских антикварных магазинов продавали одновременно кабинетный нож для бумаг и охотничий набор из 2-х предметов, выполненные в классической манере златоустовской гравюры на стали. В их отделке были использованы как дорогие технические приемы с использованием позолоты и синения, так и обычное никелирование. По своим художественно-техническим достоинствам эти предметы претендовали на статус «музейной вещи». На лезвии кабинетного ножа для бумаг с резной ручкой из черного дерева и богатым растительным орнаментом была надпись: «Листорезный нож Златоусть» (1880-е гг.). Никелированный охотничий набор из вилки для мяса и ножа с гравюрой на охотничью тематику имел еще и дату изготовления — «Златоусть 1886 г.».

Столь редкие изделия продавались по $300 и $800 и быстро нашли своих покупателей. Более того, на XVI Российском антикварном салоне, проходившем в Москве весной 2004 года, предлагалась златоустовская настольная рамка для фото, стартовая цена которой была более чем скромная — около $180.

У златоустовских стальных столовых приборов фабричного производства второй половины XIX века, а после закрытия цеха гравюры (в 1909 году) — и артельной выделки 1909—1919 годов, была своя четко определенная социально-культурная ниша: они предназначались исключительно для «среднего», более или менее обеспеченного городского населения и разночинной интеллигенции. Такая вот «роскошь» для среднего класса, имевшего красивую привычку использовать в повседневном быту художественно оформленные предметы, психологически создававшие антураж комфортного существования. По сути дела, стальные ножи и вилки, вероятно, и рассматривались в российском демократическом обществе рубежа XIX—XX веков как своеобразный аналог или, может быть, альтернатива «старому» и дорогому дворянскому фамильному серебру. Всем своим внешним видом эти изделия с их блестящей, «под серебро», никелировкой и характерной манерой декоративной отделки в технике травления, имитировавшей ручную гравировку, претендовали на статус дорогих столовых приборов. Их сходство с серебряными вещами усиливалось и наличием на лезвиях златоустовских ножей (в случае заказного комплекта фабричного производства) изящно забранных в фигурные картуши монограмм из инициалов заказчика или того, кому предназначался в подарок эксклюзивно выполненный столовый набор. Заказные работы, более дорогие, чем обычный ассортимент столовых принадлежностей, по сложившейся традиции всегда выполняли очень тщательно, применяя все существовавшие на фабрике техники. «Плоская» позолота по контуру, иногда «высокая», создающая впечатление высокого рельефа, синение фона, академически грамотно выполненный в сложной технике травления миниатюрный рисунок на лезвиях ножей — пейзаж, анималистика или сцены охоты — все это рождало ощущение «художественной вещи» и, безусловно, «предмета настоящего искусства». Такие столовые приборы создавали иллюзию обеспеченной и богатой жизни, в которой есть место дорогим вещам. В полной мере такое впечатление от выполненных на заказ столовых приборов или других бытовых предметов создавалось благодаря эффектным техникам златоустовской гравюры на стали, которые традиционно выполняли определенные социальные, информативные и эстетические функции и «воплощали в себе сословное представление о престиже».

В собрании ВМДПиНИ хранится один из таких редчайших сегодня эксклюзивных наборов заказных столовых предметов с инициалами заказчика — большой комплект на 9 персон из 44 предметов в холщовом чехле домашнего изготовления с трогательной ручной вышивкой в виде скрещенных ножа и вилки. Никелированные лезвия всех ножей украшены разными жанровыми композициями в фигурных полусферических рамках-картушах, выполненными в тонкой технике рельефной вытравки с золочением рисунка на синеном общем фоне композиции. Набор и сегодня производит впечатление дорогой художественной вещи и подлинного произведения искусства. Композиция рисунка выглядит очень красочно именно из-за сочетания золота и насыщенного переливающегося синего цвета. В целом общее художественное решение этого набора отражает ясность академического мышления художника-гравера, тяготевшего к традициям передвижничества.

