В начале ХХ века русское искусство влилось в общеевропейское русло авангарда. Отдавая дань фовизму и кубизму, подчеркнем — главным направлением в живописи русского авангарда того периода стал неопримитивизм.
Интерес к примитиву проявляли уже художники «Мира искусства», однако они освоили лишь внешнюю, декоративную сторону народной картинки. Только мастера авангарда в полной мере оценили и творчески развили художественную систему лубка, не интересуясь его историей и социальной функцией, что иллюстрирует высказывание Михаила Ларионова: «…должно быть совершенно безразлично, когда возник лубок вообще, а русский лубок — в частности. Момент постижения художественного произведения и то, что мы от него получаем, не может относиться к тому, что называется временем».
Ларионов доказывал вечность творческих принципов, проявлявшихся и в древности, и в современности, но единых и сформулированных им как предельная острота художественного языка. Художники русского авангарда, разделявшие взгляды Ларионова, стали называть себя «примитивами» (К.С.Малевич, И.В.Клюн) или «неопримитивистами» (М.Ф.Ларионов, Н.С.Гончарова, А.В.Шевченко).
Первым из мастеров русского авангарда, кто открыл для себя народное искусство, пропустив его через свою душу и творчество, и звался, ста» Василий Кандинский. Это произошло в 1892 году, когда молодой выпускник юридического факультета Московского университета В.Кандинский был направлен в Вологодскую губернию — обследовать крестьянские хозяйства, Спустя много лет в книге воспоминаний «Ступени», опубликованной в 1918 году, художник описывал свои впечатления от поездки по Русскому Северу: «Ярко помню, как я остановился на пороге перед этим неожиданным зрелищем. Стол, лавки, важная и огромная печь, шкафы, поставцы — все было расписано пестрыми размашистыми орнаментами. По стенам лубки: символически представленный богатырь, сражение, красками переданная песня. Красный угол, весь завешанный писанными и печатными образами, а перед ними красно-теплящаяся лампадка, будто что-то про себя знающая, про себя живущая, таинственно-трепещущая скромная и гордая звезда, Когда я, наконец, вошел в горницу, живопись обступила меня, и я вошел в нее».
Василию Кандинскому принадлежит главная заслуга в приобщении мастеров русского авангарда к примитивному искусству. Он не только раньше других начал изучать опыт примитива, но и широко его трактовал, привлекая малоизвестные разновидности низовой культуры, В вышедшем в 1912 году альманахе «Синий всадник» развороты содержат сопоставления «двух образов» — современного авангардного и примитивного — это графика, живопись, скульптура «примитивов» разных времен и стран. В альманахе также опубликованы семь русских лубков из коллекции В.Кандинского, основную часть которой он приобрел во время приезда в Россию в 1910 году. В письме Габриэле Мюнтер от 27 ноября Кандинский писал: «Сегодня пошел на рынок, в конце концов, один (у Ларионова театральное представление в казармах, Гартман простудился). Было холодно!..<...> Так что я выдержал только полтора часа и купил лишь две иконы (1 — трехчастная и великолепная) 4 руб. за обе. Здесь можно порой встретить чудесные вещи. Рассматривал картинки недолго и ничего особенного не нашел».
О любви Кандинского к русскому лубку свидетельствует опубликованная фотография Габриэлы Мюнтер, снявшей художника в кабинете мюнхенской квартиры. На стене, на видном месте, развешаны несколько лубков, в центре — «Райская птица Алконост».
Лубок оказал опосредованное, сущностное влияние на творческий метод, художественную систему Кандинского. Ряд исследователей видит особую роль лубка в создании художником катастрофических и космогонических сцен. Кроме того, «грубо гравированные», по определению И.М.Снегирева, русские лубки помогли Кандинскому избавиться от нейтрального изящества ранних, неоромантических гравюр и картин.
Интерес к русской народной картинке В.Кандинский разделял с «бубновыми валетами». В воспоминаниях П.Мансурова о М.Ларионове приводятся слова последнего о том, что «больше всего они бродили с Кандинским по базарам и отыскивали мужицкие лубки». Как и Кандинский, Ларионов собрал собственную коллекцию народных картинок.
