Художник Александр Орлов

Александра Николаевича Орлова (1922-2001) на протяжении всей жизни называли в искусстве формалистом. В 1960 – 1980 годы этот термин употреблялся со значением минус. В годы перестройки и творческого плюрализма минус превратился в плюс, и художника «оценили» как «авангардиста со стажем». Сам же мастер всегда считал себя последовательным реалистом. В этом соединении как бы несоединимого заключается и загадка художника и очарование его творчества.

Жизненный путь А.Н. Орлова не изобиловал особыми приключениями, потрясениями. Это был путь увлеченного человека, занятого любимым делом и отдававшего ему весь запал своей творческой души. Он родился в 1922 году на Смоленщине, а в 1934 году семья переехала в Москву. В новой школе самое яркое впечатление на мальчика произвел школьный художник — огромного роста, в фартуке, расцвеченном пятнами масляных красок. Неожиданно возникший интерес к художеству вызвал появление целого ряда первых детских рисунков.

В 1941—1945 годах Александр Орлов был солдатом. В эти годы он не только не очерствел душой, но, напротив, почувствовал, что «красота спасет мир», и у него окончательно сформировалось осознанное желание стать художником. В 1948 году он поступил в Московский институт прикладного и декоративного искусства (МИПИДИ), организованный А.А.Дейнекой, на факультет художественной обработки металла. Знаменитый лидер ОСТа был руководителем кафедры композиции. Дейнека, вспоминал Орлов, не давил своим авторитетом, а «поддерживал демократически», давая при этом хорошую школу мастерства. Курс живописи вел профессор Н.Я.Белянин. Замечание этого авторитетного педагога, высказанное на одном из занятий студенту Орлову: «Хорошо. Вы видите полутона, но работать надо много-много», — осталось в его памяти. С преподавателем художественной обработки металла и ювелирного дела профессором Ф.Я. Мишуковым Орлов поддерживал дружеские отношения и после окончания вуза.

Институт просуществовал только до 1952 года, поэтому образование художник продолжил в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В.И.Мухиной, который закончил в 1954 году. Два года жизни и учебы в городе на Неве дали молодому художнику огромный заряд творческой энергии. Уже тогда у него появилась склонность к анализу роли зрительского восприятия в процессе познания искусства и окружающего мира. Многочасовые прогулки по Третьяковской галерее, Музею изобразительных искусств им. Пушкина, Русскому музею, Эрмитажу не только вызывали эмоциональные переживания, расширяли кругозор, но и помогали ему найти свою тему, свои ориентиры в творчестве.

После окончания учебы в 1954 году Орлов с семьей переехал в Загорск (Сергиев Посад), где сначала работал художником по игрушке во Всесоюзном научно-исследовательском институте игрушки, затем вел курс скульптуры в художественно-техническом техникуме игрушки. В 1965 году он вступил в Союз художников, в 1968-м стал художником-живописцем в Загорской художественно-производственной мастерской.

Глядя на работы А.Н.Орлова, нельзя не заметить, что самое сильное впечатление оказала на него импрессионистическая живопись. Нет, он никогда не копировал произведения ни французских, ни русских импрессионистов, не подражал манере какого-либо конкретного мастера. Импрессионизм вошел в его жизнь любовью к природе как единственному источнику вдохновения, стремлением передать окружающий мир с теми сущностными связями, которые не заметны нетренированному глазу и которые придают реальности впечатление вымысла.

В творчестве Александра Николаевича Орлова можно выделить несколько этапов, каждый из которых был логическим продолжением предыдущего. 19 54— 1967 годы можно обозначить как «этюдный период». Натурные зарисовки природы стали фактически увлечением для души. Но именно в этих небольших работах, размером с тетрадный лист (илл. 1 — 2), написанных в два-три часа, выкристаллизовывалась живописная манера автора, отрабатывалась на практике собственная теория восприятия и отражения реального мира, которую сам художник называл «целостным видением». Основные усилия затрачивались на поиски цветовых соотношений. Художник буквально упивался буйством красок, свободой самовыражения.

«Целостное видение» — особое состояние, родственное вдохновению, доступное любому человеку. Оно может возникнуть неожиданно, а может быть натренировано упорными занятиями. Суть его заключается в умении отрешиться от несущественных деталей, конкретных временных, звуковых реалий и полностью слиться с Природой. Природой не в смысле набора растущих на этом участке земли деревьев и цветов, а Природой-макрокосмосом, живым организмом, в котором существуют сложные пространственные, цветовые, пластические связи. При этом сам человек должен находиться внутри этого организма, ощущать себя его неотъемлемой частицей. Это своего рода пантеистическое отражение окружающего мира, ставшее характерной чертой всего творчества А.Н.Орлова.

