Ажиотаж вокруг наследия «соцреализма»

Наследие соцреализма — один из безоговорочных хитов сегодняшнего антикварного рынка. Бурный ренессанс интереса к советскому искусству 1930—1980-к годов, взбудораживший общество, вызывает у специалистов неоднозначные оценки. Но рынок не ждет, когда искусствоведы вынесут окончательный вердикт, а, как всегда, чутко реагирует на малейшие изменения хрупкого баланса спроса и предложения. Стоимость работ, еще вчера считавшихся не более чем «иконами социализма», растет в геометрической прогрессии.

Любопытно, что если начальную дату периода, принятого называть соцреализмом, можно документально подтвердить с точностью до дня, то заключительная — весьма условная. Сам термин «соцреализм» появился в советской печати в 1932 году («Литературная газета» от 23 мая), официально был закреплен 1-м Всесоюзным съездом советских писателей (1934), а затем с катастрофической скоростью канонизирован во всех сферах искусства.

В противовес этому, 80-е годы прошлого века — условный рубеж, знаменующий скорее политическую, историческую смену эпохи, нежели реальную дату угасания господствовавшего стиля. Да и не антиквариат это пока, если подходить к нему с формальной меркой: многие нынешние раритеты творились в буквальном смысле на глазах у наших современников, многие именитые авторы здравствуют и творят поныне.

Всего четверть века отделяет нас от того времени, однако с высоты прожитых и пережитых нашим обществом мощнейших социальных перемен предметы искусства такого близкого, почти вчерашнего дня воспринимаются как ценности давно и бесповоротно ушедшего прошлого. Они остаются документальным свидетельством пусть не однозначной, но ярчайшей страницы мировой истории, поэтому интерес к ним будет только возрастать.

Вместе с тем, сюжеты картин, отраженная в них действительность, исторические реалии, пусть даже мифологизированные и залакированные под соцреалистический канон, воспринимаются каждым зрителем и как часть личной истории. В этом уникальность сегодняшнего момента и объяснение массовой ностальгии по советской эстетике.

У ажиотажного спроса на искусство соцреализма есть, пожалуй, и более прозаичные причины: плодородный антикварный слой живописных работ, датируемых XIX и предшествующими веками, практически истощен. Качественные, имеющие явную художественную ценность и, что, пожалуй, важнее, незапятнанную «репутацию» работы — наперечет. Их стоимость объективно высока, и в большинстве случаев они становятся объектами, доступными сугубо профессиональным участникам антикварного рынка. В то же время живопись советского периода представляет собой богатейшее наследие, ведь по самым приблизительным оценкам, в Советском Союзе только в 1945 — 1970 годы было подготовлено более 4 тысяч профессиональных художников, успешно и плодотворно творивших на протяжении десятилетий.

Разумеется, жесткие стилевые и содержательные запреты определили специфический путь развития искусства: творческий потенциал многих художников остался невостребованным, поскольку не укладывался в прокрустово ложе идеологического канона. Вал конъюнктурной, беспроигрышной в историческом контексте живописи тиражировался многократно. Наверное, соцреализм мог бы войти в историю культуры примитивным, прямолинейным, бездуховным, сугубо пропагандистским, одним словом, тупиковым периодом. Если бы среди тысяч профессионалов, получивших классическое художественное образование, перенимавших ремесло у мастеров старой закалки, не нашлась (а не могла не найтись) сотня-другая талантливых художников, чей божественный дар не смогли загасить ни жернова политики, ни фарисейство идеологии.

Часть из них была признана и высоко оценена еще советской властью. Сегодня эстимейт работ действительных членов Академии художеств, лауреатов Государственных премий, таких столпов соцреализма, как Александр Дейнека, Александр Герасимов, Дмитрий Налбандян, Юрий Пименов, Гелий Коржев, Николай Ромадин, приблизился, а в некоторых случаях и перевалил на аукционах за отметку в десятки, а иногда и в сотни тысяч долларов. Ажиотажный спрос вызвал некоторый «перегрев» рынка первых имен. При этом, заметим, существует еще немало самобытных мастеров, чьи имена незаслуженно забыты, а талант и вклад в развитие российской живописи, увы, недооценены.

Почетное место в списке мэтров советского искусства, безусловно, занимает Александр Николаевич Самохвалов (1894—1971). У этого художника счастливая творческая судьба, в своих картинах он сумел самым естественным, органичным образом соединить черты модерна и символизма с соцреалистической идейной программой. Он учился в Академии художеств до ее закрытия (1914—1918), завершал образование в петроградских Свободных художественных мастерских (1919—1923). В его творчестве был малоизвестный период увлечения кубистической эстетикой, а вот среди учителей особое влияние на него оказал КС. Петров-Водкин. Пространственная система построения картины, разработанная Петровым-Водкиным, поиски соотношения цвета и формы увлекли начинающего художника и определили его манеру живописи. Самохвалов входил в объединения «Круг художников» и «Октябрь».

Полностью приняв идеологию соцреализма и став одним из ярчайших ее певцов, он сумел сохранить яркие черты символизма, вольность выражения духа и свободу даже в официальных, заказных произведениях. В те дни многие художники вынуждены были вступить на путь творческого раздвоения личности: создавать «иконы» нового времени в строго канонических рамках и одновременно продолжать новаторские изыскания в работах, не предназначенных для чужих глаз, — полотнах, которым было суждено провести долгие годы на чердаках и в чуланах или быть раздаренными немногим понимающим друзьям.

