О бумаге XIX века

В «Заметках старого книгоеда» М.А.Осоргина есть такое высказывание: «Любителей старой книги и прелестного слога осталось мало, больше в роду книжку новая, свежая, на соломенной бумаге, разок прочитать — дай бросить, а лет чepeз двадцать и следа от нее не останется: краска слезет и бумага прахом».

Во второй половине XX века необычное словосоче­тание «соломенная бумага» автор употребил в уничижительном смысле применительно к мате­риалу новой, современной книги. «Соломенная» — зна­чит, сделанная не из древесины, как полагается, а из сур­рогата — соломы, а потому непрочная, некрасивая, плохо воспринимающая краску. Небрежность внешнего вида книги вольно или невольно заставляет читателя небрежно отнестись и к ее содержанию: «разок прочитать — да и бросить». Поэтому и слова о недолговечности современ­ной книги, в которой «краска слезет и бумага прахом», пе­чально справедливы. Недаром печатник Карл Эрнст Пёшель еще в начале XX века писал, что «книга (как и вооб­ще любое издание, рассчитанное не на краткий срок) должна быть напечатана на бумаге, которая не скоро ут­ратит свой привлекательный внешний вид».

Но в XIX веке словосочетание «соломенная бумага» имело совсем другое значение. Чтобы выяснить какое, необходимо обратиться к процессу ее изготовления. По способу производства в XIX веке различают бумагу руч­ную (черпальную) и машинную. Бумага первой трети XIX столетия, в основной массе серого, желтоватого, го­лубоватого или зеленоватого цвета, грубоватая и некра­сивая, но прочная, производилась из тряпья ручным спо­собом с использованием формы и черпальных чанов. Процесс был таким: тряпье, очищенное и измельченное, помещали в чан, разводили водой с добавлением клея, размешивали; чтобы масса не оседала, чан нагревали (для этого в боковой стенке емкости было сделано полушаровидное медное углубление, в котором поддерживался огонь); затем массу зачерпывали специальной формой, состоящей из деревянных рам и тонкой медной сетки, отдаленно напоминающей решето. Чтобы получить на бумаге водяные знаки (филиграни) на сетчатое дно чер­пальной формы прикрепляли контурные изображения, сделанные из толстой медной проволоки, — в этих мес­тах бумажная масса ложилась более тонким слоем. Что­бы получить цветную бумагу, в чан добавляли краску со­ответствующего цвета. После того как вода стекала, сы­рой рыхлый лист будущей бумаги из формы переклады­вали на сукно, покрывали другим сукном, на которое за­тем клали новый лист и так далее до 150 — 200 слоев.

Для получения рыхлой пропускной (бюварной) бумаги листы сушились без давления, если же требовалась плотная бумага, то стопу листов помещали под пресс. После просушки бумага проклеивалась, снова прессовалась для выравнивания листов и сатинировалась — то есть подвергалась повторному прессованию, но уже с прокладкой глянцевитого картона (политуры), или пропускалась между специальными валами. Затем бумагу сортировали, складывали в стопы (по 480 листов). Бумагу высших сортов обрезали, а иногда и золотили по краям.

Лучшим материалом для изготовления бумаги считались изношенные хлопчатобумажные и льняные ткани, которые по городам и селам собирали дети и подростки. Особенно распространено это занятие было в Ярославской, Владимирской, Нижегородской губерниях и в Санкт-Петербурге. Тряпье, поступавшее на бумажные фабрики, было двух видов: растительного происхождения (льняное, конопляное и хлопчатобумажное) и животного происхождения (шерсть). Местности в России различались по качеству до ставляемого тряпья. В угличском, ростовском, ярославском, нижегородском тряпье чаще всего встречалосьльняное волокно; в орловском — волокно конопляное; в крымском, бессарабском было много ситца, сукна. В тряпье одесском и астраханском преобладали канат, сети, паруса как главные принадлежности судоходных городов, От качества тряпья зависело качество бумаги.

С увеличением числа писчебумажных фабрик и расширением производства возникала нехватка тряпья, поэтому в качестве дополнительного материала использовали различные суррогаты — древесину, солому злаков и бобовых, сено, крапиву, репейник, кору акации, липы и ольхи, стебли конопли, папоротника, сырой хлопок, шерсть, шелк и другие разнообразные материалы.

Готовая бумага продавалась на самих фабриках и в ближних к ним городах, много ее вывозилось на крупные ярмарки (Нижегородскую, Ростовскую, Ирбитскую, Харьковскую).

На I Промышленной выставке 1829 года в Санкт-Петербурге было отмечено, что качество российской бумаги улучшилось, но главным образом речь шла о средних и низших сортах, а высокие сорта уступали английским и голландским. Отсутствие хорошей бумаги высокого сорта объяснялось отсутствием в России хорошего, белого, тонкого тряпья и несоблюдением обязательных правил при его обработке и последующей отливке бумаги. В России использовался старинный способ беления, не было необходимых приспособлений для производства высоких сортов из сравнительно грубых тканей. Бумагу же высоких сортов можно изготовить лишь при выполнении ряда условий:

«чтобы вода была отменно чистой, тряпье было тонкое, белое и чистое, при сушке бумаги воздух не был пыльным, обстановка была опрятной. Если эти условия не соблюдаются — хорошей бумаги не приготовить» (Н.А.Резцов. «Бумага в России сто лет назад». СПб., 1912).

