г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
— Скажите,у вас есть тульская сталь?
— Мы не торгуем оружием.
— Я имеюв виду изделия из тульской стали — шкатулки, подсвечники...
— Ну что вы, этого не бывает.
Из разговора в антикварном магазине.
Действительно, блестящие стальные изделия тульских оружейников XVIII—XIX веков, до сих пор не прочитанная до конца страница истории отечественного декоративно-прикладного искусства, — крайне редки на современном антикварном рынке. И если подобные предметы появляются в поле зрения музейных сотрудников или коллекционеров, это — всегда небольшая сенсация.
Истоки мастерства тульских кузнецов-оружейников — в далеком XVI веке, когда по указу царя Федора Ивановича тридцать тульских кузнецов, изготовлявших не только бытовую утварь и орудия, но и холодное и огнестрельное оружие, были переселены в специальный район Тулы у реки Упы, который получил статус особой слободы. В 1622 году кузнечная слобода впервые была упомянута как государева казенная слобода.
К концу XVII столетия окончательно определился характер организации производства ремесленной корпорации тульских оружейников, объединявшей крупные и мелкие оружейные мастерские. Самым простым типом были домашние ремесленные мастерские, где мастер-оружейник работал вместе со своими домочадцами. Владельцы более крупных мастерских-« фабрик» — «пожи-точные люди» — могли нанимать на работу «скудных людей». Переписные книги 1720-х годов насчитывали 21 оружейника, у которых в домах были железные ручные заводы. Согласно документам, в середине XVIII века некоторые оружейные мастера «в своих домах фабрики имеют и такие между ними есть, что от 50 до 100 человек работников содержат». Однако хотя между ними и были имущественные различия, но совместное проживание в слободе, занятие одинаковым ремеслом и общие корпоративные интересы способствовали тесному сплочению оружейников. В этом причина и следствие создания единого художественного стиля тульских оружейников.
Несмотря на многократные попытки централизации тульского производства, предпринимаемые с конца XVII века, а также основание в 1712 году, по указу Петра I, Императорского Оружейного завода, характер организации ремесла сохранялся без изменений до середины XIX века.
Тульская корпорация городских оружейников была обязана выполнять государственные заказы на оружие, в то же время у нее были значительные льготы, среди которых — беспошлинная торговля любыми изделиями, в том числе и оружием. Это стимулировало развитие и совершенствование побочных промыслов оружейников. И сегодня эти так называемые «партикулярные» изделия тульских оружейников — гордость национальной русской культуры.
В сороковых годах XVIII века сходные технологии в обработке металла и общие декоративные приемы объединяли разнообразные тульские мастерские. Так, в этот период несколько тульских оружейных предприятий выполняли государственный заказ на изготовление стальных складных кресел. Металлическая мебель была известна со времен античности — бронзовые троны и кресла украшали дворцы римской знати. Высокому должностному лицу Древнего Рима — курульному эдилу — полагалось специальное переносное курульное кресло с перекрещивающимися под сидением ножками, которое переносили за римским патрицием в залы заседаний сената. В средневековом обиходе складные кресла были обыденным явлением. Типологию подобной мебели хорошо знали мастера Оружейной палаты Московского Кремля, некоторые из них были переселены в Тулу еще в начале XVIII века.
В «Журнале высочайшего торжества сочетания брака Их Императорских Высочеств, благоверного Государя Великого князя Петра Федоровича и Благоверной Государыни Великой княгини Екатерины Алексеевны сего 1745 года августа с 21 по 31 число» отмечалось: «21 пополудни во 2 часу началось обеденное кушанье. Во время то-к» кушанья на стульях сидели: Ея Императорское Величество (Елизавета Петровна — Л.Д.) на своем зеленом (ррязтном стуле, с позументом золотым; Их Императорские Высочества на красных штофных с золотыми травками стульях».
Техника наводки или амальгирование — традиционный декоративный прием художественной обработки металла в русском искусстве. Первоначально, для предохранения металла от коррозии, сталь воронили, то есть покрывали слабым раствором азотной кислоты, полировали и натирали маслом. Сталь приобретала бархатистый серый цвет. Рисунок на стальной поверхности углублялся гравировкой или травлением.
Наводку исполняли золотом, серебром, медью — наносили на поверхность ртутную амальгаму (раствор ртути и металла). При термической обработке ртуть испарялась, а металл заполнял созданный ранее рисунок, словно покрывая стальную поверхность ажурным легким кружевом, столь модным в XVIII столетии.
