Иосиф Маршак и его Дело

О жизни и деятельности выдающегося ювелира, создателя и владельца крупнейшее на юго-западе Российской империи фирмы по изготовлению, ремонту и продаже изделий из драгоценных металлов и камней, известно очень мало. Это объясняется, в первую очередь, почти полным отсутствием биографических данных, а также сведений о профессиональном становлении и сорокалетнем пути М.А.Маршака как талантливого мастера, удачливого предпринимателя, обладавшего исключительными организаторскими способностями, тонким вкусом и поразительной интуицией.

Та краткая информация, которая сопровождает клеймо И.А.Маршака, впервые появилась в 1967 — году в работе Т.Гольдберг, Ф.Мишукова, Н.Плато новой и М.Постниковой Лосевой «Русское золотое и сере бряное дело XV—XX вв.» Без изменений эти сведения повторились в последующих фундаментальных изданиях по истории ювелирного искусства Российской империи. Без каких-либо дополнений они приведены и в первом томе книги А Н. Иванова «Мастера золотого и серебряного дела в России (1600—1926)», вышедшей в 2002 году.

Между тем еще в 1978 году М.М.Постникова-Лосева передала в отдел письменных источников Государственного Исторического музея две уникальные рукописи: «История фабрики моего отца» и «Мои ранние воспоминания», автором которых является младший сын И.А. Маршака — Александр, с 1909 года живший во Франции. К М М Постниковой-Лосевой мемуары попали благодаря ее давнему знакомому и многолетнему корреспонденту Льву Адольфовичу Гринбергу, известному парижскому антиквару, который оставался патриотом России и сыграл важную роль в возвращении на Родину уникальной камеи XVI века «Иоанн Лествичник», похищенной в 1918 году из патриаршей ризницы Московского Кремля.

По странному стечению обстоятельств на протяжении 25 лет указанные рукописи не были известны исследователям. Но в 2003 году их обработал и подготовил к печати ведущий научный сотрудник отдела письменных источников ГИМ, доктор исторических наук А.К.Афанасьев.

Приводимые А.Маршаком сведения позволяют, с одной стороны, обнаружить или уточнить важные данные биографии ювелира, а с другой — увидеть яркую, значимую, по-человечески привлекательную личность. Именно личностные качества, такие, как целеустремленность и трудолюбие, в соединении с талантом и высоким профессионализмом и обеспечили ему успех.

В 1903 году торжественно отмечалось 25-летие фирмы «Иосиф Маршак» Рабочие поднесли своему хозяину деревянное резное блюдо, в центре которого были серебряные барельефы Иосифа Абрамовича и его жены Елизаветы Федоровны (основание фирмы фактически совпадало с началом их супружеской жизни). Над портретами была серебряная пластина с чеканным изображением его первой мастерской. Под портретами — надпись, сделанная золотыми накладными буквами: «Посеешь со слезами — пожнешь с пением». Эти слова очень емко, но точно характеризовали пройденный И.А.Маршаком жизненный путь.

Сопоставление нескольких приводимых в воспоминаниях известных дат и событий его личной жизни позволяет утверждать, что И.А.Маршак родился в 1854 (или в 1855) году Когда ему исполнилось 14 лет, отец привез его из Екатеринослава в Киев и отдал «на учение» в маленькую ювелирную мастерскую на Подоле, в самой бедной и густо населенной части Киева. Пять лет упорного учения принес ли свои плоды - в 19 лет И.Маршак стал мастером, которому поручали ответственные задания и выплачивали жалование. Эта работа продолжалась четыре года.

1878 год стал важной вехой в его биографии. Он женился на горячо любимой девушке и обрел спутницу, которая с самого начала совместной жизни разделяла все устремления мужа. Этот год Иосиф Маршак считал годом основания своей фабрики, хотя, судя по приводимым сведениям, речь шла только о начале самостоятельной работы с единственным помощником - женой, которой он доверял некоторые простейшие ювелирные операции. В мемуарах сын ювелира вспоминает: «Первый заказ он по лучил на пару обручальных колец, но на покупку золота денег уже не хватило, и он продал свой новый свадебный костюм» Так 1878 год стал датой рождения «Фабрики Иосифа Маршака».

