Фаянс Конаковского завода

 В годы так называемой перестройки и последовавшей за нею всеобщей неразберихи трагическая судьба постигла практически все керамические предприятия России.

Одни заводы были преобразованы в различного вида «открытые и закрытые общества», другие стали собственностью частных владельцев, переводят из рукв руки. Этой печальной участи не избежал даже знаменитый Императорский фарфоровый завод в Санкт-Петербурге.

Здесь, наверное, будет уместным напомнить, что сейчас все крупнейшие фарфоровые заводы Европы, бывшие в прошлом королевскими предприятиями, имеют статус «государственных». А у нас постепенно на большинстве заводов были упразднены (или сокращены до минимума) художественные лаборатории, и художники — гордость отечественной керамической промышленности, чьи произведения экспонировались на многочисленных выставках как внутри страны, так и за ее пределами, пополняли музейные и частные коллекции, — оказались «не у дел». Сегодня мы пожинаем плоды этих «революционных» шагов — на современную продукцию даже наших ведущих заводов нельзя глядеть без слез. К судьбе же «освободившихся» художников мы вернемся немного позже.

Под угрозой также оказались заводские музеи и ассортиментные кабинеты, являющиеся наиболее полными хранилищами изделий, выпускавшихся предприятиями. Думаю, что в памяти у всех еще жива та нешуточная борьба, которую, пришлось вести «всем миром» за сохранение в государственной собственности уникальнейшего музея Ленинградского фарфорового завода. В настоящее время он, слава богу, является отделом Государственного Эрмитажа. Несколько больше повезло музеям и ассортиментным кабинетам Дулевского и Дмитровского фарфоровых заводов. Официально они не могут быть распроданы и сохраняют статус «заводских», но некоторые факты заставляют думать, что и там далеко не все благополучно.

Самая тяжелая участь постигла Конаковский фаянсовый завод, основанный еще в 1809 году в селе Домкино Корчевского уезда Тверской губернии немецким аптекарем Ф.Х.Бриннером, а в 1810 году приобретенный АЛАуэрбахом. Именно с его именем связан первый, достаточно длительный и особенно значимый для истории русского фаянса период работы этого предприятия. Одним из первых завод вместе с музеем и ассортиментным кабинетом оказался в частном владении. Тот, кто хотя бы раз посетил этот музей в «советские времена», знает, что в нем было сосредоточено самое полное, насчитывающее несколько тысяч предметов собрание изделий конаковского фаянса, прежде всего кузнецовского, выполненного с 1870 года до Октябрьской революции и в советский период. Именно этому собранию, к сожалению, несколько поредевшему, грозила реальная опасность оказаться в частных руках. К счастью, этого не произошло, и сегодня большая и самая ценная часть этого собрания поступила в музейные хранилища.

А теперь — о некоторых подробностях этой почти детективной истории о спасении культурного достояния России. Описанные ниже события происходили в конце 2005 года, поэтому их можно воспринимать почти как рождественскую сказку.

Во Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства обратился некий гражданин с предложением приобрести или найти покупателя на коллекцию конаковского фаянса. Просмотрев представленный альбом с фотографиями, я сразу поняла, что речь идет не о каком-то частном собрании, а о знаменитом заводском ассортиментном кабинете. В ходе нашей беседы выяснилось, что коллекцию продает завод, чьей собственностью она является, и покупатель, будь то частное лицо или организация, значения не имеет. Тогда я, предварительно переговорив по телефону и изложив суть проблемы, направила представителя завода (коим оказался гражданин) в Федеральное агентство по культуре и кинематографии Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ. С этого момента началась операция по спасению заводского музея. Первый же выезд на завод поверг нас в смятение: в лютые декабрьские морозы ни одно заводское помещение, включая директорский кабинет, не отапливалось. И словно в насмешку на дверях в пустующих коридорах сверкали таблички с названиями кабинетов, напоминавшими о не таком уж и далеком советском прошлом. В последующие недели и месяцы сотрудникам нашего музея и Тверской картинной галереи пришлось работать в запыленных холодных комнатах, подготавливая коллекции к приобретению.

Итогом столь кропотливого и, не побоюсь этого слова, героического труда стала покупка нашим музеем — полностью за счет государственных средств — значительной части предметов музея и кабинета ассортиментных образцов Конаковского фаянсового завода. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства получил уникальную коллекцию советского фаянса 1920—1930-х годов и пополнил фонд советского фаянса послевоенного периода. Основная часть собрания вполне обоснованно поступила в Тверскую областную картинную галерею, ставшую обладателем самого полного в России комплекса изделий этого предприятия. Особо хотелось бы подчеркнуть, что это событие произошло в юбилейный для Тверской галереи год (она отметила 140-летие основания художественных коллекций). Хотелось бы от имени коллективов наших музеев и всей культурной общественности России поблагодарить федеральное агентство по культуре и кинематографии Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ и его сотрудников, принявших самое активное и заинтересованное участие в осуществлении этой беспрецедентной акции.

