Фарфоровое отражение революции

Среди предметов собирательства не так много вещей, коллекционную ценность которых уже определили современники. Советскому агитационному фарфору была уготована именно такая участь: провозгласив его средством массовой агитации и пропаганды, тем не менее выпускали его весьма ограниченными тиражами, поэтому предназначенный украшать каждый дом, он доставался лишь особо удачливым коллекционерам, Надо отметить и другое — зарождение, расцвет и упадок этого уникального жанра пришелся на пару десятилетий одного из самых  насыщенных и ярких периодов российской истории.

Агитационный фарфор — своего рода феномен, не имеющий аналогов в мировом искусстве. Легкому, звенящему и такому куртуазному фарфору ни до, ни после первой половины XX века не доводилось нести столь идеологической нагрузки. Тут можно вспомнить разве что мелкую пластику на «злобу дня» — французские фаянсовые изделия времен буржуазной революции 1789 года и фарфоровые изделия, появившиеся после Отечественной войны 1812 года, которые стали своеобразными памятными знаками. Но эти редкие попытки приспособить фарфор для решения идеологических задач не открывали и сотой доли возможностей пластичного и яркого материала.

Надо сказать, что до революционных событий 1917 года ничто не предвещало стремительного взлета российского фарфорового искусства Художественные поиски нового смысла и новой формы фарфора были приостановлены, законодатель мод — Императорский фарфоровый завод производил сугубо академичные изделия, дизайн и качество которых были проверены временем и одобрены членами царствующей фамилии — главного заказчика и потребителя фарфора Бесконечные реплики старинных и выверенных образцов гарантировали успешный сбыт.

На Международной выставке в Париже в 1900 году российский фарфор потерпел сокрушительное поражение — подражание Западу и застойные тенденции здесь проявились так явно, как никогда раньше. К слову, эти «подражательные» предметы приобрели сегодня немалую цену на антикварном рынке, но на тот момент, когда в искусстве зарождались мощные художественные течения, каноничный, шаблонный императорский фарфор, безусловно, выглядел пережитком. Художники новой волны попытались было повлиять на ситуацию: «мирискуссники» предлагали заводу свои услуги в разработке новых, созвучных времени коллекций. Однако их предложение не было принято.

Трудно поверить, но это было именно так — в революционной чехарде и разрухе 1917— 1918 годов молодая советская власть обратила внимание как раз на фарфор. В ходе так называемой «мобилизации промышленности» завод начал работать на нужды войны, как «керамическая лаборатория». Однако в скором времени производству художественного фарфора стали уделять едва ли не самое большое внимание. Предприятие в Петрограде стало именоваться Государственным фарфоровым заводом и получило весомую по тем временам финансовую поддержку.

У фарфора нового времени появилась новая функция — декларировалось, что он должен «помочь преобразить обстановку жизни людей», а заодно стать и мощным агитационным инструментом, каждодневно напоминающим его владельцам о революционной сущности бытия. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что на складах завода скопилось значительное количество не расписанных изделий. В стране, охваченной тотальным дефицитом, белое поле фарфора оказалось самым подходящим местом для агитационных лозунгов.

Художественным руководителем ГФЗ в августе 1918 года был избран С. В. Чехонин — известный книжный график, мастер миниатюр, выдающийся специалист по керамике. Тогда же в рамках плана «монументальной пропаганды» завод получил государственный заказ на изготовление бюстов под названием «Великие люди в области революции», а также «утилитарно-декоративных предметов с революционными лозунгами». В числе первых были выполнены бюсты Карла Маркса и Карла Либкнехта (скульптор В. Кузнецов), публициста-просветителя XVIII века Н. Новикова и рельеф «Декабристы» (скульптор Н. Данько). Затем последовала серия «Компрод» — эта посуда предназначалась для предприятий общественного питания и представляла собой самые ранние образцы массового советского фарфора.

В 1918 году в худсовет завода был представлен рисунок знаменитого ныне изделия «РСФСР» — тарелки, которая стала «лицом» агитационного фарфора Выполнена она была только в 1922—1923 годах.

Эго начинание открыло целую серию работ с лозунгами: «Пролетарии всех стран — соединяйтесь!», «Борьба родит героев!», «Кто не работает, тот не ест!», «Ум не терпит неволи!» и другими. Революционная эпоха рождала множество емких и колоритных девизов.

В том же 1918 году В. В. Кузнецов создал одно из наиболее знаковых произведений — «Красногвардейца». С этой фигурки началось возрождение фарфоровой пластики, занявшей особо почетное место в истории советского агитационного фарфора. Вместо сентиментальных и подражательных изделий стали появляться скульптуры, отражавшие перемены, происходившие в мире, призванные стать гимном нового строя и нового образа жизни.

В 1919 году Наталья Данько создает своих знаменитых «Партизана в походе», «Матроса со знаменем», позже — «Работницу, говорящую речь» (1920), «Милиционерку», «Анну Ахматову», шахматы «Красные и белые» (1922) и другие работы.

Вместе с С. Чехониным, Н. Данько и В. Кузнецовым на заводе трудилась целая плеяда талантливых художников и скульпторов: М Адамович, Р. Вильде, 3. Кобылецкая, А. Щекотихина-Потоцкая, В. Тимарёв и многие другие мастера, творчески развивавшие новую стилистику.

