История сундучного промысла Невьянска

О роли фабрик металлических изделий в истории сундучного промысла Невьянска

(конец XIX - начало XX века)

Сундучный промысел Невьянска — один из самым известных на Урале и за его пределами. Время его зарождения принято относить к XVIII веку. Сундуки встречались не только в домах заводских рабочих и жителей Центральной России, Средней Волги и Урала, но и в жилищах кочевников Азии.

Невьянские изделия успешно экспонировались на многих выставках: всероссийских — в Нижнем Новгороде (1896), Петербурге (1902, 1907, 1913), Казани (1890,1909), местных — например, в Екатеринбурге (1887). Пережив расцвет во второй половине XIX века, уральское сундучное производство в первой половине следующего столетия постепенно прекратило свое существование. Однако в Невьянске оно было известно до середины 1960-х годов.

На протяжении всего времени существования промысла его продукция менялась в зависимости от требований рынка и художественных предпочтений мастеров. При этом вещи всегда соответствовали художественному стилю эпохи. В XVIII веке в Невьянске изготовляли сундуки, гравированный чеканный орнамент которых находился в русле барочных традиций. Подобное художественное оформление встречалось в изделиях и других уральских промыслов. Например, оно было характерно для местной бытовой утвари и посуды из латуни (в XVIII столетии сундуки покрывались листами из того же металла). Примером сундучной продукции, в украшении которой использованы элементы барокко, может служить сундучок мастера М.М. Хмелева. Он хранится в отделе народного искусства Русского музея (илл. 1). Сундук был изготовлен в 1787 году, на его лицевой стороне в картуше имеется гравированная надпись: «1787 Сибирь НЕ завода М.М. Хмелеве».

Позднее, во второй половине XIX — начале XX столетия широкое распространение получили изделия, деревянная основа которых была покрыта хромолитографическими листами. В их орнаменте встречались мотивы, отражающие представление художников и архитекторов того времени о византийском и древнерусском орнаменте. Часто декоративные мотивы напоминали о существовании модерна в русском искусстве конца XIX — начала XX века. Такие жестяные листы закупались сундучниками на различных фабриках. Среди заказчиков упоминается, например, П.Л. Кокушкин, закупавший жесть в 1915 году (это было очень крупное заведение, о котором существуют упоминания в различных справочниках того времени).

Нет ничего удивительного в том, что уральские мастера использовали привозные жестяные листы. Жесть Нижнетагильского и Невьянского заводов была дорогой. Администрация предпочитала иметь дело с крупными предпринимателями. Поэтому остальным заведениям жесть была малодоступна. Мастера были вынуждены покупать ее в Петербурге, Москве, на других заводах Урала (например, 1 Режевском, где материал покупался по 3 рубля 45 копеек за пуд; этот заводской поселок можно считать одним из центров сундучного производства на Урале, местные сундучники участвовали во многих выставках), во внутренних губерниях России. Большую роль в данном случае играли Нижегородская и местные ярмарки.

Многолетнее существование сундучного производства обусловило многообразие его связей с различными явлениями в художественной и промышленной жизни России. Параллели просматриваются не только среди уральской бытовой утвари из латуни или произведений тагильской лаковой росписи. Сундучный промысел неожиданно обнаруживает связи с такой, казалось бы, отдаленной от него сферой коммерции, как кондитерское производство. Причины этого просты. На рубеже XIX—XX веков сундучники часто закупали жесть на тех столичных фабриках, которые, помимо всего прочего, производили кондитерскую упаковку (например, на фабриках Г.А. Хаймовича и Н.С. Растеряева, илл. 2, 3. Иллюстрации заимствованы из каталога «Сладкая жизнь. Жестяная упаковка кондитерских фирм России. Конец XIX— начало XX века». Автор-составитель Березовская А.Ю. СПб., 2006).

В 80-х годах XIX века был разработан способ нанесения изображения на жесть методом хромолитографии. В связи с этим появляется и приобретает популярность жестяная упаковка. К концу столетия ее производство уже имело промышленные масштабы. В художественном оформлении упаковок нашли отражение основные стилевые тенденции, имеющие место в отечественном искусстве конца XIX — начала XX века. Известные художники (например, Иван Билибин) принимали участие в декорировании жестяной продукции.

Композиции и цветовые решения кондитерских упаковок родственны литографическим листам. Красочность, декоративность жестяной продукции свойственна и листам, покрывающим уральские сундуки и шкатулки. Причины ее существования те же — она «давала возможность производителю выделить свой товар».

