Ювелир Иеремия Позье

Иеремия Позье (1716—1779) справедливо считается самым известным из ювелиров, работавших на российский императорский двор в бурное время эпохи «дворцовых переворотов». Приехав в Россию в 1729 году 13-летним мальчиком, он покинул ее в начале правления Екатерины II — в 1764-м. 

Об уровне работ И. Позье говорят те немногие вещи, которые хранятся в Государственном Эрмитаже (например, табакерки) и Алмазном фонде Московского Кремля (например, Большая императорская корона). 

За многие годы работы в России в мастерской И. Позье было создано множество ювелирных шедевров, большая часть которых нам известна только по мимолетным упоминаниям в различных источниках. Поэтому, на наш взгляд, большой интерес представляет коллекция реестров высочайших указов, хранящаяся в Российском государственном историческом архиве (Санкт-Петербург, РГИА), охватывающая период с 1762 по 1796 год. Эти архивные документы позволяют в деталях реконструировать взаимоотношения одного из ведущих ювелиров эпохи с императрицей Екатериной II за период с лета 1762-го по начало 1764 года, то есть за полтора последних года работы И. Позье в России. 

Говоря об отношениях между Екатериной II и И. Позье, следует сделать несколько предварительных замечаний. Во-первых, закупки драгоценностей у И. Позье шли за счет так называемой «комнатной суммы», то есть из личных средств монарха, находившихся в ведении Кабинета ЕИВ. Главным источником пополнения «комнатной суммы» служила такая внушительная статья государственного бюджета, как «соляной сбор». Ежегодный доход по этой статье в середине XVIII века превышал 1 миллион рублей. Например, в 1762 году «комнатная сумма» Екатерины II составила 1 190 345 рублей 4 копейки. 

Во-вторых, только со времени начала правления Екатерины II начинают вестись систематические бухгалтерские записи трат по «комнатной сумме» императрицы, из которой выделялись деньги на приобретение ювелирных изделий. Эти бухгалтерские книги позволяют уточнить не только полный список придворных ювелиров, работавших на Екатерину II в те или иные годы, но и выявить нюансы взаимоотношений «мастер — клиент», а также номенклатуру приобретаемых драгоценностей. 

В-третьих, бухгалтерские книги позволяют выявить долю «ювелирных трат» в личном бюджете Екатерины II. При этом следует иметь в виду, что Екатерина II, как женщина, была весьма квалифицированным ценителем и знатоком ювелирных изделий. Она не смотрела, как мы, на ювелирные раритеты сквозь стекло витрин, она их заказывала и носила. Более того, императрица пробовала себя и на ювелирном поприще. Дело в том, что во второй половине 1760-х годов, по словам самой императрицы, она «заболела камейной болезнью». Это значит, что она не только начала коллекционировать драгоценные камеи, но и пыталась сама резать по камню. Для этого Екатерине II в Малом Эрмитаже устроили мастерскую, оснащенную всеми необходимыми инструментами. 

В документах, фиксировавших расходы по «комнатной сумме», имеются следы этого увлечения императрицы. Летом 1768 года «италианцу Бори за купленные у него в комнату три золотые перстня с антиками» уплатили 285 рублей 75 копеек 1. В 1772 году ««купцу Келлиеза серебряное позолоченное блюдо с антиками» уплатили 2 950 рублей и «за кувшин резной из слоновой кости в оправе серебряной позолоченной. Всего 3.680 р.»2. Покупала в 1773 году императрица и камеи («антики»), вырезанные профессиональными мастерами: «Рещику Эгеру за резьбу на голубом яхонте 500р.»3. 