Эта операция могла повторяться несколько раз, после чего изделие подвергали окончательной полировке.
На фронтальной панели, у пересечения ножек, на всех креслах собрания ГИМ есть надпись, выполненная наводкой: «Тула. 1744. Завотчки. Масоловы». Аналогичная надпись — на кресле из собрания дворца Шарлот-тенхоф в Сан-Сусси (Потсдам, Германия).
Мосоловы — династия тульских оружейников-предпринимателей. В их числе — Максим Перфильевич Мосолов (ок. 1693—ок. 1768), тульский оружейник, владелец фабрики, построенной им на реке Мышенке в 1728 году. Мосоловым принадлежал также Дубненский железоделательный завод, основанный годом позже на реке Дубне.
Сходные по конструкции и декоративному убранству дворцовые кресла хранятся в различных музейных собраниях. На кресле из коллекции Эрмитажа есть надпись-дата «1743», на двенадцати курульных креслах из коллекции Екатерининского дворца (Царское Село), выполненных по дворцовому заказу 1746 года, наводкой по вороненому фону сделана надпись: «Работаны при казенных тульских оружейных заводах 1746 году». Несмотря на некоторые различия в орнаментальных мотивах конструкция и технические приемы декорирования сталных кресел абсолютно идентичны, хотя они выполнены разными мастерами.
Близким по технике исполнения был способ насечки, или дамаскирования, который применялся тульскими оружейниками до второй половины XIX века.
Сирийский город Дамаск, мастерам которого принадлежит первенство в применении этого декоративного приема, дал название широко распространенной в Европе с XVI века технике дамаскирования, которая в русской традиции получила название «насечка». Травленый или гравированный, «насеченный» рисунок на поверхности изделия заполняли механическим вбиванием золотой, серебряной, а позднее — медной или оловянной проволоки. Вбивали иногда не только орнаментальные, но и сюжетные изображения, подвергавшиеся потом непременной гравировке и полировке. В XVI—XVII веках этим методом декорирования стальной поверхности пользовались мастера Оружейной палаты.
Датировать партикулярные изделия тульских оружейников крайне трудно, так как, в отличие от казенных заказов, их, как побочный промысел, никак не учитывали; надписей или имен мастеров на этих изделиях, как правило, нет. Для уточнения датировки обычно проводят сравнительный стилистический и технологический анализы со сходными образцами оружейного производства, которые, обыкновенно, имеют четкую датировку — основные художественные и технологические приемы были едины в декоре оружия — огнестрельного и холодного, а также партикулярных изделий. Более того, основной набор орнаментальных мотивов и технические приемы их исполнения носили в среде тульских оружейников характер подражательной заразительности и были более или менее характерны для определенных периодов времени. Это позволяет выстроить относительно корректный хронологический ряд изделий тульской художественной стали.
В середине XVIII века общим способом декоративной обработки стали был так называемый оброн (от «обронить», «опустить») — технический прием, при котором рельефный рисунок на поверхности образуется при выборке и углублении фона. Обронная резьба обыкновенно применялась оружейниками для орнаментики стволов пистолетов и ружей, то есть на тех частях изделия, где рельефный рисунок невозможно выполнить чеканкой, которая делалась с внутренней поверхности. Углубленный фон обычно канфарили — покрывали мелкими точками и золотили. Рельефные изображения и орнаменты подвергали дополнительной гравировке, которая позволяла более четко выделить необходимые детали, а затем полировали. Сочетание блестящей полированной стали и золоченого фона создавало особый декоративный эффект.
При изготовлении шкатулок и табакерок, выполненных в обронной технике, мастера не ограничивались выбором характерных для стилистики времени орнаментальных мотивов в виде рокайльных завитков и травного декора, но и размещали на поверхности предметов сюжетные композиции. Так, например, на крышке круглой шкатулки — изображение сидящего воина, одетого в античные одежды. Несмотря на старание детально воспроизвести особенности античного доспеха — тщательно проработаны шлем и латы, изображение построено так, что на первом плане оказались босые ноги с вывернутыми пятками, — характерная особенность в построении композиции для русского мастера, далекого от академических строгостей. На стенках шкатулки — изображения схватки воинов, одетых в европейское и восточное платье (русских и турок?).
