Изделия, декорированные и изготовленные в Архангельском, всегда привлекали внимание коллекционеров старинного фарфора. Уже в 1910-х годах знатоки антикварного рынка отмечали, что «особенно интересны для собирателей изделия завода кн. Н.Б.Юсупова, в продаже почти совсем не встречающиеся». Сегодня они украшают лучшие музейные собрания России и частные коллекции редких счастливцев.
Князь Николай Борисович Юсупов — фигура весьма известная и в начале XIX века, и сегодня, 200 лет спустя. Этот эрудированный человек с изысканным художественным вкусом и тонким чутьем эстета собрал такую огромную и качественную коллекцию западноевропейской живописи, что в наши дни произведения из его собрания украшают экспозиции трех музеев. Князь знал толк и в декоративных изделиях (шелковых тканях и шпалерах, декоративной и обстановочной бронзе, фарфоре), которые обильно украшали интерьеры эпохи классицизма в его собственных апартаментах в Петербурге, Москве и Архангельском. Н.Б.Юсупов не только собирал прекрасные произведения искусства, но и создавал их, открыв в своих вотчинах различные художественные производства: фабрику по изготовлению ковров в Ракитной, Купавинскую шелкоткацкую фабрику, хрустальный и фарфоровый заводы в Архангельском.
Об истории возникновения фарфорового производства в знаменитой подмосковной усадьбе Юсупова написано довольно много. Изделия, декорированные и изготовленные в Архангельском, всегда привлекали внимание коллекционеров старинного фарфора. Уже в 1910-х годах знатоки антикварного рынка отмечали, что «особенно интересны для собирателей изделия завода кн. Н.Б.Юсупова, в продаже почти совсем не встречающиеся». Сегодня они украшают лучшие музейные собрания России. Наиболее крупная коллекция юсуповского фарфора находится в бывшем имении Юсуповых, ныне Государственном музее-усадьбе «Архангельское». Особенность коллекции музея заключается в том, что в ней хорошо представлены изделия разных периодов существования производства: и ранний период 1818 —1821 годы — время работы живописной мастерской, и более поздний — 1823—1831 годы, когда в усадьбе было налажено производство фарфора и продолжала работать мастерская по росписи привозного фарфорового «белья». В коллекции музея представлены и высокохудожественные изделия, и ученические работы. Такое разнообразие материала позволяет проследить определенные закономерности в характере декора фарфоровых изделий, выявить особенности, характерные элементы художественной отделки фарфора в живописной мастерской и фарфоровом заведении князя Юсупова.
Интерес Николая Борисовича Юсупова к фарфоровому производству не ослабевал, вероятно, со времени его путешествия по Западной Европе. В 1781—82 годах как знаток изящных искусств он вошел в свиту графа и графини Северных (великий князь Павел Петрович с супругой). Высокопоставленные путешественники и лица, их сопровождавшие, посетили Австрию, Францию и Италию. В этих странах они не только знакомились с достопримечательностями и культурой известных европейских столиц, но и интересовались художественными производствами, изготовлением фарфора, например, на королевской Севрской мануфактуре во Франции и фарфоровом заводе в Вене.
Пост директора Императорского фарфорового завода, который князь занимал в 1792—1800 годах, способствовал дальнейшему совершенствованию его знаний в области технологии производства и особенно декорировки фарфоровых изделий. Уйдя в отставку, Юсупов не потерял интерес к изящным изделиям с белоснежным полупрозрачным черепком и нарядной красочной росписью. Несколько наиболее одаренных крепостных Юсупова, прошедших обучение у мастеров Императорского фарфорового завода, вероятнее всего, в 1814 —1815 годах, под пристальным вниманием и чутким руководством князя стали расписывать фарфоровые изделия.
Первоначально росписью посуды крепостные художники занимались в московском доме князя у Красных ворот. Позже, в 1818 году, живописная мастерская по росписи фарфора была устроена в подмосковной усадьбе Архангельское. В середине 20-х годов XIX века она превратилась в фарфоровый завод, который работал до начала 1830-х годов и, кроме фарфора, с 1827 по 1838 год включительно выпускал фаянсовую посуду.
Живописцы И.Колесников, Ф.Сотников и Ф.Ткаченков с учениками расписывали привозное фарфоровое «белье» русских и зарубежных фарфоровых заводов, украшая его цветочной орнаментальной росписью, а также миниатюрами по картинам из коллекции Н.Б.Юсупова. Его увлечение западноевропейской живописью, стремление запечатлеть собранную коллекцию, сделать ее более известной повлияли на характер декорирования, сюжетное наполнение росписей фарфора живописной мастерской в Архангельском.
В период с осени 1818 по начало 1822 года была создана большая серия тарелок (более 60) с зеркалом желтого крытья, украшенных овальными композициями с миниатюрными повторениями картин и гравюр из собрания Юсупова. К этому периоду относятся также подарочные чашки, расписанные по картинам Грёза, Ротари, Леду и других модных художников и художниц конца XVIII—начала XIX века. Именно в первый период работы мастерской была создана основная часть «фарфорового альбома» юсуповского собрания живописи.
