Привлечение в нумизматику знании не только из смежных специальных историческую дисциплин, но и из весьма, на первый взгляд, далекую от иге точных и технических наук позволяет существенно расширить наши представления о предметах нумизматического исследования. (Впрочем, такой прием научного исследования «на стыке» двух или нескольких дисциплин плодотворен не только в рамках нумизматику.
При этом основная проблема заключается в том, что необходимо корректно оперировать понятиями и категориями не только той дисциплины, в рамках: которой проводится научное исследования. Не менее корректным должно быть и использование «привлеченных» понятий и категорий из других областей знания. Если же этим пренебрегать, то в лучшем случае нас ожидает безрезультативность проводимого исследования, а в худшем — искажение наших представлений о предмете исследования.
К сожалению, ряд публикаций В.П.Рзаева за 2007 и начало 2008 года в журнале «Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования» лишь подтверждают эту очевидную истину. Особенно выделяется работа «Основные виды производственных дефектов российских монет 1700—1917 годов», содержащая большое количество неверных интерпретаций на тему технологии монетного производства. Именно после ее прочтения автор этой критической публикации посчитал необходимым опровергнуть не только ряд безосновательных утверждений в ней, но и поставить под сомнение целесообразность такого подхода в исследовании, при котором подвергаются «забвению» базовые понятия и категории привлекаемых дисциплин или наук.
При подготовке этой статьи было решено отказаться от сквозного, постраничного анализа каждой из работ В.П.Рзаева, а пойти по пути формирования отдельных тематических заметок. Автор заранее приносит свои извинения читателям за некоторый, вполне возможно, излишний ' «полемический задор». К сожалению, попадаешь под влияние материала.
Заметка №1. «Исследования и открытия» в области точных наук и технологии металлообработки.
В обзоре В.П.Рзаева «Рублевики и полтины Екатерины II» («Антиквариат...», № 3 (45), 2007) есть следующий тезис: «Если рабочие поверхности штемпелей не были строго параллельны, то при чеканке монетная заготовка из кружка превращалась в эллипс с разницей диаметров до 2 мм, иногда при этом с одного края эллипса вроде бы должен наблюдаться непрочекан.
Другую причину эллипсовидности ( ? — В.М.) представить трудно. Вырубные штампы были строго цилиндрической формы, иначе монетная заготовка не смогла бы прокатываться между гуртильными верейками». (Здесь и далее все, выделенное полужирным шрифтом, за исключением названий заметок, принадлежит перу В.П.Рзаева).
В качестве вводного замечания: из курса геометрии известно, что под эллипсом понимается геометрическое место точек на плоскости, сумма расстояний которых до двух определенных точек (фокусов) постоянна. Поэтому с позиций корректного оперирования терминами и определениями других наук будет правильно использовать менее конкретные понятия: овальность, отклонение от круглой формы и т.п. Думается, что вероятность обнаружения монеты, контур которой отвечал бы понятию эллипса, близка к нулю. Далее, у эллипса нет диаметра, есть фокальные радиусы, а диаметров нет. Не используется в технических науках и математике и слово «эллипсовидность». Есть — эллипсный, эллипсообразный, эллиптический. Кажется, в медицине есть термин «эллипсовидный сустав». Он обнаруживается в одном из электронных словарей. Но при чем здесь технология монетного производства и металлообработка?
Однако это не главное. Главное, что в трех предложениях, выделенных полужирным шрифтом, по нашему мнению, содержится, по крайней мере, четыре ошибки технологического плана.
Очень, очень кратко. В металлообработке не известны вырубные штампы «строго цилиндрической формы», не известны способы «строго параллельной» установки рабочих поверхностей штампов (тем более в рамках технологии XVIII века). Далее: «гурчение» монетной заготовки далеко не круглой формы известно в монетном деле России с 1730 года, а отклонение от достаточно круглой формы у отчеканенной монеты, что вероятнее, объясняется анизотропией свойств металла в монетной заготовке, прошедшей перед чеканкой ряд технологических переделов. Достаточно вспомнить о так называемом браке по «фестонистости», имеющем место у меди.
Еще одно. «Вроде бы должен наблюдаться непрочекан», а он не наблюдается. Широко известны российские монеты XVIII века, у которых рассогласование по толщине кружка составляет порядка 1 мм. Это довольно обычное явление. «Непрочекан», как правило, на них не наблюдается. Более того, встречаются экземпляры пятикопеечников Сузунского и Екатеринбургского монетных дворов с разницей по толщине кружка порядка 2,0 — 2,5 мм. Качество «прочеканки» мелких деталей изображения аверса и реверса отличное. Но при этом и очевидной овальной формы у многих из этих монет тоже нет. Рассогласование по наибольшему и наименьшему размеру овального кружка не превышает 1 мм. Вывод: безосновательные предположения о «строгости» чего-то в чем-то, рождают безосновательные выводы.
Процитируем выдержку еще из одной статьи В.П.Рзаева «Черепа», «госники», «воротники» и «кольцевики» ( «Антиквариат...», № 7—8 (49), 2007).