Техника оброна была широко известна в Европе, первым на сходство декоративных приемов европейских мастеров и тульских оружейников обратил внимание Э.Ленц в статье, опубликованной в знаменитом художественном журнале «Старые годы» в 1907 году. Его точку зрения отчасти разделял известный исследователь С.Тройницкий, первым обративший внимание на важность привлечения материалов камер-фурьерских журналов для изучения художественных работ тульских оружейников.
С конца XVII века технику оброна применяли мастера Оружейной палаты, которые были хорошо знакомы с изделиями западноевропейских мастеров.
Обронная работа считалась одной из самых трудоемких; изделия, выполненные в этой технике, встречаются довольно редко, в отличие от насечки, которой в совершенстве владели тульские мастера. Именно в этой технике исполнена прямоугольная шкатулка на фигурных ножках. Конструкция шкатулки такова, что изображение на крышке находится перед глазами владельца. В центре откидной крышки — надпись «17 Ё 62» в окружении вазонов, полных пышных распустившихся роз. Над надписью — золоченый орел с лавровой ветвью в клюве, в нижней части — рога изобилия с цветами.
Не менее нарядно декорированы стенки шкатулки — пышные барельефные цветочные гирлянды с бантами и лентами, выполненные «высокой» насечкой, составляют причудливый орнаментальный хоровод.
Общая композиция и набор триумфальных символических образов не оставляют сомнения в том, что шкатулка исполнена в честь коронации Екатерины II в 1762 году. Императрица была хорошо знакома с партикулярной продукцией тульских оружейников — стальная мебель использовалась еще в дворцовом обиходе Елизаветы Петровны. В 1748 году тульским заводам причиталось от Кабинета Ее Императорского Величества «за сделанные и отправленные двенадцать кресел с убором и подушками, обшитыми зеленым бархатом с позументом, — 1473 рубля; в 1752 и 1753 годах за канапе, софу, кресла и табуреты — 1097 рублей; в 1754 году за три кровати — 323 рубля».
Хорошо известны «тульские симпатии» российской императрицы. Екатерина II дважды посещала Тулу. Первый визит состоялся 21 декабря 1775 года. Как отмечалось в камер-фурьерском журнале, во время визита «первостатейные мастеровые собрались в зало с разными вещьми своего рукоделия, и как Ее Величество соизволила идти к столу обеденному, то означенных мастеровых представил главный их командир генерал-поручик Жуков, как Ее Императорскому Величеству поднесли хлеб-соль и своего рукоделия разные вещи и Всемилостивейше тех мастеровых соизволили жаловать к руке».
В июне 1787 года, возвращаясь из путешествия, Екатерина II остановилась в Туле и вторично посетила Оружейный завод. В подарок от оружейников императрица приняла специально для нее изготовленные стальные кресла, столы, канделябры, чернильницу.
В камер-фурьерских журналах середины 1790-х годов есть многочисленные записи о покупках императрицей на знаменитой Софийской ярмарке, устраивавшейся ежегодно 21 мая, в день равноапостольных Константина и Елены, близ Царского Села, изделий тульских оружейников. «В мае 1794 года Императрица купила на Софийской ярмарке стальной туалет тульской работы — за 400 рублей, скамеечку и два подсвечника — за 400 рублей, кортик — за 100 рублей, пару шандалов — за 30 рублей, пуговицы — на 25 рублей и три шпаги — за 110 рублей»; «В мае тульскому художнику Лялину (Иван Лялин, выдающийся тульский оружейник. Неоднократно исполнял кремневые охотничьи ружья для Екатерины II — Л.Д.) за туалет с подсвечниками и вазами, пожалованные Великой Княгине Александре Павловне, было заплачено 1500 рублей».
Для сравнения отметим, что в то время одно солдатское ружье стоило 6 рублей. Побочные занятия значительно приумножали доходы тульских оружейников. Как предметы дорогие и престижные, их изделия нередко входили в число посольских даров. Известно, что среди подарков турецким посланникам в 1755, 1758 и 1764 годах были предметы обронной работы. В 1777 году астраханский губернатор И.В.Якоби спрашивал высочайшего разрешения: «Для приласкания окружающих тамошние границы разных орд татар... необходимо иметь ему в готовности при себе небольшие подарки, потому и полагает он делать таковые награждения недорогими часами и тульской работы вещьми, каковые раздачи не превзойдут пятисот рублей». Императрица часто дарила изделия тульских оружейников своим приближенным или разыгрывала их в лотерею.
