Иконы-пядницы в «жизни церковной и народной»

В средневековой Руси небольшие по размерам иконы-пядницы в драгоценных окладах занимали значительное место в княжеских монастырских и городских храмах. Судя по сохранившимся описаниям, немало таких икон было в домовых церквях и личном имуществе представителей высших общественных сословий.Сегодня подавляющая часть драгоценных древнерусских икон хранится в музейных собраниях.

О первоначальном местонахождении памятников, их происхождении, функциональном назначении и типологии, облике и состоянии драгоценного убора, а также использовании икон в литургической практике можно судить по данным документальных архивов и других письменных источников, сведениям эпиграфики. Ибо, как писал один из первых исследователей церковной живописи И.Снегирев, «иконопись... достойна внимания и исследования не по одной только художественной части, но и по внутренней ее связи с догматами, таинствами и священнодействиями православной восточной Церкви, по влиянию на религиозную жизнь русского народа».

Название «пядница» — распространенный термин описей церковного имущества XVI—XVII веков, обозначавший небольшие иконы величиною «в пядь». Пядь — мера длины, определяемая размером кисти руки: от большого пальца до вытянутого указательного или среднего. Пядницы упоминаются разные: большие, средние, малые, продолговатые. Встречаются также названия «осмилистовые», «шестилистовые», «пятилистовые», «четырехлистовые», «двулистовые» образа. Наиболее часто на такого рода небольших иконах встречаются изображения Христа и Богоматери в различных иконографических вариантах, реже — праздников и местных святых.

Письменные источники — летописи, соборные, церковные и монастырские описи, вкладные книги, документы делопроизводства, литературные произведения — содержат многочисленные описания драгоценных икон. Чаще всего упоминаются пядницы в серебряных золоченых или золотых окладах с венцами, цатами, убрусами, ожерельями и ряснами, украшенные драгоценными камнями и жемчугом: «...в церквах Божие Милосердие образы окладные и неокладные, и у образов оклады и венцы, и коруны, и цаты, и пелены, и в венцах, и в корунах, и в цатах, и в пеленах каменье и жемчуг, и золотье, и понагеи, и иконы, и кресты, и всякий приклад...» (илл. 2). Большинство пядниц были чтимыми образами, обладали сакральной значимостью. В то же время эти иконы составляли существенную часть имущественных сокровищ, входили в состав церковной (патриаршей, митрополичьей, монастырской) или дворцовой (царской, княжеской, боярской) казны. В казенных описях каждая икона указывалась отдельно, назывались все части оклада, перечислялись драгоценные камни и жемчуг, фиксировались приклады (подвесные иконки, кресты, панагии, цепочки и прочие предметы) и шитые подвесные пелены (илл. 3). Часто приводились сведения об общем количестве камней и жемчуга, весе предмета и его стоимости.

Древнерусская традиция драгоценного украшения икон восходит к ранним памятникам Византии. Использование редких и дорогих материалов в создании и убранстве иконных образов было обусловлено древней, уходящей в глубь тысячелетий, практикой поклонения святыням. Огромное значение имели ветхозаветные и новозаветные тексты. Они вдохновляли создателей и почитателей икон: поднесенные волхвами Спасителю золото, ладан и смирну (мирро) приносили и его образам. К VIII веку в византийской теории христианского образа символика драгоценного убора икон получила четкую формулировку.

Согласно учению о святости, иконы заключались в драгоценные ковчеги и покрывались завесами. При этом строго соблюдалась традиция сокрытия святости, имевшая в восточной культуре глубокие духовные корни. Драгоценный убор служил необходимым дополнением, скрывавшим святыню и одновременно способствовавшим ее почитанию.

Золото было для византийца образом света, образом божественных энергий, действующих в веществе. Одновременно золото и серебро были вотивным приношением иконам. Оклады и другие части убора (киоты, пелены и убрусы, различного рода иконный «приклад») подчеркивали значение образа как источника божественной благодати, служили его прославлению. Наибольшее развитие в восточнохристианской культуре получил драгоценный убор икон Богородицы — «Царицы Небесной». В текстах Ветхого Завета облик священной невесты, которая в христианской традиции ассоциируется с Девой Марией, отмечается золотой славой: «стала царица одесную тебя в Офирском золоте; ...одежда ее шита золотом» (Псалом XLIV, 10,14).

В средневековой Руси в каждом богатом доме было принято иметь «окладную» икону, украшенную драгоценным окладом с убрусом, ожерельем, цатой, а иногда ряснами, серьгами и другими привесами. Упоминания о «золотом кованых» иконах постоянно приводятся в русских летописях. Они входили в состав княжеской или боярской «святости», являлись обязательной принадлежностью имущества и казны, передавались по наследству. Например, князь Андрей Боголюбский, украшая икону Богоматери Владимирской, «вкова в ню боле три и десять гривенъ золота кроме серебра и каменьем драгого и женчюга...». О повсеместном бытовании окладных икон свидетельствует архидиакон Павел Алеппский, сопровождавший Антиохийского патриарха Макария во время путешествия в Россию в 1654—1656 годах: «У всякого в доме имеется бесчисленное множество икон, украшенных золотом, серебром и драгоценными камнями, и не только внутри домов, но и за всеми дверями, даже за воротами домов; и это бывает не у одних бояр, но и у крестьян в селах».

