г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
В обиходе жизни прошлого многое было чрезвычайно красивым, и теперь мы, измученные, усталые, в шумихе современности, в сумятице жизни больших городов, звенящих трамваев и гудящих автомобилей, стараемся собрать хотя бы крохи того красивого прошлого и отдохнуть, любуясь ими и вспоминая о том, что никогда не вернется», — так писал Иван Лазаревский в книге «Среди коллекционеров» (С-Пб., 1914). Экономические и социальные изменения XIX века породили так называемую промышленную буржуазию. За счет нее расширился круг заказчиков на предметы роскоши, в том числе и на изделия из драгоценных металлов. Сегодня эти предметы объекты коллекционирования.
В драгоценных изделиях XIX века, бытовавших в русском обществе, очень часто можно видеть повторение форм, орнаментации и технических приемов, которые были характерны для мастеров-ювелиров Древней Руси. Это- чернь, скань (филигрань), зернь, эмаль. Самые обычные, массовые предметы, отличающиеся чистотой формы и тщательностью исполнения, подчас с полным основанием можно назвать художественными произведениями, что позволяет судить не только о месте серебра в быту, но и о функциональном значении произведений декоративно-прикладного искусства. Соединение различных техник и материалов графической резьбы, позолоты, драгоценных камней, черневой гравюры, живописной эмали, объемного рельефа, сканого узора способствовало рождению новой стилистики, русского стиля. Именно декоративно-прикладное искусство всегда было наиболее массовым и характерным носителем новой художественной школы. Вместе с архитектурой оно закрепляет ее победу, обеспечивает ее общественное признание.
Неповторимый облик Москвы заслуга не только многих поколений архитекторов, художников, скульпторов, мастеров прикладного искусства, но и серебряных дел мастеров XIX века. Панорама Московского Кремля, его башни, дворцы, соборы, монастыри, Красная площадь и многие другие памятники города изображались на бытовых предметах того времени чайных и кофейных сервизах, подносах, блюдах, солонках, столовых приборах.
Начало XIX века в России период особого расцвета русского искусства. Ювелирные фабрики и частные мастерские производили много изделий, украшенных чернью: для золотых и серебряных изделий это является традиционным с древнейших времен. Черневое серебро имеет ряд практических преимуществ: это ограниченная область. Сама по себе чернь не является предметом страстной охоты. Цены на изделия определяются стандартным подходом к категории предметов, а уровень мастерства и авторство играют второстепенную роль. Это позволяет коллекционерам по сходной цене покупать предметы высочайшего качества. Ювелирные произведения, относящиеся к 1820 — 1840-м годам, очень своеобразны: декорированные ручным способом, индивидуальные по характеру, порой курьезные, они несут в себе большой информативный материал, ибо являются современниками и свидетелями изображенных на них памятников, предметом интересов и пристрастий их заказчиков и владельцев.
Москва всегда выступала хранительницей древних традиций: привычный уклад московского быта, древние церкви и соборы, богатейшие собрания отечественной старины все способствовало созданию в столице произведений в национальном «историческом» духе. Интерес к памятникам старой Москвы, уцелевшим после Отечественной войны 1812 года, побудил мастеров со скрупулезной точностью передать особенности архитектуры древних строений. Не обошли они своим вниманием и новые черты в облике города. Москву украшали архитекторы М.Казаков, Д.Жилярди, О.Бове, А.Григорьев и многие другие.
Сравнение с гравюрами и литографиями XIX века позволяет сделать вывод о том, что мастера-серебряники использовали их в качестве источников для оформления серебряных предметов. Это неудивительно, так как в первой половине XIX века тиражированная графика достигла особенно больших успехов. Гравюры и литографии в большой степени способствовали популяризации произведений живописи, скульптуры и архитектуры. Как правило, первоисточником для воспроизведения архитектурных ансамблей служили не зарисовки с натуры, а многочисленные изображения Москвы на акварелях, гравюрах, литографиях таких художников, как А.Мартынов, Ф.Алексеев, В.Солодовников, Л.Бишебуа, Ф.Бенуа и других. Мастера либо копировали гравюры с архитектурными пейзажами, либо перерабатывали изображение, создавая близкий к графическому оригиналу вариант, своеобразие которого определялось используемой техникой чеканкой, резьбой, чернью. Большой выразительности и четкости рисунка они достигали в черневых изделиях.
