Уральская художественная медь XVIII столетия

Становление и процветание медедобывающего промысла на Урале в XVIII веке в целом связано с развитием русской прикладной меди. Значительное число сохранившихся образцов того времени из уральской меди и латуни представляют широкие возможности для глубокого ее изучения. Меднопосудный промысел, сформированный на промышленной основе, позволяет определить то новое в художественной обработке меди, что составляет особенности этого вида ремесла в прикладном цветном металле XVIII века.

Расцвет медного дела в этом регионе был тесным образом связан с политической и экономической ситуацией в России. Развитию промысла способствовало наличие богатых природных ресурсов — руды, леса, пригодного для топлива и строительных материалов, а также обилие рек, использовавшихся как источники энергии (плотины при заводах) и как естественные транспортные артерии. Приближенность предприятий по переработке руды к водным магистралям обеспечивала судоходное сообщение и возможность торговать медью с Центральной Россией. Становлению уральской цветной металлургии во многом способствовали организаторский талант и техническая подготовка соратников Петра I — В.И.Геннина и В.Н.Татищева, стоявших у истоков горного дела, предпринимательская хватка русских промышленников и неиссякаемый творческий потенциал мастеров.

Полувековой истории художественной уральской меди, измеряемой рамками жизни одного поколения (1730—1770-е гг.), предшествовал реформаторский период в медной промышленности России. Отечественная традиция обработки меди имеет глубокие корни, но до XVIII столетия ее применение в прикладных изделиях было ограничено в основном объемами привозного металла и необходимостью использования в стратегических целях. Политика Петра I в области металлообрабатывающей промышленности была ориентирована на разработку российской сырьевой базы на Урале с применением передового европейского опыта. Медеплавильная отрасль развивалась как перспективная благодаря внедрению новейших технологий обработки руды и специализации мастеров. Наряду с казенным строительством в развитие металлургии вовлекались частные промышленники, на первых порах неохотно вкладывавшие свои средства.

К концу 1720-х годов объемы меди, выплавляемой в основном на казенных заводах, значительно возросли, что способствовало развитию медного дела в России в целом. Появление на Урале нового меднопосудного промысла было вызвано необходимостью обеспечить прибывавших на заводы переселенцев элементарными бытовыми предметами. Из меди, использовавшейся преимущественно в монетном деле, а также для потребностей армии и флота, в качестве побочного производства начали изготавливать посуду. В перспективе это оказалось прибыльным делом. Впервые ее выпуск был налажен на государственном предприятии, казенном Екатеринбургском заводе, где использовались передовые европейские технологии. Посуда простых форм, производившаяся на заводе недолго (1729—1733 гг.), была рассчитана на широкий спрос и продавалась «разных слобод охочим людям». В числе первых изделий были котлы и меденики (сосуды для хранения воды). Медная посуда Екатеринбургского завода не маркировалась, сегодня выявить ее в коллекциях довольно сложно, но есть надежда на возможные открытия в будущем.

Первый опыт вдохновил и частных промышленников, которые освоили этот вид продукции как побочный, но усовершенствовали его до художественного уровня. Развитию промысла способствовал ряд государственных указов в 1730 — начале 1740-х годов, в том числе о снижении нормы обязательной поставки меди в казну «партикулярными» (частными) заводчиками. Половина всего объема выплавляемой меди, как правило, выработанной «в штыках», отдавалась государству по объявленным невысоким ценам. С расковочной меди («в досках») предприниматели получали значительные прибыли, не просто торгуя, а переделывая в посуду. Цены на готовые изделия были неизмеримо выше стоимости брусков металла. К 1730-м годам относятся сведения о выработке посуды из красной штыковой меди на Таманском заводе Строгановых, наряду с «медью в досках» посуду в то время выпускали на Суксунском заводе Акинфия Демидова, на Игринском заводе Петра и Гавриила Осокиных.