Рассказ Александра Маршака, основанный, по его признанию, на воспоминаниях отца, позволяет проследить и вычленить основные этапы развития ювелирной фабрики и торгово-промышленной фирмы создание, рост и развитие мастерской, ее превращение в фабрику с применением новейших ювелирных технологий, с большим числом мистеров различных специальностей. Почти одновременно со становлением фабрики, работавшей как по индивидуальным заказам, так и по выпуску серийной продукции, И.Маршак начал активные торговые операции по продвижению своих изделий на всероссийский рынок. Главные торговые партнеры были найдены в Москве, где он установил тесные связи с талантливыми мастерами, которых впоследствии привлекал к сотрудничеству с фирмой; отсюда он вез в Киев отобранные им самим лучшие образцы драгоценных изделий столичных ювелиров. Быстро образовавшийся капитал позволил расширить производство, создавать новые формы его деятельности, организовать торговлю ювелирными изделиями, как собственными, так и приобретенными у известнейших ювелиров, напри мер у Болина.

Необходимо отметить особую ценность приводимых сведений о главных художниках фирмы Иосифа Маршака. Рукопись сохранила имена талантливого гравера Израиля Цивкина, способного рисовальщика Николая Викторовича Шокорева, создававшего эскизы для мелких ювелирных изделий, скульптора-модельщика Михаила Степановича Завельского, работавшего с крупными объектами из серебра.

В 1890 году, через 12 лет после изготовления первого заказа — обручальных колец, И.А.Маршак стал владельцем предприятия, разместившегося на Крещатике, в доме № 4, которое состояло из крупной ювелирной мастерской, конторы, бухгалтерии, отдела приелла, ремонта («починок») и заказов, магазина серебряных изделий, где в двух окнах-витринах при входе выставляли многочисленные и разнообразные изделия, созданные самим ювелиром И.Маршаком.

В новой большой мастерской работников группировали и размещали по специальностям. Одним из первых в российской ювелирной промышленности Маршак стал широко применять женский труд, преимущественно на тех операциях, которые требовали особенного внимания и тщательности: шлифовке и производстве тонких цепочек. У каждого верстака стояли ученики — известно, например, что в 1897 году было 12 подростков и 7 детей. Начальная профессиональная подготовка длилась 5 лет. Текучки кадров не было, что объяснялось материальной заинтересованностью и перспективами карьерного роста: начиная со второго года обучения ученики получали жалование, а отучившись, молодые люди, как правило, оставались мастерами на фабрике. Количество работников постоянно росло. По воспоминаниям Александра Маршака, в конце XIX — начале XX века только ювелиров и закрепщиков было около 35 человек, граверов и чеканщиков — около 30.

За время существования фабрика Маршака выросла в предприятие, чей годовой оборот мог соперничать с оборотом крупнейших российских фирм, носивших звание «при дверного поставщика» Например, в 1897 году, на двадцатом году своей деятельности, она выработала изделий на сумму 227 717 рублей, в то время как знаменитая фабрика П.А.Овчинникова, развиваясь столько же, — на 250 000 рублей. При оценке темпов роста и уровня достижений необходимо учитывать, что все наиболее значимые ювелирные предприятия второй половины XIX — начала XX века находились в Москве и Санкт- Петербурге, а Маршак развивал свое дело в удаленном от центра провинциальном Киеве.

У него работали блестящие ювелиры, такие, как Израиль Рухомовский (в воспоминаниях А.Маршака — Рохумовский), который учился у Маршака ювелирному и граверному искусству и проявил незаурядные способности В 1893 году, по-видимому в связи с 15-летием фирмы, он сделал своему наставник оригинальный подарок: золотой брелок высотой 110 мм в виде человеческого скелета. Мастер виртуозно исполнил все 167 костей, а все суставы сделал подвижными. Иосиф Маршак подготовил потом этот маленький шедевр одному из киевских музеев. Результат совершенства ювелирной работы». Сегодня этот брелок экспонируется в Киеве, в Музее исторических драгоценностей, филиале национального музея истории Украины.