Особой прелестью отличались изображения московских памятников на изделиях малых форм — табакерках, распространенных в России с XVIII века. Небольшие, изящные, они вошли в моду на Западе в XVII веке. Их коллекционировали, нередко преподносили в подарок. Золотые и серебряные, чеканные и гравированные, с эмалью или чернью, украшенные драгоценными камнями, табакерки отличались высококачественной технической обработкой металла и редким изобразительным материалом. Они всегда пользовались большим спросом. Изящество, красота и редкость, а порой и высокая материальная ценность все это и привлекает сегодня коллекционеров. Особый интерес представляют табакерки с изображениями тех архитектурных памятников, которые не сохранились или видоизменились из-за перестроек.
12 декабря 1822 года, в день рождения императора Александра I, открылся Кремлевский сад (впоследствии — Александровский). Он делился на верхний и нижний — с Троицким мостом, пандусами и лестницами, гротами. Летом сюда привлекали публику большие клумбы с цветами, липовые аллеи, зимой — ледяные горки. Сад от Манежной площади отделяла великолепная решетка со столбами из ликторских пучков, золотых топоров и золотых перевязок. По воскресным дням в саду гуляла праздная публика, играл оркестр.
На табакерке (7,5x4,0x2,0) 1843 года мастера О.Баланова в технике черневой гравюры изображен Александровский сад. Мастер и в этом случае воспользовался гравированными листами Р.Курятникова «Вид Кремлевского сада в Москве. 1824». На верхней крышке мы видим Кремлевскую стену, Манеж, детально расписанные ворота и постройки в самом саду.
Этого же мастера — Осипа Баланова — миниатюрная табакерка (7,8x4,5x1,7) 1830-х годов, на которой очень редко встречаемое изображение Театральной площади: Большой театр с четырьмя колоннами и Охотный ряд от угла Малого театра. В этом случае графическим источником мастеру послужила гравюра А.Аркадьева «Вид Большого театра и новой площади» из «Путеводителя по Москве», изданного С.Глинкою в 1824 году. Гравюра выполнена по рисунку К.Брауна, первому графическому изображению этой площади. Интерес заказчиков к подобным изделиям вполне объясним. Он вызван и обновлением Театральной площади в 1820-е годы, и осознанием гордости за восстановленный Большой театр. Надо сказать, что первые театральные представления в Москве были в доме князя Милославского в Кремле, потом — на Красной площади. В конце XVII — начале XIX века театр помещался в разных домах, затем переехал в так называемый Театральный дом, который сгорел в 1805 году. На этом месте в 1825-м построили Большой театр. О.Баланов, чтобы не дробить рисунок, изобразил у Большого театра лишь четыре из его восьми колонн. Тот же прием можно видеть, в частности, на табакерке в собрании Оружейной палаты.
Не менее интересна еще одна табакерка (7,2x3,8x1,6) 1848 года этого же мастера с черневым изображением дачи Ноева. Судя по книге И.П.Машкова «Путеводитель по Москве», изданной в 1913 году, это — «загородный дом гр. Дмитриева-Мамонова, дача Ноева. Здание прекрасной архитектуры, богато украшенное, но в очень плохом состоянии». Произведения мастера черневой гравюры О.Баланова экспортировались в Западную Европу с середины XIX века.
Интересна табакерка (7,1x4,5x1,3), выполненная в 1835 году мастером черневой гравюры с инициалами BE, возможно, Василием Евсеевым. На ее лицевой стороне воспроизведена часть одного из клейм «План столичного города Москвы» 1825 года. Клеймо называется: «Церковь Спаса на бору. Теремной дворец и Оружейгауз с окружающими их зданиями». На тыльной стороне изображены строения на территории Московского Кремля с видом на Спасскую башню, Архиерейский дом и монастыри. Здесь мастер-серебряник блестяще использует прием углубленного золоченого проканфаренного фона, на котором так рельефно выступают черневые изображения.