Изучение икон в широком богословском и историко- культурном контексте, с точки зрения их значения «в жизни церковной и народной по отношению к вере и благочестию» (И. Снегирев), дает основания говорить об определенных группах памятников. Уже первые исследователи выделяли иконы по характеру почитания и чествования — чудотворные, явленные и само-написанные или само-изображенные («нерукотворенные»), по занимаемому месту — храмовые, домовые, градские (городские), полковые, корабельные, по функциональному назначению — родимые (мерные), надгробные, выносные и поставные, обетные. В состав всех указанных типов икон входили иконы-пядницы.

Следует отметить, что предлагаемая, как и любая другая, классификация достаточно условна Место нахождения и характер использования отдельных икон были строго детерминированы лишь в определенный исторический период, с течением времени они могли изменяться. Известно, например, что значительное число средневековых чудотворных, явленных, нерукотворных, домовых, келейных и других икон в более поздний период входило в состав храмовых комплексов и монастырских ризниц.

Наибольшие сложности вызывает определение икон чудотворных. В церковной литературе часто высказывается мнение, что любая икона по сути своей чудотворна — если у вас хватает веры это заметить. Каждый образ потенциально мог восприниматься как чудотворный. Вместе с тем существует разделение икон на особочтимые и обыкновенные. В соответствии с каноном иконопочитания, принятом на Седьмом Вселенском Соборе (787 г.), икона становится святыней общего уровня после совершения чина освящения, который предполагал окропление святой водой и чтение соответствующей молитвы. На этом уровне святость иконы и степень ее почитания не зависят ни от материала изготовления, ни от художественной ценности, ни от древности или исторических фактов.

Признаком икон особочтимых, или чудотворных, часто называют чудотворения, испытанные кем-то и получившие широкую известность. Обычно выделяют три основные критерия чудотворного образа: 1) он должен выполнять особую функцию в виде принесения конкретной пользы своим приверженцам, 2) чудотворный образ, как правило, не может быть изготовлен человеком (является «нерукотворенным»), 3) он должен совершать необыкновенные, чудесные деяния, поражающие воображение, например, говорить, петь, двигаться, покрываться испариной, плакать, кровоточить. При этом сочетание всех трех признаков не обязательно, как правило, достаточно соблюдения одного критерия.

Феномен чудотворной иконы на русской почве засвидетельствован богатой литературной традицией повестей и сказаний о святых иконах. Типичное заглавие — «Сказание (повесть) о явлениях и чудесах» раскрывает, а чаще в большей степени скрывает обстоятельства появления новых святынь. Древнейшие (домонгольские) чудотворные иконы на Руси были списками с прославленных византийских святынь. Они унаследовали чудотворные свойства оригиналов, хотя обстоятельства появления новых списков на русской земле далеко не во всех случаях четко зафиксировано преданием.

Возникшая в Византии, чудотворная икона получила на Руси исключительное распространение. Русские святые образы, сохранившиеся или известные по письменным источникам, составляют три четверти из примерно полутора тысяч икон, которые входят в свод «Чудотворных икон в восточнохристианской культуре». Подавляющая часть древних икон, особенно образы Христа, Богоматери и святых, представляет собой чудотворные (местночтимые) иконы или их списки. Трудно переоценить значение этих икон в качестве государственно-религиозных символов, дарующих защиту и покровительство как всему государству, так и отдельному городу, селению или роду. Духовная жизнь почти каждого христианина была связана с чудотворной иконой, понимаемой как личная заступница в молитвах о спасении.

Чудесное явление (обретение) образа либо столь же чудесное перенесение его на дальние расстояния открывает череду следующих за этим обретением чудотворений. Иконы явленные могут быть обретены или отысканы, иногда многократно, что способствует прославлению иконы и чудотворениям от нее. Явление иконы — лишь одна из I форм начала складывания почитания образа, нового культа. Эта форма преобладала на протяжении длительного времени. В средневековой Руси период «явлений» в собственном смысле пришелся на XIII — середину XVI века. На раннем этапе чудесные обретения икон связаны преимущественно с именами правителей (Федоровская, Свенская, Знамение-Курская) или церковных иерархов (Толгская). С конца XVI века святыни могут являться также представителям социальных низов (Тихвинская, Колоцкая) (илл. 4).

В группу особочтимых икон входят также образы самонаписанные, или нерукотворные. Строго говоря, в соответствии с византийской теорией образа, все иконы Христа, Богоматери, святых — своего рода производные от нерукотворной иконы Спасителя, они проникнуты теми же божественными энергиями, которые сообщил своей иконе Христос. Чудотворный образ Христа — Мандилион — известен в древнерусской традиции как образ Христа Нерукотворного. Чудесным образом запечатленный на матерчатом плате отпечаток лика Христа — один из наиболее распространенных иконографических вариантов изображения Спасителя и в Византии, и в Древней Руси. Драгоценный оклад иконы «Спас Нерукотворный» первой половины XVI века украшен плотным сканым орнаментом в виде сплошь застилающих поверхность спиралевидных завитков из гладкой проволоки, заполненных мелкими витыми колечками (илл. 5). В нижней части иконы сохранилась не закрытая окладом надпись «всякъ надетяися на тя христос не погибнет».

Особое место среди чудотворных икон занимают иконы-реликварии, то есть иконы с вмонтированными в них ковчежцами-мощевиками (илл. 1, 6, 7). Идея соединения в цельном универсальном образе реликвии и иконы представляет наивысшую степень святости и зримое свидетельство веры. Почитание иконы как реликвии и отношение к реликвии как к иконе было одной из осознанных черт и византийского, и древнерусского благочестия.

