в собрании ООМИИ имени М.А. Врубеля
Начало формирования коллекции Омского музея изобразительных искусств относится к двадцатым годам XX века. Поступавшие в это время экспонаты из Государственного музейного фонда и крупнейших музеев — Эрмитажа, Русского, Румянцевского — раньше находились в известных художественных частных собраниях Юсуповых, Шереметевых, Горчаковых, Фаберже и других.
Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля по праву может гордиться уникальными произведениями искусства, ведущими свое происхождение из коллекций представителей династии Романовых. Около пятидесяти произведений живописи, графики, мебель, керамика, скульптура, владельцами которых ранее были императрица Александра Федоровна, великие князья Константин Константинович, Михаил Николаевич, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и другие, до революции украшали интерьеры Зимнего, Ново- Михайловского и Мраморного дворцов в Петербурге и предназначались для повседневного использования или торжественных приемов.
Одиннадцать живописных полотен из коллекций великих князей Романовых, сегодня хранящиеся в собрании Омского музея, демонстрируют нам предпочтения, собирательские интересы и личный вкус их владельцев.
Шесть произведений находились в собрании Великого князя Константина Константиновича, пять из них располагались в принадлежащем князю Мраморном дворце в Петербурге, еще одно — в Константиновском дворце в Стрельне.
Мраморный дворец был возведен во второй половине XVIII века по проекту архитектора А. Ринальди и предназначался для графа Г. Орлова. После смерти последнего дворец был выкуплен у наследников и «назначен» Екатериной II Великому князю Константину Павловичу, а затем был передан в наследственную собственность Великому князю Константину Николаевичу и стал именоваться Константиновским. Последним владельцем дворца был Великий князь Константин Константинович Романов (1858— 1915) — сын Великого князя Константина Николаевича, внук императора Николая I.
Помимо традиционного для великих князей несения военной службы, Константин Романов с 1889 года и до конца жизни был президентом Академии наук, главным начальником военно-учебных заведений в 1900—1910 годах, искусствоведом, музыкантом и известным поэтом, писавшим под псевдонимом «К.Р.», а также переводчиком.
Из Мраморного дворца происходят три небольшие картины на тему античного быта кисти Степана Бакаловича — «Ода», «Дискобол», «С голубями», исполненные художником в 1889 году. Произведения, объединенные в триптих, поступили в Омский музей в 1927 году из Ленинградского отделения Государственного музейного фонда.
Работы упоминаются в «Указателе художественных произведений, выставленных в залах Академии Художеств в 1890 году» (СПб., 1890, № 106,108,149). Однако в каталоге выставки они указаны отдельно, под разными каталожными номерами, а потому, вероятно, изначально не были объединены. В исследовании Ф. Булгакова «Наши художники» (СПб., 1890, с. 25) упоминается работа «Ода»: «Это произведение, еще на время 1890 года не виденное публикой, собственность Великого князя Константина Константиновича».
В конце XIX века подобная «красивая живопись» академического, салонного направления пользовалась большим успехом. Изысканно-нарядные античные сцены С.В. Бакаловича находились на пике моды. Произведения художника охотно приобретались даже императорской семьей.
Константин Константинович очень любил античность и нередко обращался к ней в своем творчестве. Объединив произведения в триптих, он посвятил изображениям свои стихотворные строки, поместив их в обрамление картин (здесь и далее сохранены, орфография и пунктуация автора):
I
Любо глядеть на тебя, черноокий приветливый отрок,
В ясное утро, когда ты диском играешь блестящим.
Спину согнув, опершись в колено левой рукой,
Правою ловко ты круг увесистый бросишь далеко.
Если ж никто с тобой не сравнится в уменьи, и диск твой,
С медным звоном в плиту ударяясь, всех мимо промчится,
— Стройно ты выпрямишь стан, задорно голову вскинешь,
Кудри встряхнешь и таким заразительным смехом зальешься;
В душу твой просится смех, и думаю я в восхищеньи:
Как хороша ты, о, жизнь! О, юность, как ты прекрасна!
II
Счастье ж твоим голубям!
Ты снова в дверях показалась
С пестрой корзиной в руках, зерном наполненной крупным.
Все встрепенулись они, все вдруг над тобой закружились,
Близко уселись к тебе и, нежно ласкаясь, воркуют,
Голуби всюду: в самой корзине над лакомым кормом,
Те на плечах у тебя доверчиво так приютились,
Эти у ног и клюют на пороге упавшие зерна.
О, не спегиите вспорхнуть!
Побудьте здесь, кроткие птицы!
Лайте завидовать мне вашей близости к деве прекрасной,
Лщйте хоть издали мне на нее любоваться подоле.
