1918-1919 годов
Сегодня уже трудно представить, что такой промышленный гигант с населением более миллиона жителей, каковым ныне стал Волгоград, в середине XIX века был небольшим уездным Царицыном на самой окраине Саратовской губернии. Но в силу его удачного географического положения с учреждением на Волге пароходства и проведением железных дорог город стали пересекать основные грузопотоки, идущие из Донецкой области и с Северного Кавказа в Центральную Россию. В историю Гражданской войны Царицын вошел как «Красный Верден» — и белые, и красные отлично понимали его военно-стратегическое значение. Более того — для большевиков Царицын оставался единственным пунктом, через который шло снабжение продовольствием и топливом осажденной Советской республики.
Несмотря на то, что через город, как крупный транспортный узел, деньги из Государственного банка в специальных почтовых вагонах доставлялись в регионы, в самом Царицыне в конце 1917 — начале 1918 года наступил «денежный голод». Впрочем, эта ситуация была тогда характерна для всей страны, в которой начиналась разруха.
Пытаясь разрешить кризис, Царицынское отделение Государственного банка осуществило два типа денежных эмиссий, причем если первая, под названием «Временные кредитные билеты Царицынского Городского Самоуправления», была произведена с разрешения Городской Думы, то есть местной власти, то при проведении второй, когда в обращение были выпущены облигации «Займа Свободы», руководствовались декретом Совнаркома РСФСР, то есть решением центральной власти.
26 ноября 1917 года городская и земская управы сообщили горожанам:
«Ввиду израсходования Государственным банком всех денежных знаков и неполучения из Петрограда подкреплений, Государственный банк с сего, 25 ноября, объявляется временно закрытым. К восстановлению нормального денежного обращения принимаются экстренные меры».
Действительно, в первой половине ноября большевистский исполнительный комитет Царицынского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов высказывался за создание комиссариата финансов — органа, который координировал бы всю дальнейшую финансовую деятельность города с учетом его возможностей, и за немедленный выпуск городских бон. Тогда это предложение не встретило поддержки со стороны городской и земской управ. В виде временной меры рекомендовалось пустить в обращение 4-процентные билеты (так называемые «Серии») Государственного казначейства и облигации «Займа Свободы», которых, как доказывал управляющий Государственным банком Густав Викторович Зах, было в достаточном количестве.
Позиции большевиков в городе считались очень сильными. Еще в сентября 1917 года в должности городского головы был С.К.Минин. Председатель городской думы Я.З.Ерман был одновременно и первым председателем Царицынского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Оба являлись членами ВКП(б).
Слухи о нехватке в банках денежных средств вызвали панику у населения, и оно бросилось изымать вклады. Через три дня после объединенного заседания городской и земской управ перед банками встала дилемма — закрыться или ограничить до минимума выдачи по вкладам. Остановились на последнем — банки стали выдавать по текущим счетам только по 200 рублей, а сберегательные кассы — по 50 рублей в неделю.
24 ноября 1917 года товарищ (заместитель) городского головы Д. В. Полуян, выступая перед членами Царицынской городской Думы, доложил им:
«В настоящий момент город поставлен перед необходимостью закрыть Государственный банк и приступить к выпуску бон. Боны, должны быть выпущены городом, под обеспечение всем его имуществом, оцениваемым в 60 миллионов рублей. Рязань уже пошла по этому пути и выпустила городские боны и, судя по общему положению, не мы последние, которые прибегли к этой мере, хотя и необходимо отметить, что выпуск бон чреват нежелательными последствиями, Мы еще с вами не знаем, как воспримут царицынцы эти боны, как потом они будут. обмениваться на настоящие кредитки».
Теперь уже выступление поддержали и приняли решение, что минимальное достоинство предполагаемых к выпуску бон следует определить в один рубль, а максимальное — в 100 рублей.
В январе 1918 года состоялась первая эмиссия (предположительно на сумму около 3 млн. рублей), в связи с чем 25 января газета «Борьба» поместила следующее объявление:
«Вследствие расстройства транспорта присылка подкреплений Царицынскому отделению Государственного банка временно задержалась. Чтобы избежать катастрофы из-за отсутствия денежных знаков на рынке, городскому самоуправлению пришлось выпустить городские кредитные билеты. Государственный банк обязуется обменивать их на государственные кредитные билеты, как только последние будут получены из Петрограда.
