Николай Белянин. Лирика русского пейзажа (к 120-летию со дня рождения художника)

Творчество Николая Яковлевича Белянина (1888—1962), беззаветно влюбленного в родные просторы, русского художника, кровно связано с истоками национальной русской школы, которая вскормила и воспитала столько замечательных всемирно известных живописцев.

Пространства открывались без конца. За лугами, усеянными рощами и водяными мельницами, зеленели и синели густые леса, как моря или туман, далеко разливавшийся.

За лесами, сквозь мглистый воздух, желтели пески. За песками лежали гребнем на отдаленном небосклоне меловые горы, блиставшие ослепительной белизной даже и в ненастное время, как бы освещало их вечное солнце... Словом, не мог равнодушно выстоять на балконе никакой гость и посетитель, и после какого-нибудь двухчасового созерцания издавал он то же самое восклицание, как и в первую минуту: «Силы небес, как здесь просторно!» (Н. В. Гоголь. «Мертвые души»).

Поэтический восторг в изображении русской природы, преклонение перед ее уникальной красотой присутствуют в произведениях практически всех великих русских писателей. И в живописи пейзаж вдохновлял не одно поколение русских мастеров. Работая над пейзажем, Поленов, Саврасов, Шишкин, Левитан ощущали то благотворное, исцеляющее воздействие на человеческую душу, которое оказывает нетронутая, девственная природа.

Достоевский писал: «Какое счастье для нашего народа, что такое огромное количество природы есть у нашего народа, и как оздоровляюще должно влиять это на моральное здоровье народа».

Николай Яковлевич Белянин, заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор, родился 12 февраля 1888 года в Нижнем Новгороде в семье мелкого служащего речного транспорта, выходца из крестьян. Его детство и юность прошли на пароходной пристани, где из-за крайней нужды в семье ему приходилось во время летних каникул подрабатывать «марочником», то есть ставить на ящиках номера и адреса отправляемых грузов.

В Нижнем Новгороде, как и во многих больших русских городах, у местной интеллигенции существовали сильные, развивавшиеся годами традиции общей художественной культуры. Поэтому тягу Коли Белянина к рисованию заметили быстро. Его первым учителем стал нижегородский художник и фотограф-энтузиаст Андрей Осипович Карелин. Живя с 1866 года в Нижнем Новгороде, он немало способствовал развитию культурной жизни города. В 1869 основал фотографическое заведение и одновременно художественную мастерскую-студию (впоследствии — школа рисования), в которой преподавал до последних дней жизни.

В 1906 году, получив за мелкую чертежную работу и уроки немного денег, Николай Белянин поехал в Казань и поступил в Казанскую художественную школу «въ ведети ИМПЕРАТОРСКОЙ Академии Художествъ», бывшую тогда крупным центром подготовки молодых художников. Здесь были превосходные преподаватели, а когда в 1908 году сюда перебрались еще и П.П. Беньков и Н.И. Фешин, значение этой школы еще больше возросло. Позднее Белянин вспоминал: «Его (Фешина) руководство как преподавателя и работа как художника внесли большое оживление в жизнь школы и много дали нам — его ученикам».

В 1912 году Николай Белянин получил аттестат об окончании школы и удостоился звания учителя рисования, черчения и чистописания в средних учебных заведениях и (что особенно для него было важно) получил право поступления (без экзаменов) в Высшее Художественное Училище при Императорской Академии Художеств в Санкт-Петербурге. Он использовал свое право и в том же году поступил в Академию.

В общих классах он занимался под руководством П.Я. Мясоедова и В.В. Беляева. Но самым существенным оказалось влияние Н.Н. Дубовского, в пейзажную мастерскую которого Белянин перешел весною 1914 года. Николай Яковлевич вспоминал, что в мастерской Дубовского он, помимо этюдной работы, много занимался композицией и перспективой — овладевал пространством. «Учился, кроме того, на произведениях барбизонцев и наших русских мастеров, таких, как Шишкин, Васильев и, в особенности, Левитан».

Первая мировая война прервала художественное образование Белянина. В июне 1916 года его призвали на военную службу и направили в 3-ю Петергофскую школу прапорщиков, после окончания которой в ноябре того же года его отправили в г. Вятку в 106-й запасной пехотный полк младшим офицером на должность командира взвода.

Далее в его автобиографии две сухие строки: «В ноябре 1917 года был уволен от службы по болезни. Осенью 1918 года поступил преподавателем рисования в школу в г. Советске Вятской губернии». Однако из семейных преданий следует, что лихое революционное время, разметавшее прежний уклад и устои, едва не задело черным крылом саму жизнь молодого прапорщика.

Николая Белянина, скромного в обращении с людьми, знающего почем фунт лиха, в полку солдаты любили и тайком опекали. Поэтому, когда грянуло «революционное правосудие» и солдатские комитеты начали гоняться за «офицерьем», однажды вечером к Белянину, только что списанному в запас, прокрались двое солдат из его взвода и настоятельно посоветовали той же ночью уйти из части. Белянин, конечно, чувствовал отношение к нему рядовых и потому просто доверился им. А на следующее утро в части начались расстрелы...