фабрика Маршака производила изделия только из платины. золота и серебра, нередко — с драгоценными камнями. Особым направлением ее работы было изготовление по заказам юбилейных и памятных золотых жетонов с применением эмали и мелких бриллиантов.

Много интересных изделий изготовили мастера фирмы для полковых офицерских собраний по случаю различных юбилеев и памятных дат воинских подразделений. На фабрике Маршака заказывали подарки и для высших церковных иерархов. Среди них подношение киевскому митрополиту Иоанникию от церковных старост города — великолепное серебряное блюдо с гравированным изображением в зеркале» вида Киево-Печерской лавры, а по широкому борт; — главнейших святынь города. Сейчас это блюдо тоже хранится в фондах Национального музея истории Украины.

Авторитет фирмы И.Маршака был чрезвычайно высок. Все подарки, поднесенные императору Николаю II во время его пребывания в Киеве в 1913 году, были изготовлены ее мастерами

Большое внимание фабрика уделяла изготовлению часов в серебряных корпусах. Такие предметы украшали интерьеры и пользовались большим спросом у покупателей. К числу лучших образцов этой элитарной продукции относят ся каминные часы в гладком полированном корпусе (из собрания Государственного Исторического музея) Они восхищают чистотой и соразмерностью пропорций, изяществом декора, благородством облика поистине художественного произведения

Изделия фирмы Маршака постоянно экспонировались на всероссийских выставках Лучшие работы были отмечены наградами на всемирных выставках в Чикаго (1893), Антверпене (1894). Париже (1900), в Льеже в 1905 году получили Гран-при.

Фирма успешно существовала до Октябрьской революции. 10 августа 1918 года в возрасте 64 лет Иосиф АбрАиович Маршак скончался. Гибели дела всей его жизни он, к счастью для себя, не увидел.

Сегодня работы с клеймом Иосифа Маршака встречаются нечасто Тем отрад нее видеть изделия известной фирмы в современной антикварной торговле. Что в первую очередь, столовые приборы, пред меты сервировки стола, туалетные принадлежности. На последнем, XVII, Антиквар ном салоне внимание ценителей и коллекционеров предметов ювелирного искусства привлек великолепный золотой портсигар, поверхность которого была украшена изящной чеканкой композицией с изображением белки, тянущейся среди пышных листьев к ореху-бриллианту Меткие «розы» в замке удачно дополнили декор прекрасного изделия. Возможно, со временем на российском антикварном рынке появятся работы, изготовленные на ювелирном предприятии сына и наследника Маршака — Александра, который в Париже продолжил дело отца.

Татьяна СИЗОВА

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 23 (декабрь 2004), стр.46

Александр Маршак

История фабрики моего отца

Мой отец, Иосиф Абрамович Маршак, четырнадцатилетним мальчиком поступил в учение в маленькую ювелирную мастерскую в Киеве на Подоле. Как обычно в те времена, жалованья он не получал, жил и столовался у хозяев, помогал им по хозяйству и бегал по посылкам.

В 19 лет он кончил учение и стал получать жалованье. Он был способным мастером, стал быстро выдвигаться и начал получать ответственную работу.

В 1878 году он женился, получил 100 рублей приданого и решил работать самостоятельно. Он устроился со своей молодой женой на Подоле, где снял большую комнату во дворе, в полуподвальном этаже, которая ему служила и квартирой, и мастерской. Его жена научилась шлифовать, готовить золото и кроме хозяйства помогала в ювелирной работе, чем могла.

Частных клиентов он не имел и работал для двух самых больших ювелирных магазинов на Крещатике: Шпигеля и Суцкевера. Очень скоро он один не мог справиться с количеством заказов и принял сначала одного молодого мастера, потом второго — работы было много, нужны были еще мастера, а места не хватало.

Чтобы быть ближе к своим клиентам, он переехал на Крещатик. В восьмом номере во дворе он снял уже квартиру в 5 комнат, из которых три были заняты под мастерскую. Здесь у него начали появляться частные клиенты, но размеры его деятельности его не удовлетворяли. Он заготовил небольшой сток товара, повез его в Москву и сразу продал местным ювелирам. Поездки в Москву стали регулярными и с каждым разом все более и более успешными.