Александру Самохвалову удалось избежать этого мучительного дисбаланса: он одинаково искренне и восторженно пишет и триумфальные полотна «С.М. Киров принимает парад физкультурников» (1935), «Появление В.И. Ленина на Всероссийском съезде Советов» (1939) и запоминающиеся портреты «советских богинь» — пафосные и романтичные одновременно: «Кондукторша» (1928), «Девушка в футболке» (1932), «Девушка с ядром» (1933), знаменитые «Метростроевки» (1933—1934). Эти его полотна вполне отражают характерный эпохе утопический оптимизм и в то же время олицетворяют подлинно индивидуальный артистизм мастера. Вместе с тем пейзажист Самохвалов создает лиричные, проникнутые чутким настроением картины. Многогранное дарование позволило Самохвалову успешно попробовать себя и в роли театрального художника, и в роли иллюстратора художественной прозы. Он и сам был не лишен литературного дара, в поздние годы стремился объяснить свое творческое кредо в автобиографической книге «Мой творческий путь».

Творчество Самохвалова получило мировое признание. На Парижской выставке 1937 года панно Самохвалова «Советский спорт» было удостоено золотой медали, на которую претендовала и «Герника» Пикассо, а его картина «Девушка в футболке» и иллюстрации к «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина заслужили два Гран-при Международной выставки. Его работы и сегодня украшают собрания Третьяковской галереи, Русского музея, государственные и частные коллекции. Представленные здесь картины Александра Самохвалова передают удивительную полярность творчества художника, демонстрируют высокий уровень его мастерства.

Среди имен, вновь открытых для ценителей в наши дни, нельзя не вспомнить такого мастера пейзажной живописи, как Николай Ефимович Тимков (1912 — 1993). В 1939 году он окончил ЛИЖСА, мастерская И.Бродского, в 1943-м стал членом ЛССХ, в 1987 году ему было присвоено звание Заслуженный художник РСФСР. Долгие годы это имя было известно лишь узкому кругу специалистов, хотя его картины включены в собрание Русского музея и Третьяковской галереи. Только в последнее десятилетие, благодаря энергичной популяризации творчества Тимкова, картины мастера получили наконец заслуженное признание. Правда, за рубежом. На родине имя Тимкова привлекает внимание, скорее, из-за постоянно растущих цен на его работы. Почти все наследие художника вывезено в США. В 1997 году его картины покупали по $500, сегодня стабильные цены на его работы достигают $30000. Пейзажи талантливого самобытного художника украшают частные собрания Нового Света, а нам, глядя на немногие оставшиеся в России полотна, приходится лишь сожалеть о том, что мы в очередной раз не сумели сохранить драгоценное наследие.

Еще одно имя, о котором нельзя не вспомнить в этой связи, Соломон Гершов — один из интереснейших мастеров русского авангарда. Он учился в Художественном училище в Москве, в Художественных мастерских Витебска у М.Шагала, К.Малевича, в ЛХПТ у А.Эберлинга. В 1926 году состоялась его первая персональная выставка, в 1927—1928 годах он работал в мастерской Павла Филонова. Писал пейзажи, портреты, композиции на библейские сюжеты. Большинство его картин сегодня тоже в зарубежных коллекциях. Но те раритеты, что мы можем видеть, показывают масштаб таланта необычного художника.

Одной из учениц Каземира Малевича, яркой и преданной его последовательницей была Мария Марковна Джагупова (1897 — 1976), удивительная художница, через всю жизнь пронесшая уроки своего наставника, сумевшая сохранить и развить его теории композиционного и цветового решения полотна. Мария Джагупова трагически погибла в Ленинграде, большая часть ее работ считается безвозвратно утраченной. Однако даже незначительное число сохранившихся картин являют нам творчество зрелого мастера, с узнаваемым, ни на кого не похожим стилем. Постепенно оригинальный колорит работ Джагуповой привлекает все большее внимание ценителей: ее картины, выставлены на ближайший аукцион MacDougall с эстимейом 6—9 тысяч фунтов.

Владимир Всеволодович Суков (1866—1942) — еще одно незаслуженно забытое имя. Питерский самоучка, он работал в одно время с признанными ныне мэтрами авангарда. В ЗО-е годы прошлого века газеты называли его одним из лучших представителей советского импрессионизма. Его картина «Лодки у Летнего сада», выполненная в технике пуантилизма (хранится в Русском музее), — один из примеров высокого живописного мастерства. Картина «Ленинград. Мойка» (1930-е годы) — наполнена той же творческой силой, натюрморт и более ранний пейзаж показывают поступательную динамику развития художника. Однако, признание и слава были недолгими: о творце, выбивавшемся из стройных рядов соцреалистов, забыли. Он не входил в творческие союзы, был неудобен и не мог не раздражать своим стремлением отстаивать право искусства на свободу творчества, самовыражение личностного видения без идеологического подтекста.

Согласитесь, даже беглый обзор имен показывает, какой огромный, малоизученный и интересный пласт культуры предстоит заново оценить, сколько новых ярких открытий сделать. Живопись советского периода — чрезвычайно благодарный материал с огромным потенциалом. Невысокие пока цены на работы академического класса позволяют приобретать эти картины даже начинающим собирателям. По этой же причине в «советском» сегменте рынка почти нет подделок, да и историю любой работы легко проследить — еще живы те, кто может рассказать и об истории создания полотна, и о том, через какие руки оно прошло. Вместе с тем стабильный рост цен на предметы советского искусства, демонстрируемый на всех аукционах, дает основания предполагать, что эта позитивная динамика сохранится надолго. Ведь даже если скинуть со счетов ностальгические мотивы, стимулирующие продажи, исторический аспект рассматриваемого периода будет всегда чрезвычайно актуальным.

Кристина БЕРЕЗОВСКАЯ

Иллюстрации предоставлены KGallery, Санкт-Петербург.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 39 (июль-август 2006), стр.26