История книжных собраний Екатерины Романовны Дашковой (1743—1810) и ее сына Павла Михайловича (1763-1807) до сих пор не изучена. Насчитывавшие многие тысячи томов, они очень быстро пропали из поля прения современников. До недавнего времени были известны немногим более десятка книг из собрания княгини и несколько нотных рукописей, принадлежавших, ее сыну. Еще одна книга недавно была обнаружена в библиотеке Московского университета.
Между тем несколько десятков изданий с владельческими знаками Е.РДашковой, ее сына и, возможно, мужа отложились в составе библиотеки Н.Б.Юсупова (1750/1751 — 1831) в музее-усадьбе «Архангельское». Сегодня это самое крупное собрание книг из библиотек Дашковых — 42 тома. Они были выявлены благодаря владельческим записям на титульных листах («Princesse de Daschkaw» или «Р. de Daschkaw»/«P. de Daschkow»), а также но литерному суперэкслибрису «P.P.D.» («Prince Paul de Daschkow»), нанесеному на верхнюю крышку переплета. Всего к настоящему моменту выявлено 12 изданий с владельческой записью Е.Р.Дашковой, 13 — с суперэкслибрисом, а также 2 издания, на которых есть и тот, и другой элемент.
Так, на одном из экземпляров, снабженных суперэкслибрисом, есть запись и на авантитуле — «Р. de Daschkow», сделанная рукой и чернилами, отличными от тех, что использованы на экземплярах Екатерины Романовны. Кроме того, в Архангельском хранится экземпляр с владельческой записью Е.Р.Дашковой, на верхней крышке которого тисненный золотом суперэкслибрис («P.D.») несколько отличается от «P.P.D», хотя и очень схож с ним размером и шрифтом литер. Принадлежал ли этот суперэкслибрис Е.Р.Дашковой, ее сыну или мужу, был ли он знаком общей семейной библиотеки — пока неясно.
Кем бы ни были нанесены владельческие записи «Princesse de Daschkaw» и «Р. de Daschkaw»/ «Р. de Daschkow», их вряд ли можно рассматривать иначе, как признак именно ее библиотеки.
В пользу того, что они были сделаны при жизни Дашковой, а не позднее, свидетельствует и отсутствие части фамилии на некоторых книгах конца XVII — середины XVIII столетия, имеющих переплеты начала XIX века. У них у всех очень узкие поля, запись обрывается точно по правому краю, а «сокращенный» вид она могла приобрести только в результате формирования нового обреза.
Тематически выявленные издания можно разделить на несколько групп. Из книг Дашковой выделяются, во-первых, сочинения по искусству дипломатии (2): «Le parfait ambassadeur...» (Т.1-2. Leide, 1709) Антонио де Вера и анонимный «Traite des ambassades et des ambassadeurs» (Rotterdam, 1726), во-вторых, сочинения по современной и недавней политической истории Европы (8): «Relation exacte et circonstancide de la guerre entre la Moscovie et la Suede... depuis Гаппёе 1740 jusqu'a present» (P.1-2. Utrecht, 1742), «Мёпкйге pour servir a 1'histoire de notre terns, par rapport a la guerre anglo-gallicane» (V.[l-3]. Frankfort; Leipzig, 17.57) Ж.Н.Моро и его же «L'Europe ridicule ou reflexions politiques sur la guerre prdsente» (Cologne, 1757). Три сочинения посвящены Дании: «Etat du royaume de Danemark» (Amsterdam, 1695) Р.Молесворта, «Mdmoires de Danemark, nontenant la vie et le rdgne de defont Christierne V, roi de Danemark et de Norvege» (Utrecht, 1701) И. Круля и «Lettres sur le Danemark» (Geneve, 1757) У .Роджера. Одна книга — о времени Людовика XIV: «Memoire ou Essai pour servirea 1'histoire de F.M. le Tellier marquis de Louvois» (Amsterdam, 1740) ЖЛБоле де Шамле. Несколько особняком стоит «Мё moires secrets pour servire a 1'histoire de Perse» (Amsterdam, 1745) Л.Пеке. Ко второй группе близок и «Dictionnaire gdndalogique, h6raldique, chronologique et historique...» (T.l-3. Paris, 1757) Ф.А.Обера де Ла Шене Дебуа. К группе изящной словесности можно отнести роман «Jeannette seconde, ou La Nouvelle paysanne parvenue» (P.1-3. Amsterdam, 1744—1750) ПА.Гайяра.