III
Завтра вот эти стихи тебе показать принесу я.
Сядем мы рядом; опять разовью заветный я свиток;
Голову нежно ко мне на плечо ты снова приклонишь,
Почерк затейливый мой на свитке с трудом разбирая.
С робостью тайной в душе и трепетом сладким объятый,
Взора не смея поднять на тебя, притаивши дыханье,
Буду безмолвно внимать; угадывать буду стараться
Все, что в этих стихах ты. осудишь, и все, что похвалишь.
Каждую темную мысль, неловкое слово, неровность
Голоса звук оттенит, невольное выдаст движенье.
Если ж все до конца дочитаешь ты без запинки,
В очи тебе загляну яив них приговор прочитаю.
Ласковой, ясной меня озарять ты, быть может, улыбкой...
Мне ль благодарным не быть вдохновенью за эту улыбку!
О, если б только оно меня осеняло почаще!
Три стихотворных отрывка, вошедшие в цикл «Гекзаметры», были написаны в июле 1888 года, что дает нам основание предположить, что С.В. Бакалович создавал картины по мотивам уже написанных строк, получив таким образом заказ и программу для их создания.
На сохранившихся фотографиях конца XIX века, запечатлевших интерьеры Мраморного дворца, имеются воспроизведения некоторых работ, хранящихся в Омском музее. Так, из них мы узнаем, что произведения С.В. Бакаловича располагались в приемной Великого князя (Барановский Г.Б. Архитектурная энциклопедия. СПб., 1904, т. 4), где находились и другие предметы, стилизованные под античность.
В приемной также находилось живописное произведение, запечатлевшее фрагмент с работы Тициана «Вознесение Марии» («Ассунта»), обрамленное в пышную керамическую раму, декорированную листьями лавра и фруктами, выполненную в подражание флорентийскому скульптору Луке делла Роббиа (ныне в
собрании ООМИИ). А в кабинете Константина Константиновича хранилась копия с картины Джованни Беллини «Мадонна с деревцами». Произведение располагалось напротив рабочего стола Великого князя и, вероятно, было ему особенно дорого. На раме, заказанной специально для картины, были помещены стихотворные строки Константина Романова из цикла «На чужбине», написанные в мае 1882 года в Гмундене:
С какою кротостью и скорбью нежной
Пречистая взирает с полотна!
Грядущий час печали неизбежной
Как бы предчувствует Она!
К груди Она Младенца прижимает
И Им любуется, о Нем грустя...
Как Бог, Он взором вечность проницает
И беззаботен, как дитя!
«Портрет Великой княгини Елизаветы Маврикиевны, супруги Великого князя Константина Константиновича» кисти АЛЛ. Леонтовского был написан в 1906 году в Стрельне, в летней резиденции семьи Константина Романова. Портрет долгие годы находился в кабинете Стрельнинского Константиновского дворца, где хранился и парный к нему «Портрет Великого князя Константина Константиновича». Сведения о художнике А.М.
Леонтовском очень скудны, в литературе содержатся лишь его краткие биографические данные. Однако в ходе изучения биографии художника удалось выяснить несколько интересных фактов. Первое знакомство Великого князя Константина Константиновича с творчеством А.М. Леонтовского состоялось в Костроме, в доме дворянского собрания, где в начале XX века располагался музей архивной комиссии. В музее находился портрет местного чиновника кисти А.М. Леонтовского. В 1902 году музей посетил Константин Константинович и, вероятно, обратил внимание на писанный масляными красками портрет. После чего А.М. Леонтовский получил большой заказ от царской семьи и стал одним из известных художников Петербурга.
Помимо живописных полотен в Омский музей из коллекции Константина Романова поступил целый ряд произведений декоративно-прикладного искусства, среди которых гарнитур орехового дерева из 11 предметов, порфировая ваза, камея с портретом Великого князя Константина Николаевича, предметы керамики, скульптура. Все вместе они позволяют понять интересы и предпочтения Константина Константиновича, почувствовать атмосферу его дворца.
Еще один экспонат музейной коллекции связан с именем Великого князя из рода Константиновичей: картина В.И. Якоби «Артемий Волынский на заседании кабинета министров», написанная в 1875 году, находилась ранее в собрании Николая Константиновича, родного брата Великого князя Константина Константиновича. Ф. Булгаков в своем сочинении (Указ, соч., с 276) называет эту картину среди важнейших, написанных художником, и удостоверяет, что картина была приобретена Великим князем Николаем Константиновичем.