Во второй половине XVIII века тульские мастера при изготовлении одного изделия используют разнообразные технические приемы. Более того, чтобы получить звание мастера, ученик должен был представить изделие, казенное или партикулярное, выполненное с применением комбинации разнообразных декоративных техник.
Типичный бытовой предмет времени — щипцы, «давки» для орехов. За подобные стальные щипцы в 1748 году кабинет Ее Императорского Величества заплатил 51 рубль. Изящный орнамент в виде тонких стеблей, выполненных золотой наводкой, дополнен выступающими насеченными золочеными листьями и рельефной насечкой на головке щипцов. Золотой декор выглядит особенно четко на фоне бархатистой вороненой стали.
Иной декоративный эффект достигался при дамаски-ровании полированной стали. На верхней крышке зеркально полированного утюжка высокой насечкой золоченой и серебряной проволокой изображен герб Тулы, учрежденный в 1778 году. Тщательность исполнения изображения — свидетельство уважительного отношения мастера к символу города — «примечания достойного и полезного оружейного завода». Высокой серебряной насечкой выполнены два шпажных клинка и оружейный ствол, вверху и внизу — по золоченому молоту. Изображения тонко гравированы, что позволило достигнуть особой четкости.
В последней трети XVIII века тульские мастера начали широко применять один из самых эффектных способов обработки стали — огранку. Самое раннее изделие, украшенное «гранеными камнями», — это шкатулка-сейф, принадлежавшая Петру I, которая была создана в 1720-х годах. Техника стальной огранки заключалась в том, что выточенный вручную маленький стальной гвоздь с полусферической шляпкой гранили «под алмаз» и полировали. Гвоздь заклёпывался или ввинчивался на поверхности предмета. В некоторых случаях поверхность предмета формировалась из стальных полос-рам со стальными алмазами — в этом случае крепежные штырьки располагались по сторонам алмаза круглой формы. При мерцающем свете свечей блеск стальных алмазов походил на сияние и игру драгоценных камней.
Техникой стальной огранки в совершенстве владели английские мастера. Первые мастерские, в которых предметы украшали стальными алмазами, были основаны в Вудстоке (Woodstock), неподалеку от Оксфорда, в конце XVI века. С начала XVIII века технику стальной огранки стали считать ювелирной и использовать при изготовлении мелких предметов — пуговиц, пряжек, брошей. Производством изделий с алмазной гранью славились мануфактуры Бирмингема, Лондона (Clerkenwell) и Вулвергемптона (Wolverhampton). Известный англий- скии мастер Мэтью Бултон (Matthew Boulton, 1728 — 1809) из Бирменгема первым стал размещать в стальных пряжках, пуговицах, брошах с алмазной гранью керамические вставки, исполнявшиеся на знаменитой мануфактуре Дж.Веджвуда. В 1780-х годах, в период «англомании», захлестнувшей Европу, британские изделия со стальной огранкой в больших количествах экспортировались во Францию, составляя конкуренцию марказиту, и в Россию.
Алмазную огранку стали — особенный декоративный прием отделки стали — никогда не рассматривали как имитацию или подделку драгоценных камней.
Английские стальные изделия были хорошо известны в России. Предметами экспорта были не только готовые изделия, но и своеобразные «заготовки», предполагавшие дальнейшую декоративную обработку. В некоторых случаях английские изделия бывает сложно отличить от работы тульских мастеров.
Таковы, например, стальные пряжки с акварельными вставками с изображением путти с лавровой ветвью и надписью: «Мир со Швецией заключен 3 августа 1790 (правая) Мир соседственный и вечный (левая)».
Стилистические и технические особенности исполнения пряжек идентичны работам тульских мастеров, более того, мемориальная надпись на русском языке о Ве-рельском мирном договоре, завершившем русско-шведскую войну 1788 —1790 годов, казалось бы, должна свидетельствовать об отечественном производстве. Эти пряжки были опубликованы в 1960-х годах именно как образцы тульского производства. Однако на оборотной стороне каждой части пряжки имеется печать красного .--рта с оттиском «Порт Ревель 1791». Ревельский порт — северные морские ворота России — пропускал через свои таможенные склады большинство английских товаров. Таким образом в Россию и попали эти пряжки, ставшие замечательным памятником истории англо-русско-шведских отношений.