На уральских сундуках и шкатулках часто можно встретить какие-либо надписи. Они свидетельствуют об участии изделий в тех или иных выставках (например, Всероссийской кустарно-промышленной выставке, проходившей в Петербурге в 1902 году), называют фамилию мастера и т. д. Однако информативнее других в этом смысле хромолитографические листы. Надписи на них имеют не авторский, а рекламный характер (как, например, на коробках кондитерских фирм фабрик «Эйнем», «Жорж Борман», «А. Пылинин»). Поэтому они указывают весьма точно фамилию владельца фабрики, ее полное наименование и адрес

Подобно тому, как надпись на упаковке многое проясняет о фабрике, ее выпустившей (т. е. изготовившей коробку, а не ее содержимое), надпись на литографическом листе может служить прекрасным подспорьем для атрибуции изделий уральского промысла. При наличии соответствующих сведений по истории того или иного заведения возможно относительно точно указать период создания вещи. Тем самым методы атрибуции, принятые в работе с кондитерской «жестянкой» конца XIX — начала XX века, вполне применимы при исследовании истории сундучного промысла и его изделий.

Три изделия из коллекции отдела народного искусства Русского музея являются яркой иллюстрацией устойчивых связей между сундучным промыслом и кондитерским производством. Шкатулка, тумба и сундук поступили в собрание отдела народного искусства в 1938 году из Кустарного музея. В их украшении наряду с мороженой жестью были использованы жестяные листы с хромолитографическими изображениями. Изделия объединяет, помимо других аспектов, наличие надписей на этих листах.

Одно из произведений — шкатулка (илл. 4). Согласно инвентарной книге, она была выполнена в Невьянске в XIX веке. Шкатулка имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. Ее поверхность покрыта листами мороженой жести светло-зеленого цвета (оборотная сторона покрыта вороненым железом). Поверх них наложены полосы блестящей желтой жести, образующие крупную клетку. Каждая сторона шкатулки обрамлена литографированными жестяными полосами, на которые нанесен разноцветный геометрический орнамент. Вещь отличается тщательностью, аккуратностью отделки.

На одной из жестяных полос обнаружена надпись. От нее сохранились буквы: «Лит.......сьвенск...о Г.0. Н-въ

17.П. Шувалова» (илл. 5). В настоящее время она прочитывается как «Литография Лысьвенского горного округа наследников Павла Петровича Шувалова», то есть свидетельствует о том, что лист был изготовлен на фабрике металлических изделий наследников графа П.П. Шувалова. Эта фабрика находилась на Южном Урале. Вместе с заводом она составляла единый производственный комплекс. Согласно отчету правления округа за 1909/1910 год в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести (ранее этого года сведений о производстве литографской жести в Лысьвенском округе не встречается). Нижней границей датировки шкатулки может быть время после 1909 года. Революционные события не прошли стороной и Урал. В 1918 году фабрика и завод были национализированы. Декрет от 6 марта 1918 года гласил: «В виду отказа правления и заводоуправления акционерных обществ «Лысьвенский горный округ н-ков Графа П.П. Шувалова» подчиниться декрету Совета Народных Комиссаров о введении рабочего контроля над производством, ВСНХ постановил: конфисковать все имущество акционерного общества Лысьвенского Горного Округа, в чем бы это имущество ни состояло, и объявить его собственностью Российской Республики». Исходя из этого, можно предположить, что вещь из собрания отдела народного искусства была изготовлена в период времени после 1909 — до 1918 года.

Другое изделие — тумба, лицевая сторона которой покрыта листом с сюжетным изображением (илл. 6). В картуше изображена молодая пара: крестьянка и парень с балалайкой. Они беседуют на фоне деревенского пейзажа. Поверхности изделия покрыты листами мороженой жести коричневого цвета, поверх которых в виде сетки укреплены желтые жестяные полосы. Края подчеркнуты орнаментальными полосами. Это придает ясность форме вещи.

Мастер четко различал те роли, которые играют поверхности изделия при его восприятии зрителем. Боковые стороны украшены одинаково — сегментами, заполненными мороженой жестью и пересекающимися полосами. Лицевая поверхность покрыта листом с литографским сюжетным изображением. Это, по мысли мастера, — наилучшее украшение. Не видная зрителю сторона оставлена без декорировки.