Исключительная ценность художественно декорированных уральских изделий из меди и латуни — в их информативности, приоритетные составляющие которой — наличие клейм и оригинального орнамента. Благодаря этому уральская медь дважды пережила пик своей популярности. Рожденная вкусами петровской эпохи, посуда новых форм из нового для российского производства материала — латуни — соответствовала требованиям моды и пользовалась спросом в среде имущих сословий. Развиваться промысел начал в годы правления Анны Иоанновны, «время грубой немецкой силы». Его расцвет в 1740— 1760-х годах совпал с царствованием Елизаветы Петровны, частично — с «золотым веком» Екатерины, а в целом — с расцветом медного дела на Урале. Это был период «рассеивания» уральских медных изделий по Европейской России и провинции. Вновь интерес к латунной посуде возник с развитием дореволюционного антикварного рынка. Это было время «воссоединения» уральских изделий, которые, стекаясь на московский рынок антиквариата из дальних уголков империи, собирались под сводами недавно основанного Российского Исторического музея.

Основной состав крупнейшего собрания художественной уральской меди сформирован поступлениями антикварного рынка в 1880—1910-е годы. Благодаря особенностям декора, оригинальности формы и наличию клейм медная посуда была востребована на рынке антиквариата. Многие предметы сотрудники музея приобретали «на торгу», без посредников. Поставляли их и собиратели антиквариата, и, выражаясь современным языком, известные тогдашние дилеры — С.Т. Большаков, П.И.Сизов, Ф.М.Челышкин, С.М.Григорьев, М.Я.Параде- лов, Г.И.Жижин, П.М.Иванов, М.И.Тюлин и другие. Большое число изделий было приобретено в 1890— 1910-е годы через П.С.Кузнецова, владельца антикварного магазина в Москве и основного поставщика предметов старины в широкой собирательской среде. В ряду наиболее интересных уральских изделий — предметы, подаренные великой княгиней Елизаветой Федоровной, супругой московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, и художником Аполлинарием Михайловичем Васнецовым. Лучшие образцы поступили от известных собирателей древностей И.Е.Забелина и П.И.Щукина, С.Г.Строганова, Г.А.Броккара, М.П.Погодина, графини П.С.Уваровой.

Помимо художественных достоинств собирателей не могло не привлечь видовое разнообразие клейм на медных предметах. Уральские изделия имеют определенный тип клейма в форме углубленного прямоугольного щитка с рельефным набором цифр или литер в одну строку, который не менялся на всем протяжении производства здесь бытовой утвари. Клейма есть у большинства изделий. Они насчитывают четыре разновидности и подразделяются на цифровые (клейма с датой) и буквенные: в виде монограммы из трех литер (как минимум 43 варианта), аббревиатуры из четырех букв (в нескольких вариантах) и пяти букв латиницей. На предмете может быть от одного до четырех клейм в разном сочетании. Маркировка наносилась на дно изделий снаружи, иногда — на перекидные ручки предметов. На подносах клейма встречаются в контррельефе орнамента с тыльной стороны зеркала.