Традиция ставить рядом с мощами святых их иконописные изображения, вкладывать в иконы мощи святых, превращая тем самым живописные произведения в реликварии, была хорошо известна в Византии, которая знала немало примеров одновременного почитания иконы и реликвии. В изображении на иконе-реликварии святой как бы присутствует физически.

 В средневековой России традиция одновременного сочетания иконы и мощевика была укоренена в меньшей степени. Это вполне объяснимо — на Руси не было своих древних реликвий. Проблема заключается также в том, что известен лишь небольшой круг этих памятников. До недавнего времени задача выявления и исследования подобных произведений практически не ставилась. Тем не менее, известны русские иконы-реликварии домонгольского периода: новгородское «Знамение» ИЗО—1140-х годов с изображением двух святых (Иоакима и Анны?) и двумя ковчежцами на обороте и «Спас Вседержитель» из Ярославля середины XIII века с пятью овальными углублениями на полях. Эти памятники — самые ранние сохранившиеся образцы применения ковчежцев с мощами: в иконных досках на лицевой стороне имеются небольшие углубления прямоугольной или овальной формы на полях. 

Чудотворные иконы, обретенные чудесным образом, по откровению, обычно становились родовой святыней в доме. Среди сохранившихся окладных икон-пядниц большую группу составляют иконы именно домовые. К этой группе относится большинство икон-пядниц XIV'—XVII веков в драгоценных окладах из ризницы Троице-Сергиева монастыря.

Так, икона «Богоматерь Владимирская» в серебряном окладе первой четверти XV века изначально принадлежала боярину Михаилу Васильевичу Образцову (илл. 8). Оклад иконы (за исключением нижнего поля) выполнен из цельного листа серебра. Поля украшены чеканными фигурами. На верхнем поле в центре — поясной Деисус, по углам — ростовые архангелы Михаил и Гавриил со сферами и посохами в руках. На боковых полях — полуфигуры апостолов Петра и Павла и ростовые изображения святителей Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Милостивого, на нижнем поле — погрудные изображения Георгия, Дмитрия Солунского, Николы, пророков Давида и Соломона. Среди сохранившихся русских окладов домашних икон XV века это единственный оклад, имеющий чеканные изображения Деисусного чина и избранных святых на полях, а также тонкие ленточные плетеные орнаменты, подражающие по структуре работам поздних византийских мастеров. Оклад относится к кругу памятников классической византийской традиции оформления Богородичных икон.

Миниатюрная пядница «Богоматерь Боголюбская» (19 см) в басменном золоченом окладе относится к 1430 — 1440 годам (илл. 9). Ростовое изображение Богоматери, предстоящей Христу, передает иконографические детали одной из древнейших несохранившихся русских чудотворных икон, написанной для князя Андрея Боголюбского в XII веке. По преданию, древний чудотворный образ был создан около 1158 года, после знаменательного явления князю Владимирскому Андрею Боголюбскому самой Богородицы, что стало знаком божественного покровительства и преемственности власти князей Владимирских. В XV столетии иконографический тип «Боголюбской» стал моленной иконой московских князей. Икона из монастырской ризницы — одно из достоверных и ранних свидетельств почитания «Богоматери Боголюбской» в московском великокняжеском доме. Другие ранние списки этой Богородичной иконы неизвестны. Икона украшена серебряным золоченым окладом с басменным орнаментом в виде имитирующего скань тонкого вьющегося стебля со спиралевидными завитками.

Замечательный образ Владимирской Богоматери был исполнен по заказу боярина Григория Романовича Застолбского, после пострижения в монашество получившего имя Гурий (илл. 10). Мягкий плавный контур фигуры Богоматери и венцы обнизаны жемчугом. Серебряный золоченый басменный оклад с фрагментами плетеного узора и крупными асимметричными цветами обрамлен узкими полосками с «буквенным» узором. Выпуклые сканые венцы с орнаментом в виде длинного вьющегося стебля с побегами-завитками были расцвечены мастикой белого и зеленого цвета (почти полностью утрачена).

Владельческая запись «...ская жена беззубцева» сохранилась на богородичной иконе, принадлежавшей старинному роду Беззубцевых (илл. 11). Долгое время благодаря надписи «гребенская» начала XX века на обороте доски образ считался списком с чудотворной иконы из московской Гребневской (Успенской) церкви на Лубянке. Исследования недавнего времени показали, что позднейшая надпись на ризничной иконе не является именующей. Икона в драгоценном окладе представляет вариант известного новгородского типа Одигитрии, особенность которого — раскрытый мафорий Богоматери с зигзагообразными складками и красными отворотами. Икона украшена золотосеребряным басменным окладом, где плетеные, вьющиеся и кольцевидные орнаменты с асимметричными цветами создают безупречно выверенную композицию. В окладе точно соблюдены пропорции и структура древних образцов, что придает иконе удивительную цельность живописных и окованных поверхностей. Иконографические, стилистические и художественные особенности иконы позволяют отнести образ «Богоматерь Одигитрия» к числу выдающихся новгородских произведений конца XV века.

В число домовых икон входит прекрасный образ «Богоматери Владимирской» в драгоценном окладе начала XVI века (илл. 12). У Богородицы характерный тип лика с удлиненным овалом, лики Марии и Христа исполнены розоватой охрой с тонкими белильными штрихами. Гармоничным дополнением мягкой живописи иконы служат золотосеребряные сканые венцы с орнаментом из кругов- спиралей, дополненные ажурными репьями, и басменный оклад, узор которого имитирует ажурную скань венцов.