Непосредственным импульсом, активизировавшим интерес художников-авангардистов к примитиву и позволившим им публично заявить о своем творческом кредо, стала «Первая выставка лубков», открывшаяся в феврале 1913 года. Организатором этой выставки был Н.Д.Виноградов. Он предоставил возможность М.Ларионову поместить свою статью в каталоге, а Н.Гончаровой — показать свои «новые русские лубки», то есть связать выставку с художественной практикой авангарда. В предисловии к каталогу М.Ларионов пишет: «Лубок многообразен — лубок, печатанный с медных досок, с деревянных досок, крашенный от руки и по трафарету,... лубок, писанный на подносах, на табакерках, на стекле, дереве, изразцах, жести (между прочим, дошедшим и до наших дней в вывесках, изумительно разнообразных по трактовке). Набойки, трафарет, тиснение по коже, лубочные киоты из латуни, бисера, стекляруса, шитья, печатные пряники, запеченное тесто».
Первая выставка лубков особенно сильное впечатление произвела на мастеров авангарда широтой представленных материалов. В Харбине Н.Д.Виноградов собрал коллекцию китайских народных картинок и дополнил ее аналогичными произведениями примитивного искусства из стран Востока и Европы, старообрядческими лубками из коллекции Н.Роговина, русскими лубками М.Ларионова. Своеобразие выставки и большой интерес к примитивному искусству побудили Ларионова самому организовать в марте того же года еще одну выставку лубков. Ее каталог с его же предисловием тоже был опубликован.
После второй, ларионовской, выставки лубка Н.Д.Виноградов решил собрать и показать более широкий круг предметов примитивного искусства. Новая выставка планировалась на сентябрь 1914 года, однако начавшаяся война нарушила все планы и дала неожиданный шанс мастерам авангарда связать свои творческие поиски с реальной жизнью. Речь идет об объединении «Сегодняшний лубок».
В то время как Н.Гончарова и М.Ларионов активно интерпретировали в своем творчестве методы и элементы художественной системы народной картинки, некоторые мастера авангарда после начала Первой мировой войны создали собственное объединение с характерным названием «Сегодняшний лубок». Именно война выдвинула на первый план массовое искусство, придав ему новый импульс. Первый год войны характеризуется резким всплеском производства военного лубка — вышло около тысячи наименований, На этом фоне двадцать три выпуска, осуществленных объединением, — капля в море. Но это тот случай, когда количество теряет смысл и отступает, со временем канув в Лету... А два десятка выпусков «Сегодняшнего лубка» остаются в истории русского и мирового искусства.
История создания и деятельности издательства «Сегодняшний лубок» стала известна благодаря работам Н.И.Харджиева и Е.Ф.Ковтуна. Слабое место в изучении «Сегодняшнего лубка» — проблема атрибуции листов. Несмотря на то, что в последнее время, на фоне повышенного интереса к истории русского авангарда, исследователи стали постоянно обращаться к вопросам атрибуционного характера, вопросы эти остаются актуальными, и мы попытаемся сделать несколько шагов в этом направлении, предложив новые атрибуции, которые, возможно, сократят количество «анонимных» лубков.
«Сегодняшний лубок» был организован Г.Б.Городецким в августе 1914 года. В него вошли известные мастера русского авангарда — Казимир Малевич, Аристарх Лентулов, Владимир Маяковский, Илья Машков, Давид Бурлюк, Василий Чекрыгин. Их объединял живой интерес к примитиву и стремление творчески развить систему лубка В период патриотического подъема, вызванного началом Первой мировой войны. Об организаторе объединения, Г.Б.Городецком, известно мало. Очевидна его связь с группой русских кубофутуристов, поскольку издание печаталось в Типолитографии С.Мухарского в Москве — там же, где многие сборники футуристов. Известен только портрет Г.Б.Городецкого, исполненный В.Маяковским в период деятельности издательства.
На выставке «Война и печать», открывшейся в Петрограде 20 ноября 1914 года, где была представлена массовая печатная продукция первых месяцев войны, критика отмечала издания «Сегодняшнего лубка» как лучшие. Например, Г.Магула в рецензии на выставку, опубликованной в журнале «Лукоморье», писал; «Самая забавная серия издательства «Сегодняшний лубок» и, пожалуй, из всех лубков — самая талантливая по выдумке и смело декоративная в красках, принадлежит кисти московских футуристов». Для издательства «Сегодняшний лубок» эта выставка стала итоговой, поскольку к ноябрю 1914 года объединение распалось. О причинах этого рассказал в автобиографии «Я сам» Владимир Маяковский. Вспоминая о начале войны, он писал: «Принял взволнованно. Сначала только с декоративной, с шумовой стороны. Плакаты заказные и, конечно, вполне военные». Затем: «Вплотную стал военный ужас. Война отвратительна».
Аристарх Лентулов вспоминал о «100%-ном участии» Маяковского в создании лубков издательства. Действительно, все листы за единственным исключением сопровождаются стихотворными текстами Владимира Маяковского. Они были включены в первый том Полного собрания сочинений поэта, изданного В.А.Катаняном в 1955 году.