Более подробно познакомиться с частью собрания, поступившего в Тверскую областную картинную галерею, можно, прочитав статью В. Биберина «Два века русского фаянса», опубликованную № 8—9 за 2006 год «Вестника» этой картинной галереи. Мне же хотелось бы представить коллекцию, пополнившую собрание отечественного фаянса Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. В общей сложности в ней около 200 предметов, преимущественно советского времени, и несколько изделий, относящихся к кузнецовскому периоду. Благодаря этому поступлению нам удалось ликвидировать большую лакуну, существовавшую в музейном собрании конаковского фаянса, практически не пополнявшемся в 1980—1990-х годах, и значительно расширить коллекцию 1950—1970-х годов. В приобретенной нами коллекции представлены практически все художники, трудившиеся на Конаковском фаянсовом заводе в указанный период, в том числе и те, чьих работ ранее не было в собрании музея.

И все таки наибольший интерес представляет комплекс произведений, относящихся к 1920—1930-м годам, и его значимость для музейного собрания очень трудно переоценить. Этот период в истории Конаковского фаянсового завода, как и во всей отечественной керамике, отмечен становлением нового, советского стиля (более подробно я писала об этом в статье «Агитфаянс: авторы и клейма», опубликованной в № 6 (8) журнала «Антиквариат» за 2003 год). Большую роль в этом процессе сыграл скульптор Исидор Григорьевич Фрих-Хар, пришедший на Тверскую фабрику в 1926 году. О творчестве этого самобытного мастера, работавшего в разных жанрах скульптуры и в разных материалах (дерево, камень, металл, керамика и стекло), написано достаточно много, так что нет нужды представлять его вновь. Фаянс, ставший для него совершенно новым материалом, со второй половины 1920-х годов выдвигается в творчестве художника на первый план. К нему он не раз возвращался и в послевоенные годы. Коллекция включает несколько произведений И.Г. Фрих-Хара периода 1920-х годов: хорошо известную скульптуру «Шашлычник-узбек» (1929), уникальную вазу «Миру—Мир» с портретом И.В. Сталина (1928), никогда ранее не публиковавшуюся, и предметы из курительного прибора (второй известный экземпляр находится в Государственном музее керамики и «Усадьба Кусково XVIII век»).

1929 годом датируется и редкое блюдо «Дирижабль» В.Ковальского. Хотелось бы напомнить, что несколько лет назад, еще при жизни художника, которому в то время уже исполнилось 92 года, в ВМДПиНИ экспонировалась персональная выставка этого замечательного художника, который, как считают специалисты, стоял у истоков отечественного дизайна. Неслучайно блюдо «Дирижабль» опубликовано в известной книге С.О. Хан-Магомедова «Пионеры советского дизайна».

На протяжении 1930-х годов на Тверской фабрике предпринималось несколько попыток переломить ситуацию и ввести в ассортимент выпускавшейся продукции новые, актуальные по тематике произведения. В 1930-м году в качестве штатного художника на работу была принята молодая керамистка Софья Борисовна Прессман, только что окончившая Вхутеин. За три года, проведенных на заводе, она создала целый ряд произведений, большинство из которых выпускалось значительным тиражом. В коллекции ВМДПиНИ уже находится несколько изделий С.Б. Прессман. Теперь к ним присоединились еще две редкие работы: скульптуры «Ликбез» и «Шахматистка». Особенно интересна последняя, решенная, как и большинство произведений Прессман этого времени и, к слову сказать, курительный прибор Фрих-Хара тоже, в духе модного тогда конструктивизма.

Важным, если не решающим, этапом в истории завода стала организация здесь в 1934 году первой художественной лаборатории во главе с И.Г.Фрих-Харом. В нее вошли художники яркой творческой индивидуальности, получившие солидное художественное образование еще до революции и создавшие к тому времени немало интересных произведений: И.С.Ефимов, В.А.Фаворский, С.ДЛебе- дева, И.М.Чайков, Г.И.Кепинов, а также молодые выпускники уже советских вузов — ИЛ.Слоним, А.Е.Зеленский, окончившие Вхутемас, М.П.Холодная, учившаяся в Киевском художественном институте, и ВА.Бесперстова, пришедшая на завод после окончания Ленинградской Академии художеств. Их (за исключением М.П ^Холодной) деятельность ограничилась коротким периодом с 1934 по 1935—1936 годы (кроме Ефимова, работавшего в керамике еще до революции и исполнившего на заводе несколько работ в 1927 году), и носила во многом экспериментальный характер. Художники создавали как уникальные авторские работы, так и решали задачу обновления заводского ассортимента скульптуры и посуды с учетом специфики массового производства и его возможностей. Непродолжительная деятельность замечательного коллектива первой лаборатории на заводе принесла свои плоды. Кузнецовской продукции они противопоставили свои свежие, близкие к жизни, полные радостного мироощущения произведения и изменили тем самым само отношение к искусству фаянса, в том числе и промышленному. В коллекции представлены работы большинства художников, как известных, так и очень редких.