Упомянем и о коллекции часов, самых разных видов, размеров и форм, которая начала формироваться в Императорском Эрмитаже со времен Екатерины II. Часы тогда были дорогой, статусной вещью, которая обильно украшалась драгоценными камнями. Кроме того, часы часто совмещались с выполнением «параллельных» функций. В коллекции Эрмитажа сегодня, например, хранятся часы-лорнет. Об этих увлечениях императрицы свидетельствует записка, обращенная к А.В. Олсуфьеву: «Адам Васильевич! Заплатите часовому мастеру Шлосгауер четыре тысячи рублей за сделанные им и взятые у него к Нам в комнаты Географические часы. Екатерина. 11 августа 1768 г.»4. 

В-четвертых, бухгалтерские книги позволяют выявить механизм денежных выплат из «комнатной суммы», коей ведал тайный советник Адам Васильевич Олсуфьев (1721 — 1784), занимавший пост кабинет-министра и статс- секретаря Екатерины II. В архивах сохранилось огромное количество собственноручных «денежных» записок императрицы, в которых она обращается к своему казначею: «Адам Васильевич. Выдайте...»5 

Следует также отметить, что некие стандарты в денежных документах формировались постепенно. Если в первые годы правления Екатерины II суммы ее личных расходов формировались спонтанно, по необходимости, то со временем сложились некие стандарты ежемесячных трат, за которые императрица старалась не выходить. Как правило, ежемесячная сумма трат по «комнатной сумме» колебалась в пределах 100 000 рублей. Естественно, приобретение драгоценностей было только частью этих трат. Если же покупки приобретались на более крупные суммы, как правило, это касалось драгоценностей, то их оплата растягивалась на несколько месяцев. 

Конечно, великая княгиня Екатерина Алексеевна хорошо знала И. Позье и до 1762 года, но их контакты этого периода зафиксированы только фрагментарно. Великая княгиня была опутана долгами, поэтому ее возможности в плане приобретения драгоценностей у ведущего ювелира были крайне ограничены. Даже после того, как умерла императрица Елизавета Петровна и Екатерина Алексеевна стала императрицей при своем муже Петре III, ее финансовые возможности продолжали оставаться жестко лимитированными. 

После переворота 28 июня 1762 года Екатерине II пришлось оплатить И. Позье все ювелирные украшения, которые он поставил ее супругу, императору Петру III, в период с декабря 1761-го по июнь 1762 года. Последнее из таких украшений было поднесено ювелиром императору Петру III буквально за 3 дня до переворота — 25 июня 1762 года. В это время в Петербурге широко отмечали прекращение войны с Пруссией, и поэтому среди ювелирных украшений было много портретов короля Пруссии — Фридриха II: «Перстень с портретом короля прусского осыпан бриллиантами 250 р.; Табакерка с бриллиантами и на оной портрет короля прусского 1.300 р.; Портрет короля прусского осыпан бриллиантами 2.800 р.; Бриллиант в который вставлен в портрет короля прусского 20 р.»6. Не забывал Петр III одаривать и свою фаворитку — Елизавету Воронцову. Вполне возможно, что именно для нее предназначались: «Готовальня, фляшка и табакерка дамская с финифтью и уборами по 1500 р. Всего 4500 р.; Цитернатель бриллиантовый на зеленом листу 2000 р.» 7. Всего по этому счету И. Позье выплатили из средств Кабинета ЕИВ колоссальную сумму в 65 725 рублей. 

В июле 1762 года И. Позье представил императрице новую партию бриллиантовых вещей, которые ей остро требовались для награждения участников переворота: «Счет ювелира И. Позье: Табакерка фарфоровая российская оправленная в золото 60р.; Две пары серег бриллиантовых на них верхушки сделаны, с винтами 30 р.; Тридцать орденов с финифтью и бриллиантами по 350 р. каждый — 10500 р.; Один поболе с гербом Российским 1500 р.; Один такой же с портретом Вашего Императорского Величества 1200 р.; Орден Св. Екатерины убран бриллиантами 4.200»8. 