Среди сочинений с суперэкслибрисом ее сына (13 единиц) тоже преобладают политические и исторические сочинения (7). Это «Tableau gdndrale de la Russie moderne et situation politique de cet empire au commencement du XIX-е sidcle» (T.l-2. Paris, 1802) В.ДКомейраса; «Dernieres vues de politique et de finance, oftertes A la nation franqaise» (S.I., 1802) Ж.Неккера; «Lettres politiques, commerciales et litteraires sur 1'Ind...» (Paris, 1801) Дж.Тейлора; «Memoires secrets et critiques des cours, des gouvernemens, et des moeurs des principaux dtats de 1'Italie» (T.3. Paris, 1794) Дж.Горани; «Le citoyen franqais ou Мё moires historiques, politiques, physiques, etc.» (Londres, 1785) Ф.Ле Гpa; «Tableau politique de 1'Europc au commencement du XIX-е» (Paris, 1802) Ж.Эшассерыо; «Lettres de L. B. Lauraguais a madame ***» (Paris, 1802).
Однако в целом круг интересов представлен шире. Три издания посвящены театру — это «La Vedova, com-media facetissima di Niccolo Buonaparte, ciltadino Fiorentino» (Parigi, 1803), три ежегодных выпуска альманаха «Аппёе thdatrale...» (Paris, 1800—1802) и «Мёmoires de Henri Louis Lekain, publids par son fils alne» (Paris, 1801); обратим внимание, что первое — на итальянском языке. Еще одно небольшое издание можно отнести к числу сельскохозяйственных сочинений: «Lettre sur la machine hydraulique d'Archangelsky» (St. Petersbourg, 1787) И.Э.Норбера. Другое — к медицинским: «Manuel des goutteux et des rhumatisans...» (Paris, 1803) А.В.А.Леруа. Третье — географическим: «Voyage a la cote de Guinde, ou Description des cotes d'Afrique, depuis le cap Tagrin jusqu’au cap de Lopez-Gonzalves...» (Paris, 1803) П.Лабарта.
В общем представленные владельческие подборки вполне адекватно отражают круг занятий, интеллектуальных и эстетических предпочтений Е.РДашковой, Н.Б.Юсупова и, возможно, П.МДашкова. Более детальный анализ требует привлечения новых источников и установления времени, когда было приобретено то или иное издание.
Эти книги — лишь небольшие осколки прежних библиотек, поэтому интересы владельцев, круг их чтения и состав книжных собраний отражены в них весьма фрагментарно. К примеру, среди них нет сочинений французских философов, трудов по математике и естественным наукам, отсутствует юридическая литература, почти не представлена изящная словесность. Значение той или иной книги для ее владельцев пока, как правило, может быть описано лишь гипотетически. Немного больше можно сказать о том, какое место занимали книги в библиотеке князя Н.Б.Юсупова. Для него это было не приобретение редкостей — таковых среди книг с владельческими знаками Дашковых почти нет, — но заполнение лакун в своем книжном собрании.
Нельзя не обратить внимание на то, что книги с владельческими надписями, большая часть которых, по нашему убеждению, принадлежала Екатерине Романовне, изданы, как правило, в Нидерландах, ограничены рамками 1692—1765 годов и вполне скромны в оформлении — нередки полукожаные переплеты явно российского происхождения, почти не наблюдается и сколько-нибудь ощутимой серийности переплетов. В то же время книги с супер экслибрисом «Р.Р.1Э.» (Prince Paule de Daschkow) изданы, в основном, в Париже, в промежутке между 1785 и 1803 годами и почти все имеют кожаные переплеты устойчивых типов (в полукожаные переплеты одного типа одеты книги небольшого формата или объема), причем все они переплетены в одно время — в начале XIX века. Вероятно, для П.М.Дашкова, который после смерти Павла I переехал в Москву и вскоре был избран губернским предводителем дворянства, создание не только обширной, но и внешне эффектной библиотеки было важным средством поддержать свою репутацию просвещенного вельможи.