Хорошо известно увлечение российского императорского двора тульскими изделиями с алмазной гранью. Блестящая коллекция таких предметов была не только в Кабинете редких вещей, но и в коллекциях крупных вельмож екатерининского времени, в частности у светлейшего князя Г.А. Потемкина, который не раз демонстрировал ее своим гостям. Именно для знакомства и изучения технологии производства подобных изделий по распоряжению Потемкина в 1785 году двое «тульских художников» Алексей Сурнин и Яков Леонтьев были отправлены в Лондон, где поступили на попечение русского посла С. Р. Воронцова (1744— 1832). Жизнь и приключения туляков в Англии в течение семи лет, их обучение на знаменитых бирмин-семских мануфактурах, авантюру контрабандного вывоза Сурниным в Россию, при пособничестве священника русского посольства Я.И. Смирнова, «до полторы тысячи разных сортов инструмента для образца», увлекательно описал крупнейший исследователь истории Г льского оружейного завода В.Н. Ашурков (1904 — 1990).
Несомненно, что опыт, полученный в Англии, был "спешно применен в Туле, однако, сравнительный анализ работ английских и тульских мастеров заставляет говорить скорее не о заимствовании, а о конвергенции, то есть возникновении сходных явлений в различных источниках происхождения в одно и то же время при наличии необходимых сходных условий. Творческие поиски мастеров крупных металлообрабатывающих центров Англии и России, развиваясь сходным образом, были направлены на выявление многообразных декоративных свойств стали.
В отличие от английских коллег, тульские мастера применяли технику алмазной грани не только в мелких изделиях и украшениях, но и в декоре крупных, подчас монументальных произведений. Не случайно один из раритетов коллекции музея Виктории и Альберта в Лондоне — стальной камин, выполненный в Туле в 1790-х годах. Ажурная каминная решетка с накладками золоченой бронзы украшена сотнями сверкающих стальных алмазов. Каминные приборы, подсвечники и вазы-ароматницы, расположенные на каминной полке, — с таким же блестящим декором.
Этот же декоративный прием использовали в 1799 году при изготовлении станка с балдахином для люльки и кровати, сооруженной для любимого внука императрицы, будущего императора Александра I. Фестоны с граненой сталью и изысканная бахрома из стального граненого бисера украшают карниз балдахина золоченой бронзы.
Стройные линии блестящих алмазов создавали особый декоративный эффект в сочетании с гладью полированной стали, украшенной золоченой бронзой. Это можно видеть на различных предметах, предназначавшихся для дамского рукоделия. Таковы шкатулка с бархатной подушкой, намотка или мотовило для шелковых нитей, а также легкий столик на трех выгнутых ножках со столешницей-ящичком. В этих изящных предметах, созданных в 1780—1790-е годы, своеобразный декоративный эффект достигнут при соединении стальных алмазов с ярким блеском золоченой бронзы.
Характерной особенностью изделий последней четверти XVIII века было контрастное сочетание цветовых оттенков, что достигалось разнообразными способами воронения стали. Яркий интенсивный цвет стали — темно-синий, лиловый, розовый — получали при варьировании температуры нагрева всего изделия или его частей в специальном воронильном горне. Особенно эффектно этот прием выглядит при чередовании цветов, что часто использовали при изготовлении печатей. Печати составляли из вырезных фестончатых колец, стальных — вороненых и полированных, и золоченых бронзовых, которые монтировались на едином стержне.
В начале XIX века производством таких печатей, как отмечено в «Мемориях о течении дел в правлении Тульского Оружейного завода», славился мастер-оружейник Иван Федоров. Дело отца продолжили его сыновья. Один из них, Иван, в 1831 году представил на Первой Московской выставке отечественной промышленности «печать стальную с костяной ручкой, перстни стальные в золото оправленные с резьбою».
Ассортимент изделий тульских мастеров последней четверти XVIII века был довольно широк. Типичные образцы их продукции того времени — курильницы для ароматических веществ. Формы и размеры курильниц были разнообразны так же, как и способы из декора. Одни были легкие, цилиндрические, образованные тонкими резными пластинами, на фигурных ножках и с причудливыми крышечками, придающими им сходство с восточными постройками. Другие — более сложной конструкции — состояли из двух частей, нижняя предполагала размещение маленького подсвечника со свечой для подогревания ароматной смеси. Их гладкую полированную поверхность обычно украшали пышными цветочными гирляндами, выполненными насечкой.