Все кредитные учреждения (банки, казначейства) обязаны принимать к уплате городские кредитные билеты наравне с государственными кредитными билетами. Все частные фирмы, торгово-промышленные учреждения обязаны не. чинить препятствий к обращению выпускаемых денежных знаков.
Рабочие должны принимать заработную плату городскими кредитными билетами.
Все, кто будет чинить препятствия к приему городских кредитных билетов, кто будет вести агитацию на этой почве с целью внести смуту среди населения, подлежат немедленному аресту и преданию суЭу Революционного трибунала.
Городской голова С. Минин. Председатель исп. комитета Як. Ерман».
Билеты были отпечатаны в типографии на улице Спасской (ныне Володарского), той же самой улице, на которой располагался и банк. Бумага простая, белая, без водяных знаков и указания года выпуска. Номиналы в 1, 3, 5, 25 и 100 рублей. В центре купюры — наименование «Временный кредитный билет Царицынского городского самоуправления», справа была надпись: «Имеет хождение наравне с государственными кредитными билетами». Обратную сторону купюры в 25 рублей украшало изображение герба Царицына с перекрещивающимися осетрами.
Они были выпущены под обеспечение всего городского имущества и разменивались Царицынским отделением Государственного банка без ограничения суммы. Кроме факсимильных подписей городского головы С.Минина, управляющего Царицынским отделением Государственного банка Г.3аха и казначея, на каждом билете была собственноручная подпись одного из кассиров, выведенная фиолетовыми чернилами. Тексты выполнены по правилам старой орфографии.
Население встретило боны недоверчиво, их тут же прозвали «мининками», в связи с чем в газете «Борьба» появилась статья «Мининские деньги»: «...Минин ни в коем случае не мог единолично, своей собственной персоной, выпустить «свои» деньги, — писала газета. — На них имеется также подпись управляющего Государственного банка, эти боны выпущены с согласия Госбанка, а управа гарантировала этот выпуск денег своим хозяйством (земли под садами и пашней, трамвай, водопровод и т.д.)».
Между тем финансовая комиссия исполкома, которую возглавил С.С.Аитвинепко, действовала решительно и энергично. 26 января 1918 года состоялось собрание банковских служащих, на котором выступил председатель исполкома Я.Ерман, потребовавший признать контроль деятельности банков.
К этому времени кредитная систем Царицынского уезда, помимо отделения Государственного банка, включала в себя:
три самостоятельных коммерческих банка (Городской банк, банк Царицынского общества взаимного кредита, Царицынский купеческий банк);
три отделения иногородних банков (Волжско-Камского коммерческого, Азовско-Донского коммерческого и Русс кого торгово-промышленного банков);
две сберегательные кассы при отделении Госбанка и при почтовой конторе.
В отделение Государственного банка в качестве контролера уже был временно назначен комиссар Туманов, поэтому вопрос о контроле деятельности частных банков фактически решился. Тем не менее, доказывая необходимость контроля, Я.З.Ерман говорил: «Банки — порождение капитализма. Банки всегда были и будут аппаратом угнетателей. Чтобы хотя бы несколько умерить аппетит спекулянтов-капиталистов, необходимо установить контроль.. Одним лесопромышленником, например, переведено было в Ростов 1400000 рублей из местного банка, а потом он заявляет, что ему нечем расплачиваться с рабочими. Ряд таких деталей, мелочей побуждает иметь свой глаз. Рабочие требуют проверки текущих счетов. Поэтому исполнительный комитет решил обратиться к банковским служащим с просьбой принять участие в контроле над банками».
Результатом этого стало решение о том, что для получения денег из казначейства, почты, государственного и частных банков необходимо было разрешение соответствующего комиссара, а для сумм, превышающих 1000 рублей, — совета банковских комиссаров, который собирался ежедневно.
Следующим мероприятием финансовой комиссии была ревизия банковских сейфов и складов товаров, которые внезапно опечатали. Ревизия проводилась комиссарами банков в присутствии владельцев. Если последние не являлись в назначенный срок, то сейфы вскрывали и без них, а содержимое конфисковывали.
В конце концов во исполнение декрета ВЦИК «О национализации банков» Царицынский исполнительный комитет на своем заседании 6 марта 1918 года постановил: «Все местные отделения частных коммерческих банков как-то: Волжско-Камский, Азовско-Донской, Русский торгово-промышленный и Царицынский купеческий банки со всеми активами и пассивами 7-го марта нового стиля национализируются...».