Вид одного из уголков Кремля, не сохранившегося до наших дней, украшает табакерку (7,7x4,4x1,7) 1844 года мастера-ювелира черневой гравюры с именным клеймом В в. На переднем плане изображены древнейшая церковь Кремля — Спаса на Бору, построенная в XIV веке, старый Кремлевский дворец, в котором жили московские государи, церковь Благовещения на Житном дворе возле Благовещенской башни, служившей колокольней для этой церкви. На сей раз графическим источником, возможно, стала литография 1825 года с рисунка О.Кадоля, выполненного в 1821 году, — «Вид Александровского сада со стороны Кремлевской набережной». Мастер-серебряник, владевший техникой гравировки, не нарушил пропорций и точно скопировал грандиозную панораму на небольшой формат табакерки. Удачно передал как общий вид, так и отдельные детали. Тонкое искусство резьбы выразилось в характерном для середины XIX века орнаменте из крупных пышных завитков и листьев на слегка углубленном проканфаренном фоне.
Привлекает внимание изображение кремлевских памятников на табакерке (5,5x3,3x1,5) 1860 года мастера-ювелира Н.Феофилова. На лицевой стороне — черневое изображение, близкое к изображению на гравюре 1795 года Ж.Делабарта «Вид Спасских ворот и окружностей их». Ко времени создания табакерки этот вид Кремля уже радикально изменился. Так, Собор Николая Гостунского был в одну ночь разобран в 1817 году перед приездом в Москву прусского короля Фридриха-Вильгельма III — отца великой княгини Александры Федоровны, жены будущего императора Николая I. А Архиерейский дом в 1818 и 1823 годах перестраивался по проекту В.Стасова и стал называться Малым Николаевским дворцом. В 1929 и 1931 годах все постройки Вознесенского и Чудова монастырей были снесены.
К раритетам можно отнести и серебряную, позолоченную тарель (диаметр — 14 см) с очень редким черневым изображением Триумфальных ворот у Тверской заставы. Она выполнена в 1842 году мастером- монограммистом СР. На тарели он воспроизвел первый проект Триумфальных ворот архитектора О.И.Бове, утвержденный к осени 1827 года, но он оказался неудачным. Дело в том, что существовавшая тогда Тверская застава со шлагбаумом и домиками кордегардий была расположена не по оси главной улицы, а несколько правее. Архитектору заказали новый проект московских Триумфальных ворот и благоустройства отрезка Петербургского шоссе, примыкающего к заставе. Этот проект был утвержден 26 апреля 1829 года, а 17 августа уже состоялась торжественная церемония закладки Триумфальных ворот — модель их, выполненную по проекту О.И.Бове, можно видеть в музее архитектуры имени А.В.Щусева. Даже кони, влекущие колесницу Славы, которые торжественно и спокойно выступают на известных нам воротах, в первом варианте неслись вскачь. Мас- тер-серебряник воспользовался гравюрой, которую можно видеть в издании «Москва в ее прошлом и настоящем» начала XX века, таблица CLXIV, и со скрупулезной точностью воспроизвел коней колесницы Славы как будто скачущими навстречу приезжающим из Петербурга. Работа мастера еще раз свидетельствует о творческом подходе к графическому материалу, который брали за основу.
После Отечественной войны 1812 года, всколыхнувшей национальное сознание, повысился интерес к политической тематике и в серебряном деле. Так, одним из московских мастеров в 1843 году была выполнена ложка с черневой гравюрой, изображающей всадника, возможно, М.И.Кутузова, на боевом коне.
Исключение из черневых предметов составляет рюмка вологодской работы 1843 года неизвестного мастера. Вологодский мастер изобразил на корпусе чаши очень тонким и легким рисунком светлой, скорее серой, чем черной чернью гравюру Martens «Михайловская площадь», которую можно видеть в издании барона Н.Врангеля «Русский музей императора Александра III» (т. 1, С-Пб., 1904, таблица СХП). Возможно, это был один из лучших мастеров черневого искусства Вологды середины XIX века. Произведение отличается удивительным искусством гравировки, соединяющей высочайшее мастерство резчика по металлу с красотой линий и изяществом рисунка.
