Уже несколько лет в среде наших коллекционеров и большей части дилеров царят унылые упадочнические настроения: антиквариата-де как такового не стало, купить нечего, перспективы туманны и, скорее всего, безрадостны. Отчасти это действительно так, если речь идет о предметах, рейтинг которых у нового русского покупателя взлетел за истекшее десятилетие до заоблачных высот.
Да, в самом деле, ажиотажный спрос последних лег на определенные категории вещей — в массе своей довольно посредственных и даже откровенно пошлых, буржуазных — переориентировал дилеров и галерейщиков на поиск и работу исключительно с подобного рода материалом. И это не замедлило сказаться на ассортименте предлагаемых к продаже вещей. Целые области и пласты антиквариата по умолчанию признаны нерентабельными и выведены с рынка. Фактически две-три сотни человек (а приблизительно столько профессиональных дилеров сегодня на нашем рынке) решили за всю страну, что — антиквариат, а что нет. А ведь направления, не преодолевающие установленную многотысячную ценовую планку, достаточно интересны, хорошо количественно представлены и доступны.
К таким направлениям относятся различные группы предметов, так или иначе связанные с повседневным обиходом, в частности — с застольем, а еще точнее — с традициями употребления чая и кофе. У европейцев эти традиции устанавливались около ста лет. За прошедшее с конца ХVIIвека время обычаи мало изменились где-либо, кроме разве что в России. У нас, в силу объективных исторических причин, даже такой незначительный нюанс, как употребление сахара, претерпел существенные метаморфозы. Когда именно возник обычай добавлять в напиток сахар — сказать сложно, но то, что к середине ХVIIIвека в состав фарфоровых сервизов для чая или кофе обязательно входила сахарница с крышкой (в немецкой литературе — «Dose» или «Zuckerdose»), — бесспорный факт. Сахар до первой половины ХIХ века подавали к столу в кусковом виде, наколотым или напиленным от так называемой сахарной головы — большого монолитного куска, как правило, вытянутой конической формы. Побаловаться чайком или кофейком могли позволить себе по тем временам люди отнюдь не бедные, занимавшие определенное положение в обществе, а следовательно, обремененные необходимостью строго соблюдать некоторые условности и правила этикета. А он, этикет, не позволял хрупким графиням и маркизам или государственным мужам «таскать» сахар руками. Возникла необходимость в некоем приспособлении, позволявшем воспитанным людям оставаться таковыми и впредь. Такое приспособление не замедлило появиться, тем более, что и изобретать-то было, собственно, нечего. Щипцы и щипчики существовали уже сотни лет и служили людям во многих областях. Оставалось только сделать их, прежде всего с декоративной точки зрения, такими, чтобы они соответствовали процессу, в котором им надлежало участвовать.
Предмет должен был быть довольно легким, изящным и не требующим никакой специальной сноровки. Тем не менее появилось два инженерных решения. щипчики дугообразной формы, работавшие по принципу пружины сжатия, и выполненные по типу ножниц. Но, как показала практика, последние явно проигрывали и конструктивно, и внешне, Пресловутые «два кольца» были самым неудобным элементом конструкции — пальцы-то у всех разной толщины. И если особа с тонкими перстами управлялась со щипчиками изящно и элегантно, то другая мучилась, с трудом вставляя и вынимая пальцы. При увеличении диаметра колец ситуация менялась на противоположную. Короче говоря, обращение с простым столовым прибором могло поставить некоторых гостей в неловкое положение, что было совершенно недопустимо с точки зрения светских приличий. Да и сам вид этих щипчиков иной раз мог запросто испортить аппетит.
У дугообразной разновидности не было этих недостатков, но имелись свои, являвшиеся следствием самой конструкции. Постоянное воздействие динамических нагрузок сжатия-растяжения приводило со временем к образованию трещин в местах сгибов, то есть в местах наибольшей концентрации этих нагрузок. Для того чтобы уменьшить и более равномерно распределить напряжение, и начали искать различные формы изгиба (полукруг, усеченный круг, п-образный, и-образный с выступающими полукруглыми по углам и т, д.), изменять форму сечения (от плоского — к выгнутому или вогнутому) и выверять оптимальную толщину изделия. Другим конструктивно слабым местом был переход лапок в рабочие элементы, «губки», непосредственно удерживавшие сам кусок сахара. Нагрузки в этих местах были тоже достаточно велики, что приводило зачастую к появлению трещин, а в случае возникновения так называемой «усталости» металла — и к полному его разрушению в этом месте.