Статус живописца-профессионала мало что изменил в судьбе и образе жизни Александра Николаевича. Разумеется, ему приходилось создавать заказные произведения, в основном натюрморты, которые художник вынужден был корректировать в соответствии со вкусами заказчиков, конкретизировать, доводя их до состояния видовой узнаваемости. В творческих же работах А.Н. Орлов оставался верен себе.

В 1967 году один из этюдов перерос в законченное станковое произведение — картину «Оттепель» (илл. 3). К наиболее интересным работам 1970-х годов относятся картины: «К вечеру» (1972), «Стадо» (1973). Они впитали в себя поиски и достижения этюдного периода, но появилось в них и новое качество — многоплановая ассоциативность. Пейзаж «К вечеру» (илл. 4) представляет сказочный лес с его таинственным полумраком и паутинным узорочьем. Лирическое, сказочное начало вызывает у зрителя живой ответный отклик. «Стадо» (или «Пейзаж с красной коровой», илл. 5) специалисты сравнивают с хрестоматийным «Купанием красного коня» К.Петрова-Водкина по ощущению масштабности происходящего. На картине — округлый горизонт, бескрайняя земля уходит прямо в пронзительную синеву. Небесную сферу повторяют кроны берез, сомкнувшиеся вверху, как бы ограничивающие свой микромир от других стад на горизонте и всего макрокосмоса. Фигурки животных кажутся неправдоподобно мелкими в сравнении с гигантами живой природы. Мы невольно оказываемся втянутыми внутрь картины, мы и здесь, и там, в величественном царстве покоя и вечности.

Во второй половине 1970-х годов А.Н.Орлов создает ряд произведений, в которых поставлены чисто формальные задачи, рассматриваемые художником как путь к достижению эстетической целостности полотна. Названия работ говорят сами за себя: «Композиция голубого» (илл. 8), «Осенняя композиция» (илл. 7), «Композиция цветовых пятен» и т.д. Таких картин немного, сам автор иронично называл их «формалюгами».

Последний период творчества Александра Николаевича можно назвать «натюрмортным». Писать «мертвую природу» художник начал в 1970-е годы. Какое-то время они существовали в тени пейзажей, затем заняли основное место. Живописца вдохновляли цветы, в первую очередь розы, он восхищался их красотой, полнокровием, тончайшей гармонией. Ни в одном воплощении этого прекрасного цветка не создано повтора, каждый раз на полотнах объединены потаенные нюансы самого цветка и личностные прозрения художника. В широкой палитре их «портретов» — и узнаваемые, почти реальные бутоны, и цветы-символы, и цветы-миражи, и условная стихия цветения. Цветы у него раскрывали свои природные окрасы, но чаще возникали в невероятном сине-голубом цвете. «Крылатые» эманации соцветий, как запредельная мечта, связаны скорее не с землей, а с небом (илл. 12). Букет красных роз звучит гимном красоте, таинственные черные розы трагичны. На холсте с красно-белыми цветами запечатлены мгновения светлой радости (илл. 9—21).

Ценители творчества Александра Николаевича Орлова и художники противоположного кредо, и далекие от искусства люди единогласно отмечают тончайшую красочность его полотен. Картины светоносны, убедительны, от них исходит необычайная энергетика.

Весь путь А.Н. Орлова был самоотверженным служением искусству. Малопонятный окружающим, очень одинокий и несгибаемый человек свято верил, что не бывает случайностей, что и его кисть вносит лепту в отражение нетленной красоты мира. Все, что в понимании творца не соответствовало высочайшей художественной планке, подлежало переработке. Картины он создавал не столько для зрителя, сколько для себя, как глубочайшие раздумья и личные духовные переживания. Во «внутренней лаборатории» художник сфальшивить не мог.

Александр Николаевич Орлов — мастер, не обласканный вниманием критиков. На протяжении многих лет он выстраивал свой «мир искусства», создавая последовательный ряд произведений, подчиненных собственной внутренней логике. Художник, которому была свойственна тенденция к разрушению стереотипов, в основе своего творчества стремился остаться верным реалистическому подходу. Природа всегда была для него и эталоном красоты, и высшим судьей, и основным объектом изображения.

Галина ЧЕРКАШИНА

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 62 (ноябрь 2008), стр.108