Прежде всего, это еще несколько скульптур И.Г.Фрих- Хара: «Гармонист», «Прощание» и знаменитый «Пушкин на диване» — тот самый, за который автор получил Гран- при на международной выставке в Париже в 1937 году. Позднее эту работу в уменьшенном размере и упрощенном варианте завод выпускал довольно большим тиражом. Что касается скульптуры «Гармонист», то ее позднее И.Г.Фрих-Хар использовал при создании другой своей работы — «Деревенская любовь».

С особым пиететом хотелось бы представить произведения Ивана Семеновича Ефимова, замечательного скульптора-анималиста и превосходного рисовальщика. Фаянсом он увлекся еще до революции. Его первой фаянсовой скульптурой было изображение новорожденного ягненка (1911 год, по другим сведениям 1912) — трогательного, взъерошенного и беспомощного. В коллекции представлен экземпляр более поздней (1920-е годы), но качественной отливки, передающей все особенности авторской моделировки. В 1914 году И.С.Ефимов создал серию своих знаменитых «Тамбовских баб и девок», которые, несмотря на относительно небольшой размер (чуть больше полуметра) и декоративность сочных полив, производят впечатление значительных монументальных скульптур. Одна из них (отливка 1920-х годов) теперь украшает постоянную экспозицию ВМДПиНИ. Не меньшую ценность представ-

ляют и другие вновь поступившие хрестоматийные работы И.С.Ефимова: «Зебра» (1927), «Лань с детенышем» (1929), «Кошка на шаре» (1936), а также pacпписaн- ные в 1930-х годах по его эскизам блюдо «Козел» и миска для бульона «Козлики», дополнившие музейную коллекцию произведений этого замечательного мастера. Два последних предмета относятся к новым образцам посуды, разрабатывавшимся с учетом специфики массового производства и его возможностей. К этой же группе изделий относятся два кувшина, форму которых придумал известный скульптор И.М.Чайков. По его же рисунку на тему «Материнство» расписан один из кувшинов.

Не меньшую ценность представляют и две рабо ты .С.Д. Лебедевой. Одна из них, хрестоматийный обра

;ец советского фаянса, — чайник «Курица»; другая, очень редкая скульптура «Пловец» — дань увлечению скульптора этюдами обнаженной натуры (в большинстве музейных коллекций ее нет).

Несколько слов хотелось бы сказать и о Марии Петровне Холодной, супруге И.Г.Фрих- Хары, проработавшей на Конаковском фаянсовом заводе не одно десятилетие.

Она создала множество моделей скульптур, пронизанных необыкновенным лиризмом и теплотой, большинство из которых широко тиражировали на заводе. Но Всероссийскому музею декоративно-прикладного и народного искусства посчастливилось получить несколько редких работ художницы, среди них скульптуры «Узбечка с коконами шелкопряда», «Девочка с подсолнухом», горельеф «Спящий мальчик» и пласт «Играющие дети».

Нельзя не назвать здесь и произведения еще двух членов команды И.Г.Фрих-Хары, работавших в Конакове в 1930-х годах. Это необычайно лиричный, проникновенный «Портрет дочери» («Наташа») А.Е. Зеленского и опять же хрестоматийная скульптура И.Л. Слонима «Девушка». Правда, последняя была выполнена уже значительно позже, в 1959 году. К этому же периоду относится еще одна известная скульптура — «Дон- Кихот и Санчо Панса» Е.М. Гуривич.

Известный скульптор С.М. Орлов, чья творческая деятельность в основном была связана с Дмитровским фарфоровым заводом, выполнил в Конакове всего несколько работ, в том числе и скульптурную серию «Клоуны», три фигуры из которой тоже пополнили наше музейное собрание. Кроме того, музей получил еще одну раннюю работу другого известного скульптора, П.М. Кожина, — «Старик со старухой» (по «Сказке о рыбаке и рыбке» АС. Пушкина).

Наконец, нельзя не упомянуть еще об одной уникальной скульптуре (датирована 1928 годом), выполненной в стилистике ар деко, изображающей сидящую обнаженную женщину, обхватившую руками голову. Великолепная пластика и бесспорная образность ее композиционного решения выдают руку удивительно талантливого мастера. К сожалению, его имя нам пока не известно и еще предстоит «расшифровать» имеющуюся в тесте монограмму из букв «Н» и «П».

В заключение хотелось бы обратить внимание на такой печальный факт. Очень многие из перечисленных работ (и не только их, но и многие другие, включая кузнецовский ассортимент) Конаковский фаянсовый завод выпускал на протяжении ряда последних лет, причем нередко с маркой соответствующего периода (особенно это касается кузнецовской марки, вдавленной в массу) и даже с монограммами художников. Многие из них попали в антикварные магазины и даже фигурировали на антикварных салонах в Центральном Доме художника. К сожалению, подобная практика существует и на ведущих фарф0' ровых заводах, поэтому при приобретении «антикварных» предметов описанного круга тем, кто увлекается таким коллекционированием, необходимо быть особенно внимательными.

Эльвира САМЕЦКАЯ

Иллюстраиии предоставлены автора

№5 (47) май 2007 Журнал Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования