История ордена Св. Георгия всегда привлекала исследователей, однако изучение георгиевских наград духовенства до сих пор являлось «белым пятном» в российской фалеристике. Причины этого чисто идеологические. Постараемся немного восполнить этот пробел.
Согласно архивным данным, орденом Св. Георгия с 1813 по 1917 год было пожаловано 18 священнослужителей, в 1917 году четыре священника по решению солдатских дум были награждены георгиевскими крестами. За Первую мировую войну не менее 10 духовных лиц были награждены георгиевскими медалями «За храбрость» (среди них — протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавелъский).
Была у военных священников и своя георгиевская награда, предназначавшаяся только для духовных лиц, — золотой наперсный крест на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ. Награждения им распределяются по кампаниям следующим образом:
Мы видим, что всего с конца XVIII века до воцарения императора Николая II был пожалован 191 священнослужитель. В царствование Николая II — 347.
В связи с отсутствием в XIX веке строгой нормативной базы по георгиевским наградам духовенства, после выхода в свет новой, 1913 года, редакции статута ордена Св. Георгия, Духовным правлением при протопресвитере военного и морского духовенства был поднят вопрос о внесении в статут дополнений, где были бы обозначены подвиги священников, подходящие под награждение орденом Св. Георгия или золотым наперсным крестом на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ.
22 марта 1914 года Духовное правление отмечало, что «по характеру награждение наперсным крестом на Георгиевской ленте ближе всего подходит к Георгиевскому оружию. Как последнее служит показателем того, что награжденный им с честью исполнивший долг воина, проявил особенную воинскую доблесть, так и награжденный наперсным крестом на Георгиевской ленте должен воочию свидетельствовать, что носитель его не только с честью выполнил долг христианского пастыря на войне, но и явил особый подвиг христианского самоотвержения. Поэтому желательно точно установить подвиги, награждаемые сим крестом, и эту высокую для военного пастыря награду внести в Статут Ордена Святого Георгия, наравне с Георгиевским оружием»1. В связи с начавшейся вскоре войной изменения в статут внести не успели.
За какие же отличия на практике священник удостаивался георгиевской награды? На основании изучения реальных наградных дел, отличия священнослужителей, получивших георгиевские награды, можно разделить на четыре группы.
Первая группа отличий. Это подвиги священнослужителей с крестом в поднятой руке, воодушевлявших нижние чины в решительные минуты боя. Например, на войне с Оттоманской Портой 11 декабря 1790 года при штурме крепости Измаил командир Полоцкого мушкетерского полка «в самом начале атаки был смертельно ранен. Солдаты колебались. Видя это, полковой священник Трофим Куцинский, бывший тут же в рядах воинов, поднял Святой крест, и, воодушевляя солдат словами «Стой, ребята! Вот вам командир!», бросился с ними на турок в момент жесточайшей схватки, при входе на крепостную стену; при этом он получил рану в левую ногу с повреждением кости и две пули ударили в Святой крест»2.
Ко второй группе отличий, за которую могла быть пожалована георгиевская награда, относится исполнение пастырем своих прямых священнических обязанностей с риском для собственной жизни: совершение богослужений, причащение и последнее напутствие смертельно раненых, погребение убитых и т. п. Например, во время подавления польского восстания в 1831 году священник Евфимий Левитский «при начале действий авангарда Гвардейского корпуса против польских мятежников при деревни Рудках, с полным самоотвержением, под жесточайшим картечным и ружейным огнем мятежников, приобщал Святыми Тайнами труднораненых и умирающих»3. Во время Русско-турецкой войны 1877 года священник Николай Парадиев в сражении «16 августа у города Ардагун под перекрестным огнем причащал умирающих воинов»4.
Третья группа отличий относится к помощи священнослужителей медицинской службе. Например, священник Дамиан Борщ в 1856 году «в деле 4 августа у Черной речки с христианской самоотверженностью подавал первоначальное пособие раненым и перевязывал их, и освежал холодной водою и вином, продолжал свое христианское дело до тех пор, пока по получении контузии картечью в правую ногу не вынужден был оставить поле сражения»5. Нередко священники получали георгиевскую награду за сочетание пастырского утешения раненых с помощью в их перевязке или выносе с поля боя.
Четвертая группа отличий, за которую могла быть пожалована георгиевская награда, связана с решением священниками определенной, сугубо военной задачи — подвигам, присущим различным армейским чинам. Например, в 1812 году приходской священник Рождественского собора (г. Верея, Московская область) Иоанн Скобеев организовал и возглавил партизанский отряд численностью в 1000 человек, который успешно действовал в тылу французов6. В Крымскую кампанию настоятель Соловецкого монастыря архимандрит Александр (Павлович) организовал и лично возглавил оборону Соловецких островов от английской эскадры7. В 1854 году священник Гавриил Судковский получил награду «за содействие в отражении англо-французских пароходов, напавших на Очаковскую крепостную батарею 22 сентября 1854 года, когда под выстрелами благословлял каждого и сам заряжал орудия калеными ядрами»8.
В 1860—1870-х годах священник Андрей Малов участвовал практически во всех главных сражениях при покорении Средней Азии и часто, по собственной инициативе, возглавлял атаки. Например, при взятии Ходжента, когда были убиты или тяжело ранены все командиры артиллерийской батареи, под его руководством была пробита часть стены, через образовавшуюся брешь орудия протащены внутрь крепости, и руководимая им батарея продолжила обстрел цитадели9. По свидетельству очевидцев, «священник на коне в белой рясе и с сияющей на груди позолоченной дароносицей, был принимаем туземцами за большого начальника, чуть ли не организатора похода русских в Среднюю Азию»10.
