Подарок Бернадота

Одна из таких необычайных историй связана с предметом, появившимся на аукционе Christie’s в Лондоне совсем недавно — 11 декабря 2003 года (лот 69). Выставленный как «большая шведская из бредвальского порфира с деталями золоченой бронзы» (высота 125 см, диаметр 79 см), он был предварительно оценен от 72 000 до 120 000 евро, однако покупателя не нашел.

Аннотация к лоту содержала, кроме довольно расплывчатой датировки — период правления короля Карла IV Йоханна (1763 —1844), сведения о пяти других вазах-треножниках, внешне чрезвычайно близких представленной. «На сегодняшний день, — утверждал эксперт, — известно всего шесть подобных предметов: все они были сделаны для шведского короля в 1830-е годы. Причем три изготовлены из розового бредвальского порфира, а три — из темно-серого гранита (называемого также асбидиабос)». Гранитные треножники находятся ныне во дворце Розендаль, близ Стокгольма, в шведском Королевском дворце и в Museo Napoleonico в Риме. История двух ваз из порфира прослеживается по аукционным каталогам. Одна из них, подаренная королем Швеции Етьену- Марису герцогу Жерару, маршалу Франции, была продана через фирму Christie’s 2 июля 1993 года (лот 235), другая, подарок короля леди Дисброун (1834 год), появилась на аукционе Sotheby’s 25 мая 1990 года (лот 173).

Неизвестной была лишь ваза-треножник, которая позже всех появилась в поле зрения аукционистов — в 2003 году. А между тем ее судьба оказалась весьма занимательной. И если бы исследователи, работающие для «Кристи», обладали базой данных о самых значительных вещах, когда-либо появлявшихся в публикациях о распродажах, они узнали бы ее первыми.

Нам удалось установить, что большая фотография именно этой вазы-треножника была издана еще в 1900 году в «Catalogue des objets d’art...Villa Woronzov Via Santa Marta a Montugni Lundi 23 Avril 1900 et jours suivants».

Из названия аукционного каталога следует, что все произведения принадлежали собранию Воронцовых, находившемуся на их вилле близ Флоренции. «Более года прошло с тех пор, как Николай Столыпин, герцог де Монтельфи, скончался в Париже, в возрасте 52 лет. ...Ввиду отсутствия детей его имущество было разделено среди родственников ветви Столыпиных. В С.-Петербурге, в Москве и в Париже герцог владел несколькими дворцами, заполненными художественными шедеврами; но одна из излюбленных резиденций находилась близ Флоренции, где княгиня Мария Воронцова (его мать — авт. ) чувствовала себя лучше, чем в любом другом месте, где... она владела обширной собственностью с пятью виллами, главная из которых была в высшей степени восхитительна. Несмотря на это княгиня стремилась обогатить ее еще более, когда привезла туда в 1880 году большое количество наиболее ценных предметов, которые находились в замке в Крыму, в месте, называемом Aloupka» — это описание принадлежит Жюлю Самбону, организатору итальянского аукциона 1900-го года.

Итак, ваза была вывезена из дворца в Алупке, принадлежавшего семейству Воронцовых. Как же это произведение шведского порфира оказалось в Крыму?

Ответ на этот вопрос следует искать в фактах биографии заказчика дворца — светлейшего князя Михаила Семеновича Воронцова (1782—1856). Принадлежа к одной из знатнейших фамилий России, он получил блестящее образование в Англии. В 1805 году состоялась первая встреча молодого Воронцова с Жаном Батистом Жюлем Бернадотом, князем Понтекорво, маршалом Империи, основателем шведской династии Бернадотов, будущим королем Швеции Карлом XIV Юханом (1763 — 1844). В 1813 году Воронцов был направлен в Северную армию, которой командовал крон-принц Бернадот; причем известно, что последний высоко ценил Воронцова и даже просил Александра I о повышении для князя. Пройдя с боями до самого Парижа, в 1815 — 1818 годах Воронцов был командующим русского оккупационного корпуса в Мобёже. Именно в это время сложились его дружеские отношения с другим героем наполеоновских войн — герцогом Веллингтоном, командовавшим всеми оккупационными войсками во Франции. Герцог Веллингтон стал даже посаженным отцом во время венчания Воронцова с графиней Елизаветой Ксаверьевной Браницкой (1792—1880), внучатой племянницей князя Григория Потемкина, получившей от него огромное наследство. Женитьба состоялась в Париже, в 1819 году. В 1823 году Михаил Семенович был назначен Новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабии.

