В 2010 году на аукционе «МиМ» («Монеты и медали», Москва) с большим ажиотажным спросом прошла, на первый взгляд, не совсем понятная и не совсем логичная монета — 10 копеек 1962 года, отчеканенная в металле красного цвета (меди, как указано в лоте). Непонятная потому, что все возможные и невозможные сплавы, имевшиеся в арсенале монетного двора Гознака, уже были перепробованы еще в незабвенном 1956 году, когда под штампы большой серии пробных монет (10, 15, 20, 50 копеек и 1, 2, 3, 5 рублей) угодили | даже такие не совсем монетные (а если говорить прямо — и вовсе немонетные) сплавы, как: «...АЗ — цинковый сплав I темно-серого цвета, рыхлый, мягкий; А4 — свинцовый сплав черно-серого цвета, мягкий; А5 — оловянный сплав серого цвета с примесью свинца, мягкий; ...А47 — оловянный сплав с примесью сурьмы и меди тускло-серого цвета; А48 — свинцово-оловянный сплав с примесью сурьмы черно-серого цвета; А49 — свинцовый сплав с примесью сурьмы и меди черно-серого цвета, мягкий; ...А54 — свинцово-сурьмянистый сплав с примесью олова темносерого цвета; А55 — свинцовый сплав с примесью сурьмы и олова темно-серого цвета...» Даив1953,1958 годах тоже был опробован ряд монетных металлов и сплавов. А уж к 1962 году, как говорится, все точки над «i» в этом вопросек были уже давно расставлены. И чеканить медный пробный 10-копеечник было уже совсем некстати, нелогично.
Впрочем, оставалась одна «лазейка», которая могла хоть как-то пролить свет на «происхождение» этого загадочного нумизматического «мистера X».
В советские времена отечественные монетные дворы нередко выполняли зарубежные заказы на изготовление монет иностранных государств, по тем или иным причинам не способных осуществлять производство такого «товара» собственными силами. Страны соцлагеря, так называемые страны третьего мира, просто дружественные нам государства нет-нет да и обращались к нам с просьбами оказать им помощь в изготовлении денежных знаков. И таковое не раз имело место. Словом, вполне уместно было бы предположить явление, описанное в статье «Перепутки — один из наиболее оригинальных видов брака монетной чеканки» (сб. «Коллекционер» № 45,2009, с. 342): «...в) использование при чеканкемонет металла, применявшегося для изготовления иностранных монет, чеканившихся в то время намонетопроизводящем предприятии...»
В принципе, ответ на изначально поставленный вопрос можно было бы считать исчерпывающим — ошибочная подача несоответствующей монетной ленты под вырубной пресс 10-копеечных монет.
Если бы... Если бы не одно «но»...
Как следует из рассказа бывшего работника (1950— 1960-е гг.) Ленинградского монетного двора Олега Кирилловича Белова, в начале 1960-х монетный двор Северной столицы проверял свою готовность выполнить заказ на изготовление монет для дружественной нам Финляндии.
Один из эпизодов этой, с позволения сказать, «эпопеи» происходил на глазах самого Олега Кирилловича, по словам которого, с личного распоряжения директора Ленинградского монетного двора Виктора Лукича Мартыненко металлургу Юрию Николаевичу Власову был передан кусок монетной ленты красноватого цвета с просьбой опробовать его на нашем оборудовании. Таковым как раз оказался вырубной пресс под кружкидля советских 10-копеечных монет послереформенного (после реформы 1961 г.) образца. А в качестве штемпельного материала использовали штемпеля гривенников 1962 года. На словах Власову пояснили, что это, дескать, экспериментальные оттиски перед началом массовой чеканки мелкой, разменной финской монеты. Документов, однако, как вспоминал ЮН. Власов, при этом никаких не было.
Таким образом на свет появилось несколько советских гривенников с датой «1962» в несвойственном для этих монет металле. Аккуратно завернутые в тряпочку, они были отправлены по назначению. Куда, кому — сейчас уже вряд ли найдутся ответы на эти вопросы... Но, судя по всему, одна из них все же дожила до наших аукционных времен, где ей и дали статус пробной монеты.
А таков ли он? Во всяком случае, назвать этот предмет пробной советской монетой нет никаких оснований. Как минимум по двум причинам. Во-первых, не было для ее появления на свет никакой логической причины, и, во-вторых, не было на сей счет и никакого официального разрешительного документа.
Да и финской пробной монетой сей предмет тоже никак не назовешь. Хотя бы по той же причине отсутствия соответствующих официальных документов на сей счет. Да плюс ко всему на самой монете нет и намека на принадлежность к дружественной нам Финляндии.
С определенной долей условности для финской нумизматики данный гривенник можно определить как неофициально-экспериментальный, для отечественной же — это не более чем инометалльная монета, «перепутка» по металлу.
Точно так же, как трудно однозначно отнести к какойто конкретной категории найденный в Украине двугривенный 1961 года, отчеканенный в сплаве, визуально идентичном сплаву болгарских 20 стотинок 1962 года. Не исключено, что это тоже прозаическая (умышленная или непреднамеренная) «перепутка»... Но чем черт не шутит... Возможно, и его статус такой же, как и у вышеописанных «красных» 10 копеек 1962 года.
Владимир НАЗАРОВ
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования» № 9 (109) сентябрь 2013, стр. 144
Автор выражает глубокую признательность одному из бывших работников ЛМД О.К. Белову (С.-Петербург), известным коллекционерамисследователям Д.Г. Тилижинскому, В.Н. Олабину (г. Николаев, Украина), историку П.П. Баранову (г. Ростов-на-Дону) за бескорыстное предоставление информации для настоящего материала.