Производственная маркировка является ключевым типом клейма. Заводское клеймо включает две, три, четыре или пять литер («Т.S.», «ЗПО», «ИОИЗ», «ИОЮЗ», «SIBIR», «ЗПОИS») и обычно позволяет определить, на каком конкретном предприятии изготовлен предмет. У большой части изделий — клеймо «SIBIR», которое еще с дореволюционного времени связывали с иноземными мастерами, взятыми в плен в ходе Северной войны шведами и поляками, высланными на Урал. Сибирью в XVIII веке называли Западное Приуралье, где были сосредоточены медные «партикулярные» заводы, в том числе — Демидовых и Осокиных, маркированные изделия которых в основном и составляют музейное собрание. Рельефная надпись «SIBIR», идентичная клейму на многих медных изделиях, сохранилась на фрагменте паникадила, отлитого на Невьянском заводе для домовой Николо-Зарецкой церкви Демидовых в Туле. На том же уральском заводе к 75-летию «гения горного дела» Акинфия Никитича Демидова (1678 —1753) была изготовлена памятная плакетка с изображением дворянского герба (гербовая бляха), в надписях которой отражены важные вехи истории рода Демидовых на Урале, и есть та же надпись «SIBIR». Географическое местоположение демидовских заводов, выпускавших медную посуду, в западной части Приуралья (Сибири) объясняет выбор производственной маркировки словом «SIBIR». Написание его латинскими буквами объясняется влиянием западноевропейской терминологии и участием в становлении отечественной медной промышленности мастеров-иноземцев. В рукописи В.И.Геннина «Описание Уральских и Сибирских заводов» (1734 г.), слова, содержащие буквы «з» и «с», часто встречаются в написании с «s» (зело), особенно — «завод», «заводской» («sаводской»). Эта практика, официально сохранявшаяся до 1735 года, нашла применение в обозначении других уральских клейм. Невьянский завод Демидовых значился за литерами «H.S» (как производственное клеймо на медной посуде эта маркировка не встречается). Другое клеймо «T.S.», сохранившееся на единственном предмете — красномедной с лужением братине, предположительно тоже отнесено к демидовскому предприятию, Тагильскому заводу, в перечне товаров которого за 1764 год названы «братины красномедные, вокруг луженые». Предложенная версия расшифровки этого клейма — не единственная, поскольку посуду из красной меди производили на некоторых заводах в Западном Приуралье (на Таманском заводе баронов Строгановых в 1730-е и 1770-е гг., на медной фабрике Троицкого (Талицкого) завода А.Ф.Турчанинова в 1740-е гг.), в Нижнем Прикамье — на Таишевском медном заводе Петра Иноземцева. О маркировке изделий названных производств ничего не известно. Среди производственных клейм предприятий Осокиных («ЗПО», «ИОИЗ», «ИОЮЗ», «ЗПОИS»), о которых будет сказано дальше, последнее представляет смешанный вариант написания «S» (зело), наподобие латинской «S» в обозначении слова «Сибирский» (Завод Петра Осокина Иргинский Сибирский).

С заводской маркировкой «SIBIR» встречаются клейма мастеров в виде монограмм из трех литер в строгой закономерности — «М» (мастер) предшествует инициалам имени и фамилии («прозвания»). На уральских медных изделиях выявлено 43 вида монограмм мастеров, которые стали основой клеймовника в каталоге собрания художественной уральской меди из фондов Государственного Исторического музея, опубликованном в 2004 году. В большинстве случаев монограммы мастеров сопровождаются заводским клеймом «SIBIR» и принадлежат демидовским мастерским. Ограниченный круг составляют изделия с маркировкой мастера, без сопровождения других видов клейм, по совокупности признаков чаще также тяготеющие к демидовским мастерским. Единственное клеймо мастера («МСД») соотносится с предприятием Петра Осокина, среди демидовских изделий подобной монограммы нет. Раньше других, в 1740-е годы, с производственным клеймом «SIBIR» встречаются монограммы «ММЛ», «МАМ», затем «МВА», «МВГ», «МФК», с 1749 года — «МГС», «МВС», «ММI». Полные имена мастеров, скрытые за аббревиатурами, пока не расшифрованы.

Единственное исключение составляет клеймо «МФК» — мастер Федот Киселев, состоявший «при деле медной посуды» на Суксунском заводе Демидовых в 1740—1760-х годах. Монограммы с одинаковым набором литер в отдельных случаях могут отличаться написанием букв. Это незначительное различие чаще всего объясняется корректировкой литер на матрице либо их заменой из-за изнашиваемости клейма, а не разным авторством, что обычно подтверждается стилистическим анализом самих предметов. Отмеченные особенности клейм — такие, как ломаный абрис углубленного щитка или некоторое смещение в щитке строчных букв, а также их удвоение, позволяют предположить технологию нанесения клейма набором из отдельных литер, что соответствует версии об их возможной замене. Есть примеры потери последней буквы в клейме, зеркальное или перевернутое ее положение, что можно объяснить издержками такого технологического приема. При этом не исключается также использование матрицы с полным набором знаков в клейме.