Именно эти места следует изучать особенно внимательно, если речь идет о покупке предмета. Дело в том, что серебро — металл очень мягкий и пластичный — позволяет маскировать подобного рода трещины, даже не прибегая к пайке. Иногда бывает достаточно затереть трещину «нулевкой», чтобы создать визуальное впечатление цельной вепри. Пайка, как правило, вычисляется гораздо легче, так как припой в 99% случаев отличается по цвету от металла изделия. Если пайка значительна и обширна, она обнаруживает себя «ноздреватостью» даже в том случае, когда это место тщательно зачищено или заполировано.
К 1820 годам щипчики приобрели некий «стандартный» вид и стандартные параметры: длина — 12—15 см, ширина — 2,5—3 см, вес — 40—60 г. Европейские изделия — несколько длиннее и шире, но в той же весовой категории, что создает впечатление некоторой хлипкости и ненадежности. Изготавливали их, естественно, из серебра, поскольку «человек из общества» не мог позволить себе иные — более дешевого металла. Люди простые обходились и вовсе без каких-либо приборов, поскольку видели сахар далеко не каждый день. В первой половине ХIХ века сахар для крестьян и мещан был еще роскошью, и употребляли они его, что называется, «по большим праздникам». Сахар уже сам по себе был признаком достатка, зажиточности, деликатесом, лакомством. Маленьких детей поощряли кусочком сахара, и это была большая награда. За столом, после обеда, глава семьи колол небольшой кусок сахара прямо на ладони левой руки каким-нибудь тяжелым и твердым предметом, чаще всего — рукояткой столового ножа, и наделял всю семью по старшинству кусочками разного размера. Этот обычай сохранялся в деревнях до 30-х годов ХХ века.
Признаком хорошего тона и свидетельством того, что хозяева попотчевали гостя — лучше некуда, считался недоеденный кусочек сахара, положенный на донышко перевернутой чашки или стакана. Кроме того, именно в России изобрели способ пить чай «вприкуску». Кто хоть раз пробовал этот рецепт, должен признать, что он — единственно и навсегда правильный. Правда, практиковался этот способ только среди крестьян, мещан и представителей купечества и тоже при этом не располагал к применению каких-либо других столовых приборов, кроме чашки, блюдца и рук. Таким образом, в России более чем на пятьдесят лет щипчики для сахара прижились только в обиходе аристократии, чиновничества и некоторой части купечества, стремившегося во всем походить на «благородных».
Соответственно этим реалиям серебряных дел мастера и понимали свою задачу. До второй половины ХIХ века изготавливали не «просто щипчики» — у каждого предмета имелась своя изюминка, будь то форма или элементы декора разнообразных техник. Щипчики первой трети ХIХ века украшали, как правило, выпуклыми рельефными элементами, литыми или в излюбленной по тем временам технике наложения изготавливавшихся отдельно пластин на изделие. Этот способ вполне оправдан с точки зрения технологии получения хорошо проработанного мелкого изображения на выпуклой или вогнутой поверхности. Мотивы декора те же, что и на других серебряных изделиях того времени: элементы античной орнаментики, широко распространенные тогда мелкие розы, «античные» профили и фигуры. Тщательно и с большим вниманием прорабатывалась наружная сторона «губок».
Для удержания кусков сахара разной формы необходима была объемная, выгнутая форма круглого, овального, треугольного или иного сечения. Эта выпуклость очень располагала к полету творческой фантазии. Наружная поверхность превращалась в раковины, корзины с розами, желуди, листья аканта и многое другое. Отдельно стоит упомянуть о завершении лапок щипчиков, решенных в виде птичьих лап, воспроизводимых иногда в полном объеме, с пугающим натурализмом. Согласитесь, вид чешуйчатых и когтистых конечностей на столе ничего, кроме брезгливости, вызвать не может. Тем не менее эта форма уверенно прошла через века и стили, радуя, видимо, тех, кто в детстве любил отрывать крылышки мухам, закапывать лягушек и вообще «знакомиться» с природой путем вивисекции.