Очень хорошими были признаны некоторые сорта бумаги петербургской фабрики Ольхина—Кайдановых, основанной еще в 1749 году. Ее бумага считалась лучшей, хотя и уступала зарубежной в качестве. При производстве бумаги Александр Ольхин копировал рисунки филиграней известных зарубежных фабрик, прибавляя к ним свои инициалы и дату. По годовой ведомости 1823 года на фабрике делали бумагу следующих сортов: слоновую и александрийскую (680 стоп), почтовую на манер английской, веленевую и обыкновенную (690 стоп), почтовую обыкновенную и веленевую (2 100 стоп), английскую под гербом и знаком льва (1 100 стоп), голландскую (5 450 стоп), пакетную на манер слоновой (212 стоп), любскую для печатания (16 093 стопы), писчую (7 210 стоп), нотную (410 стоп), комментарную (2 895 стоп), лимонную (5 680 стоп), картузную (675 стоп). На производстве было занято более 1 000 рабочих.

Уже в начале XIX века предпринимались попытки ручной отлив листовой бумаги заменить машинным. Император Александр I «для распространения технических знаний» в 1817 году устроил Петергофскую бумажную мануфактуру, которая первой в России стала выделывать машинную бумагу. Но убыточность этой фабрики вынудила правительство закрыть ее, а машины распродать. Первая бумагоделательная машина на частном предприятии на фабрике Угрюмовых во Владимирской губернии была установлена в 1835 году. 30-е годы XIX века считаются началом машинного производства бумаги. С этого времени в России началась выделка новой бумаги, более привлекательной по виду и более приспособленной к приему типографской краски, но худшего качества и меньшей прочности. Это была уже не 100-процентная тряпичная бумага, а наполовину, а то и больше состоявшая из древесины и древесных суррогатов, более тонкая, «полубелая».

Растущий спрос на бумагу и расширение производства заставляли мастеров изыскивать новые виды сырья, которые могли бы полностью заменить тряпье, а также раз рабатывать более эффективные способы изготовления бумаги. Члены Вольного экономического общества в Санкт Петербурге, чтобы удешевить бумагу, проводили эксперименты, пытаясь создавать ее из торфа, водорослей, тополиного пуха, столярных стружек, крапивы, репейника и других природных материалов. В результате поисков бумажная отрасль в качестве сырья стала использовать отходы текстильного и канатного производств, асбест, солому. Отсюда и родилось выражение «соломенная бумага» — то есть бумага, при изготовлении которой главным материалом служила солома, доля же тряпья в ней была незначительной. «Основоположником» использования соломыкак основного материала в этом производстве бумаги считается немецкий профессор Шефер из Регенсбурга. В 1765 году вышла его книга, в которой он описал опыты по созданию бумаги из разных природных материалов, в том числе и из соломы. Позднее в Англии этот способ был доведен «до такого уже совершенства, что печатаются на соломенной бумаге самыя книги». В России этот способ стали применять во второй половине XIX века.

С увеличением и удешевлением производства бумаги во второй половине XIX столетия увеличивалось и количество ее сортов. Несколько сортов: александрийская (илиИмператорская), библейская, ватманская, веленевая, китайская, комментарная, любская, печатная, слоновая, нотная — предназначались для книжного дела. Производили также специальную атласную бумагу для литографий, канвовую клетчатую — для инженеров, бюварную бумагу, специальную — для конторских и копировальных книг, линованную, рижскую — для тетрадей, мраморную — для форзацев и шагреневую (кожаную) — для переплетов книг.

Издатели XIX века придавали большое значение бумаге, на которой печатались книги. Нередко тираж выходил на бумаге разных сортов — от сорта зависели качество и внешний вид книги и, соответственно, ее цена. Например, стоимость книги «О продолжении человеческой жизни, или Средство, как достигнуть можно здоровой, веселой и глубокой старости...» Парфения Енгалычева (Санкт-Петербург, 1816) составляла 2 рубля 50 копеек — на простой бумаге и 3 рубля — на белой бумаге. Пятьдесят копеек разницы по тем временам — довольно много (для сравнения: на 50 копеек можно было приобрести двух живых гусей, две бутылки английского портера или 20 апельсинов).