Еще один вид буквенного клейма встречается на изделиях демидовских мастерских — клейма дозорщика (браковщика на приемке изделий), которые известны в сочетании с годовым клеймом с 1759 года (после раздела заводского наследства А.Демидова в 1758 году). Эти клейма — «ДГД», «ГДГД», «ДАД», «ДНД», «ДДГ» — содержат двойное «Д» и могут быть расшифрованы как «дозорщик Демидова». Третья литера, по всей видимости, — инициал имени представителя рода, принята как ориентир для группировки клейм в три группы: 1) «ГДГД», «ГДГ» (главный дозорщик Григория /Акин- фиевича/ Демидова), «ДГД» и, возможно, «ДДГ» (дозорщик Григория Демидова); 2) «ДАД» и «АД» (дозорщик Александра /Григорьевича/ Демидова); 3) «ДНД» (дозорщик Никиты /Акинфиевича/Демидова). Анализ предметов, объединенных клеймом браковщиков (дозорщиков), и выявленная закономерность в их сочетании с клеймами мастеров, в том числе мастером Федотом Киселевым, предполагают связь первых двух групп с Суксунским заводом, на котором выпускалась посуда и который после раздела отошел Григорию Акинфиевичу, затем им

управлял его сын — Александр Григорьевич. Клеймо третьей группы — «ДНД» — на основе того же анализа может принадлежать досмотрщику Нижнетагильской группы заводов, которыми управлял после смерти отца Никита Акинфиевич, главный продолжатель дела Демидовых на Урале.

Посуда с маркировкой «SIBIR», изготовленная на медных «фабриках» Демидовых, представлена наибольшим числом сохранившихся до наших дней образцов. Обычным является сочетание на предмете трех клейм — производственного, годового и монограммы мастера. Набор из четырех клейм с включением клейма дозорщика — наиболее полный, но он встречается редко. Предметы с клеймами-«годовиками» встречаются 1743 —1771 годов. Изделия начали клеймить в последние годы жизни Акинфия Никитича, в 1740-е годы. С заводом-первенцем Демидовых на Урале — Невьянским — связаны опытные плавки меди, здесь в 1730—1740-е годы делали «на продажу разных рук медную посуду». При жизни Акинфия Демидова (1678 —1745) Невьянский завод был показательным хозяйством и оставался влиятельным центром староверов спустя десятилетия после его смерти. Медными фабриками почти самостоятельно управляла старообрядческая заводская администрация, и в большей степени из всех демидовских предприятий это относится именно к Невьянскому заводу. Невьянской группой заводов после раздела заводского хозяйства и до 1769 года владел Прокопий Акинфиевич. Прямой связи между клеймами на изделиях и Невьянским заводом пока не выявлено. Как показывает состав годовых клейм, введенная при жизни А.Демидова практика клеймения изделий продолжалась и в нелегкие годы раздела наследия, и позже.

Период расцвета медного дела на демидовских предприятиях пришелся на 1740—1750-е годы. В начале 1760-х годов достаточно высокий уровень производства медных изделий продолжал сохраняться. К тому времени относится большая группа изделий без клейм в ассортименте, аналогичном маркированным изделиям. Но среди них есть образцы оригинальной формы и редкой типологии. Отсутствие клейм у ряда изделий — отчасти следствие государственной налоговой политики. Обязательная поставка меди в казну по фиксированной цене (много ниже рыночной) создавала дефицит оборотного капитала, вела к убыточности производства и подталкивала промышленников к тайной торговле медью и выработке контрабандных (немаркированных) изделий. В середине XVIII века высокий спрос на медную посуду обеспечивал хорошую прибыль владельцам медных фабрик. К середине 1760-х годов, с изменением социально- экономических условий, наметился спад в производстве бытовых изделий из меди. В 1764 году казна установила плату за пуд меди 5 рублей 50 копеек, что было гораздо ниже рыночных цен, половина всей выплавки сдавалась государству. После 1763 года в Западном Приуралье не было построено ни одного медного завода. Наличие в коллекции всего двух предметов с датами середины 1760-х годов и единственного — начала 1770-х годов свидетельствует о сокращении в те годы производства посуды.