Живописные композиции известных художников, в виде миниатюр перенесенные на поверхность фарфоровых изделий, получали вторую жизнь. Так, предметы чайных сервизов и декоративные тарелки сохранили в цвете изображения тех полотен из собрания князя Юсупова, местонахождение которых в настоящее время неизвестно. К ним относится картина Ж.Б.Грёза «Девочка в лиловом платье с белым капюшоном», композицию которой повторяет миниатюра, украшающая чашку-цилиндр из чайной пары, а также одна из миниатюр на сахарнице из «сервиза с бусами». Предметы «чайного прибора с бусами», созданного в 1820 году, мастерски «расписаны с картин фигурами, вокруг крыты мрамором». Образцами служили полотна французских художников и художниц — Бонне, Грёза, Леду и Виже-Лебрен, часть из которых сегодня утрачена или практически недоступна специалистам и зрителям, как, например, картины Бонне «Голова вакханки» и «Головка девушки» (находятся в частных собраниях). Предметы из «сервиза с бусами» упоминаются в описи «Белаго фарфора, расписанного своими живописцами» за 1820 год. Чайные формы, декорированные рельефным жемчужником, изготовлены на заводе Гарднера. Сервиз более 180 лет находится в Архангельском. Он не был подарен в начале ХГХ века или увезен позже в Петербург, в дом Юсуповых на Мойке, подобно другим сервизам. Причиной тому послужил небольшой технологический брак. При нанесении крытья «под мрамор» на тулово сахарницы то ли художник не рассчитал, то ли при обжиге брак случился, но крытье в нескольких местах потускнело, спеклось. Чайник, молочник, сахарницу и чашку украшают миловидные изображения детей, девочек, представляющих нимф, вакханок и наяд. Миниатюры отличаются удивительной непосредственностью в передаче детских образов, легкостью и изяществом письма. По документам 1820 года в «чайной прибор с бусами», кроме сохранившихся предметов, входили кофейник и еще две чашки: «чашка внутри золотая с видом Архангельского — 1; чашка, на коей написан Юпитер с Венерою — 1». Всего 7 предметов.
Довольно часто композиция одной и той же картины повторялась на разных предметах: на чашке и тарелке, на чашках различной формы и так далее.
В собрании музея-усадьбы хранятся еще две любопытные чашки — одна с миниатюрным повторением картины неизвестного художника «Юпитер и Венера», другая — с композицией «Св. Георгий» по одноименному полотну Ваувермана. Следы этих картин из коллекции Юсупова, воспроизведенных в альбоме 1827 года, в настоящее время потеряны, и только миниатюры на фарфоре позволяют судить об утраченных произведениях, их композиции и колорите.
Качество росписи предметов, декорированных в 1818—1821 годах, очень разное. Одни композиции (тарелки с миниатюрами по картинам Тенирса-младшего «Пастушка», Вийер «Собака, спасающая ребенка», чашки с росписью по картинам Ротари) отличаются умелой компоновкой деталей, удачно выбранным сочетанием тонов, правильным рисунком. В них чувствуется уверенная рука мастера, понимающего особенности формы, хорошо владеющего материалом и техникой росписи. Наиболее показательны в этом плане миниатюры, украшающие предметы «чайного прибора с бусами». Изображения в них отличаются анатомически правильной передачей фигур, хорошим владением светотеневой моделировкой в передаче объемов, живостью и непосредственностью трактовки образов, изысканным колоритом.
В других живописных миниатюрах, украшающих фарфоровые тарелки, можно наблюдать слабые, несколько хаотичные движения кисти, откровенные погрешности в рисунке, явное несовершенство владения муфельными красками. Все это выдает руку учеников, которые в 1819 —1821 годы занимались «писанием фигур» на тарелках, а маститые живописцы часто поправляли написанное учениками. Так, в июле 1820 года одни ученики, Г.Новиков и П.Лебедев, писали тарелки фигурами, копируя произведения Грёза и Рейнольдса из галереи Юсупова, другие, П.Котляров и П.Новиков, писали тарелки баталиями, заимствуя композиции с венских тарелок, третьи — купидонами. Ведущий мастер и преподаватель живописного заведения Иван Колесников умер в 1821 г.) не только сам писал на тарелках и чашках французского фарфора фигуры, но и «выправлял : обжигал такие же тарелки», «переправлял фарфоровые тарелки, писанные купидонами...» и так далее.
В целом, оформление серии тарелок с желтым крытьем и овальными медальонами, с различной отделкой борта, отличает некоторая наивность. В них пока отсутствуют тщательность отделки, блеск и великолепие золоченых орнаментов, которые появятся в середине 1820-х годов. Однако именно в первый период существования фарфорового заведения в Архангельском на фарфоре была скопирована большая часть живописных полотен малого и среднего размера из собрания Юсупова. В это время складываются основные принципы декорировки фарфора, которые сохраняются и прослеживаются до начала 1830-х годов.