К середине ХIХ века декоративное оформление щипчиков несколько стандартизируется, повторяя орнаментику черенков столовых приборов с присущими тому времени псевдобарочными мотивами. То же можно сказать и о черневых предметах. Полностью укомплектованные столовые или чайно-кофейные серебряные наборы и сервизы первой трети ХIХ века практически не встречаются, поэтому невозможно в полной мере отследить «родственные» связи отдельных предметов, да и ассортимент орнаментальных элементов того времени гораздо богаче. С середины столетия применяемые на практике в серебряном деле декоративные решения начали сужаться. Производство все больше ставилось на поток, практически на конвейер. Ассортимент выпускаемой продукции стандартизировался, ограничиваясь несколькими беспроигрышными вариантами, удовлетворявшими основную массу потребителей. С художественной точки зрения уровень этой продукции был довольно посредственным и скучным. Залогом успеха у покупателя стал не столько художественный уровень изделия, сколько известная престижная марка. Многочисленные иллюстрированные каталоги ювелирных фирм второй половины ХIХ — начала ХХ века делали легкоузнаваемыми десяток-полтора стандартных решений дизайна, что значительно упрощает проблему выбора для потребителя. Хочешь «выглядеть на миллион» — покупай столовое серебро по каталогам Фаберже, Болина, Овчинникова и других. Поставщики двора и сегодня вне конкуренции, будут вне ее и завтра, и впредь — еще на десятилетия и века.
Начавшийся в России с 1860-х годов экономический рост ежегодно увеличивал число людей, имевших некоторые свободные средства, а соответственно этому положению — и запросы. Многое из образа жизни высших слоев общества легко и непринужденно вошло в обиход большой части населения. Стремление хоть как-то приблизиться к «красивой жизни» обозначило насущную потребность в предметах, необходимых для создания хотя бы видимости престижа. Кроме того, чай — пожалуй, единственный из колониальных товаров, снискавший такую любовь всех слоев общества, что употребление его стало нормой повседневной жизни. Для чайного застолья всякий уважающий себя человек просто обязан был обзавестись соответствующим оборудованием.
В 1860—1870-х годах было изготовлено огромное количество комплектов, включавших, как правило, ситечко, щипчики и ложечку, иногда — совочек для сахарного песка или вилочку для лимона. Делали подобные комплекты по всей империи фирмы, мастерские и кустари-одиночки. Идя навстречу пожеланиям покупателя, чтобы вещи были одновременно и серебряными, и не очень дорогими, производители пошли по пути одновременного уменьшения размеров и толщины изделий, что существенно снижало их вес, а, значит, и отражалось на цене. Все эти меры по облегчению довели металл до состояния толстой фольги, которая может погнуться в любой момент от любого неосторожного нажатия (как ими пользовались — вообще представить трудно). Декор этих предметов, а он, как ни странно, присутствует всегда, настолько халтурен, кустарен и гадок, что уже и чаю никакого не хочется. Эти удивительные изделия украшали двумя способами. Первый — скручивание длинных и тонких частей (например, лапок щипчиков) винтом, то есть плоская поверхность превращалась в винтообразную спираль, что, кстати, несколько увеличивало жесткость и прочность этих частей. Второй — вырезание штихелем примитивных орнаментов, стилистическую принадлежность которых определить невозможно, потому что ее просто-напросто нет. Штихельную технику декорирования стали широко употреблять именно с 60-х годов XIXвека из-за относительной легкости и дешевизны этого способа нанесения несложного орнамента. До этого времени штихелем, как правило, вырезали вензеля или гербы заказчиков, что требовало и хорошего глазомера, и твердости руки, и сноровки, и затрат времени и сил. Прижившийся на серебре орнаментальный штихельный декор, за редким исключением, только портит впечатление от вещи и свидетельствует о том, что адресована она людям небольшого достатка, с мелкими амбициями и, вдобавок, страдающим полным отсутствием вкуса. Это — в чистом виде мещанский стиль, пошлый и убогий. Вакханалия доступной дешевки длилась два-три десятилетия.
К концу века очередной виток экономического подъема и смена поколений сформировали другой подход к утилитарным вещам. Предметы вновь обрели так ценимую средним классом основательность, на смену аляповатым украшениям пришла мода на стилистику «Hi-Tec», где ценится строгая функциональность вещи в сочетании с простыми и строгими линиями и пропорциями, точной пригонкой всех деталей, безупречной обработкой всех поверхностей. Это уже были солидные вещи для солидных людей, вещи для удобной жизни, а не для того, чтобы пускать пыль в глаза. Изменения и в технологии производства сахара, и в понимании качества жизни нашли свое отражение в преобразовании одного из элементов конструкции щипчиков, а именно «губок». Все большее место в объемах продаж стал занимать рафинад — сахар хорошей очистки, выпускавшийся уже в готовом к употреблению виде — в форме кубиков одинакового размера. Но удерживать такой кусок с плоскими гранями удобно было, только если вся рабочая часть «губок» хорошо соприкасалась с его поверхностью. Их форма вследствие этого несколько видоизменилась: они стали плоскими, а на внутренней стороне появился рельеф либо в виде параллельных проточек треугольного профиля, либо в виде четырехгранных шипов, которые получались при перпендикулярном наложении двух рядов проточек. Наверное, нельзя применить к предметам этой волны термин «произведение искусства». Они — проста бытовая утварь: надежная, простая, ласкающая взор.