Изделия демидовских мастерских представлены широким ассортиментом посуды. От продукции других предприятий ее отличает прежде всего форма. Особенно наглядно это демонстрируют кувшины и кружки. Преимущественно грушевидные кувшины, с цилиндрической или граненой шейкой, различаются размером, отделкой поверхности и рыльцем — клювовидным или изогнутым, наподобие носика чайника. Для кружек характерна цилиндрическая форма с профилированной крышкой или усеченно-коническая с куполообразной крышкой. Этот вид изделий, при заимствовании европейской конструктивно-композиционной схемы, отличается, пожалуй, наибольшим элементом авторского творчества. Чайники и кофейники были самых разнообразных объемов и форм. Шаровидные чайники, в подражание английским образцам, имели плоскую съемную крышку и перекидную ручку, которую иногда заменяли неподвижно закрепленной сбоку. В 1760-е годы шаровидные чайники делали с ручкой сбоку в медных муфтах, а плоская крышка, укрепленная на шарнире, стала откидной. Подобный вид чайника с устройством для кипячения воды был распространен в 1760-е годы. Чайники сфероидально-сплюснутой формы, с высоким горлом, перекидной ручкой и профилированной крышкой — более ранние (встречаются в 1740-е гг.) и более редкие. С середины XVIII века были весьма популярны чайники и кофейники с граненой шейкой и округло-сплюснутым туловом. При внешнем сходстве их назначение различается наличием у чайников на устье слива изнутри пластины-решета. Первые чайники такого вида, с гранями вверху тулова и такой же крышкой, появились еще в эпоху Регентства (в 1720 году). В 1730-е годы подобные эмалевые чайники были известны в Китае. Сложной моделировкой граней отличается единственная в коллекции каравайница (по Далю — «посудина клином») — форма для выпечки праздничного хлеба. В этом изделии с традиционным назначением соединились привычные технологические навыки работы с медью и заимствования, привнесенные европейскими аналогами. Из дорожной посуды пользовались спросом в век путешествий фляги и четвертины — сосуды в виде бутыли с навинчивающейся крышкой для хранения и перевозки жидкостей. Разновидность дорожной фляги — сулея, сосуд круглой формы из двух отделений с плоскими стенками, одна из которых служит откидной крышкой «багажного» отделения, предназначенного для перевозки вкладываемых одна в другую чарок и тарелок. Сосуды подобной формы известны с глубокой древности, среди металлической и фаянсовой посуды персов встречаются такие бутыли. Четвертина, изготовленная в 1748 году на Суксунском заводе Демидовых мастером Федотом Киселевым, была приобретена для химической лаборатории М.В.Ломоносова, где ее использовали в качестве прибора для проведения опытов по разделению жидких многокомпонентных смесей. В коллекции она относится к числу раритетов.

Декор изделий демидовского производства отличается своеобразным мастерством. Графический рисунок с мотивами орнаментов старопечатных книг мог быть выполнен в мастерских Невьянского и Суксунского заводов умельцами из горнозаводских староверов. Орнамент, композиционно решенный в виде фигурных клейм и наподобие «концовок» рукописей с абрисом, оставленным чеканом-трубочкой, следует рассматривать как особенность производства демидовских мастерских. Отдельные большего или меньшего размера кружочки по фактурному фону в виде следа крупного чекана-трубочки — прием, характерный для демидовских мастеров. Элемент орнамента из таких кружочков, собранных в «венчики», часто присутствует в отделке изделий с клеймом «SIBIR». Типичен для демидовских изделий 1760-х годов и рельефный завиток, форма которого подчеркнута точечной дорожкой по рельефу.

Изделия осокинских заводов тоже отличаются особенностями формы и декоративными приемами отделки, что стало возможным определить благодаря наличию заводской маркировки. Осокины, балахнинские посадские люди, двоюродные братья Петр Игнатьевич и Гавриил Полуэктович, наладили собственное дело на Урале, пустив в 1728 году один из старейших в Пермской губернии Иргинский медеплавильный завод. К маркировке заводов этой промышленной династии относятся четыре вида клейм, отмеченные на медных изделиях: «ЗПО» (Завод Петра Осокина), «ЗПОИS» (Завод Петра Осокина Иргинский Сибирский), «ИОИЗ» (Ивана Осокина Иргинский завод), «ИОЮЗ» (Ивана Осокина Юговский завод). Маркировка на изделиях осокинских заводов, как правило, это только одно клеймо — производственное. Редкий случай сочетания заводского клейма с годовым или с клеймом-монограммой мастера — лишь заводское клеймо «ЗПОИS». Производственные маркировки «ЗПОИS» и «ЗПО» относятся к Иргинскому заводу, производившему посуду, и совпадают со временем, когда заводом владел Петр Игнатьевич (1734—1769 гг.). Маркировка медной продукции Иргинского завода поменялась с приходом нового владельца в 1769 году. Оба клейма — «ИОИЗ» и «ИОЮЗ» — появились после приобретения заводов Иваном Петровичем Осокиным, внуком Гавриилы Полуэктовича.