Документальные свидетельства позволяют говорить о первоначальном назначении этих окладных пядниц — они были домашними моленными образами.

В Древней Руси дом достойного христианина воспринимался как домашняя церковь, поэтому домовые иконы являлись необходимым атрибутом любого жилища — от крестьянской избы до княжеского и царского терема. В народе такие иконы называли Божием милосердием (в документальных источниках этим термином называют не только иконы, но и часто всю храмовую утварь в целом). Правила почитания и чествования икон в домашнем быту изложены в Домострое XVI века: «В дому своем всякому христианину во всякой храмине святыя и честные образы, написаны на иконах по существу, ставити на стенах, устроив благолепно со всяким украшением и со светильники, в них же свещи пред святыми образы, возжигаются на всяком славословии Божии, и по отпении погашают, завесою закрываются всякие ради нечистоты и от пыли, благочиния ради и брежения: а завсегда чистым крылышком оме- тати и мягкою губкою вытирати их, и храм тот чист дер- жати всегда, а к святым образам касатися достойным, в чистой совести, и на славословии Божии и в святом пении и молитве, свечи вжигати и кадити благовонным ладоном и фимиамом, а образы святые поставляются иже в начале, по чину, свято почитаеми суть имены прежереченными; в молитвах и во бдениих и в поклонех и во всяком славословии Божии, всегда почитати их; со слезами и с рыданием и сокрушенным сердцем исповедаяся о своих согрешениях, просяше отпущения грехов». В XIX веке подробное описание вида и способа бытования домашних икон в драгоценных окладах сохранил прекрасный знаток традиционного русского быта и семейного уклада Н.И. Костомаров.

 «Главное украшение домов составляли образа: не было в доме покоя, где бы их не висело несколько, и чем хозяин был зажиточнее, тем более это выказывалось множеством образов; их ставили не только в жилых покоях, но в сенях, лавках и амбарах. Большому числу образов в домах способствовало еще и то, что в старину было в обычае дарить приятелей образами; таким образом, царей и князей дарили образами монастыри, владыки и бояре...

Образа писались на досках по краскам или по золотому полю. Около головы святых делали венцы из золота или позолоченного серебра, украшенные по ободку драгоценными камнями или жемчужною обнизью. Часто целый образ складывался золотом или серебряным окладом — работы басменной, чеканной, сканой, канфаренной и других видов, которыми щеголяло тогдашнее металлическое искусство. Образы ставились в киоты. Кроме киотов с окончинами, делали киоты со створками, и как на наружной, так и на внутренней стороне створок писались изображения... в употреблении были золотые и серебряные круглые медали с изображениями на обеих сторонах... такие медали привешивали к образам. Другие, кроме этих медалей, прицепляли к ним старинные гривны, червонцы, золотые цепи, жемчужные серьги, перстни с драгоценными камнями...

Образа ставились в переднем углу покоя, и этот угол задергивался занавесом, называемым застенок. Сверх того, каждый образ поодиночке задергивался привешенным к концу его убрусцем, а внизу спускался кусок материи, называемый пеленою. Застенки, убрусцы и пелены у богатых людей унизывались драгоценными камнями и дробницами (металлическими блестками), особенно по концам, а иногда на них вывешивались изображения святых. Убрусцы и пелены переменялись на образах, и в известные праздничные дни привешивались более нарядные, чем в будни и посты...».

Домовые иконы содержались в переднем («красном», или святом) углу каждого покоя. Они могли помещаться в специальных киотах на стенах домов, над крыльцами и воротами как знак исповедания веры — так называемые иконы настенные и воротные. В домах знати, царских и боярских палатах имелись особые молельни, или образные, крестовые, куда уединялись на ежедневную утреннюю и вечернюю молитву. В крестьянских избах почетное место с крестами и иконами в святом углу называли божницей, иногда просто богами. Божница — это сакральное место в доме, своеобразный домашний алтарь, пред которым возносились молитвы (здесь же хранились и другие святыни — мощи, богоявленская и иорданская вода, крещенские и венчальные свечи, артос и просфоры, ладан). Перед домашней божницей благословляли к брачному венцу, здесь накрывали стол для свадебного торжестава, сюда приносили тяжелобольных родственников и ставили гроб для усопшего.

Среди домовых образов особо почитались иконы родовые, передававшиеся из поколения в поколение. Эти «украшенные золотом и серебром, жемчугами и драгоценными каменьями праотеческие иконы, прославленные в семействах чудесами, сопутствовавшие предкам в битвах и походах, избавлявшие их от очевидной погибели», хранились в доме как святыни родительского благословения. Родовые иконы преимущественно доставались в наследство старшему в роду, они могли служить посредниками в семейных спорах, были свидетелями обетов и условий.

К родовым святыням начала XVI века относится икона «Спас Эммануил» в серебряном окладе, которая обычно считается произведением московского искусства времени Дионисия. Об этом свидетельствуют тонкая прозрачная живопись лика с мелкими чертами, насыщенность и одновременно изысканность цвета с коричнево-серыми, зелеными и красными тонами. Икона находилась в родовом владении в течение определенного времени, а в 1556 году была принесена в монастырь в память о Федоре Васильевиче Коробове (илл. 13). Басменный оклад иконы со сканым венцом украшен кварцем и стеклами в гладких оправах с характерными «гофрированными» ленточками — тонкая стилизация приемов ювелирного искусства более раннего периода.

