Игрушечные дома и города

В XIX столетии основным местом производства архитектурных игрушек был Сергиевский Посад — крупнейший игрушечный центр России. Богомольцы, посещавшие Троице-Сергиеву лавру, охотно покупали недорогие игрушки, художественные изделия местных ремесленников. Среди огромного разнообразия игрушечного базара особое место занимала наборная деревянная игрушка «Троице-Сергиева лавра», которую изготавливали, скорее всего, с середины XIX столетия. Она была одной из любимых покупок в память о посещении древнего монастыря. А.Н.Бенуа в статье «Русские народные игрушки» отмечал, что «одна из игрушек, быть может, самая гениальная и самая соблазнительная — это «Лавра», стоящая прямо гроши, но дающая очень наглядное и необычайно «аппетитное» представление о знаменитом монастыре».

К 1880-м годам в Сергиевском Посаде игрушки производили в 322 мастерских, каждая из которых специализировалась, в основном, на каком-нибудь одном виде. Архитектурные игрушки изготавливали лишь несколько опытных мастеров, называвших себя «столярами-модельщиками», — С.Антонов, Беликов, А.И.Кадыков, Озеров, Пикунов, Гусев и Монахов. Лучшие из них — Игрушка «Троице-Сергиева лавра». Конец XIX — начало XX в., г. Сергиевский Посад.

Антонов и Беликов — работали у Ивана Васильевича Пикунова, владевшего на Котельнической улице двумя домами, где размещались игрушечные и токарные мастерские и трудились восемь наемных рабочих.

Главным товаром мастерских И.В.Пикунова была игрушка «Троице-Сергиева лавра». Она представляла собой деревянный ящик, обклеенный яркой цветной бумагой или тканью, в который укладывали до 57 образцов монастырских построек: церквей, соборов, колокольни, крепостных стен, башен и прочего. К набору прилагали лист бумаги с напечатанным планом Лавры, по которому можно было выстроить весь архитектурный ансамбль. Планы печатали в местной типографии или на самодельных печатных досках, а затем мастера расшивали их вручную. Игрушка была занимательной не только для детей, но и для взрослых. Спрос на нее увеличивался год от года. По сохранившимся сведениям, в предпраздничные недели перед Пасхой или Троицей ее производили до 250 экземпляров — от самых больших, заказных образцов, с колокольней высотой в 2,5 метра, до дешевых, серийных — с колоколенкой не более 15 см.

Изготовление «Лавры» была достаточно трудоемким. В дело шли бруски мягких пород дерева — липы, ели, сосны, которые распиливались на кубики — основы будущих храмов и дощечки — крепостные стены и монастырские службы. Из треугольной рейки нарезали крыши, навесы. Другие детали (угловые башни, купола, вазоны на колокольне) заказывали обычно токарям мастерской И.В.Пикунова. Затем все заготовки склеивали друг с другом. Небольшие церкви и башни вырезали из цельного куска дерева, и их кровли, в отличие от токарных, были с характерными «рублеными» поверхностями. Игрушку «Лавра» большого размера иногда украшали деревьями с сидящими на них райскими птицами, выполненными токарным способом. Эти образцы построек нельзя считать моделями, поскольку их формы предельно обобщены, масштаб часто нарушен в угоду общей выразительности силуэтов.

Продавали игрушки как раскрашенные, так и «белые». «Белые» были гораздо дороже, так как требовали более тщательной отделки. В прейскуранте Московского торгово-промышленного музея кустарных изделий (далее — Кустарный музей) 1898 года указывалось по три сорта «белых» и раскрашенных «Лавр». «Белые» стоили от 75 копеек до 1 рубля 75 копеек, раскрашенные — от 45 копеек до 1 рубля 25 копеек. Роспись могла скрыть все дефекты работы. Для окраски годились любые материалы — от мела, разведенного на клею, и сажи до анилиновых красителей и бронзового порошка, которым золотили купола и кресты. Иногда постройки дополнительно оклеивали бумагой или грунтовали.