Использование копий с произведений станковой живописи для декорирования фарфора не было изобретением мастерской в Архангельском. Прием этот нередко использовался на европейских и русских фарфоровых мануфактурах XVIII—XIX веков. Следует, однако, подчеркнуть, что в первый период деятельности живописной мастерской князя Юсупова образцами служили в основном не гравюры, выполненные по живописным произведениям, а непосредственно картины из его коллекции, которые находились в московском доме у Красных ворот и в Архангельском и были доступны для копирования.
«... Всегда почетно подражать совершенному произведению...», — писал в конце XVII века Роже де Пиль. Копирование произведений прославленных живописцев и скульпторов — классический метод обучения, принятый на вооружение Академией художеств, был главным в обучении мастеров при живописном заведении в Архангельском. Кроме того, многократное повторение живописных оригиналов в гравюрах, в миниатюрах на фарфоре веерах, мебели и других предметах, тиражируя наиболее известные полотна, обеспечивало распространение этих произведений, способствовало их популярности. Оснегатель знаменитого фарфоровых завода Англии Дж.Веджвуд верил в то, «что одной из гарантий распространения хорошего вкуса является тиражирование «произведений», что оригинал становится тем известнее, чем больше существует его копий, и что даже честь владеть оригиналом возрастает оттого, что каждый желал бы его увидеть».
Своеобразный «фарфоровый альбом» живописной мастерской в Архангельском позволяет сейчас судить не только о составе картин из галереи князя Юсупова и их сюжетах, но дает представление об эстетической ориентации, художественной направленности, мастерстве крепостных живописцев.
С 1822 по 1831 год работами живописной мастерской, а до 1835 года фарфоровым заводом руководил художник Севрской фарфоровой мануфактуры А.Ф.Ламбер (?—1835). С его именем связаны важные периоды в жизни мастерской, а также собственно идея создания производства фарфора. Приглашение этого мастера в Архангельское не было случайностью. Н.Б.Юсупов хорошо знал фарфоровое производство Франции. У него были налажены контакты, как с Севрской мануфактурой, так и с отдельными частными заводами Парижа — мануфактурой Наста, Даготи, Герхарда и Дила. Из Франции в Архангельское активно привозили фарфоровое «белье», росписью которого занимались ведущие художники заведения. В донесениях из усадебной конторы 1818—1821 годов князю постоянно докладывали, что трое живописцев с учениками «занимались рисовкою фигур на тарелках французского фарфора», «художник Сотников расписал французскаго фарфора чашек чайных с блюдечками 6 пар» и так далее. Французское фарфоровое «белье» продолжали привозить вплоть до 1831 года.
Бесспорно, прекрасно владея техникой росписи по фарфору, Ламбер стал главным художником живописной мастерской и преподавателем. При нем расширились тематика росписей и ассортимент изделий, была усовершенствована технологическая сторона процесса росписи, улучшилось ее художественное качество. Вероятно, именно по распоряжению Ламбера с 1823 года фарфор, расписанный в Архангельском, начали маркировать, указывая надглазурно красной краской или золотом год, а наиболее значимые предметы или подарочные изделия подписывали, указывая на обороте место росписи и год, например: «Архангельское/1827», по- русски или по-французски.
С 1823 по 1831 год были созданы самые известные произведения Юсуповского фарфорового завода: чайный Аракчеевский сервиз и серия тарелок с видами села Грузине; многочисленные подарочные чайные пары с портретными изображениями и небольшие сервизы на 1-2 персоны, так называемые «дежене» — сервизы для завтраков. В качестве образцов для росписи использовались не только живописные подлинники, но и альбомы гравюр художника Свебаха, гравюры иллюстрированного каталога картин герцога Орлеанского; комплекты литографий вольных и крепостных художников графа А.А.Аракчеева во главе с архитектором И.С.Семеновым; эстампы и акварели с видами Москвы, Архангельского и Петергофа.
В отличие от князя Юсупова, рассматривавшего фарфоровое заведение скорее как забаву, как средство прославления и популяризации своей коллекции живописи, нежели серьезное производство, Ламбер хотел создать в Архангельском настоящий фарфоровый завод. Вероятно, его уговоры, а также удачные опыты но изготовлению массы и формовке изделий убедили Юсупова построить и оборудовать в 1826—1827 годах специальное здание для фарфорового завода. В 1827 году французский художник и русский князь заключают соглашение, по которому Ламбер берет завод в аренду сроком на 6 лет. Меняется руководство, частично претерпевают изменения эстетические принципы и задачи, стоящие перед предприятием. Помимо изготовления фарфоровой посуды на продажу главным остается выпуск изящных, нарядно и изысканно расписанных изделий, отличающихся высоким художественным исполнением. Французский фарфор архангельские живописцы расписывают не только для князя Юсупова, но и для его добрых знакомых, для широкого круга аристократии. Возможно, Ламбер стремился перевести производство на коммерческую основу, однако эти попытки не увенчались успехом. С 1 октября 1828 года, взяв «содержание живописцев на свой счет, Его Сиятельство» князь Н.Б.Юсупов оставил «Ламберта въ роде Смотрителя съ тем, чтобы живописцев занимал рисованием французскаго фарфора». Известно, что в период с 1829 по июль 1831 года для персидского князя были выполнены 2 чайные нары, 6 дюжин тарелок богатого декора и прибор для завтрака с видами Архангельского. В это же время были изготовлены «два прибора для завтрака на подносе для их Величеств»; «прибор для завтрака с видом оружия для г-на Шереметева» и другие.
