Пропавшие картины Всеволода Никулина

Однажды в доме одного петербургского коллекционера среди другие произведений изобразительного искусства мое внимание привлек холст в узкой раме из старинного багета, некогда золоченого, а теперь местами потемневшего и утратившего былой блеск.

На картине был изображен обрывистый берег широкой и полноводной реки, в глубине холста будто сливающейся своей чистой голубизной с ясным солнечным небом погожего летнего дня. Два дерева с мощными ветвистыми кронами и могучими стволами, словно устав от жары, склонились к живительной влаге и, отражаясь в реке, дарят ее поверхности прохладу тени. Все полотно пронизывал великолепный цветовой аккорд небесно-голубых переливов, розовых вспышек, тончайшей, какой-то удивительно легкой по своему звучанию зелени и полупрозрачных, почти нереальных теней, какие возможны лишь в пейзажах южных областей России.

Произведение приковывало внимание удивительной незамутненностью и свежестью мироощущения, свободой цветового выражения авторской мысли и редкой световой наполненностью.

Я попросила у владельца разрешения снять картину со стены, чтобы рассмотреть ее более внимательно — уже не столько с точки зрения восхищенного зрителя, сколько с точки зрения эксперта-профессионала.

Передо мной была небольшая картина размером 65x80 см, в раме, без авторской подписи, без даты и названия. Загоревшись желанием раскрыть ее «инкогнито», я условно назвала ее «Пейзажем». Судя по структуре, явно относящейся к началу XX века, техника исполнения произведения — масляная живопись. Движение кисти неизвестного художника — легкое и стремительное, не опасающееся эффекта фактурности — не плотной, будто вскользь намеченной. О том, что полотно было написано в начале прошлого столетия, говорил и не только характер плетения холста, его состояние, но и удивительно свободная, импрессионистически раскованная манера письма.

На обороте картины сохранился обрывок бумажной наклейки с четкой надписью, сделанной черной тушью: «Никулинъ». Это в равной степени могло быть как имя хозяина художественного магазина, в котором продавалось полотно, так и имя одного из первых владельцев картины. Но главное, что наклейка стала еще одним, третьим, подтверждением датировки холста.

Больше никаких сведений, помогающих приоткрыть имя автора этого «Пейзажа», не было. Кто этот явно неординарный живописец, мастерски владеющий кистью? Отчего он не поставил свою подпись? Может быть, думал вернуться к работе и что-то дописать, сделать последние штрихи? Или тому были другие причины, неизвестные сегодня?

Продолжая рассматривать холст сантиметр за сантиметром, с лупой и без нее, я не находила больше ничего, что могло бы помочь определить автора — ни автографа, ни монограммы. Наконец, отогнув край холста от старого подрамника, на который он был натянут, я увидела уже знакомую надпись, сделанную теперь карандашом, как будто бы наспех и небрежно, совсем не для продажи: «Никулинъ 17 АЫХ 14 1/2». Не вызывало сомнений, что надпись была сделана либо владельцем подрамника перед тем, как он натянул на него холст, либо мастером, изготовившим его специально для конкретного человека.

Наличие надписи на наклейке и аналогичной подписи на подрамнике позволило предположить, что автором картины был некий художник Никулин.

Справочная литература указывает лишь на одного художника, носившего эту фамилию и жившего в период, к которому относится полотно по стилистическим характеристикам и качеству холста. Эго некто Всеволод Петрович Никулин, родившийся в 1890 году в селе Ковалевка Одесского уезда, в семье местного священника. Художественное образование он получил в Одесском художествен ном училище, где обучался в 1909 —1914 годы. Эго окончательно убедило меня в том, что я на верном пути. Надпись «Никулин», несомненно, относится именно к имени художника, ведь неслучайно, когда я взглянула в первый раз на картину, перед моим мысленным взором всплыли работы К.К.Костанди (1852 —1921), члена-учредителя Товарищества южнорусских художников, а в 1902—1921 годах — его председателя. Дело в том, что К.К.Костанди тоже был одним из педагогов Одесского художественного училища. Несомненно, было что-то общее в понимании цвета и цветовых созвучий в палитре К.К.Костанди и автора исследуемого полотна. Одновременно промелькнули в памяти и холсты С.Ф.Колесникова (1879—1955) — одного из знаменитых впоследствии выпускников того же учебного заведения. Хотя живописная структура его работ более плотная, активная, нежели структура интересующего меня полотна, их роднит стремление к созданию цветового аккорда, способного увлекать в мир колористических созвучий и самостоятельно воздействовать на зрителя. Но главное — это ощущение света и солнца, исходящее от полотна.

Возвращаясь к биографии В. П. Никулина, отметим, что спустя несколько лет он уехал из Одессы, чтобы продолжить образование в Императорской академии художеств. В 1916—1917 годах он жил и учился в Санкт-Петербурге. Этот обнаруженный факт позволил уточнить расшифровку надписи на подрамнике: «17 АЫХ 14 1/2». Возможно, она свидетельствует о том, что подрамник по заказу студента Никулина был изготовлен в хозяйственных мастерских Академии художеств (АХ) в 1917 году либо автор сделал его сам, и в этом случае получается, что к работе над холстом Никулин приступил в 1917 году, еще в стенах Академии. Но и в том и другом варианте надпись на подрамнике дает возможность датировать картину с точностью до года.