Но судьба приготовила молодому человеку еще одно страшное «свидание». Когда он, срезав погоны, плыл на пароходе в Нижний Новгород, на одной из пристаней на палубу поднялась компания пьяных солдат, которая принялась «просеивать» пассажиров на предмет принадлежности к «врагам революции». Офицеров и подозрительных штатских сгоняли штыками на берег и тут же, ленясь даже дойти до ближайшего оврага, расстреливали на глазах оцепеневших от ужаса женщин и детей.

У Белянина сработал инстинкт — он свернулся на палубе калачом, притворившись пьяным. Потом, всегда с волнением, он пересказывал семье, как гулко бухали, приближаясь, сапоги, как пнули ногой, требуя встать и доложить кто таков. На что Белянин, не открывая глаз, только выругался матом. Опешивший патруль некоторое время молча пошатывался, потом один из них не то сказал, не то икнул: «Свой!», и смерть снова прошла мимо.

Несколько месяцев Белянин преподавал рисование в школе в Советске Вятской губернии, а в марте 1919 года его призвали в Красную Армию на нестроевую службу в Приволжский запасной полк в Вятке. Но в сентябре снова уволили по состоянию здоровья, и он продолжил преподавательскую работу.

Только в 1921 году ему удалось вернуться в Академию художеств.

Вместо скончавшегося Н.Н.Дубовского пейзажным классом руководил А.А.Рылов. В ноябре 1922 года Белянин сдал дипломную работу и закончил Академию, а в декабре переехал в Москву.

«В искусстве, — вспоминал Белянин, — тогда господствовали так называемые «левые» формалистические направления. В противовес формалистам-космополитам, отрицавшим ценность наследия великих русских художников, группа молодых тогда художников-реалистов объединилась в Ассоциацию Художников Революционной России (АХРР). Разделяя полностью их идеи и принадлежа по школе к реалистам, я без колебания вошел в это объединение».

Активно выставляться Н.Белянин начал с 1923 года (выставка к пятилетию РККА), затем последовали выставки АХРР «Революция, быт и труд» (1924, 1925), «Жизнь и быт народов СССР» (1926, 1927). С этого времени (1923) он уже работал как художник по договорам и участвовал во всех выставках АХРР вплоть до ликвидации Ассоциации в 1932 году в связи с образованием объединившего всех Московского Союза Советских Художников (МОССХ), куда Белянин и вступил.

Главной темой его творчества становится пейзаж. В 1925 году Белянин предпринимает поездку на Урал в село Тургояк, расположенное у горного озера того же названия. За четыре месяца он написал множество этюдов, а также картины «На задворках (Урал)», «Село Тургояк», «Старый двор», «Вечер на озере Тургояк», которые стали первыми «отчетными» работами молодого художника к 8-й выставке АХРР в 1926 году.

Красота дикой природы, масштабы «нетронутой земли» производят на Белянина столь сильное впечатление, что позже, в 1929 году, он снова приезжает в Тургояк, пишет несколько работ, одну из которых («Озеро Тургояк») приобретает Государственная Третьяковская галерея.

В 1927—1928 годах были поездки на реку Вятку, на Оку, Волгу. Среди работ этого периода можно выделить картину «Волга, бурный день» (1928), показанную на 9-й выставке АХРР в 1929 году. Волжский пейзаж в грозовое ненастье символически объединяет две стихии — темную, бурлящую мутью песка и ила Волгу и черную грозовую бурю, сошедшую с небес.

Здесь еще чувствуются эксперименты с цветом, но передача пространственной глубины безукоризненна. Впоследствии Николай Яковлевич станет одним из авторитетнейших специалистов в преподавании «воздушной перспективы», к нему за консультациями будут обращаться даже из- за границы.

1930—1940-е годы всецело отданы творчеству и участию в выставках. Белянин окончательно определил свой жанр и добивается от пейзажной картины наибольшей выразительности чувств. Он привержен классической школе: всякий этюд начинает с рисунка, рисунок общий, без углубления в детали. Сам объект не лежит у него под ногами, а видится прямо (без поворота или опускания головы). Вначале Белянин пишет тонким слоем, сильно не нагружая холст. Затем, при проработке деталей, «наплавляет» краску, начинает с яркого, светлого пятна, постепенно переходя к полутонам и теням. Сначала обычно пишет землю, а потом, когда этюд прописан, связывает все тонально с небом. В его работах порой заметна перекличка с Бялыницким-Бируля, иногда с Левитаном, но всегда это очень личное, чрезвычайно поэтическое ощущение природы.

Наряду с Волгой огромное место в творчестве художника занимало Подмосковье. Живописные окрестности Абрамцева, Свистухи, Быково — как жемчужины в ожерелье чередуются эти работы, пленяя утонченной поэзией среднерусской полосы.