 Образцами дорогих заказных вещей могут служить кабинетные ножи для писем и бумаг, которые в 1890— 1900-е годы изготавливали мастера фабрики в стиле ярко выраженного модерна. Поверхность лезвия таких ножей покрывает очень насыщенный по композиции декоративный рисунок, наполненный романтическими пейзажами, символами и иносказаниями, который выполнен в хорошо узнаваемой классической технике златоустовской гравюры на стали с использованием позолоты, синения и воронения. Ручки ножей украшены резьбой с растительным орнаментом из дорогого черного дерева. Хитросплетения натуралистичного флорального декора, покрывающие черенки ножей, создают дополнительное впечатление дорогой, стильной и изысканной интерьерной вещицы.

Характер златоустовской гравюры на стали на протяжении второй половины XIX века сильно изменился под воздействием эпохи историзма, придававшей большое значение массовому промышленному производству с упрощенными, в том числе и чисто орнаментальными композициями. В художественной отделке (гравюре) стальных изделий преобладали, если судить по украшенному холодному оружию, растительные узоры. К концу XIX —началу XX века выпуск утилитарных бытовых предметов приобрел широкий размах и ярко выраженную новую художественную манеру. Казалось бы, мастера Златоуста вновь вернулись к сюжетным изображениям. Однако теперь, под влиянием «русского» стиля и его производного «неорусского» варианта, они трактовались в реалистическом духе упрощенной народной графики и представляли собой типичный лубок. На изделиях появился целый ряд забавных охотничьих сценок, ловли рыбы с лодки, крестьянских пейзажей с традиционно типичными двухскатными домиками, анималистических сюжетов в виде стоящего на опушке леса оленя, сидящих в траве зайцев, медведя, поедающего мед на лесной поляне и т.д. Черенки вилок и ножей украшены в технике травления полевыми цветами и травами, колосьями, ягодами земляники и гроздями дикого винограда. Авторская фантазия особенно ярко проявилась в украшении заказных вещей. Лезвия столовых ножей гравировали пословицами и поговорками типа: «Мошна да тюрьма дадут ума», «Хлеб да вода — молодецка еда», «Бог на небе, царь на земле», «Не красна изба углами, а красна пирогами», «Ешь просто, живи до ста» и т.д. Целая энциклопедия русских пословиц и поговорок, в которых скрыта многовековая мудрость народа. В таких заказных комплектах столовых приборов сюжетная сценка на одной стороне лезвия сопровождается соответствующей пословицей на другой и воспринимается как пафосное назидание потомкам. Точно так же, как и в первой половине XIX века, когда златоустовское искусство декорирования холодного оружия было тесно связано со столичным «ученым» искусством, лубочные гравированные изображения на столовых предметах конца XIX—начала XX века были парадным, торжественным украшением предмета. Но в этом случае мы уже сталкиваемся с явлением художественного примитива — лубком, к которому златоустовская гравюра подошла вплотную на рубеже веков. И тем не менее изделия Златоуста того периода, декорированные в манере лубка, обладавшего большой зрительной и фольклорной выразительностью, имеют несомненную художественную ценность, а в качестве антикварных предметов — и коммерческий потенциал. Производство столовых приборов на фабрике продолжалось, очевидно, до середины 1920-х годов. В 1921 году, после того как златоустовский механический завод им. Ленина получил нержавеющую сталь, выпуск никелированных, с вытравленным (или гравированным) рисунком столовых приборов быстро сошел на нет. Здесь стали производить более практичные и дешевые «нержавейки».