«... гурт у 5-копеечников Александра I несколько бочковидный (//////////). Видимо, благодаря хорошему отжигу металл был пластичным и при чеканке давление мгновенно передавалось внутрь монетного кружка, результируясь в боковом выдавливании металла, максимальном в средней части. Естественен вопрос: почему же у пятаков Екатерины II с сетчатым гуртом [ХХХХХ] нет подобной бочковидности? Можно предположить, что диагональная сетка, формируемая гуртильными верейками на боковой поверхности монетного кружка, сильнее армировала ее, увеличивая твердость и сопротивление деформированию при чеканке».
Со всей ответственностью заявляю: от слова «видимо» и до слов «при чеканке» — околонаучный набор слов. За исключением констатации известного факта об увеличении значения поверхностной твердости на ребре монетной заготовки, возникающем при нанесении как сетчатого рисунка, так, впрочем, и шнуровидного. Совсем излишни для придания веса этому набору необоснованных тезисов какие-либо уточнения и подтверждения. В частности, излишне в качестве «Во-вторых...» упоминание Мещерякова, который что-то где-то в Гатчине говорил в апреле 2007 года. Тем более что документ о способе «пожега легчайшим образом», предложенного А.И. Шнезе в 1796 году, впервые опубликовал нижегородский историк А.А. Шунин. Кстати, описывая «Павловский перечекан», В.П. Рзаев не упомянул его фамилию, Количество источников по этой теме, обработанное и введенное в научный оборот А.А. Шуниным, вполне соизмеримо с количеством, собранным М.Г.Деммени для «Корпуса русских монет». К сожалению, это, видимо, называется «фрагментарной информацией». Что касается Мещерякова, то он не представляет себе, как что-либо «мгновенно» передается внутрь кружка и там «результируется» в боковом выдавливании уже чего-то другого. Мещеряков исповедует в меру консервативные взгляды: любое физическое явление протекает в пространстве и во времени. Кроме того, на наш взгляд, негоже называть «логической гимнастикой» то, что менее самонадеянные люди называют присвоением степени доктора физико-математических наук в любом специализированном Ученом совете. Как минимум.
Ну и ладно, увлекся автор. С кем не бывает? Кто из нас всегда и все говорил и писал правильно? Не разобравшись до конца, пытался решить серьезные проблемы? Опять же «умничанье» Мещерякова и его «игра в термины». Если бы В.П. Рзаев на этом остановился, то не было бы никаких заметок.
Однако он на основе подобных вышеприведенных умозаключений, без опоры на самые элементарные знания в области металлообработки, приступил к формированию системы «определений» дефектов чеканки (см. «Основные виды производственных дефектов российских монет 1700 — 1917 годов» в журнале «Антиквариат...», № 11,2007).
Вот, например, одно из определений. Дефект N° VIII.5: «Какое-либо выпуклое изображение (в том числе геометризованное (??? — В.М.)) поверх предусмотренного дизайнером (??? — В.М.) рельефа изображения на монете».
Далее. Дефект № Х.1: «Серповидный участок монетного кружка без оттиска штемпеля на одной стороне или обеих сторонах и в то же время отсутствие части изображения (или буквы) на другом боку этой же стороны монеты либо «серпик» с повтором части изображения на монете». Кто-нибудь, прочитав это тройку раз, сможет повторить? Сомневаюсь!
Еще один «технологический пассаж». Пункт № Х.15. «... линзовидная форма монетного кружка» образуется из-за «плохой закалки штемпеля», оказывается, что «в процессе его использования его средина «проваливается» (?! — В.М.). Нет, не «средина штемпеля» «проваливается». «Проваливается» в данном случае элементарная логика. И «проваливается» она из-за того, что при анализе явления автор не опирался на базовые понятия: что представляли собой монетные чеканы, как они изготавливались, что такое термическая обработка металла, что такое свободная ковка? Не § может «проваливаться» «средина штемпеля». Откроем элементарный «Справочник для работников кузнечно-прессовых цехов» А.Н. Маликова, раздел «Чеканка , штампованных поковок» и почувствуем «радость сопереживания, соисследования, сооткрытия», причем фактически без «профессионально-интеллектуальных терзаний». Итак, на странице 133 читаем:
«Вследствие внутреннего и внешнего трения при чеканке возникают зоны затрудненного течения металла. Эти зоны ведут себя подобно упругим телам, поэтому ; плоскости, подвергшиеся чеканке между двумя параллельными плоскостями, становятся непараллельными: по краям деталь тоньше, а по вертикальной оси размеры увеличены. Значит, для получения одинаковых размеров между параллельными плоскостями надо в поковке предусмотреть увеличение размеров по краям чеканенной плоскости и уменьшение размеров в средней части. Величины этих утолщений и уменьшений устанавливаются экспериментально».
Кроме того, на наш взгляд, в этой цитате могут содержаться «первые подходы» к ответу на вопрос № VII.2. о «вогнутой поверхности аверса или реверса (либо обеих сторон) монеты». Напомним, что А.Н. Маликов писал для рабочих. По нашему мнению, имеет место ощутимая разница в понятиях и категориях, которыми оперируют рабочие в повседневной практике и В.П. Рзаев при описании трехмерной модели упруго-пластического течения металла, в которой что-то «мгновенно» «результируется» в «боковом выдавливании».