Четыре живописные работы из собрания ООМИИ исторически связаны с именем Великого князя Михаила Николаевича Романова (1832— 1909) — младшего сына императора Николая I, брата Александра II, крупнего государственного деятеля: генерал-инспектора артиллерии, председателя Государственного совета в 1881—1905 годах. С 1863 по 1881 год он являлся наместником Кавказа и главнокомандующим Кавказской армией. Михаил Николаевич поддерживал историко-этнографические исследования Кавказа, занимался коллекционированием, собирая русскую и западноевропейскую живопись, оружие, ковры, старинные бытовые предметы народов Кавказа, которые хранил в своем домашнем музее.
Собирательские интересы двух сыновей императора Николая I, великих князей Михаила Николаевича и Николая Николаевича (1831—1891), ярко демонстрирует живописное произведение «Солдаты в деревне» из собрания ООМИИ имени М.А. Врубеля, исполненное Ф.И. Байковым в 1844 году. На обороте холста сохранилась надпись: «Его Высочества Михаила Николаевича подарена Его Высочеством Николаем Николаевичем. 1845 года». В собрании Государственного Русского музея имеется аналогичная работа Ф.И. Байкова «Казак и трое солдат у избы», выполненная в 1844 году, на обороте которой также располагается надпись: «Подарена Его Высочеством Великим князем Николаем Николаевичем Его Высочеству Великому князю Михаилу Николаевичу 1844 года 13 октября». Кроме того, еще две работы этого художника из собрания ГРМ происходят из собрания Великого князя Николая Николаевича. Таким образом, целая серия живописных работ Ф.И. Байкова в 1844—1845 годах попала в коллекцию к великим князьям. Николаю Николаевичу в это время исполнилось 13 лет, Михаил Николаевич был на год младше брата. Воспитанные в военном духе и строгой дисциплине (Николай Николаевич в будущем возглавит кавалерию, а Михаил Николаевич — артиллерию), великие князья и в выборе живописи отдавали предпочтение композициям на военную тематику.
Работа К.Н. Филиппова «Мостик в горах» поступила в музей из собрания старшего сына Михаила Николаевича — Великого князя Николая Михайловича, о чем свидетельствует наклейка с надписью на оборотной стороне холста: «Картина, принадлежавшая Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Михайловичу. Горный мостик Филиппова № 1616».
Константин Николаевич Филиппов (1830—1878) был известным художником, автором жанровых и батальных сцен. Еще будучи учеником академии, он был командирован в армию на Дунай, действующую против турок. Во время Крымской войны 1854—1855 годов он находился при русской армии в Крыму. В 1864 году художник был командирован на Кавказ, где оставался до конца своей жизни и работал в качестве штатного журналиста и художника при наместнике Кавказа Великом князе Михаиле Николаевиче. Здесь он выполнил ряд картин жанрового характера из кавказской жизни, многие из них затем вошли в собрание Великого князя. Вероятно, именно в это время была исполнена работа «Мостик в горах», которая уже позже оказалась у сына Михаила Николаевича Великого князя Николая Михайловича.
Известно, что сыновья Михаила Николаевича с особым чувством относились к Кавказу. В своих воспоминаниях Великий князь Александр Михайлович, родной брат Николая Михайловича, так описывает свои воспоминания о жизни детей Великого князя Михаила Николаевича на Кавказе: «Кабинет отца представлял собой огромную комнату, накрытую удивительными персидскими коврами и украшенную по стенам кавказскими саблями, пистолетами и ружьями. Из окон мы могли наблюдать улицы Тифлиса, картины восточного быта. Мы не могли наглядеться на высоких горцев в серых, коричневых или красных черкесках, верхом на чистокровных лошадях, с рукой на рукояти серебряных или золотых кинжалов, покрытых драгоценными камнями. Привыкнув встречать у отца представителей различных кавказских народностей, мы без труда различали в толпе беспечных персов, одетых в пестрые ткани, и ярко выделявшихся грузин. Армянские продавцы фруктов, сумрачные татары верхом на мулах, желтолицые бухарцы — вот главные персонажи вечно двигающейся панорамы.
Громада Казбека, покрытого снегом и пронизывавшего своей вершиной голубое небо, царила над узкими, кривыми улицами, которые вели к базарной площади и были наполнены шумной толпой. Только мелодичное журчание быстрой Куры смягчало гамму вечно кричащего народа. Красота окружающей природы обыкновенно накладывает отпечаток грусти на склад юного характера. Но мы все были беспечно счастливы в те короткие минуты, которые оставались в нашем распоряжении между строевыми занятиями и учебными классами. Мы любили Кавказ и мечтали остаться в Тифлисе. Европейская Россия нас не интересовала. С недоверием и даже презрением мы смотрели на расшитых золотом посланцев Санкт- Петербурга. Ежедневно от часу до двух и от восьми до половины девятого пятеро братьев мы строили планы отделения Кавказа от России» (Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. М., 1991, с. 20).