Здания окрашивали методом «окунания», и цвет как художественное средство решался всей формой. В росписи прослеживается характерное для народных мастеров стремление запечатлеть то, что больше всего понравилось, казалось более значимым: пилястры, колонны, закомары, картуши обозначались «с маху» тонкими синими, черными и белыми полосками или упругими завитками. Бегущие горизонтальные ряды окон намечались с помощью прямоугольного штампика — «тыкалки», который обмакивали в черную краску. Сложную, многоцветную роспись стен Трапезной палаты и Надкладезной часовни мастера смело заменяли сплошным пестрым кистевым, краплёным узором. Из-за быстроты исполнения относительная небрежность росписи, отсутствие мелочей были теми наработанными со временем художественными приемами, которые делали игрушку ритмически цельной, выразительной, привлекательной своей непосредственностью.

Она подкупала искренним чувством любования мастеров архитектурными памятниками Троице-Сергиевой лавры, точностью в их воспроизведении. Они не забывали вносить изменения, происходившие в окраске и облике монастырских зданий. Так, например, колокольню на протяжении второй половины XIX века перекра-шивали сначала в голубой, потом — в красный и розовый цвета. В целом же окраска игрушечной «Лавры» соответствовала тогдашним расцветкам храмов. За невысокими белыми крепостными стенами с красно-коричневыми приземистыми башенками виднелось синее и золотое многоглавие Троицкого, Успенского соборов, Духовской церкви, нарядной Трапезной палаты. Над зданиями возвышалась многоярусная колоколенка, которая была настолько выразительна, что многие годы ее продавали отдельно от набора как яркое напоминание о посещении Троицкой лавры.

Обобщенность, пластическая цельность орнаментальных силуэтов построек, повторность ритмов цветовых пятен, линий разделки, их подчиненность общей форме создавали особую художественную пространственно-пластическую среду. Образ вещи рождал представление о празднике, неком полуфантастическом мире.

Помимо игрушки «Троице-Сергиева лавра» столяры-модельщики изготавливали архитектурные игрушки, воспроизводившие монастырские постройки ближайшей округи — Хотькова, Вифании, Черниговского скита. Для Всероссийской выставки в Москве в 1882 году мастера И.В.Пикунова выполнили три больших экземпляра наборной игрушки «Московский Кремль». Однако они не произвели на посетителей выставки ожидаемого впечатления и не были раскуплены. А причина тому — все еще огромная популярность игрушки «Лавра».

В XIX столетии в российском обществе начал возрастать интерес к отечественной истории, культуре, памятникам народного искусства, что стимулировало мастеров прикладного искусства разрабатывать образцы изделий определенных стилевых форм, которые специфическим языком отражали бы национальную идею.

В конце XIX — начале XX века в истории архитектурной игрушки наступает новый период, связанный с деятельностью московского губернского земства. По его инициативе для поддержки кустарных промыслов в Сергиевском Посаде были созданы учебные — игрушечная (1891 г.) и художественно-столярная (1903 г.) — мастерские с рисовальным классом при них (1899 г.), которыми руководили Кустарный музей и Императорское Центральное Строгановское художественно-промышленное училище. Основным условием деятельности мастерских было изучение и развитие традиций художественного ремесла в русле эстетических требований времени. Для создания новых образцов изделий к работе земских мастерских привлекали многих известных художников, таких, как С.В.Малютин, Ап.М.Васнецов, Н.Д.Бартрам, В.И.Соколов и другие.

С земскими мастерскими сотрудничали около 250 кустарей Сергиевского Посада и близлежащих деревень. Постоянно в каждой из них работали 15 —17 мастеров-инструкторов и обучались 10 учеников. Учебная программа была рассчитана на 4 года. Кроме рисунка, здесь изучали черчение, столярное, токарное проектирование мебели, настольных принадлежностей, игрушек. Выпускники получали серьезную профессиональную подготовку и могли участвовать в постоянном обновлении и улучшении ассортимента изделий.