В быту русского общества XIX века особое место занимали табакерки, которые по форме и оформлению восходили к XVIII веку. Мастер-монограммист ее на табакерке 1843 года (8,8x3,8x2,8) всю поверхность золоченого фона заполнил резными собаками, птицами, змеями. Его кропотливую и искусную работу можно хорошо рассмотреть только при сильном увеличении. Есть фигуры похожие, но нет одинаковых. Подобная табакерка имеется в собрании Оружейной палаты На другой табакерке (8,6x5,0x2,8) работы 1847 года этот же мастер виртуозно изобразил на опущенном серебряном гильошированном фоне золоченые арки, лестницу и изящный силуэт дамы, одетой в длинное платье со складками.
Все эти предметы быта ушедшей эпохи, выполненные с таким тщанием и мастерством, — зримое свидетельство любви современников к своему городу, его прошлому и настоящему.
.jpg)
Мастера XIX века заимствовали формы, декоративные мотивы, цветовую гамму из богатого наследия московских златокузнецов. Ассортимент сканых изделий в XIX веке был очень широк — от массивных подносов до маленьких, в горошину, пуговиц. Они украшали быт, который был ими насыщен.
Скань делают из чистого или высокопробного серебра или золота, которые можно вытянуть в тонкую проволоку. От старого русского слова «скать», то есть сучить, свивать нити, этот технический прием получил название «скань», а изделия называют скаными. Скань известна с глубокой древности. Сканые работы не требуют сложного оборудования и многочисленных инструментов.
Мастер-сканщик с помощью изгибов серебряной нити создавал самые разнообразные узоры — вьющийся стебель с побегами, спирально закрученные веточки, травы или пучки трав, перехваченные колечками: скань давала мастерам золотого дела огромный простор для творчества. Мотивы сканых узоров середины и второй половины XIX века чрезвычайно многообразны. Интересным примером могут служить два ларца-сундучка 1832 года мастера А. И. Соколова и фирмы И. П. Хлебникова 1908 —1917 годов, которые состоят из прямых вертикальных, довольно толстых полос гладкой плющеной проволоки, между которыми расположены стебли из свитой в жгут скани, усеянные с двух сторон отростками и маленькими шариками зерни. При изготовлении ажурной скани рисунок делается на бумаге, к которой приклеивают отдельные детали сканых узоров, и, посыпав припоем, паяют обычным способом. Бумага сгорает, а сканые завитки спаиваются между собой. Один из важнейших вопросов для сканщика — это чистота припоя, который не должен заливать мелкие детали и тем самым нарушать четкость рисунка узора.
Непрерывно вьющийся стебель с побегами, ажурными цветами можно видеть на ларце работы 1858 года мастера Ф.М.Пичугина. Орнамент сетки из четырехлепестковых цветков представлен на подлампадни- ке 1860 года мастера-сканщика В.И.Попова и на сухарнице 1847 года с веером из павлиньих хвостов по всей поверхности этого же мастера. С середины XIX века вошли в моду изящные плетеные дамские кошельки и сумочки. Один из интересных образцов изделий с орнаментальными мотивами модерна — сумка 1908 —1917 годов, в которой удачно соединилось кольчужное плетение, переливающееся, как ткань, и рельефные детали растительного узора, которые делали эти сумочки очень нарядными: они были хорошим дополнением к вечернему костюму.
Особый интерес в XIX веке вызывали изделия из серебра с эмалью. Эмаль с ее живописностью и поли- хромностью ярко отобразила стремление к необычным цветовым сочетаниям, новым декоративным фактурам. Качество эмали было высоким. Новые художественные принципы привели к созданию других, быстро завоевавших популярность форм серебряной посуды — корчиков, ковшей, братин, воспроизводивших утварь XVI—XVII веков. Например, братина 1895 года московского мастера И. Д. Салтыкова, конфетница 1899 —1908 годов мастерской Н.В.Алексеева. На наружной стороне донышка конфетницы — гравированная надпись: «На счастливое новоселье И.М. и Е.П.Кузнецовым от В.Ф. и А.Н.Аршиновых». Дарителей можно определить: Аршинов Василий Федорович, купец Черниговский, член Московского общества распространения коммерческого образования, староста церкви Иоанна Предтечи. Аршинов и К°, торговый дом, «Мануфактурные товары, сукно» на Биржевой площади.