На жестяных листах тумбы обнаружены надписи: «Фабр, метал, короб, и хромо-лит. по жести Г. Хаймович С. Петербург Вас. остр. ...66» (илл. 7), то есть листы были изготовлены на фабрике металлических изделий Г.А. Хаймовича. Она находилась в Петербурге, на Васильевском острове. Относительно расположения фабрики в архивных документах приводятся различные сведения: 6-я линия, д. 55; 5-я линия, д. 66; 6-я линия, д. 66 (кроме того, на коробке фабрики «Блигкенъ и Робинсонъ», хранящейся в Санкт-Петербургском музее хлеба, указан другой адрес предприятия Г.А. Хаимовича: Лиговка, 35). Это было известное промышленное предприятие, полное название которого гласило: «Паровая фабрика жестяных и медных изделий чайного, мыльного и товарного листового свинца, чайных пломб, оловянной фольги и завод белой жести». Его владелец, потомственный почетный гражданин Григорий Абрамович Хаймович, был удостоен серебряных медалей на выставках в Москве (1882), Риге (1883), двух бронзовых — в Петербурге (1885), а также серебряной в Нижнем Новгороде (1896) — «за значительное производство и разнообразие изделий из жести, цинка и оцинкованного железа». После 1912 года фабрика называлась «Акционерное общество жестяных изделий бывш. Г.А. Хаимовича». Она выпускала разнообразные изделия из жести (банки для конфет, соли, сахара), а также фольгу. Все богатство ассортимента продукции Хаймовича нашло отражение в выставочных каталогах.

В Санкт-Петербургском музее хлеба хранится большое количество жестяных упаковок, выполненных на фабрике Г.А. Хаймовича. Среди них встречаются изделия с очень близкими тумбе узорами. К примеру, на коробке «паровой шоколадной и конфектной фабрики» С. Васильева виден орнамент, напоминающий, как и на тумбе, мотивы византийского и древнерусского искусства.

На внутренней стороне верхнего ящика тумбы обнаружена надпись чернилами: «2576/1205 Пермская губ., Невьянский заводь. ц. 7 рублей». Подобные надписи встречаются на многих вещах, экспонировавшихся на выставке в Петербурге (1902). В ее каталоге под номером 214 указано: «Тумба, заменяющая ночной столик, работы невьянских сундучников. Цена 7 рублей». Именно это изделие было экспонировано на той выставке. Вероятнее всего, тумба поступила в Кустарный музей уже после нее. Оттуда в 1938 году — в Русский музей. Время ее создания определяется следующим образом (фабрика Г.А. Хаймовича была основана в 1858 г.): нижняя граница — время после 1858 года, верхняя — до 1902 года.

Третье изделие — сундук (илл. 8). В инвентарной книге музея местом его производства называется Невьянский завод Пермской губернии, время создания — XIX век.

Деревянная основа по краям покрыта листами жести, на которых изображены цветы с белыми лепестками и черной сердцевиной. Между ними находятся тонкие черные стебли. Остальная поверхность сундука, как часто делалось в то время, покрыта полосками желтой жести, образующими клетку. Под полосками — бархат, слегка выцветший от времени.

На литографической жести обнаружена надпись: «Хромолитография по жести Фабрич. Торг. Тов. Н.С. Растеряевъ Москва» (илл. 9), что означает «Хромолитография по жести Фабрично-торговое товарищество Н.С. Растеряевъ Москва». Фабрика Николая Сергеевича Растеряева была известна в Москве. Согласно информации из прейскуранта ее продукции, она находилась в Кожевниках, на Ивановской улице, дом 18 (правление и магазин располагались на Ильинке, дом 15, Старый Гостиный Двор). Подобно предприятию Г.А. Хаймовича, она выпускала изделия из жести, а также различный инструмент. Жесть Н.С. Растеряева была популярна не только среди уральских сундучников, но и столичных кондитеров. Ему заказывали кондитерские упаковки такие известные фирмы, как «Товарищество А.И. Абрикосова сыновья».

Фабрика Н.С. Растеряева была основана в 1879 году. В Списке фабрик и заводов Европейской России, изданном в 1903 году, указано: «Растеряев Николай Сергеевич, купец I гильдии. Фабрика железо-лудильная и свинцовых труб (осн. 1879 г.). Г. Москва, Пятницкая ч., 2 уч. Изготавливает белую жесть на 244 800 руб. и трубы свинцовые. Год. производительность 249 900 р. ...Число рабочих — 96». Исходя из этого, нижней границей в датировке сундука из отдела народного искусства будет время после 1879 года.

