История мнений, факты и современный вывод о пробном двух рубле вике Екатерины I
Ранее на страницах нашего журнала уже затрагивалась тема с версиями о происхождении штемпелей и некоторыми исследованиями чеканки самого серебряного двухрублевика 1726 года (см. статью Ю. Петрунина в№ 12 (53) «Нуда исчез серебряный двухрублевик Екатерины I»), в которой известный и уважаемый автор-исследователь на основе общеизвестных и принятых фактов выстраивает историческое предположение о происхождении самого штемпеля хорошо известной по всем каталогам пробной Монеты...
Да, монета хорошо известна, опубликованы версии появления штемпелей для нее, а вот к самому вопросу появления монет с этого штемпеля хотелось бы еще раз вернуться! Для этого сопоставим все имеющиеся на данный момент факты, проведем некоторые сравнительные анализы (преимущественно с родственным исследуемому серебряным двухрублевиком 1722 года Петра I) и сделаем вывод.
1. Еще В.В. Уздениковым, а позже, еще более убедительно, Ю. Петруниным доказана подлинность штемпелей серебряного двухрублевика 1726 года путем сравнения стилей граверов времен Екатерины I (см. указанную выше статью).
2. Р. Зандер, ссылаясь на Великого князя Георгия Михайловича, сообщает о трех известных на сегодняшний день экземплярах исследуемой нами монеты: из Эрмитажа, Британского музея и Смитсоновского института США (бывший экземпляр самого Великого князя).
Вплоть до начала XX века все три известных экземпляра безоговорочно относились к подлинным! Впервые они описаны у С.И. Шодуара в его «Обозрении русских денег...» (1837—1841). В 1904 году в каталоге Петрова они тоже еще оцениваются как подлинные! Однако чуть позже в своем многотомном труде Великий князь Георгий Михайлович подверг подлинность своего экземпляра сомнению и отнес его к новоделам, объяснив причину такого вывода более легким весом его монеты по отношению к нормативному.
С этого момента сей факт приняли за данность, и до сегодняшнего дня «новодельность» пробного двухрублевика 1726 года никто не опровергал.
3. Вот и И.Г. Спасский, и В.В. Уздеников сообщают, что серебряные двухрублевики 1726 года являются новоделами, изготовленными подлинными штемпелями в 1840-е годы.
Для сравнения — В.В. Уздеников отрицал и существование подлинных двухрублевиков 1722 года Петра I, утверждая, что все они тоже оттиснуты сохранившимися подлинными штемпелями в XIX веке. Р. Зандер же в своей монографии «Серебряные рубли и ефимки Романовской России 1654—1915 гг.», опираясь на исследования старшего научного сотрудника Эрмитажа Е.В. Лепехиной, сообщает о двух подлинных экземплярах пробных двухрублевиков 1722 года из собрания Эрмитажа (ранее — Кунсткамеры) весом 49,9 грамма и Смитсоновского института США (ранее принадлежал Великому князю Георгию Михайловичу) весом 54,44 грамма (полновесный), а также о нескольких сотнях (!) новодельных экземплярах. Как видим, экземпляр Кунсткамеры далек от нормативного веса — это в сторону выводов, сделанных Великим князем в отношении его экземпляра — двухрублевика 1726 года! Здесь же отметим, что в ранее упомянутом каталоге Петрова также значатся как подлинник (с оценкой в 400 рублей), так и новоделы (с оценкой в 20 рублей). Как и отмечали ранее, двухрублевики 1726 года в нем отмечены только подлинные (с оценкой в 500 рублей).
4. Теперь разберем факты новодельной чеканки двухрублевиков Петра I и Екатерины I.
И.Г. Спасский в своей статье «Новоделы» (см. сборник «Прошлое нашей Родины в памятниках нумизматики», Ленинград, 1977), приводя первые факты чеканки ново- : дельных русских монет в период правления Екатерины II, утверждает, что в списках новодельных монет этого времени исследуемые двухрублевики не значатся, и их штемпели еще оставались в неизвестности.
Далее обратимся к периоду массового «разгула» в производстве новоделов (1840—1850-е). Он был обусловлен выходом первого в истории каталога монет России с изображениями.
