Сосуды для питья

Основа устойчивых форм, таких как кувшин, ковш, стопа, восходит к древним керамическим и деревянным прообразам. Мы узнаем их в вазах, с двумя ручками из Трои и Лемноса, относящихся к III тысячелетию до н.э. Формы подобных изделий, их архитектоника по своей сути — международны и универсальны. В то же время они несут на себе орнаментику, декор, которые позволяют нам определить их принадлежность к тому или иному историческому периоду, стилю, народу, этносу, школе, мастеру и проследить историческую преемственность традиций декора.

Язык рубежа веков — модерн — характерен и узнаваем. Однако в рамках одного стиля по-разному могут проявляться местные художественные тенденции. Европейская манерность петербургской школы контрастирует с ярким, разнотравным «неорусским орнаментом» московской.

Процесс преемственности сопровождается непрерывным процессом обновления. Всякое новое уступает место еще более новым воспоминаниям о хорошо забытом старом. Как бы отрицая то, что происходило в 60-е, а особенно в 70-е годы XIX века, когда в России предпочтение отдавалось утонченности — с одной стороны, и купеческому, неорусскому стилю — с другой, в начале XX века вновь появляются упрощенные формы, без «избыточных» украшений. Это связано с механизацией производства, разнообразием станков, штампов. Ле Корбюзье в свое время сказал, что «дом — это машина для проживания». Мы можем продолжить этот ряд: чашка — это машина для питья, а кофейник — машина для приготовления кофе и т.д. В какой-то момент орнамент становится чем-то лишним — тут можно привести массу примеров: «Посуда, индустриальный мотив (1930-е)» Н.Суетина. Отметим обычную геометрическую и часто приземистую форму сосудов. Если используется серебро, то с гладко полированной поверхностью. В английском серебре (чайник, кофейник, молочник) ручки изготовлены из другого материала, например, из кости. Менее функциональные предметы дают возможность экспериментировать с формой. Они просты и сдержанны. Приглушенные цвета и сплошное покрытие позволяют самой форме стать украшением, например, в керамике. Либо, используя цветное стекло (прозрачное, подкрашенное), можно взять простую, тяготеющую к цилиндру форму и «одеть» ее в декор из бронзовых накладок, где металлические прямые тяги являются основными конструктивными элементами орнамента, как в вазе с бронзовыми накладками. А на рубеже XX—XXI веков мы видим, как в изделиях Красносельского ювелирпрома причудливые узоры из тонко скрученных золотых и серебряных нитей кружевом скаино-филигранного орнамента оплетают поверхность кубка.

Уход от орнаментального узорочья, листьев, цветов выразился в красивой простоте форм, линий, цвета. Это прослеживается в работах латышских и эстонских мастеров 1980—1990-х годов. XX век — время использования неорнаментированной геометрической основы или декорирования иными элементами.

В России существует традиция, нитью тянущаяся от Средневековья к XVIII веку, к рубежам XIX—XX и XX —XXI веков, — это изготовление серебра, украшенного чернью и перегородчатой эмалью (клуазоне). Встречаются черненые кубки, как, например, стакан 1759 года мастера Гаврилы Григорьева Серебрянникова из Москвы (серебро, чеканка, золочение) и стакан 1780 года неизвестного московского мастера (серебро, чеканка, золочение). Эти техники применяются и сегодня в изделиях Великоустюжского завода «Северная чернь». Е.Шильниковский для декорирования своих изделий использует старинный способ художественной обработки серебра — чернь с золотой приваркой. Новая экономическая политика России (1920), как известно, привела к образованию артелей ювелиров в знаменитых старых художественных центрах: Москве, Великом Устюге, Екатеринбурге, Костроме, Кубачах, Красном-па-Волге. В результате удалось не только сохранить дореволюционные традиции ювелирного искусства, но и сложнейшие техники производства — чернь, резьбу, чеканку, финифть и скань.

Можно вспомнить и сравнить изделия фирмы Овчинникова с работами таких фирм, как Сазикова,

Хлебникова, Семенова и других, а также с работой современного мастера конца XX века. Использование инкрустации и цветных металлов для создания орнаментального декора мы видим и в изделиях, например, американских фирм Тиффани, Гохэм и др.

Художественная традиция развивается, сохраняя определенное соотношение устойчивых и новых стилевых образов, соответствующих духу времени. Такая преемственность продолжает сохраняться и на рубеже

XX—XXI веков. Возможно, произведения этого времени и новы по существу, но остаются национальными по своему облику. Мы снова наблюдаем моду на разностилье — «неоисторизм», «неомодерн». Тяга к роскоши вновь проявляется в специальных заказах богатых людей. Появляются фирмы и мастера, выполняющие очень дорогие заказы. Есть и такие, которые создают и воссоздают образцы для массового производства изделий, «знакомых» нам по предыдущему рубежу веков. (В те времена тоже были специальные заказы, подарки и массовая культура.) Это новое прочтение старого отечественного наследия. Снова активно возрождаются традиции народных промыслов. В этом — большая заслуга художественных училищ. Среди них — бывшее Калининское, а ныне Московское художественное училище прикладного искусства (колледж).