Не менее пышен декор письменного прибора в виде глобуса с чернильницей и песочницей. Изящные изогнутые стебли и трогательные цветы насечены на полированном квадратном основании. На крышке чернильного прибора, открывающейся при помощи специального механизма, размещены два скрещенных рога изобилия, полных пышных цветов, которые «означают чрезвычайное изобилие богатств или плодов земных». Декор выполнен высокой рельефной насечкой. На основании выгравированы названия дней недели и числа — чернильный прибор выполнял также функцию настольного календаря.
Знакомые пышные гирлянды цветов размещены на ножках скамеечки — традиционном предмете мебели. На царге в местах крепления ножек расположены розетки — типичный декоративный элемент того времени, рельефная гирлянда с высокими распустившимися цветами дополнена изящным поясом стальных алмазов.
Сходные розетки по углам царги можно видеть и на кресле с прямой спинкой и фигурными подлокотниками. Стальной каркас кресла украшен изысканными накладками в виде розеток золоченой бронзы. Сужающиеся книзу каннелированные ножки заканчиваются золочеными балясинами.
В начале XIX века тульские мастера начали применять способ матового травления для декорирования стальной поверхности. В отличие от применявшегося в прежние времена способа глубокого травления для дальнейшего амальгирования или насечки, то есть предполагалось последующее применение цветных металлов, способ матового травления позволял выявить декоративные свойства самой стали. Воздействуя на чистую стальную поверхность, применяемые кислоты оставляли нетронутой те ее части, которые были покрыты специальным составом. После удаления защитного слоя поверхность, испытавшая влияние кислоты, становилась матовой, а закрытая поверхность сохранялась полированной.
Можно бесконечно рассматривать причудливый матовый декор, подобный тончайшей изысканной вуали, покрывающей блестящую поверхность. Его сдержанную выразительность подчеркивали деликатные накладные элементы золоченой бронзы.
Из-за четкой симметрии и повторяемости рисунков на стальной поверхности можно предположить, что они были сделаны по готовым шаблонам.
Ассортимент изделий, выполненных в технике матового травления, был довольно широк. Таковы настольный звонок в виде ротонды, основание которого декорировано высокой насечкой по темно-синему вороненому дону, табакерки, маленькие коробочки с откидными крышками для хранения игровых фишек. На крышке одной из них — символическое изображение двух пылающих сердец — эмблемы страстной любви, двух целующихся голубей с распростертыми крыльями, «означающих любовь, дружбу, супружескую верность». Все это — широко распространенные образы, известные со времен появления книги «Символы и Эмблематы», изданной по указу Петра I в 1705 году в Амстердаме и многократно переиздававшейся в России на протяжении XVIII и XIX веков. Надпись на изящной ленте, парящей над пышными распустившимися цветами, объясняет символический смысл изображений с характерными орфографическими ошибками: «Саюсъ (союз) любви». В коробочке — 47 игральных фишек, изображения на которых выполнены в технике матового травления. На верхней кромке откидной крышки — надпись: «Тула. 1826 года».
Примечательно, что в тот же период технику матового травления стали использовать английские мастера. Если положить рядом две пары щипцов или съемов для нагара со свечи, то, несмотря на некоторое различие в форме изделий и декоративных сюжетах, можно подумать, что они выполнены в одной мастерской — полностью идентичен характер исполнения матового травления по полированной стали. На одних съемах размещен изящный цветочный декор, на вторых — изображение горящего города. На боковой стенке первых съемов есть клеймо: мужской профиль и трудночитаемая надпись: «Royal Paten Obday». Это клеймо принадлежало Самуэлю Хобдэю (Samuel Hobday) из Бирмингема, который в начале XIX века был известен как «мастер по изготовлению удил, стремян, шпор и щипцов для снятия нагара» (Bit, stirrup, spur and snuffer maker). В 1810 и 1816 годах он получал патенты в связи с производством щипцов без пружин для снятия нагара. На исподе вторых щипцов способом матового травления выполнена надпись: «Огонь сей будеть в роды родов освещать лютость Наполеона и славу России. 1812 год». Очевидно, что этот предмет был изготовлен тульским мастером приблизительно в 1815 году в честь триумфального окончания Отечественной войны. Таким образом, абсолютно сходные технические приемы были использованы разными мастерами, работавшими в одно и то же время в разных местах.