Как книги Дашковых попали в библиотеку Юсупова, неизвестно. В каталоге петербургской библиотеки 1800 года они не упомянуты. Что же касается возможных библиофильских контактов Юсупова и Дашковой, то они не могли быть сколько-нибудь систематическими и частыми. Разъединяло их очень многое. Так, в отношении Юсупова к женщинам преобладали чувство интеллектуального превосходства и эротический интерес. Дашкова же была не слишком привлекательна, но очень умна. Княгиня в общении зачастую была резка, князь — подчеркнуто любезен. Он был страстным собирателем живописи, скульптуры и предметов декоративно-прикладного искусства, а в жизни Дашковой эти виды искусства не занимали такого важного места, кроме того, она не могла себе позволить того размаха, с которым Юсупов предавался своей страсти к собирательству. При этом оба были болезненно самолюбивы. Вряд ли общению способствовало и то, что оба, не избегая светских развлечений, явно предпочитали им интеллектуальные и эстетические занятия, административные и хозяйственные труды. Резонно будет предположить, что они не стремились к встречам, будучи но горло занятыми собственными делами и предпочитая избегать неприятных ощущений. У каждого был свой круг общения, сложившийся с ранних лет. Свидетельства их прямых контактов единичны и не создают впечатления, что за ними стояло что-то большее, чем отстраненное уважение и светская вежливость.
Возможностей встречаться с П.М.Дашковым у Юсупова тоже было немного: с начала 1783 года по 1796 год Дашков лишь изредка появлялся в Петербурге, в силу служебных обязанностей проводя большую часть времени на юге России, в Польше, Молдавии, Малороссии. Только в конце 1790-х он подолгу жил в столице, но в 1798 году, оказавшись в опале, уехал в свое тамбовское имение. Юсупов же до выхода в отставку в 1802 году жил преимущественно в Петербурге, возможно, изредка посещая Москву. Затем, до 1810 года пребывал в основном за границей. Потом уже ни с Павлом Дашковым, умершим в 1807 году, ни с его матерью, скончавшейся в январе 1810, он встретиться не мог.
Заметим, что в начале XIX века княгиня рассталась с немалой частью своей библиотеки (и, вероятно, библиотеки своего сына) — несколько сотен томов она подарила Марте Вильмот, «значительную библиотеку» — Московскому университету. Мы не знаем, сколь охотно она дарила или продавала книги раньше, но в 1807 году, после смерти сына, жизнь ее, подходившая к концу, по большей части лишилась своего смысла. Все накопленное, в том числе библиотека (и, может быть, она особенно), лишилось наследника. Княгиня, которой выпало доживать свой век в одиночестве, могла начать пристраивать свои книги и книги сына в падежные руки, туда, где ее дар могли оценить по достоинству. Весьма вероятно, что число одаренных было значительно больше двух, известных сегодня. Вообще изрядное количество частных библиотек, в которых оказались книги Е.Р.Дашковой (Е.Б.Юсуиова, Михалковых, И.М.Кандорского, А.П.Ермолова — даже если это полный список, а не «верхушка айсберга», что сомнительно), позволяет предположить, что какие-то части ее книжного собрания довольно рано были разрознены — раздарены и/или распроданы. Возможно также, что какая-то часть книг, подаренных университету, во время пребывания французов в Москве еще до пожара могла быть расхищена из библиотеки и квартир профессоров, а также подобрана на руинах.