После кончины Н.Б.Юсупова 15 июля 1831 года, потеряв в его лице своего вдохновителя, покровителя и заказчика, живописная мастерская по росписи фарфоровых изделий прекратила свое существование. В период до 1835 года производство фаянсовой посуды, начавшееся в 1827 году, постепенно совсем вытеснило изготовление фарфора.
Характерные особенности юсуповского фарфора
В первые годы существования «живописного заведения» князя Юсупова его художники активно копировали, повторяли с различными интерпретациями живописный декор фарфоровых изделий (чаще всего тарелок) европейских заводов: Венской фарфоровой мануфактуры, частных заводов Парижа и Севра. Например, тарелки с батальными сценами и композицией но картине А.Кауфман «Андромаха, оплакивающая Гектора» повторяли роспись тарелок Венской мануфактуры.
Однако наиболее любимыми мотивами росписи в эти годы были травы и цветы в различных сочетаниях: в виде венков, букетов и гирлянд. Варьировались несколько растительно-орнаментальных композиций из цветов: мелкие букеты из роз и бутонов вразброс, букеты из полевых и садовых цветов, заключенные в тондо, овал или свободно помещенные в центральной части белого ту лова чайника, сахарницы или чашки. Узкие бордюры из роз и композиции из цветов и фруктов украшали чайно- кофейную посуду с желтым крытьем. С бледно-желтым крытьем прекрасно сочетались и небольшие романтические пейзажи, написанные в два цвета и заключенные в овальные резервы, украшавшие чашки-цилиндры. Излюбленным в это время был широкий бордюр на чашках и венок, украшавший борт тарелок. Тот и другой состояли из характерного набора цветов: на фоне крупных, плотно сплетенных листьев изображены анютины глазки, темно-голубая или лиловая с желтой сердцевиной ромашка, краснооранжевый цветок — четырехлистник, розовая роза, белая маргаритка, еще одна цветная ромашка, краснооранжевый цветок, затем желтый, незабудки или вьюнки и снова роза. Рапорт повторялся, когда украшали борт тарелки, на чашках же он умещался один раз, иногда в урезанном виде. Этот вариант бордюра повторяется на чашках различной формы, белых и вызолоченных снаружи и изнутри, на бортах блюдец и тарелок.
Предметы с такой росписью хранятся в собраниях музеев в Архангельском и в Павловске.
Судя по сохранившимся образцам, в 1819—1821 годах тарелки украшали тремя способами.
Живописную миниатюру помещали в отведенный золотом или серебром овал на зеркале с желтым крытьем. Такой прием оформления зеркала тарелки с использованием крытья и овального резерва, позаимствованный у венских мастеров, был наиболее любимым и активно использовался в Архангельском до 1822 года. При этом борт украшался узкой гирляндой лавровых листьев с 4-мя мелкими цветочными букетами (тарелки с миниатюрами по картинам Д.Тепирса-младшего «Курильщик» и Д.Гарднера (?) «Девочка в соломенной шляпке») или широким полихромным венком из полевых цветов, листьев и трав (тарелки с миниатюрами по картине В.К.Дейстера «Игра в карты» и картине М.-Д.Вий- ер «Собака, спасающая ребенка»).
Полихромная композиция, вписанная в тондо, занимала все зеркало, обрамленное золотой отводкой, которую оттеняет голубое крытье подъема тарелки (тарелки с росписью по гравюрам Свебаха). Борт украшал, как и в первом случае, полихромный венок.
Зеркало с полихромной композицией отводилось широкой золотой полосой, а борт украшался тонкой золотой гирляндой из виноградной лозы с листьями и гроздьями, края борта — тонкими золотыми отводками (тарелка с миниатюрой по картине Д.Тенирса-младшего «Пастушка»). Очень характерно для того времени декорирование борта тарелок золотой или цветной ромбической сеткой (тарелка по картине Э.Л.Виже-Лебрен «Купальщица», тарелка с миниатюрой по картине Б.Уэста «Венера утешает Амура, ужаленного пчелой»).
Уже в первый период существования фарфорового заведения особое значение приобрела отделка изделий золотом. Эстетическими принципами, которые были сформулированы владельцем и явно просматривались уже в 1820 годы, мастера завода руководствовались все десять лет вплоть до 1830-х годов. Целью производства было создание не просто нарядно украшенной посуды, а изящных по декору драгоценных произведений декоративно-прикладного искусства, имеющих особую художественную ценность. Предметы, декорированные копиями живописных произведений, украшал изящный орнамент, написанный золотом. Он приобретал очертания бордюра, узкого или широкого, покрывал полностью тулово чашки или сахарницы. Порой золоченый декор играл важную роль в украшении предмета наравне с живописной миниатюрой (чашки с портретом Юсупова из собрания Государствешюго музея керамики), иногда он лишь оттенялся небольших! полихромным вкраплением в виде например, герба.
