22 и 23 мая В Лондоне состоялись очередные «Фдсские торги» аукционного дома Sotheby’s
Впервые аукцион оказался поделенным на две части не только во времени (торги в 2 сессии не раз имели место и ранее), но и территориально. И если живопись «шла с молотка» в привычном для нашей публики зале на Бонд-стрит, то продажа декоративно-прикладного искусства была перенесена по новому адресу, в недавно открытое отделение аукционного дома в помещении выставочного комплекса в районе Olympia.
Сразу следует оговориться, что предпринятое новшество оказалось весьма к месту. Ранее, на «смешанных» торгах, прикладное искусство при значительно более скромных (на фоне живописи) ценах сильно увеличивало объем каталога и продолжительность аукционных сессий. Как следствие, покупательская активность к окончанию торгов снижалась, публика начинала уходить из зала. Сейчас же на «прикладные» торги приходит именно та часть покупателей (в основном дилеры), которой они более интересны.
В отличие от «головного» представительского зала, торги в Олимпии проходят в более «производственной» обстановке, образуя аналог, если так уместно выразиться, фордовского конвейера. А продажи живописи на Бонд-стрит, как и ранее, обставлены более торжественно и гламурно. За счет такого разделения, на наш взгляд, Sotheby’s удалось сконцентрировать внимание крупных дилеров и конечных покупателей именно на более дорогой, «живописной» части аукциона. Хотя, к чести организаторов, необходимо добавить, что и торги по прикладному искусству изрядно пополнили копилку аукционного дома. Но обо всем — по порядку.
Российские арт-дилеры направлялись на торги со смешанным чувством. С одной стороны, каталог обещал немало интересных приобретений. С другой — всем памятна ситуация полугодичной давности, когда россиянам, привыкшим быть в числе основных претендентов на главные лоты, удалось в итоге купить только несколько вещей, в основном, не самых значительных. Все остальное было с боем и со значительным повышением цен раскуплено другими участниками в зале и по многочисленным телефонным линиям. Особенно преуспели западные коллеги, в том числе и наши бывшие соотечественники. Забегая вперед, скажем, что подобная ситуация повторилась и на этот раз. Кроме того, опять совпали по времени «Русские торги» Sotheby’s и «Антикварный салон» в Санкт-Петербурге. И если раньше разница в несколько дней все же позволяла, несмотря на неудобство, посетить оба мероприятия, то сейчас она заставила большинство серьезных дилеров предпочесть Лондон.
С самого начала ознакомления предаукционная выставка живописи (с нее начинались торги) производила яркое впечатление. Несмотря на отсутствие в этот раз столь популярных у покупателей работ Зинаиды Серебряковой, «русский отдел» собрал яркую, красивую и качественную коллекцию, хотя, может быть, и несколько неровную. Ядро аукциона составили несколько частных собраний, из разных источников поступивших в Sotheby’s для продажи.
Среди них наибольшего внимания, на наш взгляд, заслуживают четыре работы русских мастеров (две — Айвазовского и две — Репина), выставленные на торги потомками чешского коллекционера Эмиля Залюса. Интересно, что эти произведения в 1952 году были национализированы, находились в собрании чехословацкой государственной галереи в г. Злин и лишь в 2001 году по реституции вернулись к потомкам законного владельца. Этот факт очень важен с точки зрения про гнозов на развитие рынка.
Известно, что на постсоциалистическом пространстве в музейных собраниях находится немало работ русских авторов, ранее принадлежавших частным владельцам. И если их возвращение прежним собственникам обретет характер тенденции, то это может стать еще одним источником поступления работ наших художников на западный рынок. В любом случае, прецедент создан: все четыре работы нашли новых владельцев, в основном — со значительным превышением цены.
Яркими красками радовали глаз эскизы костюмов из собрания Ф. Шаляпина, выполненные Б. Кустодиевым в 1919 году для театральной постановки «Вражья сила». Девятнадцать мастерских, по-кустодиевски динамичных, выполненных с теплотой и юмором работ были буквально «сметены» покупателями по ценам, характерным скорее для живописи, чем для графики.
И, конечно, трудно было пройти мимо подборки картин, рисунков, иллюстраций и книг из наследия Ю.Анненкова. Колоритные портреты революционеров Л.Троцкого, Л.Каменева, К.Радека, других общественных деятелей, литераторов, эскизы плакатов, книжных иллюстраций, картины 1930-х годов, театральные эскизы — все это открывает перед нами яркий и самобытный мир одного из самых знаменитых художников русской эмиграции.
Из отдельных работ следует отметить два внушительных полотна И. Айвазовского «Вид с холмов на Феодосию» и «Корабль в гавани Неаполя», «Мужской портрет», выполненный К. Брюлловым, «Сидящую обнаженную» П. Кончаловского, «Натюрморт с цветами и бокалом» Н. Гончаровой, театральную графику Л. Бакста, А. Бенуа, А. Тышлера.