Икона принадлежала известному историческому деятелю середины XVI века и «дана вкладом» на поминание. По свидетельству Вкладной книги Троице-Сергиева монастыря, «1556-го году февраля в 6 день по Федоре Васильеве сыне Коробове дано вкладу образ Спасов Емъмаула обложен серебром позолочен, венец сканной, а в нем три камени». Федор Васильевич Коробов упомянут среди гостей на свадьбе царя Ивана Грозного и Анастасии Романовны в 1547 году, где он выполнял немаловажную роль: «А над великого князя свечею фонарь несли... Федор Васильев сын Коробов».

 С именем царя Ивана Грозного и царской семьей связана большая группа икон в драгоценных окладах, поступивших в Троицкий монастырь около 1559 года. Особой роскошью отличается драгоценный убор иконы «Богоматерь Петровская» (илл. 14). Венцы и коруна Богоматери и Христа украшены шлифованными сапфирами, рубинами, шпинелями, альмандинами, топазом, бирюзой и крупными жемчужинами. Тканый убрус дополнен плотно посаженными драгоценными камнями в жемчужном обрамлении и 21 жемчужной подвеской. На полях оклада девять овальных дробниц с гравированными ростовыми изображениями святых — небесных покровителей царской четы и надписями: преподобный Сергий Радонежский, святая Анастасия, святой Николай Чудотворец, преподобный Пафнутий, святой Василий «иже в Херсоне», Иоанн Лест- вичник, мученица Екатерина, святые Ульяния и Онуфрий.

К родовым святыням относится и икона «Богоматерь Умиление (Ярославская)», оклад которой — сложная по замыслу и исполнению, яркая и неповторимая работа мастеров Московского Кремля (илл. 15). Живопись иконы — XV века, драгоценный убор — второй половины XVI века. Серебряный чеканный оклад украшен рубинами, сапфирами, изумрудами, альмандинами, шпинелями, кварцем, бирюзой, цитрином и жемчугом. На полях восемь лицевых накладных черневых дробниц с изображениями святых, по контуру дробницы обнизаны жемчугом. Накладные эмалевые и серебряные репья украшены жемчужинами на спнях, на цате (хранится отдельно) выгравировано изображение Богоматери Воплощение.

Родовой святыней была Богородичная икона, подаренная в Троицкий монастырь чашником царя Бориса Годунова боярином Никитой Дмитриевичем Вельяминовым (илл 16). В 1622 году икона «Богоматерь Одигитрия, со святыми Николаем Чудотворцем, Амвросием (Медиоланским), преподобными Ксенией (патрональной святой царевны Ксении) и Ефросиньей (Суздальской)» была дана «по царевне иноке Ольге Борисовне». По-видимому, Никита Вельяминов на правах близкого родственника семьи Годуновых присутствовал в Троицком монастыре на похоронах дочери царя Бориса Годунова царевны Ксении, которая умерла в Покровском Суздальском монастыре. «131 го /1622 году сентября в... день, по царевне иноке Ольге Борисовне дал вкладу Никита Дмитриевич Вельяминов образ пречистые богородицы Одигитрия, обложен серебром чеканным, золочен в венце 7 камышков розных цветов...». Драгоценный убор иконы состоит из золоченого чеканного оклада, жемчужного убруса Богоматери и обнизанных жемчугом венцов с крупными изумрудами, рубинами, шпинелью и бирюзой. Вкладом по царской дочери Ксении Годуновой считается также икона в серебряном басменном окладе «Явление Богоматери преподобному Сергию Радонежскому» (илл 17).

Сведения о почитании и украшении родовых икон содержатся в завещательных документах. Так, в Духовном завещании знатный вельможа Василий Петрович Головин подробно расписал подобное благословение святынями: первым благословлялся духовный отец — «образом Одигитрии Пресвятой Богородицы в окладе серебряном»; затем старший сын Василий Васильевич — «образом Влахернской, да крестом Царя Константина». Сыну были переданы самые главные святыни дома. Особо в завещание называется уже упомянутая икона-реликварий в серебряном чеканном окладе «Богоматерь Одигитрия Смоленская». Эта икона была завещана жене: «Жену мою Марью Васильевну благословляю образом Смоленской Пресвятой Богородицы Одигитрии, что в спальне за слюдою, ..да ее ж благословляю крестом большим, что с мощами, который строил я грешный в 1700 году, да другим крестом, что в серебряном ковчеге за слюдою... И прошу, чтоб пред образом Богородициным Одигитрии, которым благословил жену, была неугасимая лампада неотменно по разлучении души моей грешной от тела. Также, что и в крестовой образ Владимирской Богородицы, что после меня покамест жена моя жива будет, чтоб лампада была». Тетка Анна Ивановна была благословлена «мощами в шкатулке», невестка Анна Венедиктовна — «мощами в досочке, обложенной серебром. В.П.Головин делает распоряжение часть мощей из этого мощевика, а именно — Сергия Чудотворца, отослать в имение, в с. Новоспасское (очевидно, в приходский храм). Последними в числе близких стоят в Духовной младшие сыновья — Петр и Иван. Василий Петрович благословил одного из них образом Владимирской Богородицы, другого — образами Спаса, Николая Чудотворца и другим образом Пресвятой Богородицы «окладныя».