Из специальной литературы стало известно, что В.П.Никулин довольно рано включился в художественную жизнь России. В 1911 году, еще до поступления в Академию художеств, он принимал участие во 2-м Салоне Владимира Издебского. Надо отметить, что изучение «Салонов Издебского», забытых в свое время нашим искусствознанием, только начинается. А между тем в 1910—1911 годах это были крупнейшие в России выставки, которые одесский скульптор устраивал по образцу ежегодных парижских Салонов, собирая в своих залах художников разных стран. Они проходили в различных городах — в Одессе, Киеве, Петербурге, Риге. Изданный каталог 2-го Салона включал 322 произведения русских художников, в том числе и В.П.Никулина.

Спустя семь лет, в 1918—1919 годах, художник участвует в выставках Товарищества южнорусских художников (ТЮРХ), которое было основано в Одессе и демонстрировало прежде всего культурную и живописную школу именно этого города. Наряду с другими известными в ту пору мастерами здесь были представлены работы К.Костанди, академика Г.Ладыженского, преподававшего рисование в училищах Одессы, а также Г.Головкова, С.Колесникова, жившего в этом городе в 1915—1920 годах. То, что В.П.Никулин показывает свои произведения на выставках ТЮРХ, лишний раз подчеркивает его близость к эстетическим воззрениям этого объединения.

Как же в дальнейшем сложилась творческая биография художника? Почему сегодня почти не сохранилось никаких упоминаний о нем в специальной литературе?

Сотрудники художественного музея Одессы в частном порядке сообщили, что В.П.Никулин в 1919 году некоторое время жил в Николаеве, где преподавал в художественной школе при художественном музее имени В.В.Верещагина. До сих не ясно, где находился автор «Пейзажа» в 1918 году — в Петербурге или же на Украине? Но судя по обнаруженным источникам, в 1919 году В.П.Никулин уехал в Константинополь, тот год стал тем переломным моментом в его биографии, с которого началась его жизнь в эмиграции.

В 1924 году В.П.Никулин поселился на итальянской Ривьере, в Нервино. Уже в 1924—1925 годах он представил свои работы на I и II бьеннале в Милане. Художник выставлялся также в Генуе и Турине. Судя по этим скупым сведениям, его творческая жизнь была по-прежнему активной, как и в России, его дарование продолжало развиваться и было востребовано художественной жизнью Италии. В тот период неожиданно расширились его творческие интересы. Теперь он занимается не только живописью, как и раньше в основном пейзажной, но пишет так же фигуры, обращается к графике, декоративно-прикладному искусству, в частности майолике. И что кажется несколько неожиданным — создает карикатуры. Его акварели на тему театра сегодня есть в собрании The Metropolitan Museum of Art (США, Нью-Йорк).

В справочной литературе удалось обнаружить короткую фразу: «Умер после 1933 года». Однако спустя некоторое время, совершенно случайно, среди прочих справочных изданий и каталогов, рассказывающих о выставках Харькова, Одессы и Николаева начала XX века, мне попался «Каталог 2-й Всеукраинской художественной выставки клубных организаторов и других», изданный в Харькове в 1930 году. На одной из его страниц, где перечислены имена художников Лисичанского района города, под № 180 упомянут некто Никулин (без инициалов). Названа и работа, выставленная этим автором, — «Пробуждение работника». Кто это — В.П.Никулин или другой художник, его однофамилец?

Обратившись к «Справочнику выставок Советского изобразительного искусства», в I томе, на странице 417, я нашла список художников, участвовавших в 5-й Всеукраинской выставке 1932 года (декабрь и январь 1933 года). В нем был упомянут и В.П.Никулин. Сведений о том, одновременно с выставкой или позднее был издан каталог, не было, это подтвердил и главный хранитель Одесского художественного музея. Список фамилий для справочника вы ставок составлялся по рецензиям периодической печати Москвы и Харькова (газеты «Известия ВЦИК СССР», «Вечерняя Москва», «Пролетарий» и др.).

Что же это была за экспозиция 5-я Всеукраинская художественная выставка открылась в начале декабря в Харькове, в залах музея имени Г.С.Сковороды (Университетская горка). В октябре 1933 года она была вновь открыта уже в залах Одесского государственного художественного музея. На ней были представлены живопись, скульптура и графика. Участвовали 160 авторов, экспонировалось 600 произведений. Среди них — и работы В.П.Никулина, по всей видимости, вернувшегося из эмиграции в 1930-е годы, чтобы жить и творить на Родине.

Дальнейшие мои поиски ничего не принесли. Ни в одном каталоге имя художника больше не встречается. К сожалению, так и не удалось обнаружить ни одной другой работы живописца или хотя бы фотографии с нее. Не уда лось узнать, и как точно выглядела авторская подпись В.П.Никулина. Печально, что его работы затерялись в разных странах Европы и Америки, что интересный и значительный художник оказался, по сути, потерянным для истории русского искусства.

Может быть, после опубликования этого материала появятся новые сведения о произведениях забытого художника, работы которого, вполне возможно, сохраняются и по сей день в частных коллекциях.

Марина ДАШКОВА

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 23 (декабрь 2004), стр.109