С самого начала торги пошли достаточно бурно. Участники в зале и по телефонам активно оспаривали друг у друга право собственности на подавляющее большинство лотов. Одним из достижений аукциона стал ощутимый, а иногда и просто превышающий все ожидания рост цен на многие из лотов при достаточно объективно рассчитанных эстимейтах. Причем помимо авторов «с именем», повышенным спросом пользовались и работы неизвестных художников. Так, маленький, хотя и ранний «Вид на Кремль с Москвы-реки» начала XIX века был продан за 27 000 долларов при оценке 8700-12 200 долларов. А настоящей сенсацией стала покупка работы XIX века «Святые Кирилл и Мефодий. Обращение славян в христианство»: она «улетела» за 14 4600 долларов при оценке 20 900-26 200 долларов. Как пошутил в этот момент один из находившихся в зале русских дилеров, «пора пересмотреть цены на вещи этого автора». Конечно, юмор — юмором, однако никогда еще наши «анонимные» работы не стоили таких денег.
Это может означать, как минимум, две вещи. Во- первых, покупатели готовы платить за красивую работу вне зависимости от того, подписана она «громким» именем или нет. Здесь сказывается преимущество цивилизованного подхода к организации рынка и аукционных торгов, в частности: красивый и дорогой каталог, престижный зал, элитарная атмосфера... Во-вторых, эта черта характерна только для зарубежного рынка нашего искусства, поскольку в России такие высокие цены на работы неизвестных авторов еще долго не станут реальностью. Косвенным подтверждением этого стали более скромные, чем обычно, успехи на торгах, достигнутые российскими дилерами, — в отличие от иностранцев или бывших соотечественников, проживающих ныне за рубежом.
Однако бурный рост цен оказался характерен и для большинства работ с установленным авторством. В конце статьи мы приводим сравнительную таблицу соотношения предварительной оценки (эстимейта) и достигнутой стоимости, из которой отчетливо видно, насколько выросли цены на многие наиболее яркие работы. Результаты довольно быстро стали ощущаться и на внутрением рынке. Стагнация в секторе крупных и дорогих работ, наступившая после мартовского антикварного Салона в Москве благодаря очевидно завышенным ценам на некоторых стендах, постепенно сходит на нет. Снова пошли продажи, причем рост цен, хотя бы на «раскрученные» имена, уже де-факто признан рынком.
Общим итогом торгов по «живописной» части коллекции стала реализация 151 лота из 194 заявленных в каталоге на общую сумму 2 869 399 фунтов стерлингов (почти $4 200 000). К этому добавляется 274 лота «декоративных» торгов (из 329 выставленных) на общую сумму 1 226 369 фунтов стерлингов ($1 790 500). Итого объем продаж составил около 6 миллионов долларов. Эти цифры включают комиссию, взимаемую с покупателей. Кстати, после недавнего «антимонопольного» скандала по поводу негласного соглашения о размере комиссионных, подписанном Sotheby’s с основным конкурентом, Christie’s, первый поднял свою ставку и берет теперь с покупателя 19,5% от цены каждого купленного лота в пределах 70 000 фунтов ($100 000) и 10% от цены в части, превышающей эту сумму.
На «декоративных» торгах, как и днем ранее, участники активно «сметали» не только выдающиеся произведения, в том числе и знаменитых русских ювелирных фирм, но и вполне заурядные изделия конца XIX — начала XX века. Так же, как и накануне, многие вещи «улетали» с многократным превышением цены (см. таблицу). В зале, где присутствовали в основном дилеры из России и Европы, царила атмосфера азарта.
В частных беседах участники торгов удивлялись такому повышению покупательского интереса, в том числе и в секторе прикладного искусства. Впрочем, россияне снова выиграли значительно меньше лотов, чем было запланировано: основная часть коллекции разошлась между зарубежными дилерами и «телефонными» участниками. И, как сказал один из живущих ныне на Западе коллег, «настала пора пересмотреть стоимость вещей в своей галерее и установить на них «завтрашние» цены». Такая позиция может с первого взгляда показаться русскому покупателю странной, однако, принимая во внимание постоянное увеличение в течение ряда лет не только стоимости отдельных предметов, но и общего объема продаж, в корне она правильна. Вещи все равно продадутся дороже, не завтра — так послезавтра. А на западном рынке фактор времени не столь актуален, как на российском.
В целом результат аукциона можно признать внушительным. Прошедшие торги и характерный для них рост цен дадут новый виток развитию продаж русского искусства как за рубежом, так и в России. Неслучайно «русский отдел» сейчас внутри Sotheby’s считается, несмотря на не самые значительные обороты, одним из наиболее стабильно и прибыльно работающих. И можно только с грустью констатировать, что оборот всего нашего антикварного рынка значительно меньше, и на данный момент цены, которые готовы платить за старое искусство покупатели внутри страны, просто неконкурентоспособны по сравнению с постоянно растущим спросом за рубежом.
Алексей ЗАЙЦЕВ
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования» № 2 (2) июль-август 2002 стр.16