В государстве рабочих и крестьян серебряные щипчики, ситечки и прочие были совершенно неуместны. Люди старой закалки еще пытались какое-то время пользоваться ими, но Великая Отечественная война окончательно и навсегда развела жизненные пути людей и вещей. В послевоенное время участь подавляющего большинства предметов обиходного столового серебра была крайне плачевна. Во-первых, сахарный песок вытеснил со временем даже быстрорастворимый рафинад. Во-вторых, антиквариатом эта огромная масса серебра в ту пору не считалась, зато считалась драгметаллом, что во многом предопределило печальный конец многих и многих десятков тысяч предметов. Если продажа какой-либо вещи через комиссионный магазин была делом долгим и трудным, то сдача в скупку полноценного изделия давала быстрые деньги, Одно время, по недосмотру властей, ситуация с серебром была вообще смешной. Дело в том, что стоимость грамма серебра в изделиях не намного отличалась от скупочной стоимости так называемого «лома». По правилам советской комиссионной торговли, изделие, сданное на продажу и не реализованное в течение 30 дней, уценивалось на 15%, еще через 30 дней — на 20% и еще через 30 дней — на 20%. Таким образом, после трех уценок, стоимость грамма серебра комиссионной вещи становилась ниже скупочной. Это давало возможность людям, следившим за ходом дел на прилавке, время от времени покупать прошедшую все три круга утварь и тут же сдавать ее в скупку с некоторой зависящей от общего веса прибылью.
Совершенно очевидно, что подавляющую часть нашего культурного наследия мы отправили в плавильные печи собственными руками. К концу 1980-х годов все серебро потихоньку раскупили. Впрочем, как вообще все, что еще можно было купить. После 1992 года опять наступило изобилие, и цены, по нынешним меркам, были просто бросовые — центов по 20—30 за грамм, а то и дешевле. Да и вещи в те годы проходили просто удивительные. Куда они исчезли и появятся ли вновь — неизвестно. Но несмотря на оскудение ассортимента предметы сервировки, связанные с чае- и кофепитием, до сих пор представлены широко и всесторонне, Дело, видимо, в том, что сегодня эти приборы оказались совершенно бесполезными для использования по прямому назначению. С другой стороны, если эти нехитрые предметы не использовать, то как их демонстрировать или экспонировать? Вот и получается — вещи на самом деле антикварные, красивые, относительно недорогие, а что с ними делать — непонятно! Цены же «приятно вас удивят», Обыкновенные щипчики рубежа ХIХ — ХХ веков можно легко купить долларов за 30—50. Более «породистые» и старые — подороже: 100—200 долларов. Очень старые и очень «породистые» никогда и нигде не встречаются дороже 300—350 долларов. Отдельная тема — цены на изделия поставщиков. «Фаберовские» щипчики года два назад стоили долларов 500—600. Сейчас, возможно, стоят несколько дороже. Если сегодня задаться целью быстро собрать не очень дорогую, хорошую коллекцию, именно антиквариата по одной тематике, это займет пару дней и обойдется в тысячи две-три условных единиц. Обойдя пять-десять галерей, вы станете обладателем ядра коллекции — небольшого (предметов 10—15) собрания щипчиков для сахара всех времен, стилей, систем и калибров.
Учитывая нарастающую тягу современного человека питаться быстро, а посуду не мыть совсем, через два десятка лет суррогаты типа чая в пакетиках и порционного, тоже в пакетиках, сахара, вкупе с одноразовой посудой, совершенно изменят процесс чаепития. Может статься, что к середине нашего века люди с недоумением будут смотреть уже и на заварочные чайники, и на сахарницы, и на чайные ложечки. А мы все-таки будем пить настоящий чай из настоящей посуды.
Игорь БУШИН
Фото Игоря НАРИЖНОГО
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 16 (апрель 2004), стр.100