Бывший Государственный банк был переименован в Народный, а частные банки вошли в него как филиалы. Однако на внешнем оформлении выпусков городских денежных знаков это никак не отразилось: банк продолжали именовать по-старому — Государственный.
В апреле 1918 года финансовый комиссариат Исполнительного комитета Царицынского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов разрешил пустить в обращение 20-, 40-, 50- и 100-рублевые номиналы облигаций «Займа Свободы» с отрезанными купонами и без нанесения каких-либо отметок (в соответствии с декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 12 февраля 1918 г.). Большевики объявили запрет на проведение всякого рода лотерей, денежных игр и выигрышных займов. Облигации с необрезанными купонами попадали иод этот запрет и в качестве денег не принимались. Впрочем, скоро и сами купоны «Займа Свободы» стали ходить как деньги.
Невзирая на это на лицевой стороне ставилась надпечатка каучуковым штемпелем «Выпущено Царицынским Отделением Государственного банка без купонного листа, как денежный знак, платежный в сумме 20 (40,50 или 100) Руб.», скрепленная собственноручными подписями управляющего Госбанком Г.В.Заха и одного из кассиров.
Документы, которые пролили бы свет на причину возникновения этой надпечатки, пока не обнаружены, однако регистрация местных контор или отделений Госбанка и Казначейств повсеместно входила в практику. Это была своеобразная защита собственной экономической территории от проникновения извне «чужой» валюты. Война политическая велась параллельно с войной экономической.
Косвенным подтверждением этому может служить выдержка из постановления Кубанского краевого правительства «О денежном обращении в Кубанском крае», в котором в частности говорилось:
«... учреждения принимают в платежи нижеуказанные денежные знаки с соблюдением следующих ограничительных положении:
6) ОБЛИГАЦИИ ЗАЙМА СВОБОДЫ мелких достоинств до 100 рублей (20, 40, 50 и 100 руб.)
а) С 8-ю купонами (в том числе и текущим, срочным 16.9.1918 г.) со штемпелями освобожденных от красноармейцев учреждений Государственного банка и казначейств Кубанского края, Арна, Ставропольской и Черноморской губерний — по 85 рублей за 100 рублей номинальных;
б) Тоже без штемпелей или со штемпелями других учреждений временно подлежат приему, но по особым разрешениям управляющих отделениями Государственного банка или казначеев;
в) С отрезанными купонами со штемпелем «Номинал» Екатеринодарского отделения Государственного банка и подотчетных ему казначейств принимаются по номиналу;
г) С отрезанными купонами, чистые без штемпелей, принимаются за вычетом стоимости недостающих купонов из выпускной (курсовой) цены, т.е. по 65 руб. за 100 номинальных, например 100 руб. за 65 руб., 50 руб. за 32 руб. 50 коп. и пр...».
Выпущенный Временным правительством «Заем Свободы» был аннулирован большевиками вместе с так называемыми «царскими долгами». Поскольку подписка на него проходила плохо, в кладовых уполномоченных банков оставался значительный запас нереализованных облигаций. Суммарный выпуск их в Царицыне составил около 1 млн. рублей.
Облигации были в обращении до начала проведения в ноябре 1921 года первой деноминации, когда их обменяли на общегосударственные денежные знаки, так называемые «совзнаки», поэтому в коллекциях они встречаются весьма редко, в основном номиналами в 50 и 100 рублей. Цена их — от $20 — зависит от качества надпечатки и сохранности.
Кроме этого, было решено выпустить городских бон еще па 3 млн. рублей, а также разрешить хождение всех имевшихся в наличии денежных знаков и денежных суррогатов, включая купоны от процентных бумаг.
Таким образом, в начале 1919 года в пределах Царицына и его уезда наравне с общереспубликанскими денежными знаками имели хождение:
4-процентные серии Государственного казначейства, как с купонами, так и без них;
5-процентные обязательства Государственного казначейства вышедших сроков;
облигации «Займа Свободы» до 100 рублей включительно без купонов;
«Временные кредитные билеты Царицынского городского самоуправления», а так же и астраханские боны, представляемые населением при различного рода платежах;
купоны от всех процентных бумаг, имеющих сроки оплаты до 1 декабря 1917 года.