Надпись на вещи выполнена по грамматическим нормам, существовавшим в России до 1 января 1918 года. Согласно декрету того времени, «все правительственные и государственные издания, периодические (газеты и журналы) и не периодические (книги, труды, сборники и т. д.), должны печататься согласно новому правописанию с 1-го Января 1918 года». В соответствии с пунктом 3 декрета твердый знак в конце слов не пишется (в надписи на сундуке есть слово «Растеряевъ»), Тем самым период, в который мог быть изготовлен сундучок из отдела народного искусства Русского музея, ограничивается двумя датами: после 1879 — до 1918 года.

Единство стиля трех рассмотренных произведений заставляет предположить, что они были выполнены в одном заведении. Листы бумаги, которыми обита изнутри «шуваловская» шкатулка, идентичны светло-зеленым бумажным листам, покрывающим внутренние поверхности «растеряевского» сундука (вообще материалы, из которых изготовлены вещи, одинаковы). Источник поступления вещей один и тот же — Кустарный музей, 1938 год. Они датируются приблизительно одинаково, место создания совпадает: Пермская губерния, Екатеринбургский уезд, Невьянский завод. И, наконец, личины замков на всех трех вещах совершенно идентичны. Не исключено, что вещи происходят из тагильского сундучного заведения купца 2-й гильдии Петра Яковлевича Кокушкина (оно было основано в 1868 г., что известно благодаря Списку фабрик и заводов европейской России, изданному в Петербурге в 1903 г.). Как указывалось выше, он в 1915 году покупал жесть у П.П. Шувалова. Кроме того, известно, что и Г.А. Хаймович также приобретал листы на Лысьвенской фабрике. Эти три фабриканта связаны между собой. Надпись на тумбе («Пермская губерния, Невьянский завод...») не может опровергнуть предположение о происхождении трех вещей из мастерской П.Я. Кокушкина. В то время сундучный промысел Невьянска и Тагила был уже единым художественным явлением. Кроме того, ошибки в каталоге петербургской выставки 1902 года нередки.

В М3 «Горнозаводской Урал» (г. Нижний Тагил) хранится аналогичная шкатулка, украшенная хромолитографическими листами фабрики Н.С. Растеряева. Лицевая сторона вещи покрыта двумя листами. На одном представлено изображение генерал-адъютанта М.Д. Скобелева II, на втором — А.С. Суворова и Ивана-царевича. На боковых сторонах — два изображения «Русская тройка».

Надписи на литографических листах, прикрепленных к невьянским шкатулкам и сундукам, могут служить достаточным основанием для атрибуции изделий. Существует ряд фактов, подтверждающих предположение о создании подобной сундучной продукции на Урале в конце XIX — начале XX века. И это не только сведения о систематических закупках невьянскими мастерами в первой четверти XX столетия жестяных листов на различных фабриках. История промышленных предприятий богата упоминаниями о контактах между представителями экономики и искусства.

Кроме того, особенности стиля невьянской продукции вполне соответствуют стилевым предпочтениям эпохи рубежа XIX—XX веков. Это очевидно при сравнении их не только с кондитерской упаковкой, но и с другими произведениями прикладного искусства.

Надо отметить, что на фоне многочисленной продукции невьянских сундучников, широко представленной в музеях страны, шкатулки рассмотренного типа являются редким явлением.

На протяжении своей истории местное сундучное производство имело художественные и экономические связи с другими заводскими промыслами. Это наиболее очевидно для тагильской лаковой росписи и медного производства. Во второй половине XIX — начале XX века география художественных взаимодействий сундучного промысла расширилась. В творческой деятельности мастеров получило распространение использование хромолитографических листов (при этом существовали и другие виды сундучной продукции, в украшении которых не было жестяных листов с хромолитографическими изображениями). Возможно, это была вынужденная мера, связанная с недостатком дешевой жести на Урале. Однако неблагоприятные экономические обстоятельства оказали положительное влияние на стиль уральской продукции, обогатив и разнообразив его. Художественное использование сундучниками хромолитографических листов свидетельствует об их умении сделать любой материал принадлежностью искусства.

Глеб ПУДОВ

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 86 (май 2011), стр.84