Стихи В.Маяковского в значительной степени обусловили успех «Сегодняшнего лубка». Грубоватые, частушечные по форме, они как нельзя лучше соответствовали природе народной картинки, возрождая старинные традиции рифмовки текстов. Стихи задавали тон художнику, определяли стилистику лубков. Сами художники признавали особую роль стихов в народной картинке. Казимир Малевич в письме М.В.Матюшину в декабре 1914 года писал: «Я обдумал лубки чисто народные, и если они будут в слове грубоваты, то пусть [она — издательница Н. Бутковская] не боится, потому что это и есть народное — у них эстетизм другой».
Яркая индивидуальность, присущая мастерам «Сегодняшнего лубка», сочеталась с попытками поиска «коллективного стиля» исходя из специфики художественного языка народной картинки. Несомненным лидером, задававшим тон и определившим образный строй лубков, их композиционное и колористическое решение, стал Казимир Малевич. В годы Первой мировой войны он трудился особенно напряженно, В письме к своему другу Михаилу Матюшину он не раз признавался: «Надвигающаяся военная тревога заставляет меня усиленно работать». В другом письме: «Ввиду тревожного времени, которое несет нам война, заставляет меня усиленно работать, и я пишу теперь картины (скорее не картины, картин время прошло)...»
Серия лубков, созданная Малевичем, отличается стилистическим единством и не создает проблем с атрибуцией, К тому же почти все его листы подписаны монограммой «К.М». Малевич блестяще использует фольклорные образы русского лубка, его характерные приемы раскраски, штриховки, построения композиции, декорирования. Особенно любит художник крупным планом изображать мужиков в кумачовых рубахах и баб в кумачовых сарафанах и никогда не забывает о «поземе», рисуя цветы и кусты.
В конце 1914 года в журнале «Лукоморье», №30, были опубликованы цветные репродукции трех лубков без указания автора. В известном письме к Матюшину Малевич говорит о своем авторстве таких работ, как «Шел австриец в Радзвиллы...», «У союзников французов...», «Подошел колбасник к Лодзи...» Аисты подписаны монограммой «К. М», есть свидетельства самого автора — тем не менее два листа из трех некоторые исследователи приписывают Владимиру Маяковскому. В частности, В.Катанян включил в список лубков, выполненных Маяковским в качестве художника, лист Малевича «У союзников французов...»
С другой стороны, и Малевич редко приписывают работы Маяковского. Отчасти это объясняется тем что в отличие от Малевича, создавшего цельную серию лубков, в работах Маяковского нет стилистического единства, от листа листу идет становление, эволюция художника, Лубки Маяковского более «дилетантские», в них больше «наива», «шероховатостей», лубочных стереотипов, чем других мастеров. И они разные. К счастью для исследователей, Маяковский подписал три лубка. Два из них помечены монограммой «В.М» — это «Эх, ты, немец..» и «Немец рыжий и шершавый...» В первом листе видно, что Маяковский еще не владеет техникой и приемами перевода рисунка в хромолитографию, отсюда дробность рисунка, белое поле фона. Странно, что несмотря на отчетливую подпись этот лубок в каталоге выставки «Берлин— Москва» 1996 года приписан Казимиру Малевичу.
Второй лубок с монограммой «В.М.» — «Немец рыжий...» — исполнен уже на более высоком профессиональном уровне. Здесь Маяковский применяет характерное для лубка членение рисунка на отдельные кадры, показывающие последовательность событий, умело используя лубочные стереотипы, технические возможности хромолитографии.
На третьем лубке Маяковского «Эх, султан, сидел бы в Порте // Дракой рыла не испорти» в левом нижнем углу есть подпись: «Маяковск.». К счастью. Поскольку на первый взгляд он больше напоминает лубки Малевича: здесь и крупнофигурность в построении композиции, и сплошные заливки цветом, и умелое использование штриховки по контуру рисунка, имитирующей гравюру. Все это — составляющие «стилистического эталона», созданного лидером русского авангарда. Не случайно, несмотря на подпись, этот лубок иногда приписывают Малевичу, — как это сделали составители каталога выставки русского авангарда в Гамбурге в 2001 году. Однако в этом случае можно говорить лишь о быстром обогащении и разнообразии художественных приемов Маяковского, влиянии, которое оказал стилистический эталон Малевича на других членов объединения «Сегодняшний лубок».