Интерьеры Ново-Михайловского дворца некогда украшало крупноформатное полотно немецкого мастера Карла Фридриха Дейкера «Охота на кабана», исполненное в 1861 году.
К.Ф. Дейкер был довольно популярным художником в Германии, однако в России о его творчестве известно мало. Он прошел обучение в рисовальном классе Академии художеств в городе Ханау. На его становление в качестве мастера охоты большое влияние оказал старший брат Йоханнес Фридрих Дейкер, однако истинным образцом для него стало творчество фламандского мастера Франса Снейдерса, драматическую силу искусства которого он перенял и воплотил в своей живописи, отдавая предпочтение динамичным сценам драматического терзания животных.
Над картиной «Охота на кабана» художник работал два года. В 1859 году он предпринял поездку в лес Рейнхарда, целью которой было тщательное изучение анатомии животных, их повадок, тонкостей и особенностей этого вида охоты. Результатом стало появление двух крупноформатных изображений травли кабана, первое из которых попало во владения Великого князя Михаила Николаевича Романова, а второе — маркграфа Макса Баденского.
Михаил Николаевич, как и многие другие великие князья из династии Романовых, был страстным охотником. С детских лет он со своими старшими братьями — цесаревичем Александром Николаевичем и Великим князем Николаем Николаевичем — участвовал в «охотах» своего отца в Петергофском имении. Позже, вместе с Николаем Николаевичем-старшим, он принимал участие почти во всех «охотничьих сезонах» своего старшего брата императора Александра II, а после гибели последнего Михаил Николаевич сопровождал во время охоты императора Александра III.
Увлечение Великого князя отразилось и в убранстве Ново-Михайловского дворца, где хранилась большая коллекция оружия, охотничьих трофеев и живописных полотен на тему охоты, среди которых находилась и работа К.Ф. Дейкера. После смерти Великого князя картина вместе с имуществом Ново-Михайловского комплекса была наследована основным преемником дворца Великим князем Николаем Михайловичем.
В Ново-Михайловском дворце располагалась и «Купальщица» Т.А. Нефа, ныне хранящаяся в Омском музее. Работа поступила в Западно-Сибирский краевой музей в 1925 году из Ленинградского отделения Государственного музейного фонда.
Картина неоднократно воспроизводилась в литературе на фотографиях гостиной, в интерьере которой она когда- то находилась.
Так, в «Архитектурной энциклопедии» Г.Б. Барановского (СПб., 1904, т. 4, с. 75) помещены фотографии К.К. Булла, запечатлевшие интерьеры дворца Великого князя Владимира Александровича. На одной из них в интерьере Белой гостиной изображена работа Т.А. Нефа из собрания ООМИИ. Однако в альбоме «Историзм в России» (СПб., 1996, с. 225) на фотографиях капитана Никитина 1890-х годов та же самая комната, в которой располагается «Купальщица», упоминается как «Гостиная в Ново-Михайловском дворце». В одном из изданий, таким образом, были опубликованы ошибочные данные.
На фотографии, помещенной в исследовании Г.Б. Барановского, в росписи потолка хорошо различим вензель с заглавной буквой «М», который являлся вензелем Великого князя Михаила Николаевича. Кроме того, на обеих фотографиях хорошо видна крупная белая ваза с синим растительным орнаментом, располагающаяся в центре гостиной. В собрании ООМИИ имеется такая ваза, и, судя по сохранившейся наклейке, она ранее находилась в Ново- Михайловском дворце. Стало быть, именно Г.Б. Барановский ошибочно указал на принадлежность гостиной, в которой располагалась картина, Великому князю Владимиру Александровичу. С большой долей уверенности можно утверждать, что «Купальщица» кисти Т.А. Нефа ранее находилась в собрании Ново-Михайловского дворца.
Таким образом, к убранству Ново- Михайловского дворца относятся сразу несколько живописных произведений, ныне хранящихся в Омском музее. Вместе с произведениями керамики и предметами декоративно-прикладного искусства, мебелью они составляют целый комплекс экспонатов из Ново-Михайловского дворца. Все они после Октябрьской революции 1917 года, когда дворцовое собрание перестало существовать, попали в Государственный музейный фонд, откуда и были переданы в Омский музей.
На сегодняшний день работа по выявлению и изучению произведений из коллекций Романовых продолжается и имеет своей целью максимально полно представить данный раздел в 2013 году, когда все мы станем свидетелями и участниками юбилейного празднования 400-летия Царского Дома Романовых.
Елена РЕУТОВА
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 79 (сентябрь 2010), стр.36