Между тем некоторые издания, принадлежавшие Е.Р.Дашковой, могли поступить в библиотеку Юсупова и раньше. Так, некоторые из них с надписями княгини оформлены в полукожаные переплеты начала XIX столетия, характерные для библиотеки Юсупова (общее количество экземпляров с такими переплетами — несколько сотен). Все подобные переплеты на книгах Дашковой изготовлены одновременно (на юсуповских они появлялись и во второй половине 1810-х годов): использована одна и та же кожа, совпадает рисунок тиснения на корешке, сходно травление, близки или совершенно аналогичны цветовая гамма и фактура мраморной бумаги, форзацы изготовлены из бумаги одной фактуры и одного цвета. Фрагменты водяных знаков на некоторых форзацах относятся к 1800 году, а значит, и переплеты сделаны не раньше. Залежпость бумаги в начале XIX столетия вряд ли могла быть значительной, то есть наиболее вероятное время изготовления переплетов — 1800—1803 годы. Так что эти книги, возможно, поступили отдельно от тех, что с суперэкслибрисами (по крайней мере, раньше некоторых из них).
Кроме того, могут быть выделены и другие группы переплетов, объединенных устойчивыми сочетаниями многих или нескольких элементов. Например, среди книг Е.Р.Дашковой — экземпляры в западноевропейских (скорее всего, (французских) переплетах коричневой кожи, с разделением корешка на бинты, с типичным для первой половины — середины XVIII века тонким сложным рисунком тиснения на корешке. Третью группу составляют книги с переплетами красной кожи, золотым линейным тиснением по периметру корешка и форзацами из мраморной бумаги. Впрочем, вторая и третья группы переплетов объединяют книги, совпадающие лишь по нескольким признакам, что не позволяет говорить ни о единстве времени и места появления переплетов, ни об осознанном стремлении Е.РДашковой к визуальной унификации своей библиотеки. Учитывая ее постоянную ограниченность в средствах и то, что часто она отдавала предпочтение содержанию, а не форме, это представляется вполне логичным.
Следует отметить, что характерная для библиотек того времени серийность переплетов наблюдается в большей мере среди книг П.М.Дашкова. Тесную группу составляют три издания (пять томов) в одинаковых полукожаных переплетах с крышками идентичной темно-желтой мраморной бумаги, с корешками и углами красной кожи, с суперэкслибрисом на верхней крышке на прямоугольной красной кожаной наклейке. Последняя из этих книг вышла в 1803 году, а самая ранняя — в 1787 году. Водяные знаки на форзацах датируются 1799—1800 годами.
В числе устойчивых (то есть характерных для нескольких книг) признаков кожаных переплетов с суперэкслибрисами: слабо изменяющийся набор штампов на корешке, два чередующихся типа рамок на верхней крышке переплета (линейная или орнаментальная), неоднократно встречающиеся в различных сочетаниях с этими элементами варианты травления. Таким образом, можно предположить, что о внешнем виде библиотеки П.М.Дашков заботился куда больше, чем его мать, и в оформлении большое значение придавал цветовой классификации тематических разделов. Обращает на себя внимание то, что принадлежавшие ему книги в полукожаных переплетах — это издания небольшого объема или малого формата, возможно, нарушавшие гармонию крупных цветовых пятен, а потому переплетенные и поставленные отдельно.
Нет нужды доказывать, что время переплетения книги (если его можно выяснить) — одно из оснований для датировки ее поступления в библиотеку. Зак, полукожаный переплет на брошюре Норберга 1787 года, посвященной гидравлической машине в Архангельском, скорее всего соответствует дате ее покупки, когда отправленный в отставку в 1798 году П-МДашков уехал в тамбовское имение, где у пего появилось больше времени и возможностей для хозяйственных занятий. И не только для них. Не исключено, что преобладание среди оказавшихся в библиотеке Н.Б.Ккупова книг именно 1800—1803 годов не случайно, — в этот период Дашков уделял своей библиотеке много внимания. Тогда вполне вероятно, что суперэкслибрис выполнен позднее, а значит, атрибуция экземпляров из ранней части библиотеки П.М.Дашкова (если они не были переплетены заново) будет затруднена, если вообще возможна.
Весьма вероятно, что важную информацию для решения этих проблем таят и каталожные шифры на форзацах и приплетенных листах, наклейки на корешках книг, не имеющие отношения к библиотеке Юсупова. По большей части они также могут быт ь классифицированы по сериям. Однако их идентификация и описание — тема отдельной статьи.
Константин БОЛЕНКО
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 31 (октябрь 2005), стр.88