Авторство Маяковского, даже помимо подписи, подтверждает такой «товарный знак», или визитная карточка художника, как конь. Если рассмотреть все три лубка Маяковского, можно обнаружить присутствие красивого лубочного коня с волнистой гривой — меняется только масштаб изображения, укрупняясь от первого к последнему лубку. Причем последним он был и хронологически — темой лубка послужило начало военных действий на Черном море, когда в ночь на 16 октября 1914 года германо-турецкие корабли атаковали российские порты.
Предлагается атрибуция еще одного лубка, неподписного, как работа Маяковского. Это лист «Австрияки у Карпат...» На первый взгляд — дилетантская работа, однако в построении рисунка художник использует лубочные стереотипы, изображая бегущих австрияков-марионеток с поднятыми в страхе руками. Справа — лихой казак на гнедом коне — словно перескочил с лубка на лубок. Очень характерный для Маяковского композиционный прием, применявшийся на всех четырех листах, — показывать коня не целиком, а полкорпуса или только морду. Это позволяло укрупнить центральные фигуры и в то же время обозначить движение или присутствие целого эскадрона.
Немало проблем с атрибуцией работ другого мастера авангарда — Аристарха Лентулова. В отличие от Малевича и Маяковского, лубки которых стали включать в состав выставок и каталогов художников, лубки Лентулова практически неизвестны. Художник, как правило, их не подписывал. Лишь на одном из них есть монограмма «А.» в правом углу лубка «Масса немцев.» Авторство Лентулова подтверждает близость лубка к его картине «Война 1914 г». Этим объясняется и его репродукционный характер, несоблюдение специфики народной картинки.
Гораздо удачнее оказался другой опыт работы Лентулова в лубке. Исследователь позднего лубка Г.Мясоедов определил, что авторство самого красивого лубка серии «Сдал австриец русским Львов...» принадлежит Лентулову. Эта атрибуция представляется совершенно точной. Именно так могло преломиться в лубке увлечение художника в тот период «скошенными формами» в изображении города.
В дополнение к этим двум лентуловским лубкам предлагаем атрибуцию еще одного листа. Речь идет о лубке «Эх и грозно, эх и сильно...» Об авторстве Лентулова свидетельствуют два момента. Во-первых, несомненное стилистическое сходство с его луб ком «Сдал австриец.. » Более того, красные, белые, гнедые, каурые, сивые и вороные лошадки — словно проскакали галопом с одного лубка на другой. Второй аргумент, подтверждающий авторство Лентулова, — очевидная близость построения композиции и ряда деталей в лубке к его картине «Бой двух кораблей», написанной в том же году.
Известно об участии в работе издательства «Сегодняшний лубок» еще одного яркого представителя русского авангарда — Ильи Машкова. Он подписывал свои лубки псевдонимом «I.Горскинъ». Причем художник исполнил несколько лубков, вышедших и в других издательствах. Вероятно, он — автор единственного лубка, не сопровождаемого стихотворным текстом, — «Взятие русскими немецкого города Лык». Лист подписан монограммой «GrI» в нижнем правом углу. Этот лист достаточно традиционный, где-то на стыке между сытинским лубком и работами мастеров объединения «Сегодняшний лубок», Гораздо ярче его лубок «У Вильгельма Гогенцоллерна..» Сатирический образ кайзера с огромными растопыренными усами, характерный и динамичный рисунок показывают широкий диапазон возможностей художника в лубке.
Два участника объединения «Сегодняшний — Василий Чекрыгин и Давид Бурлюк — не оставили подписей на своих работах, и до сих пор они не выявлены. Н.И.Харджиев в статье «Новое о Маяковском художнике» пишет о двух лубках с подписями А.Бурлюка, не уточняя, о каких конкретно листах идет речь. Возможно, подписи были на оригиналах, но не были перенесены на камень.
Как анонимные значатся два интересных листа. Лубок «В славном лесе Августовом» стоит особняком: он выпадает из стилистики, определенной лидером группы Казимиром Малевичем. Шаржированное изображение мелких черных фигурок тонущих и бегущих немцев — их слишком много, от них рябит в глазах на ярком желтом фоне. Но как хорош необычный для лубка — в стиле Андре Дерена и Мориса Вламинка — лес! Здесь проявились пристрастия к фовизму не известного пока художника.
Великолепный сатирический бок «Англичан у Гельголанда..» можно отнести к числу наиболее интересных работ мастеров объединения. Василий Катанян его автором считает Маяковского, однако это пока лишь предположение. Дальнейшая работа по атрибуции анонимных листов, надеюсь, позволит Разглядеть спрятанное в «коллективном стиле» лицо Мастера и получить более четкое представление о поисках русского авангарда на одном из этапов его художественной эволюции.
Надежда МИНЯЙЛО
Иллюстрации предоставлены автором.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 16 (апрель 2004), стр.106