Через неделю после коронации, 29 сентября 1762 года Екатерина II получила от ювелира новую партию украшений на 22 070 рублей. Среди них упомянем: «Часы с цепочкой убраны брил..лиант.ами. 1000 р.; Шпага, осыпан эфес бриллиантами 3.200 р.; Табакерка золотая овальная 300р.; Три шпажных клинка вставлены, в эфесы и починены 80 р.». 

Екатерина II вернулась в Петербург из Москвы после коронации только весной 1763-го, и весь этот год имя И. Позье постоянно встречается в записках императрицы к А.В. Олсуфьеву с просьбой оплатить драгоценные украшения, взятые «в комнаты» императрицы: 

Итого за 1763 год у придворного ювелира И. Позье Екатериной II было приобретено драгоценных вещей на 83 894 рубля. При этом следует иметь в виду, что наряду с И. Позье приобретались также многочисленные драгоценные вещи и у других ювелиров, например, у «купца Луи Дюваля», «купца Вейнахта», «армянина Лазарева» 10. 

Из перечисленных выше ювелирных вещей особо отметим многочисленные «бриллиантовые цветы». Это было модное украшение, с оборотной стороны представлявшее собой достаточно массивную золотую (серебряную) пластину, образуемую гладкими спинками глухих кастов. Ее завершение, исполняемое в виде черешка или конца стебельков, раздваиваясь внизу, превращалось, если смотреть в профиль, в «ласточкин хвост». Чтобы зафиксировать такой «бриллиантовый букет» в нужном положении, пластинку основы под «стебельками» снабжали прорезями, благодаря которым можно было пришить либо прикрепить булавками достаточно весомую конструкцию к корсажу 11. 

Еще одним вариантом бриллиантовых цветов были комнатные украшения, имитировавшие настоящие букеты в горшках и представлявшие собой по сути минералогические коллекции самородных кристаллов. Букеты И. Позье 12 представляют собой отдельные каменные цветочки, подсобранные в пучок, причем прикрепленная к ним сзади проволока низкопробного золота прикручена своим нижним концом к стеблю-черешку, вырезанному из простого дерева. Минералы поражают не только разнообразием всевозможных колористических оттенков и богатством ассортимента, здесь каждый камень имитирует отдельный лепесток или листик, а то и целый цветок. Ради получения требуемого эффекта применялись разнообразные типы огранки в зависимости от породы камня: например, «бриллиантовая» или «розой», при которой грани наверху сходятся в одну точку, подобно лепесткам бутона розы 13. В середине XIX века драгоценные букеты поместили в вазочки-подставки, выточенные из горного хрусталя или стекла. Вазочки выполнены столь искусно, что создавалась полная иллюзия налитой в изящный сосуд кристально чистой воды. 

Спустя 150 лет идею таких минералогических букетов в вазочках «с водой» использовали К. Фаберже и Тиффани. 

 В январе 1764 года И. Позье с семьей покинул Россию, но его счета продолжали оплачиваться вплоть до конца ноября 1764 года 14: 

Последние счета И. Позье за драгоценные вещи Екатерина II оплатила в начале 1765 года. Так, весной 1765-го по счетам ювелира уплатили 1 680 рублей за: «Одну золотую овальную табакерку 250 р.; Одну четвероугольную золотую табакерку 200 р.; Одну четвероугольную золотую табакерку с бриллиантами и живописью 900 р.; Одну овальную большую золотую табакерку 330р.» 15. На счете ювелира размашистым почерком императрицы выведено: «Заплатить. В селе Сарском 1 марта 1765 г.». 

Ювелир И. Позье, оставив Россию, написал мемуары, в которых он много страниц посвятил обстоятельствам своей жизни. К сожалению, среди этих страниц только скудными вкраплениями содержится информация, связанная с его профессиональной деятельностью. Однако те немногие ювелирные шедевры, которые дошли до нас, в полной мере дают представление о профессионализме и таланте этого ювелира. 

Игорь ЗИМИН 

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 125 (апрель 2015), стр.20