В Москве он стал присматриваться к серебряным изделиям, начал их покупать для своих киевских клиентов и в этом деле имел успех. У него был природный вкус, всякую хорошую работу он умел ценить, и поэтому он умел выбирать.

Новое помещение скоро оказалось недостаточным, он снял рядом еще одну квартиру, где уже одна комната служила и конторой для бухгалтера И.Кашука, и магазином для частных клиентов.

Самому ему уже некогда было оставаться у верстака, уже невозможно стало одному и следить за работой, и обслуживать клиентов. В мастерской появился очень способный гравер Израиль Цивкин. Он хорошо рисовал монограммы, жетоны. Постепенно он стал рисовальщиком и других ювелирных вещей, а потом и руководителем всей работы на фабрике, делая одновременно и рисунки.

Иосиф Абрамович привлек к работе своего младшего брата Израиля Абрамовича, которого обучил ювелирному делу и послал в школу для обучения русской грамоте, которую сам Иосиф Абрамович знал очень плохо.

Продажа серебряных изделий имела успех, и поездки в Москву уже имели целью не только покупку серебряного товара, но и поиски мастеров по серебру: монтировщиков, портсигарников, чеканщиков и граверов.

В номере четвертом на Крещатике помещался большой часовой магазин, который принадлежал домовладельцу Вэрле. Над часовым магазином, аптекой и воротами, на втором этаже находился банк. Когда банку вздумалось переехать в собственный новый дом, Иосифу Абрамовичу не давало покоя освободившееся большое помещение на втором этаже с отдельной лестницей на улицу. Не хватало только -магазина, о котором он давно мечтал, чтобы заняться исключительно частной клиентурой.

Соблазнившись условиями, которые отец ему предложил, Вэрле согласился уступить ему часть своего магазина и сдать весь второй и третий этажи, которые легко было освободить. Началась перестройка, и получился -магазин с внутренней лестницей в контору и мастерскую, которые помещались на втором этаже. В новом магазине уже появились большие витрины для серебряных изделий, стойки были покрыты плоскими витринами для ювелирных изделий, а по обеим сторонам входных дверей уже были два окна, выходящие на улицу и служившие выставкой собственных ювелирных и серебряных изделий Иосифа Маршака.

На втором этаже, кроме конторы и бухгалтерии, помещался отдел приема, починок и заказов, который отделялся от мастерской стеклянной стеной. Это давало возможность клиентам видеть, что все фабрикуется дома.

Третий этаж состоял из трех квартир Самую большую, из семи комнат, занимал отец, у которого было уже шестеро детей, вторая, меньшая, была предназначена его брату Израилю Абрамовичу, а третья, еще меньшая, была отдана заведующему фабрикой И.Цивкину.

Новоселье сопровождалось большим торжеством, во время которого мастера преподнесли моему отцу хлеб-соль на круглом серебряном блюде, на котором в центре большая монограмма, а вокруг надпись золотыми буквами: «И.А. Маршаку от подмастерьев с новосельем 9 мая 1890 года».

Блюдо заполнено прикрепленными к нему всеми необходимыми инструментами в ювелирном и серебряном производстве. Все они функционируют и сделаны из серебра. Возле каждого инструмента подпись мастера, который его сделал. В 1922 году, во время полной оккупации города Киева, наш бухгалтер, Иосиф Эманнуилович Кашук, прослуживший у отца более 30 лет, привез в Париж это блюдо и стал работать в только что открытом мною ювелирном магазине MARCHAK. Блюдо стояло в магазине под стеклом в специальной витринке и являлось предметом восхищения всех посетителей.

Когда я продал свой магазин, я подарил это блюдо Chambre Syndi-cale de la bijouterie, Orfevrerie et Horlogerie frangaites.