В изделиях первой четверти XIX века — шкатулках, табакерках, предназначавшихся для продажи, сохранялись прежний набор декоративных образов и технические способы их выполнения. Дамаскирование выполняли с прежней тщательностью. Такова, к примеру, изящная табакерка с откидной крышкой. В центре — на темно-синем вороненом фоне — набито изображение бабочки с расправленными крыльями в окружении пышных вазонов с цветами. Оборотная сторона крышки позолочена, на ней надпись: «В Туле. Мастер Але.Боголепов.».
Алексей Боголепов — младший представитель известной тульской оружейной династии. Его отец, Никифор Абрамович Боголепов, был искусным обронщиком. Отец и сын Боголеповы сделали для дворца великого князя Михаила Павловича люстру, в конструкции которой, по легенде, использовались ружейные стволы.
Декор многих изделий того времени порой кажется перегруженным многими деталями, тем не менее медная или оловянная проволока, набитая на стальную поверхность, подвергнута тщательной последующей проработке.
В первой четверти XIX века — в связи с необходимостью увеличения выпуска оружия — неоднократно издавались указы и распоряжения, запрещавшие тульским оружейникам изготавливать партикулярные изделия. Тем не менее в многочисленных оружейных мастерских вплоть до конца века продолжали делать такие изделия, удовлетворяя потребности широких слоев населения. Относительно тиражные шкатулки, швейки для женского рукоделия, подсвечники, копилки были лишены художественного совершенства, как в былые времена, и отличались средним уровнем технического исполнения.
Причину определенного упадка тульского художественного мастерства видели в отсутствии художественной и рисовальной школы, о необходимости которой говорилось еще в 80-х годах XVIII века в «Описании Тульского оружейного завода»: «были доставлены... для вкуса скульптурный и рисовальный мастера, ...геометрия и рисование как основание меры и вкуса им (т.е. мастерам-оружейникам) не известны».
Спустя почти сто лет прозаик и исследователь искусства Д.В.Григорович, который был хорошо знаком с состоянием тульского художественного производства, писал: «Мудрено ли, что Тула, имея бессменно перед глазами, в течение целого века, одни и те же предметы местного производства и занимаясь их копированием, утрачивает при каждом новом повторении что-нибудь даже мз первобытного посредственного типа. Тип этот ... состоит обыкновенно из рококо отвратительного пошиба времени Елизаветы Петровны; надо видеть, в какие курьезы превращается теперь этот рококо, окружающий изделия... Словом, дошли до чепухи совершеннейшей. Но виноват ли в этом работник? Виноваты, конечно, те лица, которые в каждом городе стоят во главе образованного сословия».
Среди партикулярных изделий второй половины XIX века выделялись работы Т. И. Свешникова. Ассортимент его изделий, на которых, как правило, есть клеймо, включал шкатулки, копилки в виде бочонков, предметы для дамского рукоделия — швейки с птичкой-зажимом, игольницы и тому подобное. Как правило, их декор — это пышные цветочные гирлянды, выполненные насечкой. В обозрении Всероссийской промышленно-художественной выставки, проходившей в Москве в 1882 году, отмечалось, что «Из Тульской губернии были доставлены очень изящные стальные изделия в виде подсвечников, шкатулок, кинжалов. Особенно изящно была исполнена панагия с золотою и серебряной насечкой единственного, оставшегося в г. Туле мастера подобных изделий, г. Свешникова». Бронзовая медаль выставки была присвоена Свешникову за сохранение традиций мастерства.
На современном антикварном рынке тульские стальные изделия появляются крайне редко, поэтому довольно сложно следить за уровнем цен. Иногда могут быть предложены шкатулки второй половины XIX века в посредственном состоянии сохранности — сталь особенно чувствительна к влажности, и ее некогда блестящая поверхность может быстро покрыться рыжими пятнами коррозии. Стоимость подобных изделий может колебаться от 200 до 500 долларов.
Наличие на предметах клейм с именами мастеров, разумеется, повышает их стоимость. Так, шкатулка среднего размера с клеймом Т.Н.Свешникова и изображениями медалей выставки 1882 года была недавно приобретена за 1 000 долларов.
Тульская сталь XVIII — начала XIX века на современном антикварном рынке практически отсутствует.
Людмила ДЕМЕНТЬЕВА
Иллюстрации предоставлены автором.
Фото Игоря НАРИЖНОГО.
Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования №1-2 (14) январь-февраль 2004 стр.46
Новый год 