Гак же, как и на рубеже XIX—XX веков, на рубеже XX—XXI столетий продолжаются традиции московской и петербургской ювелирных школ. Что касается москвичей, то у них можно отметить значительно большую живописность, барочность в изделиях. Мастерам Санкт-Петербурга, как всегда, присуща строгость в выборе материала и особая стилистика форм. Причем чистота стиля достигается, главным образом, благодаря ощущению живой связи с прошлым, а не подражательству или простому копированию. В выставочных работах художников-ювелиров, керамистов, стекольщиков наблюдается интересная тенденция «одевания» простой формы, утилитарной изначально (например, сосуда для жидкости — кувшина, вазы, стопы), в некую «одежду» — рельефный орнамент. Обратимся к керамическим формам Л.Кормашовой: это — неглазурованная керамика, 1992 год. Также привлекают внимание работы в серебре Л.Капыриной: представленный в Санкт-Петербурге «Бокал. Хвост Дракона» (1998, 150x50), где серебряный бокал-стопа одновременно является хвостом чудовища, декорированным кварцевой и серебряной чешуей (журнал «Ювелирный Олимп», Санкт-Петербург, 2002).

Вообще теоретическое понятие «сосуд для жидкости» может соответствовать понятию «стопа» — как наиболее простой базовой форме. Тогда, если мы примем ее как базовую, все остальные формы сосудов: вазы, чаши, братины и т.д. — предстанут в виде производных, которые можно легко анализировать по дополнительным элементам. Например, стопа с добавленным сверху сужающимся горлом, стопа с округлыми боками, стопа на ножке — и так до бесконечности. Посмотрим с этой теоретической позиции на работы в стекле Дмитрия и Людмилы Шушкановых «Композиция из трех ваз» или па каменный нефритовый бокал-стопу па ножке из фигурки серебряного фавна, на «Подсвечники Ностальгия» И.Сапашвили (1954, Тбилиси), бокал «Фавн» (нефрит, серебро). При этом, отметим, «работают» различные материалы: металлы (в том числе и драгоценные — серебро, золото), стекло, керамика, камень.

Что касается современных традиций народных производств, то наряду с каноническими, излюбленными формами, например, Гжельской керамики или Хохломской деревянной посуды, на рубеже XX—XXI веков мы наблюдаем интересное явление — использование «новой формы в старых традиционных материалах». Например, Семеново (хохломская традиция) в начале XXI века неожиданно соединило хохломскую традиционную орнаментальную роспись с формой деревянной стопы. Мы встречаем подобное и в так называемых «наборах для специй», «наборах для напитков», даже «наборе для супа».

Английское серебро, изготовленное до XVIII века, сохранившееся в значительных количествах, снова повсеместно входит в моду, и цены на него на антикварном рынке исчисляются порой четырехзначными цифрами. Например, богато орнаментированный серебряный кубок конца XVII века (высотой около 18 см, весом 31 унция), отделанный позолотой, был продан на аукционе за 28 600 фунтов стерлингов. Серебро указывало на то, что его владелец занимал высокое положение в обществе и был достаточно богат. По дизайну же стиль английского серебра XVI века испытывал влияние Франции, Германии и Голландии. Таков, например, Ломбардский кубок (1578) из Дрейпер-холл (в Лондоне). Книги «Эмблемы и другие символы» Жоффрея Уитни (Лейден, 1586) и «Архитектура» В. де Вриза (1577) оказали сильное влияние на орнамент — в моду вошли мавританские и иные мотивы, отличные от европейских, которые проявили себя в предметах домашнего обихода — мисках, тарелках, вазах, солонках. Но кубки, ведущие свою родословную с древнейших времен еще от рога, избежали подобных излишеств. Пример тому — крестильный кубок лорда Дж.Сесила, выполненный в 1902 году. В нем явно прослеживается соединение светского сосуда с кубком для свершения церковного таинства.

Светские двойники культовых серебряных изделий в Америке во многом схожи. Их корпус часто украшали гравированным изображением, а основание кубка-стопы было в виде резной решетки. Сегодня нередко они становятся объектами для подделок — из-за простоты формы и незатейливости декора. Кубок К. ван дер Бурча — с гравированным изображением щита. Гравировка «Robert (sic) Sandersen 1685» говорит, что перед нами предмет именно домашнего обихода, не служившего культовым нуждам. Мы также можем судить и о точной дате изготовления вещи. Раннее серебро защшцено от подделок своим ни с чем не сравнимым внешним видом, современникам не под силу воссоздать подобное.

Форма двойного свадебного кубка подобна сосудам из серебра, относящимся еще к эпохе Ренессанса. Он носит название «Llngfrau». Колокол — своеобразная стопа — женская юбка — основная мера пития, а маленькая чаша — дополнительная. Она свободно вращается, когда сосуд переворачивают. В начале 1880-х годов на стекольном заводе Фритца Хекерта в Петерсдорфе было налажено производство подобных двойных свадебных кубков в «старонемецком» стиле. Причем важно, что бронзовая архитектоническая основа была канонически неизменной, а орнамент росписи на стекле мог быть весьма разнообразным.

Особенности ювелирного и народного искусства начала III тысячелетия — это, на наш взгляд, расширение традиционных представлений об ассортименте и формах произведений, его способность ориентироваться па индивидуальный и массовый заказы. Сегодня ювелирное произведение соединяет в себе различные материалы — драгоценные и совершенно непривычные (дерево, полимеры и т.п.), включает живопись, графику. В новое тысячелетие мастера вошли, сохранив лучшие традиции и демонстрируя высокое мастерство.

В статье мы рассмотрели древнюю форму сосуда для жидкости и попытались проанализировать, что и как менялось от рубежа XIX—XX веков к рубежу XX— XXI столетий. Примеры подтверждают наш главный тезис: любой стиль — это, с одной стороны, — следование определенным канонам, традициям, а с другой — поиск новых форм, непременное развитие и выход за рамки привычного.

Татьяна ЗУЙКОВА, Александр ПИВОВАРОВ

Иллюстрации предоставлены авторами.

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 18 (июнь 2004), стр.50