Существовало несколько вариантов размещения бордюра с витиеватым золотым орнаментом. Как правило, он занимает верхнюю часть тулова чашки, сахарницы и чайника. Кофейные чашки украшает роспись в виде двух широких орнаментальных бордюров полихромного и золоченого или сочетание полосы цветного крытья с золотым орнаментом. Горизонтальные бордюры или вертикальные орнаментальные полосы в одних случаях мягко дополняли теплого палевого или светло- бежевого оттенка крытье подарочных чашек с портретами, в других — усиливали контраст с крытьем более насыщенных цветов: зеленого, серо-голубого, шоколадно-коричневого, красно-вишневого или малинового. Набор орнаментальных мотивов (завитки, точки, концентрические окружности, мелкие розетки, золотые кружки в обрамлении мелких точек, напоминающие стилизованные цветы, излюбленный венок из лавровых листьев или волнистая линия с «цветком» из трёх точек, аркатурный поясок с заключенным в каждую арочку цветком) повторяется в различных сочетаниях и вариантах. Очень часто повторяются бордюр или венок из листьев лавра и цветов лотоса, напоминающих колокольчики. Его наносили золотом на белую глазурованную поверхность изделий или с помощью цировки на глянцевую золоченую поверхность. Излюбленным был и декор чашек в виде вертикально расположенных, повторяющихся орнаментальных композиций, разделенных тонкими золотыми или цветными полосами.
В целом, украшение фарфоровых изделий на предприятии Юсупова развивалось в общеевропейской традиции. В первой четверти XIX века в Англии, Германии и Голландии вошло в моду переносить на фарфоровые изделия изображения цветов и растений из ботанических атласов. Следуя модной традиции, в 1824—1827 годах в Архангел веком создали серию тарелок «Розы», расписанную с использованием таблиц из трехтомного атласа французского ботаника и художника Пьера-Жозефа Редуте «Розы», изданного в 1817 — 1824 годах в Париже. Альбом хранился в усадебной библиотеке Юсупова и, подобно многочисленным эстампам из собрания князя, был доступен художникам живописного заведения. В трех томах атласа помещено 168 литографий с изображениями различных видов и сортов роз. Вполне возможно, что живописцы усадьбы Архангельское расписали такое же количество тарелок. В музейных и частных собраниях России сохранилось около 80 тарелок этой серии. Несколько тарелок находится в зарубежных коллекциях, в частности, в Германии. В 1990-е годы они были представлены на одной из выставок. Работа над этой серией продолжалась несколько лет. Ранние росписи датируются 1824 годом, последние — 1827-м. Почти на всех произведениях этой серии стоит золоченая марка в латинском начертании с датой. На обороте тарелок 1826 —1827 годов золотом указаны том и лист с изображением цветка, послужившего образцом для росписи.
Все тарелки серии объединяет характерный композиционный прием: в центре (на зеркале) — крупное изображение цветка с подписью на французском языке, расположенной между узкой полосой, обрамляющей зеркало, и широкой, оттеняющей подъем тарелки. Внутренний край борта украшен тонкой отводкой и волнистой линией с «трилистником» (цветочком из трех точек), наружный край отведен широкой золоченой полосой. В средней части борта, в обрамлении тонких концентрических окружностей — золоченый венок из мелких цветов лотоса и листьев лавра, оттененных по контуру коричневой краской. Серия «Розы» — самая многочисленная и эффектная. Большая часть тарелок этой серии принадлежит Государственному Русскому музею — 49, в ГМУ «Архангельское» хранится 13 тарелок и 9 — в ГМЗ «Павловск». Единичными экземплярами она представлена в собраниях ГИМ, ГМП, Музея керамики «Кусково» и частных собраниях.
Безусловно, над тарелками этой серии в течение четырех лет работали несколько мастеров, причем одна и та же композиция повторялась. В собрании ГРМ и ГМУ «Архангельское» хранятся тарелки с идентичными композициями. Рассматривая роспись серии, нужно отметить по меньшей мере две .манеры письма: легкую, свободную, непосредственную, живописную, артистичную и более графичную, суховатую, педантичную манеру. При этом все художники точно переносили на фарфор изображение цветка или ветки с листьями и цветами, творчески обыгрывая композицию эстампа, заключая ее в тондо зеркала тарелки. Несомненно, работой по росписи тарелок этой серии руководил А.Ф.Ламбер, принимая в ней непосредственное участие и как художник.
В Архангельском было создано несколько серий тарелок, и среди них наиболее известны «Картины князя Юсупова» (1818 —1821), «Гравюры Свебаха» (1819 — 1822), тарелки с изображением птиц (1818—1824), серия «Розы» (1824—1827), «Виды села Грузино» (1827), «Картины герцога Орлеанского» (1829 — 1830) и другие.