Летние и осенние пейзажи весьма разнообразны: то солнечны и радостны («Рожь», 1948, «Светлый май», 1961), то пронзительно-задумчивы, то тревожны, как бывает мистичен свет и тревожны чувства перед грозой («Перед дождем», 1960).

Один из частых его сюжетов — освещенный солнцем снег с убегающей вдаль колеей и следами на дороге. Но с особенной любовью Белянин писал раннюю весну с проталинами и первыми журчащими ручейками («Пришла весна», 1949; «Гонимы вешними лучами», 1955 и др.).

Характерна запись из его дневника, сделанная 3 марта 1961 года: «Весна. Снег тает во дворах, оживление среди воробьев... Позавчера ездили с Лидой за город. Там снегу много, река не замерзла и течет, темнея среди девственно-белого снега. Хочется писать на натуре. Надо поехать на днях!».

Николай Яковлевич любил натурные этюды небольшого размера — 25x30 см., 14x20 см. и даже меньше. В 1936, 1937, 1938, 1939 годах он пишет много сюжетов такого формата. В недавнее время не принято было сравнивать творчество советских художников с работами «знаменитых эмигрантов», но огромное наследие малых этюдов Белянина (на картоне, фанере, тонкой доске), несомненно, созвучно с творчеством Ивана Павловича Похитонова — самобытного русского художника, мастера живописных миниатюр. В этих «малых формах» Белянин создает такое цельное ощущение природы, такую законченность композиции, передает такое искреннее состояния души, что эти этюды, сами по себе, являются бесспорными произведениями искусства. «Тропинка в поле», «Туман», «Весенний лес» — это все маленькие жемчужины живописи.

Белянин был прекрасным преподавателем, знатоком воздушной перспективы. До 1941 года он преподавал живопись в Московском художественном училище имени 1905 года. После войны — в Московском институте прикладного и декоративного искусства, где по рекомендациям Александра Герасимова и Георгия Ряжского ему в 1949 году было присвоено звание профессора кафедры живописи. В последние годы жизни (1952—1962) Николай Яковлевич работал в Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшем Строгановском). Белянин и у коллег слыл непререкаемым авторитетом. Художник В.Н. Перельман вспоминал: «Всю нашу жизнь мы вместе прожили на Масловке. Помню, как часто мы, художники, ходили к нему. Он был великолепный знаток перспективы. И когда дело запутывалось, мы шли к нему, и он охотно, терпеливо вправлял нам мозги. Это был мастер в прямом смысле этого слова, вооруженный не только традициями, но и умением. Он, один из немногих, владел тайной валерной живописи».

Произведения Н.Я. Белянина чрезвычайно высоко ценятся как профессионалами-искусствоведами, так и любителями живописи. Его работы — в крупнейших собраниях: в Государственной Третьяковской галерее, Русском музее, в музеях Калуги, Перми, Кирова, Якутска, Челябинска, Астрахани, Саратова... Русский классический пейзаж знатоки мирового искусства всегда считали безусловной ценностью.

Поэтому с сожалением изучаешь списки утраченных в 1941 — 1945 годах картин из Государственного Русского музея. Там в основном пейзажи, да еще таких мастеров, как А. Боголюбов, Н. Дубов- ской, Ю. Клевер, И. Крачковский, А. Куинджи, И. Левитан. Еще больше работ начала XX века: В. Верещагин, В. Васнецов, И. Дроздов, К. Коровин, Б. Кустодиев. Попал в этот список и «Летний полдень» Н. Белянина (1933, инв. №7 СО). Вероятно, часть картин Белянина, распределенная Худфондом по галереям западных областей СССР, могла оказаться в Германии. Иначе откуда эти картины время от времени могут появляться на европейских аукционах?

Еще одно, очень важное, нужно сказать об этом художнике. Николай Белянин был не только замечательным живописцем и педагогом, оставившим ярчайший след в классическом наследии русского пейзажа, он на протяжении всей своей жизни оставался безукоризненно честным и скромнейшим человеком.

На вечере памяти Н.Я.Белянина в 1962 году собрались его коллеги и ученики. Выступали Е. Кацман, П. Богачев, В. Перельман, А. Вольтер, Е. Львов. Почти все отметили одну важную особенность творчества Белянина: в пейзажах он прежде всего стремился передать настроение, переживание человека, его работам свойственно то лирическое начало, которое было присуще работам Саврасова и Левитана. А искусствовед и исследователь творчества Белянина Александр Нилович Тихомиров вспомнил замечательную историю: «В 1929 году в Кельне проходила выставка АХРРа, где были и работы Белянина. Оказавшийся на выставке некий американский бизнесмен, очень захотел приобрести белянинский пейзаж с Волгой. Он купил работу. Через несколько месяцев он прислал Николаю Яковлевичу такое письмо: «Я деловой человек, сижу в своей конторе; я повесил там вашу картину, и когда я смотрю на природу, я больше чувствую себя человеком».

Ну как лучше можно отблагодарить художника?

Александр ИЛЬИН

Иллюстрации предоставлены автором.

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования № 10 (60) сентябрь 2008 стр. 106