Топоры как орудие победившего пролетариата

В числе самых «странных» памятников в истории русского декоративно-прикладного искусства XX века, с точки зрения «совместимости несовместимых вещей» и в то же время абсолютно закономерных для своего времени художественных предметов, — когда-то прославленные, но теперь совершенно забытые подарочные и памятные наградные топоры и топорики, художественно оформленные по всем правилам дорогой техники златоустовской гравюры на стали. «Искусство агитационного топора» — так по аналогии с «агитационным» фарфором и тканями можно было бы назвать златоустовские топоры 1920—1930-х годов. Таких художественно оформленных топоров сохранилось немного, несмотря на их массовый выпуск в те годы. Самые претенциозные из них относятся к 1936 году: у них на «щеках» и металлическом «полотне» — богатый растительный декор, пышно обрамляющий фигурные картуши в виде шестеренок с профильными портретными изображениями Ленина и Сталина. Известен также топор 1933 года с парным портретом обоих вождей на фоне пролетарских знамен, восходящего солнца и индустриального пейзажа с дымящимися фабричными трубами. На обороте металлического «полотна» совершенно неожиданно можно обнаружить медведя в лесной уральской чаще, пригретый солнышком крестьянский домик на берегу реки или вполне мирный утренний пейзаж. Эта, на первый взгляд, безобидная «политическая идиллия», визуально присутствующая в удивительных по сюжетному синтезу и одновременно великолепных по своим художественно-техническим достоинствам уральских изделиях, отражает, тем не менее, время жестокой борьбы за окончательное утверждение тоталитарной советской системы и уничтожение всех, кто против нее.

 Лучшие коллекции таких декоративных топоров с политической символикой, являющиеся сегодня раритетами, а также и кунштюками эпохи революционных преобразований, известны в собраниях двух государственных музеев — Златоустовского краеведческого музея и ВМДПиНИ. Один из самых ранних предметов в коллекции уральского музея — топор с сюжетной сценой «Артиллерийская батарея», где изображены красноармейцы с пушками, сражающиеся, по-видимому, с войсками Антанты. Он выполнен в классической технике златоустовской гравюры на стали с применением золочения и синения. Совершенно очевидно, что этот топор, отразивший драматический момент Гражданской войны, был изготовлен в 1922 году в связи с проведением в Москве первой выставки АХРР «Жизнь и быт Красной Армии», целью которой было показать огромное значение Красной Армии в истории страны и одновременно создать в искусстве «стиль героического реализма». Но, пожалуй, самым внушительным и устрашающим как своими размерами (26x20x8 см), так и по грозным надписям, был 4-килограммовый памятный топор «Наказ» 1928 года. Его сделали в честь 7-й Окружной конференции ВКПб с надписями в контексте эпохи: «Руби по правому уклону» — на правой стороне топора, «Руби по левому уклону» — на левой и «Ударь по примиренчеству» — на обухе. Интересно, что подобное художественное оформление в виде жестких политических лозунгов, увитых такими мирными растительными гирляндами, характерными для Златоуста, невольно становится квинтэссенцией древней традиции, символически трактующей топор «в руках воинствующих божеств как символ разрушения и ярости».

По сути дела, политическая ситуация в стране модифицировала традиционный златоустовский топорик, который со второй половины XIX века входил в ассортиментную продукцию фабрики в качестве одного из предметов заказных охотничьих наборов, в «идеологическое оружие» и средство наглядной агитации, имевшей важное значение в идейном воспитании трудящихся. Сегодня старшему поколению россиян некоторые топоры могут показаться курьезным недоразумением того далекого времени, а нашим младшим современникам их смысл будет и вовсе непонятен. А они, тем не менее, реально призывали граждан к активной политической борьбе в повседневной жизни и в собственном ближайшем окружении. Так, упомянутый топор «Наказ» — уникальный памятник первой половины XX века, и не только из-за того, что он в образной форме материализует яростный накал социально-политических и экономических преобразований в стране, не оставлявших шанса инакомыслящим, но и с точки зрения его максимальной политической ангажированности, для которой было абсолютно не важно, что использовать в качестве агитационной пропаганды.

Однако было бы неверным считать, что традиция изготовления богато украшенных охотничьих топориков исчезла в Златоусте после революции и ее полностью сменила культура «боевых топоров» Советской власти. В предвоенное время аристократические по духу охотничьи топорики с реалистическими пейзажами были частично оттеснены «пролетарскими» хозяйственными топорами, так как их художественная отделка больше всего соответствовала стилю эпохи тотальной классовой борьбы.