Изделия медных «фабрик» под разными клеймами Осокиных имеют свои особенности. Изделия с клеймами «ЗПОИS» и «ЗПО» — это в основном шкатулки, характерная черта которых — отсутствие орнамента в декоре полированных латунных поверхностей. Здесь же применяли декоративный прием для вертикального членения сферической глади объемов в виде «ложек», типичный для красномедных сосудов церковного обихода первой половины XVIII века. На Иргинском заводе Петра Осокина сохраняли традиции: красномедная ендова с декоративной пластиной на устье желобчатого рыльца представляет разновидность посуды допетровского времени.

Для предметов с маркировкой «ИОИЗ», выполненных в основном из латуни, характерен принцип «ковровой» орнаментации поверхности, а ассортимент отличается разнообразием видов и форм. Кружки имеют вид сосудов с зауженным горлом и обтекаемыми, несколько раздутыми скругленными стенками, сильно расширяющимися книзу. Кувшины делались преимущественно грушевидной формы, в отличие от демидовских изделий у них было высокое горло с раструбом, отделенное от тулова гладким валиком. Орнамент изделий этих мастерских — всегда рельефный. Основные орнаментальные мотивы, присущие стилю той эпохи, мастера этого производства выполнили в оригинальной трактовке, они органично сочетаются с сюжетными изображениями. Такой композиционный принцип свойственен именно мастерским Иргинского завода Ивана Осокина. К стилистическим особенностям декора этих изделий относятся завиток раковины «с глазком» и «пламенеющие» отростки растительных побегов, как правило, без фактурной проработки рельефа, что придает причудливую динамику орнаменту. Такие особенности в изображении двуглавых орлов, часто присутствующих в рельефе, как лапы, переходящие в завитки, и короны наподобие трилистников — тоже отличительные черты изделий этого производства. Из документов известно, что в 1770-е годы Иргинский завод выпускал только красномедные изделия.

В мастерских Юговского завода работали преимущественно с красной медью. Здесь, как и на Иргинском заводе, изготавливали посуду старинных форм с технологическими приметами нового времени — в одной из разновидностей ендовы закрытого типа появилась откидная крышка на петлях по всей длине соединения с корпусом, как у ларцов и шкатулок. В декоре кувшинов, кружек, стаканов, стоп есть характерный прием — бой канфарника по фону в виде одного или нескольких точечных углублений. Этот элемент — особенность медных изделий мастерских Осокиных. Рельефный орнамент у изделий Юговского завода более крупный, с преобладающим мотивом раковины с завитком, подчеркнутым по рисунку рельефа чеканом. Изделия осокинских мастерских продавали пудами, но стоили они дорого: пуд чайников с чеканным декором — 34 рубля 85 копеек (месячная зарплата рабочего составляла 1 рубль в месяц).

Уральская посуда в широком смысле определяется как «медная», но спектр оттенков материала — от розово-красных до золотисто-зеленых. Красная медь — великолепный материал для чеканки, пластичный и прочный, обладает высокими формовочными свойствами, дает возможность выколотки больших объемов и высокого рельефа. Медь хорошо шлифуется и полируется, однако быстро теряет блеск, в отличие от латуни. Отчасти поэтому красномедную посуду чаще лудят — покрывают оловом, предохраняющим ее от окисления. Технология лужения, освоенная олонецкими мастерами по привнесенным технологиям, с развитием посудного дела на Урале была отработана до мелочей. Прекрасный проводник тепла, медь легко соединяется в сплавы с оловом (бронза) и цинком (латунь).