В серии тарелок с видами села Грузино в качестве образцов для росписи, как и при создании небольшого сервиза «tet-a-tet», изготовленного в подарок графу Аракчееву в 1823 году и получившего название «Аракчеевский», использовались 36 литографий с видами этого села, подаренных Юсупову Аракчеевым. Предметы из чайного сервиза на две персоны с видами аракчеевского имения в Новгородской губернии расписаны на формах завода Попова. На обороте каждого надпись золотом или красной краской «Archangelski 1823». Серия тарелок с видами села Грузино создавалась в 1827 году на «белье» разного происхождения. Несколько тарелок имеют подглазурную марку Севра («белье» 1821 и 1824 гг.). На обороте каждой тарелки красно-коричневатой краской нанесена надпись, поясняющая, что за вид изображен на зеркале, и марка «Архангельское 1827». Борт тарелок этой серии украшает строгий и нарядный орнамент из розетт в круге, чередующихся с композицией из двух мелких цветов лотоса и завитков, написанных золотом и оттененных коричневой краской.
Пейзажные мотивы на фарфоре были любимы и широко распространены в Западной Европе и в России. Это были и отвлеченные романтические пейзажи, украшавшие сервизы и тарелки завода Попова, и узнаваемые виды городов, загородных вилл и поместий на фарфоре ИФЗ, завода Батенина и других. Для изделий юсуповского завода характерны изображения конкретных мест: села Грузи но, парка Александрия в Петергофе, усадьбы Архангельское, Московского Кремля. Образцами для росписи, как правило, служили черно-белые гравюры, цветные акварели и живописные полотна.
Не менее распространенным в начале XIX века было украшение фарфора миниатюрными повторениями произведений известных и любимых художников.
Серия тарелок «Картины герцога Орлеанского» исполнена в 1824- 1830 годах по гравюрам из иллюстрированного каталога картин герцога Орлеанского «Galleries du Palais Royal grave e d’apre s, les tableaux des differentes de la vie des peintres et une description his-torique de chaque tabliau». A Paris, s.a., издававшегося в 1784—1808 годах Жаком Куше отдельными тетрадями. В библиотеке Н.Б.Юсупова в Архангельском был экземпляр этого каталога, одна из тетрадей которого до сих пор хранится в усадебном собрании редких книг музея. В ней 77 листов, 78 гравюр, выполненных, как заявлено на титульном листе увража, с картин европейских художников граверами Ж.Кушеном и Я.Буйаром. Иллюстрации сопровождаются текстом с информацией об авторе, сюжете картины, ее художественных достоинствах. Гравюры использовались художниками живописной мастерской завода Юсупова для копирования на фарфоре в конце 1820-х годов. Тарелки серии объединяют одинаково оформленный борт, колористическая гамма миниатюр и композиционный прием. На обороте — надпись золотом на французском языке с указанием названия картины и имени художника.
Борт тарелок, отведенный золотом, украшает широкий бордюр растительно-геометрического орнамента. Он состоит из узких вытянутых пальметт и завитков, чередующихся с концентрическими окружностями, одна из которых (внутренняя) имеет обрамление из небольших дуг и трилистников, а внутри заполнена розеткой. На обороте тарелок надпись, указывающая имя художника и название картины, с которой выполнена роспись. Если предположить, что в росписях были использованы все гравюры из тетради, сохранившейся в библиотеке Юсупова, то серия должна была состоять более чем из 70 тарелок. В настоящее время известны 7 тарелок, украшенных миниатюрами, повторяющими картины из коллекции герцога Орлеанского. В музее-усадьбе «Архангельское» сохранилось пять тарелок: одна с жанрово-аллегорическим сюжетом «Четыре возраста человека» (по гравюре с картины французского художника XVII века Ж.Валантена) и четыре со сценами бытового характера по картинам фламандских художников — «Сборщики винограда» (по гравюре с картины Я.Миля), «Курильщики» и «Любители выпить» (по гравюрам с картин Д.Тенирса-младшего), «Танец» (по гравюре с картины Ван Мойя «Фламандский танец»). Тарелки с жанрово-аллегорической композицией «Скупость» (1828) и с жанровой сценкой по картине Г.Доу «Старуха, которая ест суп» (1829) находятся в собрании ГРМ.
Серию декоративных тарелок «Картины герцога Орлеанского», подобно тарелкам с миниатюрными повторениями полотен из собрания Юсупова, можно рассматривать как своего рода «фарфоровые путеводители» по частным картинным галереям. Любителям древностей, мифологии и изящных искусств, собиравшимся за чайным или кофейным столом, миниатюры, украшавшие фарфор, служили поводом для возвышенных бесед, приятного узнавания знакомых сюжетов и композиций прославленных живописцев.
Несмотря на свою необычность (завод был предприятием, которое не приносило дохода, но требовало больших затрат) фарфоровое заведение Юсупова—Ламбера следовало в своей деятельности новейшим веяниям. Новомодным направлением фарфорового производства с точки зрения техники нанесения декора была, помимо ручной росписи монохромной «а ля гризайль», и полихромная — печать.