Цвет в русском модерне очень важен. Он играет большую роль и в серебряных изделиях того периода. Мастерская М. Соколовой включает цветную позолоту в узор резных цветов, листьев, побегов в комплект, состоящий из конфетницы, сливочника и щипцов для сахара. Привлекают внимание необычной формой и оформлением чашка с блюдцем и ложкой, исполненные 11-й московской артелью в 1908—1917 годах, ковши 6-й и 20-й московских артелей. Эмаль по сканому орнаменту широко применялась русскими мастерами с древнейших времен. Московские эмальеры XIX века, творчески преобразуя художественное наследие, обогатили палитру эмали новыми сочетаниями. Они использовали живописную эмаль в красивой розово-сиреневой и сине-голубой гамме. Яркие красочные стилизованные орнаменты покрывают всю поверхность портсигаров со сложными растительными побегами и геометрическими фигурами работы 1899 — 1908 годов мастеров ювелирного искусства Н.Н.Зверева и И.Д.Салтыкова. Изделия мастера Зверева отличаются изысканностью и необычностью эмалевых соцветий. Кошелек этого же времени мастера-монограммиста И.Г., на котором полихромная эмаль голубого, красного, зеленого, синего тонов создает впечатление праздничности народного искусства.
При выработке национального стиля конца XIX — начала XX веков одним из творческих источников стали произведения «абрамцевского круга» —
В. Васнецова, М. Врубеля, Е. и В.Поленовых, которые, в частности, увлекались мозаикой и витражными композициями, что способствовало появлению в ювелирной промышленности оконной или витражной эмали. Оригинальным и необычным по цветовой гамме предстает портсигар работы неизвестного мастера начала XX века, исполненный в технике прозрачной эмали, которая просвечивая, демонстрирует всю красоту многоцветного узора, так любимого русскими мастерами прошлого. Исходя из характера исполнения и цвета эмалевой палитры, портсигар можно отнести к подражанию знаменитой фирме П.А.Овчинникова. Произведений с оконной эмалью сохранились единицы, так как ее технология была очень
сложной, а изделия чрезвычайно хрупкими.
Получили распространение серебряные изделия, воссоздающие предметы народного быта с прекрасной имитацией различных материалов и техник (литья, чеканки, резьбы). Такова, например, солонка с резьбой, имитирующей деревянную, и повторяющая формы крестьянских деревянных солониц.
Изделия с клеймом крупнейшей русской фирмы К.Фаберже, открывшей в Москве свой филиал в 1880-х годах, пользовались большим спросом и в России, и за границей. Прекрасную чеканку и необычную форму в стиле модерн можно видеть на конфетнице московского отделения фирмы Фаберже.
Если вспомнить об интерьере, то следует упомянуть хрустальную вазу 1908-1917 годов 4-й москов
Лучшими представителями московской ювелирной школы были фирмы П.Ф.Сазикова, И.Губкина, П.А.Овчинникова, А.М.Постникова, И.П.Хлебникова — придворных поставщиков российского императорского двора и многих королевских дворов Европы. Это определило значимость московской школы, удачно воплотившей в своих изделиях новые художественные идеи и направления, особенно национальные, и работавшей на базе мощного организованного промышленного производства. Изделия из драгоценных металлов убедительно показывают сложность, разнообразие и в то же время единство декоративного искусства России второй половины XIX — начала XX века.
Светлана КОВАРСКАЯ, Олег ЛОГИНОВ
Иллюстрации предоставлены авторами.
Мастерская
АНТИКВАРИАТ, ПРЕДМЕТЫ ИСКУССТВА И КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ
Новый год 