В новой большой мастерской мастера были сгруппированы по специальностям: починки, портсигары и пудреницы, монтировщики по золоту (жетоны, брелки, медальоны, запонки), цепочницы и цепочники, ювелиры, закрепщики, мастера по серебру, граверы и чеканщики, шлифовщицы, шлифовщики и позолотчики. У каждого верстака были ученики. Учение продолжалось пять лет; начиная от второго года они получали жалование и все, окончив учение, оставались мастерами на фабрике.

Магазин хорошо работал, через несколько лет стало тесно в магазине и на фабрике. Вэрле стал стареть, детей у него не было, он закрыл свой магазин часов и сдал отцу помещение в наем. После перестройки магазин увеличился вдвое и прибавился часовой отдел.

Дела шли успешно, и отцу удалось осуществить свою давнишнюю мечту: купить дом у Вэрле, а вскоре и соседний по Трехсвятительской улице. Появилась возможность соединить вторые этажи обоих домов и значительно увеличить площадь и для конторы, и для фабрики. В новое помещение перевели всех ювелиров и закрепщиков. Их было уже около 35 человек, и главным мастером этого отдела был Либензон. Граверам и чеканщикам было отведено особое помещение, их было около 30 человек. Заведующим этим отделом был брат Израиля Цивкина — Лев Цивкин. Благодаря освободившемуся месту был сильно увеличен отдел серебряников, прибавились токари, литейщики, эмальер, во дворе были установлены большие прессы.

Уже давно рисунков Цивкина не хватало, и был найден очень способный рисовальщик Николай Викторович Шокорев, специалист по ювелирным работам. Оба они не справлялись с работой. Шокорев нашел себе молодого помощника, а для серебра поступил специалист по крупным вещам Михаил Степанович Завельский. Он же был скульптором для литейщиков.

Рисовальщикам при конторе было устроено отдельное помещение, у них была своя библиотека, и художественное качество изделий беспрестанно прогрессировало. Иосиф Абрамович придавал этому большое значение. Каждый год он ездил в Париж, чтобы следить за тамошней ювелирной фабрикацией; он там покупал новые модели и у лучших фабрикантов заказывал для образцов разные ювелирные и серебряные изделия. Он также ездил в Москву, где было большое разнообразие серебряного производства, а кроме того он был в постоянных поисках хороших специалистов по серебру. Со временем эти поиски стали лишними, потому что фабрика стала воспитывать своих учеников и создавала для себя хороших мастеров.

В магазине стало не хватать места для серебра и для касс с ювелирным товаром. Слишком теснились клиенты, что тоже мешало торговле драгоценным товаром.

Чтобы увеличить магазин, нужно было удалить соседа аптекаря и использовать площадь ворот во двор. Оба двора были соединены в один, у которого был выход на Трехсвятительскую улицу, а аптекаря удалось удалить. Таким образом, первый этаж всего дома мог быть использован для магазина.

Снова началась перестройка.

Иосиф Абрамович задумал также перевести в магазин отдел починок и заказов, а чтобы еще больше увеличить площадь магазина, он решил уничтожить широкую парадную лестницу на второй этаж, а для персонала установить в крайнем углу магазина узкую винтовую лестницу.

Работы были сложными, продолжались они долго, но ни торговля, ни фабрикация не останавливались. Помещение конторы на втором этаже было временно приспособлено под магазин, а вход к нему был с Трехсвятительской улицы через парадную домовую лестниц.

Со двора к магазину пристраивалась большая упаковочная с полками для ящиков и футляров для серебра. В магазине предвиделся кабинет Иосифа Абрамовича, где можно будет уединиться для совещаний и куда будут приглашаться крупные клиенты. Часовой отдел будет увеличен, и для этого был уже приглашен специалист и заказывался по его советам новый выбор товара в Швейцарии. Мебель заказана была вся новая у лучшего киевского столяра Кимаера; в углу магазина настроилась специальная бетонная кладовая с тяжелыми дверями, запирающимися сложными замками. Туда на ночь будет сноситься весь ювелирный и золотой товар. Для серебра делались вдоль обеих стен сплошные витрины с внутренним, скрытым освещением, а в глубину магазина был заказан стеклянный шкаф от пола до потолка глубиной 6 1/2 метра и шириной 6 метров. Там на полках будут выставлены крупные серебряные изделия. В стойках были предусмотрены ящики для серебряных портсигаров, карандашей, а так же ящики для разного формата папиросной и упаковочной бумаги с фирмой,

резинок, цветного шпагата, мелкого инструмента — всего, что может понадобиться приказчику, чтобы получше удовлетворить клиента. Для кассы был заказан высокий стол, с приспособленными ящиками для денег, книг и ведомостей. Этот стол будет отгорожен стеклянной стенкой и кроме кассира никто туда доступа иметь не будет.