Весьма разнообразна была тематика рос писей. Можно выделить несколько основных типов сюжетной росписи на фарфоре, выполнявшихся в мастерской села Архангельское:
- сюжетные росписи, связанные с историей и мифологией античного мира, и аллегорические сюжеты;
портретные миниатюры (по гравюрам и живописным оригиналам);
- росписи, которые повторяли жанровые картины западноевропейских художников (повторение гравюр в полихромном варианте);
- росписи на темы наиболее популярных литературных произведений;
- пейзажные и видовые композиции конкретных усадеб и городов.
Живописцы фарфорового завода в Архангельском весьма искусно украшали фарфор портретными изображениями. Это были портреты императоров и императриц, которым служил князь Юсупов (чашка с портретом Екатерины II), портреты добрых знакомых и родственников, близких соседей, которым преподносились драгоценные фарфоровые подарки (чашка с монохромным портретом Н. А. Голицына, выполненным по гравюре). Это были подарочные чашки с портретами самого владельца живописной мастерской и фарфорового завода — князя Юсупова. На раннем этапе, в 1810—1820-е годы, портрет владельца украшал нарядные чашки в виде вазочки с двумя ручками и крышкой, «белье» которых покупалось у частных фарфоровых мануфактур в Париже (у Даготи, Оноре, Наста, возможно, у Лила) и у Гарднера и Попова. Образцом для росписи служила гравюра Дж.Уокера с живописного портрета кисти И.Б.Лампи. Портрет украшал одну сторону чашки-вазочки, а на другой изображался фамильный герб Юсуповых. Писать миниатюрные портреты князя на фарфоровых чашках мог только кто-то из лучших, ведущих художников мастерской: Иван Колесников или Федор Сотников — два художника, наиболее активно занимавшихся росписью фарфора. Подтверждение этому можно найти в архивных документах. В отчетах о работах в усадьбе неоднократно появляется запись об отделке «модельных чашек французского фарфора». Например, в донесениях за апрель 1820 года упоминается, что «чашка, на которой был написан портрет Его Сиятельства, отделана». Фарфоровые чайные пары украшали портреты супруги князя, Татьяны Васильевны Юсуповой, и их сына, князя Бориса Николаевича.
После 1824 года, и особенно в 1829—1831 годах, миниатюры с портретом Н.Б.Юсупова на чашках стали выполнять по оригиналу Г.Фюгера, на котором князь изображен в испанском костюме. Для росписи использовалось «белье» русских заводов (Новых и Попова), отличавшееся крупными и сложными формами в стиле бидермейер. Судя по косвенным данным, в конце 1820-х—1831 годах отдельные чашки мог расписывать либо сам Август Филипп Ламбер, либо перешедший к этому времени из учеников в живописцы Василий Стрижаков-младший. В одном из документов 1839 года речь идет об участии изделий фабрик и заводов Юсуповых в очередной промышленной выставке и предлагается список возможных экспонатов. Среди них — портрет Н.Б.Юсупова на фарфоровой доске, писаный В.Стрижаковым (местонахождение неизвестно).
В силу того, что мастера Архангельского активно использовали «белье» различных заводов и не на всех предметах, декорированных юсуповскими живописцами, ставили «обратный адрес», многие из них в настоящее время приписываются другим фарфоровым предприятиям, чаще всего заводу Попова, различные посудные формы которого наиболее активно покупали для росписи на заводе Юсупова. Не исключено, что отдельные юсуповские вещи могли попасть в музейных собраниях в разделы с мейсенским или севрским фарфором, как это случилось с тарелками с характерным севрским орнаментом из мелких цветов и волнистого тонкого бордюра синего цвета по борту и небольшим букетом роз в обрамлении из золоченого орнамента на зеркале. Несмотря на то, что на многих тарелках с таким орнаментом из собрания Государственного Эрмитажа и музея-усадьбы «Останкино» на обороте стоит надпись золотом «1823» или «1824», характерная для фарфорового заведения Юсупова, до недавнего времени они приписывались Севру.
Внимательное рассмотрение и анализ орнаментального декора маркированных изделий юсуповского фарфора позволили с уверенностью атрибутировать ряд отдельных предметов и целых сервизов, связав их роспись с фарфоровым заведением Юсупова. Так, в собрании Государственного музея-заповедника «Павловск» хранится небольшой подписной сервиз «дежене», выполненный в Архангельском и преподнесенный Юсуповым в 1826 году вдовствующей императрице Марии Федоровне. Поднос этого сервиза по периметру украшает весьма характерный растительно-геометрический полихромный орнамент, состоящий из лиловато-пурпурных розетт, желто-зеленых ромбов, золотых пальметт и коричневато- красных точек. Аналогичный бордюр, выполненный юсуповскими живописцами, украшает внутреннюю часть борта двух чашек коричневого крытья с бордюром из белых роз, с марками завода Попова, которые хранятся в музее-усадьбе «Архангельское». Они всегда определялись как изделие живописной мастерской в Архангельском. Весь же сервиз с аналогичным декором находится в ГРМ и пока определен как изделие завода Попова по соответствующей подглазурной марке. Этот сервиз можно датировать второй половиной 1820-х годов (около 1826 года). Итак, распознать изделия живописной мастерской и фарфорового завода князя Юсупова в Архангельском можно по характерному декору и сюжетам росписи на вещах 1818 —1822 годов, а более поздние — по орнаменту, излюбленным сюжетам, характеру письма и, конечно, по маркам.