Латунь в зависимости от процентного соотношения меди и цинка дает широкий спектр зелено-желтых оттенков. Обозначение латуни как «желтое литье», появившееся в Европе в XVI веке, известно в России как привозная «желтая медь» в применении к прикладным изделиям преимущественно шведского происхождения. Собственное производство латуни в России связано прежде всего с Уралом, где в разработке технологий активное участие принимали иностранные специалисты. Термин «желтозная медь» встречается в источниках при определении литых латунных деталей посуды. В отношении уральской латуни XVIII века бытует также понятие «зеленая медь», встречающееся в документах и литературе того времени. Латунь с характерным зеленоватым оттенком сплава включает в свой состав большой процент цинка — до 30%. Латунь, как и медь, обладает набором пластических свойств, при этом хорошо гравируется, полируется, сваривается и паяется, прокатывается и штампуется. Производство посуды из латуни получило широкое распространение именно на уральских заводах. Внедрение этого медного сплава в новую отрасль российской промышленности в значительной мере обусловлено популярностью латуни в Германии, особенно в северной ее части, где она применялась в сочетании с оловом. Полностью покрытые оловом изделия тоже были модными — своеобразный стиль «под серебро», принятый в западноевропейских странах, нашел отклик и в России.

Для изготовления посуды использовали медь, раскованную в «чаши» — тонкие листы вогнутой формы, подготовленные либо на колотушечной фабрике, либо при помощи колотушечного молота, установленного на медно-посудной фабрике. Операция по заготовке «чаш», из которых выколачивалось тулово с округлыми, вплоть до полного шара, или ограненными стенками, облегчала ручную ковку посуды. Специальные приспособления позволяли изготовить сосуд любого профиля. Питьевую посуду — кружки, стопы и стаканы цилиндрической или конусовидной формы — делали только из цилиндрических заготовок. Отдельные детали к предмету — навинчивающиеся крышки, прихваты на крышках кружек, кувшинов, стоп, рукомойников, ножки и ручки мисок, вислые ручки шкатулок, обычно литые, — изготавливали в отдельной литейной мастерской. Лужение внутренней поверхности медной посуды — одна из главных операций в процессе создания кованых предметов, поэтому на медеплавильных заводах обязательно были лудильные фабрики.

Сочетание материала и приемов художественной отделки, как уже упоминалось, — характерная черта продукции некоторых производств. Отличительный технологический признак изделий уральского медного производства — форма и посадка петель у предметов с откидными крышками. Нагляднее всего это представлено в шкатулках — вытянутые, узкие в сечении цилиндрические звенья плотно прилегают друг к другу по всей длине соединения крышки с корпусом. Такой прием, по всей вероятности, был привнесен мастерами северо-западного региона. Это нововведение в технологии меднолитой пластики, ставшее составным элементом поморской культуры, выговские мастера применяли в складнях со створами. В изделиях разного назначения подобным образом соединены крышки с туловом, соприкасающиеся по прямой линии. Другая отличительная примета — профилированный рантик, прикрывающий монтировочную клепку и маскирующий закраины медных предметов.

Готовое изделие с гладкими стенками обычно полировали, на латунных поверхностях чаще применяли графический орнамент, украшением красномедных и латунных сосудов с рельефом служила чеканка. Для графической отделки поверхности предмета использовали специальные инструменты — штихели (стальные резцы в виде узких клинков с ручкой и косым лезвием). Для выполнения фактурного чеканного орнамента, который отличает уральскую медь, требовался набор чеканов с разными вариантами «боя» — формы рабочей поверхности. Используя возможности инструмента и собственную фантазию, мастера добивались поразительного видового разнообразия фактурной поверхности. В 1760-е годы применялись трафаретные штампы, позволявшие моделировать разные формы в рельефе орнамента. Интерес представляют редкие предметы с комбинированными, тематически разнородными элементами орнамента, тисненными по матрице, где, например, государственная и военная атрибутики соседствуют с «риторическим Древом» и сюжетной охотничьей сценкой. Немногие образцы сохранили следы еще одного вида техники, применявшегося в декоре утилитарной уральской меди, — тонировки черневым составом. Порошок втирали в углубления поверхности, и изделие специальным образом обрабатывали. Известен редкий пример использования в декоре уральской меди накладок с перегородчатой эмалью. В совершенно оригинальной технике — росписи цветными красками по металлу — на Троицком (Соликамском) заводе А.Ф.Турчанинова выполнен изящный кофейник. Он не имеет клейма, но по свидетельству современника, горного инженера А.С.Ярцова, именно «насем заводе около 1742 г. делывали прекрасную разноузорчатую медную посуду посредством особенного искусства цветными красками испещренную». Аналоги подобной посуды не встречаются у других уральских заводчиков. Использование в отделке латунного кофейника росписи — приема, имитирующего фарфоровый предмет, — навеяно увлечением модным в середине XVIII веке материалом — фарфором.