Благодаря поддержке земства мастера игрушки совершенствовали технологии обработки дерева, осваивали новые деревообрабатывающие станки, позволявшие добиваться более тщательной отделки деталей и изготовления сложных столярных форм. Вводили новые техники художественной обработки дерева, такие, как выжигание, выпиловочная резьба, тонирование и другие.

Спрос на изделия мастерских «в русском вкусе» возрастал с каждым годом. Их продавали через Кустарный музей не только в России, но и во многих странах мира. Особенно полюбились матрешки, пасхальные яйца, шкатулки с видами древнерусских городов, куклы, одетые в национальные костюмы, архитектурные игрушки.

Кроме игрушки «Троице-Сергиева лавра», «визитной карточкой» земских мастерских стала наборная игрушка «Городок», созданная по эскизу Н.Я.Давыдовой. Она была разработана художницей в 1890-х годах для московской мастерской при магазине «Детское воспитание» А. И.Мамонтова. После закрытия мастерской в 1904 году игрушку «Городок» начали изготавливать земские мастера Сергиевского Посада.

В отличие от игрушки «Лавра», передающей хотя и в условных, но всегда узнаваемых формах реальные архитектурные памятники, «Городок» относится к иной группе архитектурных игрушек. Это — пространственно решенная фантазийная иллюстрация на тему русского северного деревянного зодчества. Содержание игрушки определяется уже не конкретно — повествовательным, а знаковым характером. Ее композиция выражает условно-пространственное развертывание национальной идеи, а именно — возрождение древнерусской архитектуры.

Игрушка «Городок» — это образ деревянного древнерусского города, обнесенного высоким забором со сторожевыми башнями и воротами. За ними виднеются золотистые и синие в золотых звездах главы церквей, занесенные снегом крыши двух- и одноэтажных домов, бань, сараев. Формы древних построек, сложенных из прямоугольных, квадратных (корпуса строений), трапециевидных и треугольных (кровли) брусков, — предельно схематичны. Здания тонированы в темно-коричневый цвет, контрастирующий с белой окраской крыш. Их разделка состоит из ровно намеченных рядов бревен, обозначенных тонкой выжженной линией, золотистых пятен дверей, окон, таинственно мерцающих на темной поверхности, розеток с узорами-завитками, напоминающими древние солярные (солнечные) знаки. Предметы укладываются г большую деревянную шкатулку, на крышке которой изображен зимний архитектурный пейзаж древнерусского города. Узнаваемые формы построек, их подбор, акценты на определенные элементы декора придают изделию подчеркнуто знаковый характер.

Несмотря на простоту и условность художественного языка образная выразительность игрушки была настолько велика, что на долгие годы сделала ее одним из самых тиражируемых образцов промыслового товара Сергиевского Посада. Еще в 1920-е годы игрушку «Городок» продолжали делать на экспорт многие кустарные артели города.

Архитектурные игрушки — иллюстрации на древнерусские, народные (в понимании того времени — крестьянские) темы выполнялись и в виде елочных игрушек и пасхальных сувениров. Их разрабатывали заведующий земской художественно-столярной мастерской — художник Владимир Иванович Соколов и иногда — мастера-инструкторы. Елочные игрушки делали в виде сказочных деревянных крестьянских домиков, избушек на курьих ножках со съемными крышами и шкатулочек с плоскими сдвижными крышками в форме силуэтов древнерусских бревенчатых построек.

Внутрь игрушки вкладывали небольшой подарочек-«секрет» и подвешивали ее на елку на золоченых шнурах. Пасхальные наборы изготовляли по принципу настольных игр. Это были шкатулки-укладки в виде крестьянских изб или боярских теремов со съемными крышами, заполненные небольшими разноцветными деревянными яйцами, которые можно было катать по приставному деревянному лотку. Декоративность предметов подчеркивалась яркой росписью, напоминавшей драгоценные эмали. Ее выполняли плотным локальным цветом по золоченому выжженному контуру. Иногда в композицию вводили пейзаж, оживляемый фигурками крестьянок в национальных костюмах или бояр в высоких шапках и длинных шубах.