В 1825 году состоялась закладка дворца в Алупке, возведение которого велось по проекту французского архитектора Ф. Боффо. Но в 1831 году его сменил другой зодчий — англичанин Эдуард Блор, готико-романтический стиль творчества которого более импонировал князю-англофилу. Северная сторона дворца была задумана в готическом стиле наподобие средневекового замка, а южная, плавно спускающаяся террасами к морю, напоминала испанскую Альгамбру в Гренаде. «Я видел лучшие дворцы Европы, но ни в Верса- лях, ни в Шенбрунах, ни в Петергофах, ни в Сансуси не нашел ничего, что бы равнялось со входом Алупкинского замка по художественной полноте, благородству и оригинальности стиля. Нигде, кроме Алупки, не видел я такого сочетания архитектурного гения пейзажиста, моря с горами, камня с лесом, дикости природы с изяществом цивилизации», — писал об этой крымской усадьбе в 1902 году Евгений Марков в своей известной книге «Очерки Крыма».

По воспоминаниям великой княжны Ольги Николаевны, описавшей визит своих родителей, императора Николая I и императрицы Александры Федоровны, в Крым в 1837 году, «князь М.С. Воронцов, генерал-губернатор Южной России, облюбовал этот чудесный уголок и выстроил себе в Алупке роскошный дворец в мавританском вкусе с английским комфортом».

Среди прочих замечательных произведений искусства во дворце появилась и ваза-треножник из бредвальского порфира. Однако в «домовых описях», датируемых 1830—1850-ми годами, хранящихся ныне в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), из-за краткости описаний пока не удается ее идентифицировать. Кроме того, в них упоминаются лишь предметы, находившиеся во внутренних покоях. А такая крупная напольная композиция, которая использовалась в качестве жардиньерки, скорее всего, стояла либо на открытой террасе, либо внизу, около центрального входа. В замке Розендаль, например, подобная гранитная чаша-треножник с цветами и по сей день стоит в нижнем вестибюле.

Отметим еще одну деталь: ближайшие аналоги «алупкинского» предмета —это две парные вазы, издавна принадлежащие собранию Эрмитажа. Они украшают ныне верхнюю площадку одной из парадных лестниц. Долгое время эта пара из порфира и гранита числилась в эрмитажных публикациях образцом русской работы, однако в последние годы подобное авторство стало казаться специалистам все более и более сомнительным. Появление фотографии в каталоге «Christie’s» за 2003 год подтверждает «шведское» происхождение этих замечательных экспонатов.

Все сказанное выше позволяет сделать следующее заключение: если раньше специалисты знали о шести парадных вазах-треножниках (из гранита и порфира), исполненных в 1830-е годы по заказу шведского короля, то теперь можно ввести в научный оборот, по крайней мере, восемь подобных произведений. Три из них, о чем тоже не было известно раньше, оказались в России. От остальных образцов они несколько отличаются не только силуэтами, но и рисунком бронзы.

Логически напрашивается вывод о том, что эти три вазы-жардиньерки были подарены в 1830-е годы шведским королем Николаю I и Воронцову одновременно, причем весьма кстати: Николай с 1838 года занимался восстановлением Зимнего дворца, а Воронцов заканчивал отделку дворца в Алупке.