За почти сорок лет нашего знакомства с Игорем Григорьевичем Сановичем мы так и не «сошлись» — разные возрасты, характеры, судьбы — и, часто встречаясь на вернисажах или у общих знакомых только дважды «со скрипом» совершили самое сакральное действо коллекционеров 1960—1970-х годов — обмен. Он получил желаемого кубистического Лентулова, правда, акварель, я — раскрашенную «деревяшку» Тышлера; об остальном уже не помню.
Неболыпого роста, подвижный, с нервным, «особенным» лицом, Санович был местной достопримечательностью в художественных кругах Москвы и неизменно пользовался интересом, особенно у дам, когда появлялся на московских тусовках. Для многих он был человеком таинственным, мало кто знал его истинный возраст и уж тем паче род служебных занятий. Что только не плели: и профсоюзный деятель, и подпольный миллионер, и... да что там перечислять многочисленные слухи.
Еще в начале 1950-х годов Санович познакомился с «землероями» — Татьяной Борисовной Александровой и Игорем Николаевичем Поповым, чей «стиль» собирательства раритетов разных школ, эпох и направлений, несомненно, оказал воздействие на круг его пристрастий. Санович также слушал «кружковые» лекции первого мужа Александровой Льва Федоровича Жегина, друга Маяковского и Ларионова, о древнерусском искусстве. Лекции послужили подспорьем для его глубокого интереса к древнерусскому искусству, коллекционированию икон.
Близкие коллеги по собирательству, можно сказать, друзья, такие как бывший шифровальщик Генштаба, неутомимый бражник и коллекционер русской графики Игорь Васильевич Качурин, восходящая «звезда» семейного суперпрофессионализма собирательства Соломон Абрамович Шустер, таинственный грек, якобы сказочно богатый, что утверждает в своей графоманской писанине Валька Воробьев, Георгий Деонисьевич Костаки, все-таки не могли сравниться с Сановичем во врожденном благородстве вкуса, не ориентированного только на общепризнанные художественные ценности, глубоко индивидуального, чему я иногда откровенно завидовал.
Давно Сановича не видно —
Он лучше множества из нас:
Он и пошутит не обидно,
И посмеется в самый раз!
Но если будете меняться,
Опять не вам над ним смеяться —
Он в совершенстве овладел
Механикой обменных дел!
А вы не верующий часом?
Тогда особый разговор —
Снимите головной убор
Перед его иконостасом:
Здесь чудотворцев длинный ряд
Партийный стаж его хранят.
Такие строки были посвящены Сановичу в поэме Якова Зака, коллекционера, прославлявшего пушкинским стихом питерских, московских и иных отечественных собирателей 1930—1950-х годов.
Игорь Григорьевич родился в Москве 4 ноября 1923 года Призванный в октябре 1941 года в ряды Красной армии, он прошел всю войну, в составе группы прорыва трижды брал Берлин и вернулся в Москву только в 1947 году. После возвращения работал учителем в школе рабочей молодежи и даже экскурсоводом по Москве и Кремлю, хорошо знал памятные места Подмосковья. Окончив Институт востоковедения, он на пенсии работал в Институте востоковедения АН СССР, специализируясь по Ирану (Персии).
С юности Санович собирал репродукции, книжные иллюстрации, гравюры, увлекался искусством древнего Китая, Японии и Персии, что помогло ему в дальнейшем собрать раздел искусства Востока: японские гравюры, нэцке, иранскую миниатюру, бронзу Персии и Китая, фарфор, керамику. В этом смысле его собирательский азарт можно сравнить с деятельностью Петра Ивановича Щукина, чью славу затмил его брат Сергей Иванович, собиратель импрессионистов и постимпрессионистов, но огромное собрание древностей Петра Ивановича, перешедшее в Исторический музей, составляет не меньшую славу отечественного собирательства. Санович, как и старший Щукин, считался не только знатоком, методично изучавшим свое собрание, но и исследователем.
Судьба свела Игоря Григорьевича с выдающимися отечественными художниками — Робертом Фальком, Павлом Кузнецовым, Александром Тышлером, Павлом Басмановым. Особые отношения связывали его и с представителями «нонконформизма» Владимиром Вейсбергом, Василием Ситиковым, Владимиром Яковлевым, Дмитрием Правинским и особенно Дмитрием Краснопевцевым. Санович знал, понимал и собирал искусство «шестидесятников», и многие из них, весьма независимые и часто строптивые, ценили мнение Сановича. И здесь проявлялся его особый, небанальный вкус коллекционера, стремление к подлинному искусству, не «замороченному» модой или скандальной славой.
Его двухкомнатная хрущевка на юго-западе напоминала сокровищницу Али-Бабы, где был ценен каждый квадратный сантиметр экспозиции, где полотна Ларионова или Пиросмани соседствовали с иранским изразцом или итальянской иконой XIV века, в древней китайской вазе отражалось чучело рыбы-ежа, африканская маска кривилась в сторону акварели Филонова или Краснопевцева. Особо ценные акварели располагались в туалете, вне попадания прямых лучей света.
Были в его собрании и те работы, которые не могли по достоинству оценить его современники-собиратели, такие как «Автопортрет перед зеркалом» («В комнате») Веры Пестель, в прошлом супрематистки, или поздняя, удивительно тонкая по живописи «Картошка» Фалька, роскошная лучистая работа Александра Шевченко или религиозные композиции Льва Шехтеля.
В середине шестидесятых годов на собрание Сановича было совершено разбойное нападение, пострадала коллекция икон, да и сам собиратель, но это не охладило страсти коллекционера, и вплоть до конца жизни — 24 марта 2010 года — Игорь Григорьевич и его собрание оставались особой достопримечательностью московской художественной жизни. Не отказывал в работах на выставки он и мне, когда от Советского фонда культуры в России и за рубежом были организованы блистательные выставки из частных коллекций, по-прежнему ревниво замалчиваемые завистниками. Слава же Сановича среди музейщиков, его знания и вкус были неоспоримы. Человек совсем не легкого характера, твердых принципов и исключительных знаний, он стоял как бы «особняком» при всей его общительности в «среднем» поколении коллекционеров шестидесятых-семидесятых годов, сумевших все-таки сохранить традиции еще дореволюционного собирательства — широкого, знаточеского и не коммерческого.
Валерий ДУДАКОВ Автор благодарен за сведения, предоставленные Владимиром Сановичем, сыном коллекционера.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 101 (ноябрь 2012), стр.52