Один из первых крупных заказов Монетной канцелярии, сделанный в декабре 1845 года статским советником А. Чичериным, сплошь состоял из нумизматических редкостей, среди которых были: рубли Алексея Михайловича и императрицы Анны 1730 года (с «цепью»), серебряные двухрублевики 1722 и 1726 годов, три варианта Павловских ефимков, портретные 2 копейки Александра I — 1802 и 1810 годов, 8 пробных рублей с портретом Александра I, пробный рубль 1845 года Николая I. Сопоставляя последнюю монету этого списка и дату заказа, можно предположить, что все перечисленное (а это малая часть огромного списка) — лишь выписка всех редких монет из вышедшего недавно в свет каталога С.И. Шодуара. Исполнил весь заказ Монетный двор или нет — неизвестно, а вот то, что во всех последующих официальных заказах на изготовление новоделов мы не видим некоторых раритетов, среди которых и рубль 1730 года, и именно серебряные 2 рубля 1726 года, — это факт! Не видим, в отличие, например, от 2 рублей 1722 года! Так, в октябре 1746 года в Департамент горных и соляных дел поступило новое прошение купца Еремеева С.А. (РГИА, ф. 37, л. 27), в котором «Комиссионер и Соревнователь» просил по приложенному реестру изготовить для него 15 золотых, 270 серебряных и 336 медных монет. Вот некоторые из наиболее интересных позиций заказа: 10 штук рублей Лжедмитрия, 5 штук рублей Алексея Михайловича, 3 штуки серебряных 2 рублей 1722 года, 7 пробных рублей Александра I — по 3 штуки каждого, 7 штук сестрорецких рублей... Как видим, здесь нет ни исследуемого нами двухрублевика, ни Анны с «цепью» (тоже к иногда возникающему в среде нумизматов вопросу о возможных новоделах этого типа монет). И в других заказах этого периода уже нет пробника Екатерины I! А почему? Почему изображение в каталоге было, а в заказах — нет? Да потому, что штемпеля для двухрублевика 1726 года, в отличие, например, от наличия штемпелей для двухрублевика 1722 года, не было!
5. Таким образом, коллекции крупных собирателей пополнялись новыми редкими и пробными монетами, но ведь хотелось приобрести и все полностью то, что было на рисунках в каталоге, а наяву отчеканить было нечем. Как следствие, в 1856 году министерству с его огромным количеством не выполненных ранее заказов потребовалась коллекция, начинающаяся именно с 1726 года (И.Г. Спасский). И началось изготовление огромного количества штемпелей, при этом Монетный двор, не располагавший старыми образцами монет, испросил разрешение воспользоваться рисунками в труде С.И. Шодуара. В Петербург отправили 1740 монет; по труду Шодуара воспроизвели монеты. Так появился на свет новоштемпельный экземпляр двухрублевика 1726 года, ранее не опубликованный в литературе (справочники включают в себя лишь новоделы, ставшие известными благодаря нескольким крупным коллекциям, перешедшим в музеи, и есть большая доля вероятности находок новых экземпляров). Для примера приводим и изображения некоторых других новоштемпельных пробных монет, изготовленных по рисункам Шодуара, казалось, так нужных нумизматическому сообществу. Как видим, на всех «новых» новоделах присутствует характерный почерк одного гравера, занимавшегося воспроизведением несохранившихся штемпелей. Однако и рисунки Шодуара, и мастерство гравера оказались далеки от совершенства, как писал И.Г. Спасский, и, по-видимому, большинство такого типа новоделов не были восприняты сообществом, поэтому известны в десятках, а то и в единичных экземплярах.
И в конце нашего исследования, в качестве исторического аспекта существования двухрублевика 1726 года, вернемся к гипотезе Ю. Петрунина, который ранее на страницах нашего журнала финалом деяний «фальшивого монетчика» Меншикова назвал уничтожение монет со штемпеля крамольного двухрублевика, которые стали опасной уликой в его масштабных хищениях. Разовьем ее еще больше — чтобы спрятать концы в воду, был уничтожен сам штемпель(!), а не только почти все монеты с него...
Проанализировав каждый пункт и подпункт нашей логической цепочки построения мнений и фактов в отношении экземпляров серебряных двухрублевиков Екатерины I, в каждом из которых имеется прямой намек на подлинность не только штемпелей, но и самих экземпляров исследуемых монет, интегрируем все эти пункты в единый вывод о том, что более ста лет подлинность пробных двухрублевиков 1726 года не оспаривалась, потом массовый выпуск новоделов с конца XVIII до конца XIX века вызвал смуту в вопросе подлинности на целую сотню лет и до сегодняшнего дня, когда мы вновь поворачиваем решение этого вопроса (выражаясь математическим языком, чтобы придать точность и не основываться лишь на чьем-то одном, пусть и очень уважаемом, мнении) на 180 градусов назад.
Олег СОРОКИН
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 80 (октябрь 2010), стр.110