Русские мастера изготавливали бумагу со сложными водяными знаками, содержавшими художественное изображение какой-либо фигуры или предмета, год изготовления и ряд букв, обозначавших место расположения бумажной фабрики и инициалы ее владельца. Такой состав водяных знаков, позволявший выявлять нерадивого изготовителя бумаги, разрабатывался в ряде правительственных указов. Для отличия одного сорта от другого мастера усложняли водяной знак, вводя в него художественные изображения, условно обозначавшие тот или иной сорт бумаги, вырабатывавшейся на данной фабрике. По примеру Красносельской фабрики в Санкт-Петербургской губернии почти все производства, изготовлявшие почтовую бумагу, стали вводить в водяной знак рисунок почтового рожка. На других сортах бумаги изображались гербы — губернский, уездный или владельца фабрики и другие знаки. На Ярославской мануфактуре с первых дней ее существования стали изображать почти на всей бумаге фигурку медведя с секирой из герба Ярославля, но в зависимости от сорта бумаги помещая его в более или менее сложную рамку или вообще без рамки.

Русские мастера придерживались одной избранной ими эмблемы, что отличало их от западноевропейских, которые применяли самые разнообразные эмблемы, не связывая их ни со своим именем, ни с местом, где находилась фабрика, ни со страной, уроженцем которой был фабрикант. Некоторые русские производители русифицировали некоторые иностранные эмблемы, внося изменения, в корне менявшие их характер.

Помимо книгопечатания и делопроизводства, бумагу широко применяли в хозяйственной деятельности, торговле, строительстве. Так, из нее делали белье (воротнички, манжеты, манишки), шляпки (в подражание соломенным их склеивали из гофрированной с рисунком под солому бумаги и покрывали лаком), из папье-маше — посуду, портсигары, игрушки. Например, бутылочную, игольную, лимонную, карамельную, сахарную бумагу использовали для обертки товаров. Особой бумагой (каменной или кровельной) даже покрывали крыши домов. В периодике того времени можно найти забавные сообщения о том, что в Америке из бумаги, представлявшей собой смесь животных и растительных материалов, шили скатерти, башмаки, стеганые одеяла и одежду; а в Англии, в Бирмингеме, существовала фабрика, выпускавшая экипажи из бумаги, «которые легки, дешевы и имеют хороший сбыт».

Фабриканты предлагали покупателям большой выбор самой разнообразной бумаги. Если заглянуть в справочники «Вся Москва» и «Весь Петербург» конца XIX — начала XX века, то в них можно прочесть такие объявления: «Фабрика и склад разных товаров для кондитерских, аптек и дрогистов И. Засмуцкого в Москве предлагает четырехугольную бумагу под пасхи», а также: «тортовую бумагу круглую, овальную и четырехугольную» и «карамельную бумагу» (1894 г.). Или: «Фабрика русских изделий кондитерских и елочных украшений предлагает: ажурные бумаги, коробки, картонажи» (1896 г.), «Техническая контора Генрих А. Мольденгауер предлагает: обои «рельеф» из композиции, заменяющие лепнину, под дуб, кожу, слоновую кость и т.п., весьма прочные и не подвергающиеся порче от сырости. Обои бумажные, французские новейших рисунков и усовершенствованного производства» (1896 г.), «Большой выбор точно вырезанных визитных и адресных карточек, свадебных билетов и карт для меню из лучшего русского и заграничного бристоля, всевозможных рисунков и форматов. Склейка бристольского картона всех цветов и крашеного...» (1917 г.).

К концу XIX — началу XX века насчитывалось более 50 сортов бумаги. Их условно можно разделить на две группы.

Первая группа — сорта бумаги, которые используются и в наше время: альбомная, бандерольная, ватман, газетная, гербовая, кондитерская, копировальная, наждачная, обойная, печатная, писчая, почтовая и др.

Вторая — сорта, которые не дошли до нашего времени, но известно для чего они предназначались. Например, «аспидная» бумага могла заменять аспидные доски, для этого бумагу с одной или двух сторон покрывали толстым слоем состава, на котором можно писать мелом или грифелем Бутылочная, лимонная, карамельная, сахарная бумага как разновидности оберточной использовались в торговле для упаковки соответствующих товаров. Гравировальная бумага предназначалась для географических карт и гравюр. Патронная бумага была необходима при изготовлении патронов. Несгораемая бумага служила для сохранения особо важных рукописей от огня, для этого ее пропитывали особым раствором поваренной соли и квасцов. Из ситцевой бумаги делали коробки.

К сожалению, обо всех этих видах бумаги, использовавшихся в XIX веке в повседневной жизни, мы можем судить только по книжным страницам и сохранившемуся листовому материалу.

В современном стремительно меняющемся мире книга тоже быстро видоизменяется: ей уже не обязательно быть напечатанной на хорошей бумаге. На первом месте теперь — не удовольствие от процесса знакомства и общения с книгой, а стремление быстро получить новую информацию или просто развлекательное чтиво. В этом случае уже не важен внешний вид книги, не имеют значения качество и сорт бумаги. Но зададимся вопросом, не теряется ли при этом нечто очень и очень важное? Ведь недаром некоторые художники книги, не довольствуясь тем, что предлагает современная писчебумажная промышленность, пытаются для своих изданий, выходящих крошечными тиражами, воссоздать бумагу старинной выделки...

Юлия ВИШНЯКОВА

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования № 7-8 (49) июль-август 2007 стр. 78