В первой половине 1920-х годов, с того самого момента, как М.И.Калинин проездом побывал в Златоусте (в 1920 г.) и озвучил мысль о необходимости восстановления искусства художественной гравюры, в небольших количествах здесь стали выпускать подарочные охотничьи топорики с видами уральских пейзажей, размещенными в барочных картушах, с дополнительным растительным декором свободной поверхности «рабочей» части предмета. Все великолепие знаменитой златоустовской техники травления с использованием золочения, матовой и блестящей никелировки, синения и воронения вместили в себя эти небольшие камерные изделия. На обухе таких топоров с середины 1920— 1930-х годов появились гравированные букеты роз, на более ранних — первой половины 1920-х годов — по старинке присутствует старое клеймо: «Златоустовская оружейная фабрика», и только дата изготовления выдает, что это — изделие 1920-х годов. Несколько переосмысленной трактовкой пейзажей охотничьи топорики продолжали изготовлять в Златоусте до начала Второй мировой войны.

Новая стилистика общего художественного оформления хозяйственных и охотничьих топоров возникла после 1927 года, когда на основном металлургическом Златоустовском заводе появилось специальное усовершенствованное и модернизированное производство по изготовлению обычных топоров — так называемая «Красная Кузница». В ней работала ударная комсомольско-молодежная бригада из 10 человек под руководством Василия Симонова, которая благодаря рационализаторству во много раз повысила производительность труда и увеличила дневную норму выработки. Через некоторое время топоры, которые выпускала эта бригада, стали для Златоуста и всего уральского региона символом ударничества и революционного новаторства. Вероятно, именно тогда в цехе гравюры возникла идея художественного оформления не только охотничьих, но и обыкновенных топоров, которые могли бы быть использованы в качестве награды и памятного подарка ударникам первых пятилеток.

Теперь художественно оформленный топор уже считался не только символом ударничества, но и символом нового времени и эпохи коренных революционных преобразований. Подобно наградному оружию за храбрость и личное мужество в армии златоустовский топор вручали за успехи на трудовом фронте самым достойным работникам в разных сферах производства. Пример тому — топор из коллекции Златоустовского музея, на котором есть характерная надпись: «Ударнику преподавателю М.И.Будакову».

В фондах ВМДПиНИ хранится интересная подборка подарочных топоров и топориков 1920—1930-х годов — охотничьих и обычных хозяйственных. Их художественное решение отличается мягкостью, лиризмом и большой любовью к природе уральского края. Основная сюжетная характеристика их отделки — обобщенное изображение местных пейзажей в академической манере. В этой коллекции необходимо выделить два топора с совершенно разным характером сюжетного рисунка. Один — миниатюрный охотничий топорик «Москва» середины 1920-х годов, с забавной сценкой чаепития, башней и стенами Московского Кремля, напоминающий о давно забытом «русском стиле» и искусстве кустарных промыслов. Другой — хозяйственный топор 1933 года с изображением на его правой стороне пролетарских знамен и индустриального пейзажа в картуше в виде шестерни, а на левой — уральского пейзажа, озаренного лучами восходящего солнца. Символика последней композиции очень трогательна своей художественной наивностью и верой в светлое будущее, она олицетворяет трудовой Урал, просыпающийся навстречу новой и прекрасной жизни.

Следует сказать, что все златоустовские топоры 1920—1930-х годов можно считать редкими памятниками своей эпохи и достойными предметами музейных собраний и частных коллекций. Сегодня златоустовские топоры с революционной символикой на антикварном рынке Москвы и Санкт-Петербурга не зафиксированы. И встреча с подобного рода предметом обойдется покупателю гораздо дороже стартовых $100, которые обычно платят за антикварность любого старинного предмета.

Замира МАЛАЕВА, Елена ТИХОМИРОВА

Иллюстрации представлены авторами.

Фото Игоря НАРИЖНОГО.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 22 (ноябрь 2004), стр.58