Икона «Богоматерь Одигитрия Смоленская» (илл. 1), завещанная жене, уникальна: в толще доски на полях и среднике выполнены семнадцать овальных углублений для мощей. Живопись личного закрыта двумя пластинами слюды. Венец Богоматери, свет и поля серебряного оклада украшены чеканкой, резьбой и чернью с плотным растительным орнаментом из переплетающихся цветов гвоздики, тюльпанов, нарциссов и ирисов. Своеобразна коруна венца Богоматери, каждый выступ которой украшен цветком, выполненным из изогнутых серебряных пластин с разноцветными эмалями. В цветках закреплены драгоценные камни в золотых оправах — алмазы и рубины. Киотчатые ковчежцы-мощевики с изображениями святых на полях, плотный густой орнамент, покрывающий свободное пространство средника и полей, имитируют характерные украшения реликвариев. Конструкция иконы с двойным ковчегом и покрытым слюдой изображением подчеркивает значение живописи как реликвии.

К особым случаям появления святынь в домах дворян следует отнести обретение чудотворных икон, к коим принадлежали и покаяльные образа, — те иконы, через которые у отступивших от веры произошло преображение души и раскаяние.

Некоторые из чудотворных образов становились известными всей России, другие же оставались семейными святынями. Как правило, они недолго пребывали в дворянских домах. Почитание иконы возрастало, число людей, желавших прийти в дом помолиться, увеличивалось. Чудотворные святыни нередко из домов передавались в монастыри и храмы. Мотивов было несколько: помочь обители встать на ноги; для жертвенного поминовения и благословения представителям рода, которые уже покоились здесь или должны были быть захоронены в пределах данного монастыря в будущем; и, конечно, чтобы дать возможность многим христианам поклоняться святыне. Обыкновенно делали вклады подобного рода и в свои приходские храмы в поместьях. Старались, чтобы благословение роду — почитаемые иконы, ковчеги со святыми мощами или кресты- мощевики сохранялись в храме родового гнезда.

Среди домовых образов — также иконы родимые, или мерные. Их название определяется назначением: иконы создавали в соответствии с ростом новорожденного младенца — 45—51 см. Такие иконы «в меру возраста» с изображением тезоименитых святых заказывали в связи с рождением в семье младенца. Самые ранние известные мерные иконы датируются XVI веком. Икона «Преподобный Стефан Новый» XVI века (илл. 18) украшена характерным для своего времени басменным золоченым узором с орнаментом в виде крупных шестилепестковых цветов- розеток, состоящих из лучеобразно исходящих длинных стеблей с листьями, завитками и цветами. Именно такими иконами часто благословляли на брак, а впоследствии их ставили над гробницами.

Особое место среди домовых моленных икон занимают иконы обетные, то есть заказанные в связи с определенными событиями. В этом отношении примечательны произведения, выполненные по царским заказам и отмеченные высоким уровнем мастерства. Работы царских мастеров отличаются богатым разнообразием драгоценных материалов и ювелирных техник.

К 200-летней годовщине со дня кончины Преподобного Сергия Радонежского в 1592 году для приношения в Троицкий монастырь был выполнен целый комплекс памятных богослужебных предметов, в том числе серебряная гробница для святых мощей. При переложении мощей преподобного Сергия в новую серебряную гробницу первоначальная деревянная рака не была утрачена: «древяную раку повеле государь царь розняти на образы». На досках от чудотворного гроба были написаны чудотворные иконы.

На среднике трехчастной иконы-складня изображено «Явление Богоматери Преподобному Сергию Радонежскому», на створках Архангел Михаил — Иоанн Предтеча, Ангел-Хранитель — святитель Николай (илл. 19). Согласно надписи, икона была написана келарем Троице-Сергиева монастыря Евстафием Головкиным в 1588 году. В XVIII веке поля средника украсила надпись золотом: «Божиею милостию государь царь и великий князь Феодоръ Ивановичъ всея России съ своею благоверною царицею и великою княгинею Ириною и с болярином своим и конюшим Борисом Федорычемъ Годуно- вымъ велелъ сделать раку сребреную чудотворцу Сергию на Москве... А лежали мощи чудотворцовы в древяной раке 165 лет. И сию древяную раку повеле государь царь розняти на образы, и написанъ сей образ на чудотворцове раке Видение Сергиево. А пи- салъ и окладывалъ образъ сей и положилъ начало у живоначальныя Троицы келарь Евстафии Головкин о государеве здравии и о его царице и о их чадородии богомолии всемъ христианомъ приходящимъ съ верою на исцеление лета 7096 (1588) году». Впоследствии икона сопровождала русских царей и полководцев во время военных походов. Монастырские власти этой чудотворной иконой благословляли русское войско на битвы.