Боны Царицынского городского самоуправления регулярно выкупались уполномоченными банками и вновь выпускались в обращение, поэтому мелкие номиналы купюр, а именно 1, 3 и .5 рублей очень трудно встретить в отличном коллекционном состоянии. Документально это подтверждено в постановляющей части решения Царицынского Совета рабочих и крестьянских депутатов от 30 января 1919 года:
«Выпуск 10-ти миллионного заема, использовав для этой цели боны, признать необходимым. Порядок выпуска и погашения их поручить выработать финансовому отделу Совдепа не позже 15-го февраля и представить на утверждение исполкома».
А пример часто встречающихся 100-рублевых купюр в отличном состоянии (с большими номерами из последних партий), свидетельствует о том, что эмиссия должна была не только устранить «денежный голод», но и преодолеть разменный кризис. Поэтому менее востребованных крупных номиналов в 25 и 100 рублей немало сохранилось в состоянии «пресс», то есть не бывших в обращении.
Судя по отчету Царицынского отделения Народного банка, представленному в финансовый отдел за подписью управляющего банком Г. В. Заха, всего было «принято отделением временных кредитных билетов из заготовки 9.816.154 рубля, из них: выпущено в обращение 5.858.545 рублей, изъято из обращения за оплатой 5.780.000 рублей, остается в обращении 78.545 рублей».
На основании распоряжения губернского финансового отдела 11 марта 1919 года управляющему Царицынским филиальным отделением Народного банка (бывший Дювско-Донской коммерческий банк) И.А.Игенбергу было передано для реализации «временных кредитных билетов, не бывших в обращении 3 957 609 рублей и изъятых из обращения 5 780 000 рублей, т.е. всего 9 737 609 рублей. Что же касается временных кредитных билетов, еще находившихся в обращении, на сумму 78 545 руб., то сумма эта имеется на особом текущем счету бывш. Царицынского городского самоуправления, о закрытии этого счета и о зачислении означенной суммы в распоряжение Совдепа отделение банка ожидает надлежащего распоряжения губернского финансового отдела».
23 мая 1919 года И.А.Игенберг в письме губернскому финансовому отделу выражает беспокойство по поводу все возрастающей суммы бон, изъятых из обращения вследствие их ветхости и износа, так как отпечатаны они были не на качественной бумаге и «... каковых уже в настоящее время накопилось в кассе филиального отделения Народного банка на сумму около ста тысяч рублей».
Кроме того, 24 марта 1919 года из обращения было изъято бон разного достоинства с поддельными подписями кассиров или без подписей на сумму 4402 рублей.
Значительный интерес представляет сообщение А.В.Материкина о том, что по одному образцу каждого поминала (что составило 134 рубля), согласно акту, датированному 27 декабря 1918 года, было отослано Совету Народных Комиссаров для ознакомления. Если такие экземпляры с обозначением «образец» существуют, то они — уникальны и цена на них может быть определена только аукционом или личной договоренностью сторон.
Основываясь на архивных данных, А.В.Материкин сделал покупюрный расчет (на 11 марта 1919 г.) наличных бон Царицынского городского самоуправления, который включен в таблицу.
В целом Царицынские эмиссии «минипок» и облигаций «Займа свободы» с надпечаткой отделения Государственного банка составили сумму порядка 11 млн. рублей.
Эту цифру характеризует сам по себе весьма любопытный эпизод из истории обороны Царицына. Летом 1918 года город окружали части Донской армии П. Н. Краснова. В середине августа белогвардейцы подошли к железнодорожным станциям Воропоново и Гумрак, захватили поселок Ерзовка. Возникла реальная угроза захвата города. В связи с этим 15 августа 1918 года исполком Царицынского Совдепа отдает распоряжение о срочном перемещении ценностей Царицынского отделения Народного банка на сумму 310,4 млн. рублей на пароход «Гроза», где временно разместился банк и откуда деньги доставлялись на нужды Царицынского ревком;).
В силу физического износа количество бон со временем неуклонно уменьшалось и к маю 1919 года, когда из центра были доставлены первые советские дензнаки для обмена «минипок», в обращении их оставалось на сумму 9.540.703 рубля. Данные по проведению обменной операции, к сожалению, отсутствуют.
Алексей АВЧУХОВ
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 32 (ноябрь 2005), стр.138