В 1984 году в Ереване состоялось открытие «Музея русского искусства — коллекции А.Я. Абрамяна». Событие можно назвать уникальным, и все коллекционеры старшего поколения удивлялись этому фантастическому предприятию. Подумать, ведь распались такие коллекции, как К.С. Остроухова, И.И. Трояновского, А.В. Щусева, только еще восстанавливался дом Шаляпина и в каком-то полулегальном виде существовала квартира Собиновых: Кассилей, а собрание Мало кому известного уролога Абрамяна образовало целый Музей.
Когда еще он не был завершен, был издан каталог с цветными репродукциями, а Абрамян, несмотря на это, обменивал включенные в него работы. Затем был издан повторный, еще более роскошный каталог, и поговаривали о третьем, сводном.
Коллекция Абрамяна до этого не была известна широкому зрителю, хотя, видимо, являлась самым крупным и полным собранием русской живописи конца XIX — начала XX века в Москве. Она насчитывала свыше 250 работ живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства. Большая часть вещей была «музейного» качества, исключение составляли лишь картины послевоенных художников. Вполне логично, что Абрамян передал коллекцию на свою «духовную родину», где специальным указом армянского правительства и партийного руководства был образован музей и отстроен особняк хранилища- галереи. В нем увековечилась память о собирателе и его коллекции, его страстях и увлечениях, находках и ошибках.
Герой Социалистического Труда, дважды награжденный орденом Ленина, лауреат Государственной премии СССР, крупный ученый и неоспоримый авторитет в своей области, Абрамян лечил Брежнева и Щелокова, других членов правящей партии и ее президиума. Его биографию украшала и служба в 5-й конно-горной батарее Красной Армии, участие в известных сражениях Гражданской войны. Окончив медицинский факультет Первого МГУ в 1924 году, Абрамян стал незаменимым практиком и известным ученым, написав свыше 150 научных работ. 
Его заглазно называли «урологом № 1», и никто не пытался оспаривать его авторитет.Гораздо сложнее обстояли дела, когда речь шла о все- поглотившей Абрамяна страсти к собирательству. Когда Арам Яковлевич рассказывал об очередных приобретениях, то как-то преображался и доверительно-торжественно произносил: «Я взял» — и далее перечислял по фамилиям авторов, нажимая на середину слова независимо от правильности произношения, и в этом «я взял» проглядывала рыночно-эротическая интонация.
Его радовал сам момент обладания особенной, известной по старым коллекциям вещи, будь то картина или предмет. Эта страсть к обладанию недрилась в его армяноеврейском происхождении, и если брала верх над ним, то он по-восточному причитал, кляня себя за несдержанность. Расплачиваясь картинами «в обмен» или, реже, деньгами, он всегда отделывался небольшими суммами, пальцы скудно перебирали банкноты, а приобретенные работы тут же ставил лицом к стене, как бы наказывая их за собственную невоздержанность.Начав собирать произведения искусства в послевоенный период, он любил посещать комиссионки на Сретенке, затем на Арбате, поддерживал отношения с коллегами- собирателями из медицинской элиты: А.Л. Мясниковым, Н.Н. Блохиным, А.В. Смолянниковым, менялся и покупал картины у Я.Е. Рубинштейна, В.Я. Андреева, Ю.С. Торсуева — кстати, наиболее активного поставщика Абрамяна, общался и с младшим поколением, в том числе автором этих строк. Не чурался он и мелких проныр и спекулянтов. Но более всего его привлекали коллекции «авторитетные», составленные до войны, такие, как Б.А. Черногубова, Х.Л. Кагана, Ю.Б. Данцигера, Е.В. Гельцер, И.И. Бродского.
В собрание Абрамяна попали шедевры М.В. Нестерова, КА. Коровина, К.А. Сомова, Б.М. Кустодиева, БД. Григорьева, Н.Н. Сапунова, Н.П. Крылова, И.И. Машкова, А.В. Лентулова, Р.Р. Фалька и других мастеров, но был и целый ряд маловыразительных и скучных «увражей».Абрамян не был эстетом и не всегда понимал ценность работ своего собрания, но как настоящий ученый стремился систематизировать коллекцию, настойчиво пополняя пробелы в ней. Это нередко вызывало подтрунивание его коллег по собирательству, которые знали пристрастие Абрамяна к яркой, нарядной живописи и часто при «негоциях» или обменах сознательно жертвовали количеством во имя качественного приобретения.
Тем не менее, как справедливо указывал Д.В. Сарабьянов в предисловии к расширенному каталогу работ коллекции Абрамяна, Араму Яковлевичу удалось представить почти все главные направления в изобразительном искусстве России конца XIX — начала XX века — от передвижников позднего толка до «бубнововалетцев». Абрамян никогда не собирал «левую» или «авангардную» живопись, но отдельные исключения делал. В его собрании были Н.С. Гончарова и превосходные работы А.Д. Древина, живопись НА. Удальцовой и В.Ф. Степановой, Н.И. Альтмана и Д.П. Штернберга.
Увлекаясь в последние годы художниками «сурового стиля», он особенно тяготел к ставшим уже хрестоматийными именам В.Е. Попкова, Н.И. Андронова, П.Ф. Никонова, но включил в свое собрание работы Н.И. Нестеровой и Т.Г. Назаренко.
Страсть брала свое, он покупал и реже менял работы вплоть до своей кончины, не обращая внимания на выпущенные каталоги его уже музейного собрания, тем самым несколько запутав сведения о нахождении работ его коллекции. Его жена Мария Леонтьевна стойко разделяла интересы и чудачество мужа. Небольшая, но ценная часть коллекции Абрамяна не перешла в музей, а осталась в собственности у его племянника, тоже уролога, но уже не увлеченного этой всепоглощающей страстью, где слово «взял» было решающим.
Валерий ДУДАКОВ
Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №91 (№11 ноябрь 2011) стр. 36
Новый год 