Специальный отдел для починок и заказов будет на месте большой разрушенной лестницы. Для освещения были заказаны в Париже 3 большие люстры.

Все было Иосифом Абрамовичем предусмотрено после долгих обдумываний, поездок за границу, совещаний с архитекторами, столярами, подрядчиками, и лучшего, казалось, уже нельзя было придумать ни для красоты, ни для удобства работы, ни для комфорта клиентов.

С волнением и нетерпением, после шести месяцев, все ждали окончания работ, когда будет снят забор и появится совсем новый магазин. Открытие предполагалось в какой ни будь понедельник, чтобы накануне в воскресенье в новом помещении отпраздновать новоселье. На этом торжестве будут присутствовать все служащие, мастера и ученики, друзья Иосифа Абрамовича и почетные гости.

Наступил, наконец, этот долгожданный день. Буфет устроил сам директор ресторана «Гранд Отель» Лянчиа. С утра привезли ящики с провизией, напитками, посудой, столами, бельем, и к трем часам в магазине красовался длинный буфет, установленный бесконечными яствами и украшенный пальмами. Лянчиа, как бесстрашный начальник, обозревал свою выстроившуюся команду лакеев, которым он в последний раз напоминал план действий и роль каждого.

Начали появляться люди, с любопытством оглядывающие новое помещение, мебель, среди которой больше всего поражали угловые витрины с дверьми из выгнутого стекла. К буфету еще не подходили, а Иосиф Абрамович, в сюртуке и бархатном жилете, с радостной улыбкой принимал поздравления и выслушивал восторги от всего им построенного.

Когда народу собралось много и говор многолюдной толпы обратился в ровный, однотонный гул, раздался звон колокольчика, все стихло, и заговорил первый оратор. За ним последовали другие, каждому дружно аплодировали и каждый читал свою речь, написанную на пергаменте, который лежал в кожаной папке. Этих адресов было много и все они конкурировали между собой своей роскошью.

Иосиф Абрамович слушал, на лице было смущение, сквозь которое проглядывало несказанное счастье человека, не очень хорошо соображающего, что с ним происходит и чего он достиг.

Когда после всех речей он, отвечая, благодарил за все ему высказанное, он вспомнил, как он начал свою деятельность бедным, одиноким мальчиком, как он всегда в работе стремился создать с каждым разом что-нибудь лучшее и, как наученный с раннего детства своим полунищим отцом, он всегда, в каких бы то ни было обстоятельствах, старался не отклоняться от правды. Растроганный и взволнованный, он с трудом удержался от слез и закончил свою речь уже невнятной фразой, которую прервал крик шумной, восторженной толпы, и она бросилась к Иосифу Абрамовичу его качать.

Так кончилась официальная часть праздника и началось пиршество, которое, несмотря на все старания опытного распорядителя Лянчиа, постепенно превратилось в разгул, закончившийся уже ночью.

Наутро открылся новый магазин. Для Киева это было маленькое событие. На улице публика останавливалась, старалась заглянуть внутрь, начали приходить первые клиенты.

Иосиф Абрамович, его жена Елизавета Федоровна, Израиль Абрамович, служащие — никто еще не освоился с новым устройством, никто не привык к своему месту, все казалось не под рукой. «Скоро, — думали, — привыкнем, и все будет хорошо».