Марки
На оборотной стороне изделий самого высокого качества — красно-коричневой краской или золотом надглазурная надпись: «Архангельское» в русской или французской транскрипции, как правило, с указанием года. Часто ставился только один год: 1823; 1824; 1826; 1827; 1829; 1831. Большая группа предметов юсуповского завода из собрания Государственного музея-усадьбы «Архангельское» имеет оттиснутый в тесте знак, напоминающий написанную от руки литеру «Л» или «Г». Скорее всего, это марка одного из частных фарфоровых предприятий Парижа, а не знак, связанный с именем Аамбера.
Надежда БЕРЕЖНАЯ
Иллюстрации предоставлены автором.
Фото Игоря НАРИЖНОГО.
Мнение эксперта
Изделия завода Н.Б.Юсупова в Архангельском всегда были большой редкостью и предметами гордости того, кто ими обладал. Они так великолепны, что их обладатели ими почти не пользовались, а, вероятно, лишь любовались прекрасными миниатюрными повторениями известных живописных и графических оригиналов, искусной золотой вязью узоров, великолепным золочением. Свидетельством тому является удивительное качество сохранности большинства сервизов и отдельных предметов, хранящихся сегодня в собраниях музеев России. Этот факт может быть объяснен и тем, что роспись и золочение были весьма качественны, технологически верно выполнены.
На антикварном рынке фарфор завода в Архангельском появлялся нечасто. Прекрасная коллекция юсуповского фарфора до 1925 года хранилась в Петербурге, во дворце Юсуповых на Мойке. С 1919 по 1925 год в нем был открыт Музей дворянского быта. В конце 1920-х годов музей закрыли, а большую часть произведений искусства (более 22 900 предметов) передали в музеи Ленинграда. 19 977 предметов (фарфор, художественная бронза, мебель и т.п.) были переданы в Госфонд, часть из них была продана как антиквариат. Известно, что на распродажи выставлялись и знаменитые тарелки серии «Розы». В результате фарфор юсуповского завода попал к разным людям: и к коллекционерам, и к тем, кто просто любил красивые вещи и имел возможность приобрести их на распродажах конца 1920-х—1930-х годов. Позже их потомки продавали «старые ненужные вещи», часто за бесценок.
Так юсуповский фарфор стал появляться на антикварном рынке. Многие собиратели, не зная историю создания и украшения фарфоровых изделий завода Юсупова, принимали их за посуду других предприятий, ориентируясь на марку (чаще всего з-д Попова), не маркированные предметы часто определяли как изделия ИФЗ. Так, совсем недавно, летом 2002 года, в одном из антикварных магазинов на Старом Арбате промелькнула тарелка с росписью живописной мастерской Юсупова по гравюре Ж.Ф.Ж.Свебаха. Она была определена как изделие ИФЗ и оценивалась в 3000 долларов США. Те предметы фарфорового заведения Юсупова, которые не имели марок и были украшены скромной росписью, например, мелкими букетами роз и бутонами вразброс, оставались незамеченными. Так, в 1979-1980 годах С.А.Розанцева, хранитель фарфора в музее-усадьбе «Архангельское», приобрела две подобные тарелки в антикварном магазине за 15 рублей.
В последние 5-6 лет на антикварном рынке Петербурга вновь появились тарелки из серии «Розы». Несколько тарелок были приобретены ГМЗ «Павловск». Периодически появляются чайные пары в подарочном варианте, изготовленные или расписанные в Архангельском.
На Антикварном салоне в Москве в марте 2003 года две тарелки серии «Розы» 1825 года были проданы за 50 000 долларов. Теперь они украшают одну из частных коллекций.
Так как мастера фарфорового заведения в Архангельском активно использовали французское «белье», юсуповские изделия могут «прятаться» за марками частных парижских заводов (Даготи и Оноре, Наст и другие). И наоборот, некоторые изделия фарфоровых заводов Парижа второй четверти XIX века могут выдаваться за изделия завода Юсупова. Во избежание ошибок следует помнить, что в Архангельском для росписи использовали преимущественно формы чайно-кофейной и столовой посуды (мелкие тарелки, главным образом) русских и европейских заводов, пасхальные яйца — завода Попова, небольшие сервизы на 1-2 персоны, так называемые «дежене» (сервизы для завтраков) — заводов Парижа и завода Попова. Расписывали в мастерской Юсупова и более крупные сервизы (до 12 персон).
С течением времени изделия фарфорового завода и живописной мастерской Юсупова в Архангельском становятся все большей и большей редкостью.
Б.Н.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования» № 10 (9) сентябрь 2003 стр.64