Изображения патрональных святых царской четы и их дочери Феодосии помещены на полях иконы «Святитель Николай с избранными святыми», созданной около 1592 года (илл. 20). Икона создает впечатление небольшого домашнего иконостаса. Она как бы составлена из отдельных обособленных маленьких иконок, обрамляющих центральное изображение святителя и чудотворца Николая. Строгий и изысканный золоченый оклад иконы украшен ажурным сканым орнаментом с разноцветными эмалями. Икона имеет обетный характер. Ее появление в монастыре связывают с именами царя Федора Иоанновича и его жены Ирины Федоровны Годуновой по поводу рождения в 1592 году в царской семье долгожданного ребенка — дочери Феодосии (с греч. — «Богом данная»),

В число домовых икон входят иконы выносные, или поставные, которые сопровождали усопших при выносе их в церковь для отпевания, а на кладбище — для погребения. Иногда такие иконы осеняли надгробия. Известно также, что выносные и поставные иконы ставились на святительских, княжеских и царских гробницах. На таких иконах сохранились надписи: «...147/1638 го году октября въ 4 д(е)нь принесен сей образ Знамения Пр(е)с(вя)тыя Б(огоро)д(и)цы на Иване Тарасевиче Грамотине» (илл. 21), или: «привезен на князе Сергие Татеве» (СПМЗ). Упоминания об иконах такого рода содержатся в документальных источниках: «...привезли на ней княгине Марье... образ Спасов Нерукотворенной...». Общего обычая погребать иконы с умершими не было, однако отдельные случаи такой практики известны. Чаще всего подобные иконы, приносимые на гробах умерших, после панихиды и погребения оставались в храме и хранились в иконостасе, на стенах и столбах монастырских и городских церквей. В описях церковного и монастырского имущества эти домовые по своему происхождению выносные иконы наименовались приносные.

Обычай поставления в храмах не только выносных надгробных, но и собственных домовых икон имеет в восточнохристианской практике глубокие традиции. Собственно, именно с частных икон и началось внесение икон в церкви. Иконы, ставшие предметом общественного чествования и поклонения, до своего появления в храмах выставлялись на общественных площадях, улицах, путях или дорогах, над входами в церкви или жилища. Находившиеся в храмах иконы, настенные и настолпные, также могли быть частными иконами прихожан — отдельных лиц или даже целых селений. Судя по сохранившимся храмовым комплексам и письменным источникам, практика поставления домовых икон в церкви была хорошо известна на Руси. В храмовых иконостасах XVII века пядницы стали помещать в самостоятельный, обрамленный тяблами ряд. Именно эта практика обусловила историческую закономерность накапливания большого числа ныне известных ранних окладных икон-пядниц в составе монастырских ризниц: иконы привозили в храмы и монастыри на гробах умерших или по их духовным завещаниям.

Вторую большую группу икон-пядниц составляют иконы келейные, то есть находившиеся в монашеских кельях. Если домашней церковью простого христианина считалось его жилище или особое место в нем, то домашней церковью монаха была его келья. В монастырских документах такие иконы упоминаются как «келейные», «моленные» или «моление старца». Келейные иконы могли попасть в монастырь в качестве приношения, их выполняли по заказам монашеской братии и ставили в храмах после смерти владельца. Много таких икон хранилось в монастырских ризницах. Лишь одна из них — икона «Богоматерь Владимирская» начала XVII века, — принадлежала «монастырскому служке» Ивану Принцову (илл. 22). По- видимому, это были самые первые и самые распространенные иконы в монашеских обителях. Их наличие было необходимо и в особножитийных, и в общежитийных монастырях.

Известно, что строгая монашеская практика восточного христианства предписывала уединенную молитву в определенные часы суток. Если церковная молитва иноков была по преимуществу посвящена прошению о спасении мира, то в келейной молитве преобладала забота о спасении собственной души. Соблюдение монастырского устава, безусловно, предполагало наличие иконных образов в каждой келье, это было необходимым условием монашеского бытия. Устав также указывал способы содержания этого иконостаса: «Каждый брат должен иметь в своей келлии «иконостас» и кадить его, а кто не может, тот пусть совершает установленный канон перед крестом и кадит по крайней мере один раз в день». Документы XVII века свидетельствуют о том, что монастырские старцы могли иметь не одно, а два и более иконных изображений. Например, после смерти в 1648 году «государева бывшаго духовника соборного старца Никифора Кавадеева взято вкладом ево моления образов окладных, что стояли в келье: Деисус на трех иконах со архангелы, обложены серебром, оклад сканной; Воплощение в киоте, киот неокладной, а на створех дванадесятные празники; образ пречистые богородицы Казанские, обложен басемным окладом; образ Николы чюдотворца Можайского; образ пречистые богородицы Успение; образ пречистые богородицы Благовещение, оклад чеканной; образ Воскресение Христово, оклад басебной. И те образы того ж числа отданы ризничему дьякону Гурию». Примечательно, что иконы упоминаются в серебряных окладах — сканом, басменном или чеканном.

Самостоятельную группу моленных икон-пядниц составляют храмовые аналойные, или «налойные», иконы (analogian — подставка в храме, на которую выкладывалась икона праздника). В некоторых источниках такие небольшие иконы, лежащие перед алтарем на аналое «на поклоне», упоминаются как наместные, или местные. Так называли иконы, которые, по мнению Е.Е. Голубинского, первоначально были «поставляемы вне преграды, именно сзади или спереди ее в особых киотах, а в нее саму были внесены только уже в позднейшее время». На аналое могла находиться небольшая храмовая икона или список чиновой иконы в размере пядницы. Как отмечали исследователи, само название икон, возможно, указывает на то, что они имели собственное, отдельное место в храме. Использование аналойных икон носило многообразный характер. Первая и основная функция таких икон была связана с их участием в богослужении. Их поочередно в течение года, в соответствии с праздником или памятью святому, выкладывали на аналой для совершения обряда поклонения. : Очевидно, что некоторые такие иконы могли предназна- ; чаться для личной молитвы, то есть быть в частном обиходе. По-видимому, аналойной иконой могла быть практически каждая (или почти каждая) икона-пядница, находящаяся в храме.