Прошел месяц, и привыкнуть никто не смог Иосиф Абрамович сделался сумрачным. Ходить на фабрику и в контору по винтовой лестнице было неудобно. Для приема заказов надо было звать сверх- или рисовальщика, или главного мастера. Мелкие починки мало подходили своим соседством к торговле богатым товаром, клиенты больше не видели через стеклянную стену фабрику, кипящую работой, два этажа больше им полировали публике, чем один, - разрушенная лестница кала, ас ь для Иосифа Абрамовича катастрофой. Он долго не думал, и после новых совещаний и обследований с архитектором и подрядчиком магазин и контора были закрыты. Работали днем и ночью, и через 6 недель в магазине уже красовалась, вместо винтовой, еще более парадная лестница, чем раньше. В конторе была уже новая мебель; для приема починок и заказов был устроен специальный отдел; для рисовальщиков с библиотекой было огорожено стеклянной перегородкой отдельное помещение; для Израиля Абрамовича, который заведовал драгоценными камнями, была построена отдельная комната из стекля иных стен; для Елизаветы Федоровны, Владимира Иосифовича — для всех и для всего было заготовлено место; все помещение в первом этаже снова было предоставлено исключительно для торговли На этот раз все быстро освоились, а Иосиф Абрамович снова возсиял. В таком виде оба этажа уже оставались до конца существования фирмы.

За время своего сорокалетнего существования фабрика Иосифа Маршака стала самой крупной фирмой Юго-Запад лого края и второй, после Фаберже, во всей России.

Производились изделия только из драгоценных металлов: платины, золота и серебра. В магазине всегда был большой выбор ювелирных изделий с драгоценными камнями кольца, броши, кулоны, ожерелья, серьги, медальоны. цепи для часов мужские и дамские. Из серебра фабриковались вилки, ложки и ножи, подносы, блюда, сервизы чайные, кофейные и галетные, канделябры. подсвечники, подстаканники. графины, ков ши. чернильные приборы, ручки для дамских зонтиков и мужских палок, художественные статуэтки по моделям За вельского, а также скульпторов Аронсона из Парижа и князя Трубецкого из Петербурга Из Парижа получали от Бокарт большие количества хрусталя: разных размеров вазы, графины, .миски, чаши, блюда, тарелки, чернильницы. Этот хрусталь по рисункам или скульптуре Завельского оправляли серебром. иногда заканчивали в позолоченном виде, иногда в оксидированном. Отделывали также хрусталь и гладким полированным серебром.

Очень много делали по закату: разные юбилейные жетоны из золота, с эмалью, а иногда и с мелкими бриллиантами.

Эти жетоны преподносились в награду за выслугу лег и всегда были именные. Их носили при часовой цепочке. Для полковых офицерских собраний по случаю юбилеев по специальным рисункам делали большие серебряные ковши для крюшона или хрустальные вазы с серебряными орнаментальными крышками, на которых были вензеля полка. Большой успех имела ровная цилиндрическая хрустальная ваза с серебряной крышкой, на которой из земли вырастала голова богатыря «Руслана и Людмилы» Много делали и кожаных папок с серебряной отделкой для юбилейных адресов.

Когда в 1913 году в России праздновалось трехсот лет Дома Романовых, Государь приезжал с официальным визите в Киев, как основу православной Руси и столиц Юго-Западного края. Ему преподнесено было много подарков, и все они были сделаны на фабрике Иосифа Маршака. Земские управы, дворянские собрания и городские думы всех губерний Юго-Западного края преподносили Государю хлеб-соль на деревянном резном блюде с серебряной солонкой. Каждое блюде было сделано по специальному рисунку с богатой серебряной отделкой, часто с эмалированными гербами губерний, изысканной эмблемой города. Университет, больницы и другие учреждения преподносили Государю какой-нибудь символический серебряный предмет для стола. Местный богач Могилевцев заказал точную копию из серебра Педагогического музея, который он выстроил за свой счет для города Киева на Владимирской улице (теперь это Украинский филиал Центрального Музея Ленина). Купол открывался — это была чернильница, в этом же доме было отделение для ручек, папирос и сигар. Мне говорили, что и подарки Государю, как и все другие, хранятся в Москве.

Во всех цехах фабрики были ученики, а при граверном отделе была школа рисования, в которой молодые граверы и старшие ученики три раза в неделю учились рисовать. Начинающие чеканщики учились лепить.