Чаще всего священнослужители совершали деяния, присущие воинским чинам в Первую мировую войну. Например, первый наперсный крест на георгиевской ленте в эту кампанию был пожалован священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени11. Крест был вручен лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Спасенное знамя в наше время хранится в Государственном Историческом музее в Москве12
Можно отметить, что пастыри, пожалованные золотым наперсным крестом на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ, пользовались особым уважением не только среди солдат и офицеров, но и в разных слоях общества.
Теперь расскажем о форме и стоимости наперсных крестов на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ. Кресты были четырехконечными и изготавливались из золота (в отличие от наперсных крестов от Святейшего Синода, изготовлявшихся из серебра с позолотой). Иногда наперсные кресты из Кабинета ЕИВ украшались драгоценными камнями. На лицевой стороне крестов помещалось накладное Распятие. Точная форма и деталировка креста менялись в течение XIX — начала XX века, при этом важно отметить, что лицевые стороны наперсных крестов из Кабинета ЕИВ на цепочке и на георгиевской ленте ничем не отличались между собой13. Сверху вертикального луча крест иногда украшался императорской короной. На оборотной стороне креста на георгиевской ленте изображалась императорская корона.
Наперсные кресты, выдаваемые из Кабинета ЕИВ, заказывались Кабинетом у разных ювелиров и по разной цене. Например, во время царствования императора Александра I наперсные кресты на георгиевской ленте выдавались ценою от 135 до 290 рублей14.
В царствование императора Александра II в 1873 году священник Василий Бекаревич получил крест, купленный Кабинетом у ювелира Колковского за 140 рублей, а в 1874 году священник Андрей Варашкевич получил крест, купленный у ювелира Болина за 110 рублей.
В период правления Александра III наперсные кресты на георгиевской ленте изготавливались фирмами придворного фабриканта Сазикова и придворным ювелиром Леопольдом Карловичем Зефтигеном. Крест работы Зефтигена стоил 110 рублей.
Во время царствования императора Николая II большая часть крестов, выданных за Русско-японскую войну, была работы придворного ювелира Гана ценой в 80 рублей15. Другая часть крестов была куплена Кабинетом в то же время за 90 рублей16.
В начале Первой мировой войны выдавались кресты на георгиевской ленте работы товарищества Бланка ценой в 98 рублей, а позднее — работы торгового дома И.Е. Морозова ценой в 100 рублей17.
На фронте священнослужители часто вместо золотого креста носили серебряный с позолотой — например, во время Первой мировой войны работы поставщика императорского двора И.А. Жевержева ценой в 35 рублей18.
Кресты из Кабинета ЕИВ выдавались награжденным лицам бесплатно, так как они имели, во-первых, статус Высочайшего подарка, во-вторых, статус георгиевской награды, за которую деньги никогда не взыскивались.
Однако в начале Первой мировой войны для священников, награжденных золотым наперсным крестом на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ, был, вероятно, по недоразумению введен сбор, составлявший 107 рублей 80 копеек, из которых 98 рублей подлежали внесению в кассу Министерства императорского двора (стоимость креста), а 9 рублей 80 копеек составляли инвалидный сбор и причислялись к государственным доходам. Квитанция о переводе денег посылалась в управление отца протопресвитера, после чего священники могли явиться за получением награды в Ставку. В конце 1915 года ошибка была исправлена — сбор отменен, а «деньги, уже удержанные со священнослужителей, награжденных упомянутыми знаками отличия, подлежали возвращению»19.
Важно отметить, что в принципе награды — подарки, полученные из Кабинета ЕИВ (например, ордена, перстни, часы), поступали в собственность награжденных лиц, а после их кончины — наследникам. Однако церковные предметы, например, митры, посохи, кресты, панагии из Кабинета ЕИВ, после смерти награжденных священнослужителей должны были храниться в ризницах. Только по указу от 13 марта 1871 года. Высочайше жалуемые наперсные кресты из Кабинета ЕИВ было разрешено оставлять в собственность наследникам. При этом разъяснением Святейшего Синода от 9—14 октября 1892 года уточнялось, что родственники имеют право на наследование наперсных крестов с драгоценными камнями из Кабинета ЕИВ при условии, чтобы священные изображения были из них вынуты и хранились в церковных ризницах20.
Ныне вещественных свидетельств подвигов православного духовенства, с честью исполнившего свой пастырский и гражданский долг служения Отечеству, сохранилось очень мало. Золотые кресты из Кабинета ЕИВ — большая редкость, тем более на георгиевской ленте. Сохранившихся до наших дней золотых крестов на георгиевской ленте нам известно немногим более десяти экземпляров, практически все они относятся к царствованию императора Николая II. Крестов более раннего времени — за Русско-турецкую войну 1877—1878 годов — известно несколько экземпляров21. Сохранившихся крестов на георгиевской ленте более раннего времени нами не выявлено.
Стоимость золотых наперсных крестов на георгиевской ленте из Кабинета ЕИВ на сегодняшнем антикварном рынке весьма значительна и, на наш взгляд, имеет большой потенциал роста в связи со структурирующимся серьезным интересом к изучению духовных наград ордена Св. Георгия.
Константин КАПКОВ
Подробнее об истории военного духовенства, георгиевских и других наградах священнослужителей вы можете узнать из книг К.Г.Капкова: «Священники - кавалеры Императорского Военного ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия»; «Очерки по истории военного и морского духовенства XVIII - начала XX в.: Итоги к 1917 г.»; «Памятная книга военного и морского духовенства».
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 105 (апрель 2013), стр.122