Несмотря на то, что такой фарфор предназначался как для агитации, так и для массового потребления, выпускали его очень мало. Мощности завода были невелики, а потому и тиражи весьма незначительные — не лее 300 экземпляров, которые, как правило, все сразу отправляли для экспонирования на многочисленных зарубежных выставках. До рабочих и крестьян, которые должны были приобщаться к истинным культурным и революционным ценностям, агитфарфор так и не дошел Ему была уготована более высокая миссия: по словам А. Луначарского, фарфор выполнял роль полпреда молодой Страны Советов за рубежом А «со временем, когда разовьется наше хозяйство», фарфор должен был стать доступным рабочим и крестьянам, как обещал В.И. Ленин в разговоре с известным художником-авангардистом Штеренбергом.

Художник Елена Данько (сестра скульптора Натальи Данько) вспоминала: «Кто помнит Петроград тех лет — выщербленные пустыни мостовых, погруженные во тьму и холод безмолвные дома, в окнах — иглистые звездочки — следы недавних пуль, тот вспомнит и витрину на проспекте 25 Октября. Там — на белых блестящих блюдах горели красные звезды, серп и молот мерцали неярким фарфоровым золотом, сказочные цветы сплетались в вензель РСФСР. Там стояли маленькие фарфоровые красногвардейцы, матросы, партизаны и блестящие шахматы «Красные и белые». На большом блюде была надпись в венке из цветов: «Мы превратим мир в цветущий сад». Пролетарии могли только любоваться изделиями новой эпохи, а доставались они в основном зарубежным коллекционерам

Начиная с 1920 года советский художественный фарфор с невероятным успехом экспонировался на выставках в Риге, Гельсингфорсе, Берлине, Лондоне, Париже, Стокгольме, Брюсселе, Милане, Венеции и Ревеле. Его художественные достоинства и коллекционная привлекательность были неоспоримы и очевидны. Фарфор превратился в выгодную статью дохода: на аукционах коллекционеры Европы устраивали настоящие бои за каждый предмет. Первый номер журнала «Эхо» за 1922 год, рассказывая об успехе советского фарфора за границей, отметил, что после одного из обедов в Стокгольме на импровизированном аукционе в пользу голодающих детей была продана фарфоровая тарелка с изображением В. Ленина: «Присутствующие на аукционе капиталисты наперебой набивали цену, мечгая «завладеть Лениным». Речь идет об известной тарелке М. Адамовича с портретом В. Ленина, выполненным по рисунку Н. Альмана Со временем Лениниана вообще стала отдельным направлением работы завода, ей отдали дань все ведущие художники.

Журнал «Среди коллекционеров» (№ 10, 1921 г.) сообщал, что «за последнее время, в связи с приездом иностранцев, цена на фарфор и русские художественные изделия возросла почти вдвое, и сильно повысился интерес к произведениям нашего искусства, как нового, так и старого».

В 1925 году фарфор, теперь уже советский, был представлен на Всемирной выставке фарфора в Париже. Коллекцию отметила восторженная пресса, авторы изделий получили высшие награды, а сама продукция — золотую медаль. Художественный стиль начал формироваться под экспортные интересы.

Коллекционеров поначалу привлекали преимущественно театральные фигурки работы Д Иванова, Н. Данько и других: «Балерина Т.П.

Капсавина в роли Жар-птицы в одноименном балете И.Ф.Стравинского», «Танцовщик М*М Фокин в роли Ивана-Царевича в балете И.Ф. Стравинского «Жар-птица». В конце 1920-х годов иностранных заказчиков привлекали национальные мотивы «а ля-руо». В ассортименте завода появились скульптуры «Плясунья» Н. Данько, «Гармонист» и «Плясунья» Б.М.Кустодиева, некоторые фигурки частных русских заводов прошлого века Между тем, новая пластика первых послереволюционных лет не получила дальнейшего развития.

Сегодня советский агитационный фарфор занимает достойное место в собраниях крупнейших музеев России и других стран, вызывает огромный интерес у коллекционеров. Ставшие классическими произведения ведущих художников ГФЗ — С. Чехонина, Н. Данько, А. Щекотихиной-Потоцкой, М Адамовича, 3. Кобылецкой, Р. Вильде ценятся особенно высоко. Впрочем, ценны и работы не столь маститых авторов — при оценке раритетность может превалировать над художественными достоинствами

Предметы, выполненные на других фарфоровых заводах — Дулёвском, Дмитровском, Волховском и Конаковском фаянсовом, бесспорно, по качеству и художественному уровню исполнения в большинстве случаев уступают произведениям ГФЗ, но, заметим, имеют свой провинциальный колорит и встречаются значительно реже, что, несомненно, повышает их коллекционную привлекательность. Каждое появление на аукционах нового предмета агитационного фарфора становится событием. Цены на них постоянно растут, как, увы, растет и число подделок, что, впрочем, тоже можно считать косвенным признаком роста популярности и ценности этих предметов.

Кристина БЕРЕЗОВСКАЯ

Иллюстрации предоставлены автором.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 43 (декабрь 2006), стр.26