Главное украшение художественных изделий из меди — графический и чеканный орнаменты. Резное украшение поверхности ближе к искусству оформления рукописной книги и росписи по дереву; с рисованным лубком его объединяет характер сюжетных повествований. Развитие событий в их последовательности изображается на разных сторонах предмета отдельными сюжетны- ми картинками — застолье с музыкантом предваряет езда на санях, охоту сменяет застолье и т.д. Галантные сценки и видовые ряды персонажей: офицер в гренадерке, солдат с ружьем, иноземный чин с подчеркнуто длинной курительной трубкой, выполненные чеканкой, больше тяготеют к лубочным картинкам великоустюжской и вологодской росписи. Сюжетная гравировка, редко встречающаяся на уральских изделиях, отвечая содержанию гравюры второй трети XVIII столетия, ограничивается изображением бытовых сценок. Включение в барочный орнамент отдельных составляющих гравюры — картушей и вензелей — дань эпохе Петра I. Выступающий в роли самостоятельного украшения в декоре стоп-вензель Екатерины II — это еще и знак расположения мастеров из горнозаводских старообрядцев к царствующей особе в ответ на ее политику либерализации в отношении раскольников. Сюжет с досмотром изделий запечатлел событие повседневных будней: выбракованные изделия ломали и отдавали в переделку, а отмеченные браковщиком как предметы «доброго мастерства» подлежали клеймению.

Птицы и травы, «дающие пищу для ума», — ведущие мотивы в орнаменте уральских изделий. Птицы в вариантах разворотов — составная часть композиций с растительным орнаментом, наподобие тех, что венчают пышные «антаблементы» на полях рукописей. Птица на раковине, сидящая на цветке, с веткой в клюве, с плодом в когтях, с поднятой головой; птица с изогнутой шеей изображенная по грудь и в рост, анфас и в профиль, парные птицы — это неполный перечень вариантов. Аюбимые уральскими мастерами птицы на осокинских изделиях отличались мощным туловом и короткой шеей. Выполненные в мастерских Юговского завода птицы с поднятой головой и приподнятыми крыльями выглядят чуть изящней. Для демидовских мастерских характерно динамичное изображение птицы с длинной изогнутой шеей и распростертыми крыльями на изящно очерченной раковине. Среди «уральских» птиц — павлин, индюк и домашняя птица, присутствующие в декоре изделий. «Птичий мотив», решенный изобразительной графикой и пластическими средствами, — самая характерная особенность медных изделий Урала. В виде птичьих клювов делали рыльца у кувшинов и кофейников. Вариант раздвоенного носика, украшенный поверху накладкой — дельфином; выглядит птичьей головой на длинной шее с «хохолком» и раскрытым клювом. Фигурные накладки в виде условных «птиц» с силуэтом птичьего хвоста и лап играют практическую и декоративную роль под петельчатыми ручками больших чаш-сосудов.

За короткий по историческим меркам полувековой период стремительного расцвета и угасания художественной меди Урала XVIII века российские мастера, изготавливая бытовые предметы, создали изящные прикладные образцы, которые стали явлением в искусстве отечественной обработки меди. В стремительной переориентации приемов художественной отделки изделий от гладких поверхностей к линейно-графическому и скульптурно-рельефному декору с многообразной фактурной разделкой сказалось своеобразие этого вида ремесла с элементами промышленного дизайна, подверженного влиянию европейской моды и вкусов эпохи, но всегда следовавшего традициям народного творчества.

Вещи века.

Лариса ПЕТРОВА

Иллюстрации предметов из коллекции ГИМ.

Фото Василия МОЧУГОВСКОГО, Михаила КРАВЦОВА

АПРЕЛЬ 2005

АНТИКВАРИАТ, ПРЕДМЕТЫ ИСКУССТВА И КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