Еще одну довольно многочисленную группу икон-пядниц составляют иконы подносные. Их дарили («подносили») высокопоставленным гостям — государям и членам их семей, патриархам и высшим церковным иерархам, иностранным послам Так, в Новгороде при личных покоях владыки имелась специальная «архиепископля келья», которая по сути была особым отделением казны. В ней хранились иконы «на золоте» (написанные на золотом фоне), украшенные драгоценными окладами, а также другие дорогие предметы, предназначенные «на расход», то есть на подарки и подношения. Благодаря сохранившимся расходным книгам и описям Софийской казны можно заключить, что по заказу новгородского владыки изготовлялось довольно большое количество икон, окладов и прочей утвари, которые не накапливались в хранилище, а подносились важным персонам и почетным гостям.

По своему функциональному назначению к иконам подносным примыкают иконы раздаточные. Их раздавали (или продавали) приходившим в монастыри или храмы паломникам. От XVII и последующих столетий раздаточные иконы сохранились в большом количестве с разнообразными иконографическими сюжетами.

Для позднего периода характерно упоминание икон «юбилейных». Так назывались те, что жертвовали в монастыри и храмы в качестве вкладов должностные лица и граждане регионов к юбилейным датам Как правило, «юбилейные» иконы дополнялись соответствующими надписями и имели подчеркнуто роскошные уборы.

Драгоценные уборы икон-пядниц XV—XVII столетий отличаются многообразием стилистических, художественных и технических качеств. Однако в целом они сохраняют структуру, выработанную в конце XIV — первой половине XV века: басменный (чеканный, сканый, гравированный) среброзолоченый оклад (рама и «свет» — фон), золотые (чаще — среброзолоченые) басменные, сканые, чеканные или резные венцы и цаты. Богородичные иконы нередко имеют шитые жемчугом очелье (убрус), ожерелье и зарукавья. Наиболее чтимые иконы дополняются многочисленными «прикладами» — определенного типа подвесными драгоценными украшениями.

Общее количество драгоценных икон-пядниц в монастырских, городских и домовых храмах XVI — XVII столетий вряд ли поддается определению. По мнению исследователей, в отдельных храмах и крупных монастырях в тот период «хранились сотни пядниц», причем их число «стремительно возрастает во второй половине XVI века и в XVII столетии достигает своего апогея». Много икон-пядниц было в Благовещенском соборе Московского Кремля. В Преображенском соборе Соловецкого монастыря в 1570 году в «Большом» Деисусе находились тридцать три «окладных образа золоченых» и пятьдесят семь пядниц «на золоте». По данным Описи Новгорода 1617 года, в казне митрополита Новгородского Исидора перечислены 37 икон-пядниц разного размера. Среди них большую часть составляли образы Богоматери с младенцем — 12 больших пядниц и 10 пядниц меньшего размера, а также иконы с изображениями епископа Никиты — 10, Спаса — 3, Успения Богоматери — 1, Рождества Богоматери — 1. Значительное количество окладных икон-пядниц хранилось в Троице- Сергиевом монастыре — в его храмах и соборах, ризнице и казне, кельях и палатах.

В монастырских храмах, ризнице и казне окладные иконы-пядницы исчислялись сотнями. Только в Троицком соборе, где находилась рака с мощами преподобного Сергия Радонежского, в середине XVII века вместе с древним иконостасом насчитывалось около 530 икон, подавляющую часть которых составляли иконы-пядницы в драгоценных окладах.

В храмовых комплексах городских и монастырских соборов старые и вновь созданные иконы-пядницы были сосредоточены в местном и «пядничном» рядах иконостасов (между местным и праздничным регистрами), на столпах и в пристенных киотах. В некоторых случаях большие и малые пядницы в драгоценных окладах занимали все пространство храма. Например, в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря иконы были расположены повсеместно и необычайно многообразно — горизонтальными и вертикальными рядами, отдельными группами, в специальных киотах и без них.

Сосредоточие драгоценных икон-пядниц в монастырских храмах связано с характерной особенностью древнерусской культуры, что неоднократно отмечали исследователи. Эта особенность — в определенной зависимости устроения и перемещения церковной святости от политических и государственных событий. Исторические истоки этой зависимости восходят к определенным формам церковной жизни, которые вобрали в себя традиции и функции жизни общественной: заключение соглашений, воинский церемониал, различные поручительства и пр. По-видимому, этой особенностью объясняется очевидная скудость личного великокняжеского и даже царского имущества по сравнению с зафиксированным в летописях богатством созданного ими «церковного строения». Неслучайно древнейшая из сохранившихся русских домовых икон — «Спас Вседержитель» XIII века, которая, по преданию, была моленной иконой ярославских князей Василия и Константина, сберегалась в Успенском соборе Ярославля около их гробниц. При этом перечисление княжеских и царских церковных вкладов обычно начинается с «украшенных икон».

Приведенные сведения свидетельствуют о том, что рассматриваемая типология в большой степени носит историко-культурный характер, нежели системно-формальный. Отнесение того или иного памятника к какому-либо конкретному типу по определенному формальному признаку (например, высота доски в «мерных» иконах) является скорее исключением, чем правилом. Типологические признаки памятника определяются в значительной степени историко-культурным контекстом: степенью почитания иконы, временем и местом бытования, социальной значимостью. Как представляется, в этом заключается одна из важнейших специфических особенностей небольших драгоценных икон.

Людмила ВОРОНЦОВА

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 64 (январь-февраль 2009), стр.42