Работали на фабрике 9 часов в день, а заработная плата в конце 1915 года варьировалась для мастеров от 3-х до 4-х рублей в день. Мастера, заведующие отделами, получали месячное жалованье.

При фабрике была организована больничная касса. Ко всей заработной плате еженедельно администрация присчитывала 1 % в пользу этой кассы. Эти деньги шли на бесплатную врачебную помощь на дому всем мастерам, на расходы по аптеке и на уплату их заработка во время болезни. Кроме того, доктор два раза в неделю принимал всех желающих на фабрике.

Мастер-монтировщик и гравер позолоту Рохумовский прославился на весь мир тем, что доказал, что проданная Парижскому Луврскому музею золотая тиара, которую эксперты признали как древнюю, сделанную до Рождения Христа и найденную в раскопках в России, — вовсе не древняя, а сделана им. Ему удалось приобрести две золотые части, которые основывали кожаный колчан для стрел и которые действительно были древними и найдены в раскопках. К ним он доделал несравненно большую часть никогда не существовавшей тиары. Ему не верили, но он указал, в каких местах он поставил значки, которые он сделал своим, сохранившимся у него инструментом. Подделка была доказана — музей эту тиару снял с витрины, и с тех пор ее публике больше не показывают.

Ювелирному и граверному искусству Рохумовский вы учился на фабрике Иосифа Маршака. Уже в учении он проявил большие способности, окончив учение, он сразу показал себя выдающимся мастером. Не помню, по какому случаю он сделал моему отцу в подарок точную копию человеческого скелета из золота длиной около 12 сантиметров. Все самые мелкие кости были в точности воспроизведены, и все суставы были подвижными. Иосиф Абрамович подарил этот скелет, как результат совершенства ювелирной работы, Киевскому музею на Александровской улице. До революции он был вы ставлен в одной из витрин с указанием, что это работа Рохумовского — подарок Иосифа Маршака. Думаю, что этот скелет и теперь там хранится (теперь это Киевский Государственный музей Украинского Искусства на улице Кирова).

Рохумовский переехал в Париж, когда задумал тиару. Не знаю, делал ли он еще в Киеве или уже в Париже. В Киев он уже больше не возвращался. Когда Иосиф Абрамович приезжал в Париж, он всегда посещал Рохумовского, который работал со своими двумя сыновьями у себя на квартире. В годы от 1909 до 1913, когда я был студентом в Париже, я с отцом бывал у Рохумовского. Он нам показывал свои работы.

В 1903 году праздновалось очень торжественно 25-летие существования фирмы «Иосиф Маршак» Рабочие преподнесли своему хозяину деревянное блюдо, на котором на краях на дереве были вырезаны колосья. В центре блюда барельефом из серебра были вычеканены (чеканил Лев Цивкин) портреты Иосифа Абрамовича и Елизаветы Федоровны Маршак. Над портретами, в золотой рамочке, была пластинка с вычеканенным изображением первой мастерской, где Иосиф Абрамович начал свою самостоятельную деятельность. Под портретами золотыми накладными буквами была надпись псаллла: «Посеешь со слезами — пожнешь с пением» Следовали серебряными буквами указание авторов подарка и даты Эго блюдо осталось в Киеве, и я не знаю, сохранилось ли оно у кого-нибудь.

После этого юбилея праздновались 25-летние юбилеи службы каждого мастера и служащего. Каждому преподносился специально для него сделанный на фабрике подарок, он получал также портфель с наличными деньгами, и со дня юбилея он начинал получать особое ежемесячное вознаграждение, пропорционально своему заработку В 1917 году таких юбиляров было 19 человек.

Иосиф Абрамович уделял много времени общественным и благотворительным делам. Этой деятельности он отдавался с такой же энергией, как и к своим личным делам. Он умер 10 августа 1918 года. Ему было 64 года. Толпа, сопровождавшая его гроб, исчислялась в две с половиной или в три тысячи человек.

Гибели всего им созданного он не видел.

Публикацию подготовил А.К.Афанасьев.