К этой группе игрушек можно отнести и мало тиражируемые предметы, которые изготавливали в традиционной для этих мест технике скульптурной резьбы по дереву. Среди них — «Город на трех китах» — композиция Николая Дмитриевича Бартрама, заведующего художественной частью Кустарного музея.

Древнерусский город-крепость расположен на крутых изгибах спин огромных китов. Нарочито неровные стены построек, выполненные крупными, резными гранями, их обобщенные, приземистые, словно вбитые в землю, узнаваемые древние формы создают сказочный образ земли, которая несется куда-то по бесконечному «море-океяну».

Особая страница в истории архитектурной игрушки— разработки Н.Д.Бартрама, выполненные по образцу работ европейских, в основном немецких и французских, художников и архитекторов XIX — начала XX века. Мотивами для их наборных деревянных игрушек служили древние замки, дома, целые деревни, фермы, отражавшие определенную культурно-историческую среду. Художники окружали постройки множеством условных фигурок людей в костюмах разных исторических эпох, деревьев, экипажей и т.д. Благодаря возможности комбинировать игровая и образовательная функции такой игрушки значительно расширялись. Создавалось некое художественное пространство, куда сознательно должен был включаться и зритель.

У Н.Д.Бартрама много аналогичных работ. Среди них — немецкий прототип домика-укладки, вмещавшего в себя всевозможные «хозяйства», — игрушка «Пасека», а также игрушки-наборы с домиками плоской формы, выполненными техникой выпиливания и крепящимися вертикально с помощью металлических пластинок. Игрушки «Село Спасское», «Село Великое», «Усадьба» — именно они дают нам представление о планировке тогдашних русских сел и усадеб, о провинциальных архитектурных стилях. На особом месте — наборные игрушки исторической тематики — «Сухарева башня», «Красные ворота», композиции которых воссоздают памятники в окружении близкой к реальной древней городской среде. Рядом со зданиями можно было помещать ярко раскрашенные фигурки людей, повозки, парадный выезд знатной особы, сопровождаемой лакеями, и многое другое.

У некоторых из этих наборов были немецкие прототипы. Однако русские наборы не только не уступали им по сложности исполнительского мастерства, но часто превосходили в фантазии, наблюдательности и достоверности в передаче образов и деталей. Н.Д.Бартрам высоко оценивал познавательное значение архитектурных игрушек, относя их к категории предметов, «наглядно знакомящих с историей отечества».

Кроме архитектурных игрушек, художники земских мастерских Сергиевского Посада разрабатывали деревянные модели древних ансамблей. Как правило, это были заказы к выставкам и юбилейным датам. Так, в 1913 году в честь 300-летия дома Романовых для наследника цесаревича Алексея в художественно-столярной мастерской сделали большую модель Кремля Ростова Великого. Изготовление модели было очень трудоемким. Мастерам удалось даже электрифицировать Кремль, а внутренние стены соборов украсить росписями, воспроизводящими фрески древних храмов Ростова. В том же году к Всероссийской выставке в Петербурге лучшие земские мастера — И.В.Вячеславов, К.Т.Марандин и Шенкелов — по чертежам архитектора И.Е.Бондаренко сделали большую модель «Московский Кремль XVII века». От архитектурных игрушек эти предметы отличались тем, что, в одном случае, использовали точные чертежи, составленные на основе обмеров зданий, в другом — пытались реконструировать древний облик архитектурного ансамбля.

Сегодня архитектурные игрушки столетней давности — большая редкость, встречаются в основном в крупных музейных коллекциях. Знаменитая игрушка «Троице-Сергиева лавра», продающаяся иногда в антикварных салонах, несомненно, остается украшением не только частного, но и музейного собрания игрушек.

Светлана ГОРОЖАНИНА

Иллюстрации предоставлены автором.

Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №1-2 (14) январь-февраль 2004 стр.56