Мы привели в качестве примера только три «дефекта» публикации «Основные виды производственных дефектов...». На самом деле их число на порядок больше. В этой связи читателям журнала «Антиквариат» предлагается критично относиться к подавляющему большинству утверждений, приведенных во второй графе таблицы статьи В.П.Рзаева. Впрочем, и к первой графе таблицы следует относиться с опаской.
В заключение этой заметки позволим себе поставить под сомнение тезис В.П. Рзаева о том, что его статья поможет «лучше разобраться в сути некоторых явлений и проверить правильность собственных подходов». Не поможет. Не реализуется и одна из основных установок этой статьи: «Развенчаем порожденные ложными представлениями нумизматические мифы». Напротив, порожденных такими представлениями мифов, без сомнения, стало больше.
Заметка № 2. «Открытие» в области методологии.
Вслед за технологией металлообработки в российскую нумизматику В.П. Рзаев привлекает методологию (совокупность методов, применяемых в какой-либо науке). Но оригинальность его подхода заключается в том, что нумизматика и методология «взаимодействуют» на
стыке искусственного образования — «нумизматического сообщества», осуществляющего «нумизматическую деятельность». Для убедительности и наглядности приводится «табличка». Называется она «Структура российского нумизматического сообщества и вероятностное участие представителей различных категорий (?! — В.Л4.) в тех или иных видах нумизматической деятельности (?! — В.М.)». Четыре столбца, пять строк. О «вероятностном участии» забывается сразу. Тривиальные «крестики-прочерки» в каждой ячейке.
Для начала из «таблички» определяем содержание понятия «нумизматическая деятельность». Выясняется, что это диалектическое единство «коллекционирования, исследовательской работы, научной работы и коммерции». Вот такой набор.
Далее. Кто же в новой России ведет эту самую «нумизматическую деятельность»?
На последнем месте — «служащие монетного двора». Заметим: рабочие не упомянуты. Возьмем на себя смелость предположить, что последнее место «служащих...» связано с тезисом: «Абсолютно все монеты представляют собой штемпельные разновидности...», ибо «в зависимости от точки зрения специалиста браком могут считать что угодно». Думается, что прочитай д.и.н. А.С. Мельникова в ранней юности об «Абсолютно всех монетах...», не подошла она бы со своими столь «легкомысленными» методами научного исследования к нумизматике «царского периода». С позиций тезиса «Абсолютно все...» «легковесно» выглядит и подход П.В.Зубова, воспользовавшегося в своем единственном нумизматическом труде (П.В.Зубов. «Материалы по русской нумизматике». М., Типография Гербека, 1897.) категорией Н.П. Лихачева — «существенная разновидность». П.В. Зубов почему-то не стал объявлять разновидностью любую монету. Смеем утверждать, что видел он их на своем веку, мягко выражаясь, немало.
Вернемся к иерархии в «нумизматическом сообществе». На четвертом месте «дилеры», на третьем — «ученые», на втором — «коллекционеры». «Исследователи» занимают почетное первое место. Как и в первом случае — не менее занятный набор «специальностей».
Именно в рамках «таблички» смело производится беспрецедентное отсечение исследовательской работы от научной.
У «Исследователя» против графы «Исследовательская работа» стоит «+», а против графы «Научная работа» соответственно «+/—». Ситуация меняется, когда описывается повседневное поведение «ученого» возле «навозной кучи фактов и находок», в которой находится «жемчужное зерно». Оценка «ученого» по «табличке» «Исследовательская работа» — это «—/+» (заметим, что именно «—/+»), а «Научная» — «+». Таким образом, оказывается, что можно заниматься научной работой, не занимаясь исследовательской! Вот вам, господа ученые, нелицеприятная оценка вашей повседневной деятельности и ваших методов научного познания. Ну, если не хочет добрая половина этих господ от нумизматики (посмею высказать предположение — все без исключения) проводить «углубленные исследования» «... кучи фактов...», что с ними будешь делать?
Заметка № 3. «Новые» подходы к формированию терминологии и понятийно-категориального аппарата нумизматики.
Для многих обзоров В.П. Рзаева характерны попытки * безосновательного перемещения терминов из одной области человеческих знаний в другую.
Например, термин «свищ» из медицины, а также из зоологии пернатых и грызунов легко отправляется в технологию прокатного производства, а оттуда — прямиком в российскую нумизматику. По М. Фасмеру (см. Этимологический словарь русского языка): «свищ — открытая рана, отверстие в гнойнике; червоточина в орехе, также порода уток». По Большой советской энциклопедии, свищ — это... Впрочем, БСЭ лучше читать каждому в одиночестве, сплевывая через плечо и стуча по дереву, вспоминать: «Когда я последний раз проходил диспансеризацию?». Что же касается основных дефектов прокатного : производства, то имеет, на наш взгляд, смысл полистать достаточно простой для восприятия учебник В.Ф. Зотова «Производство проката» или подобный ему. А если oneрировать терминологией XVIII века, то имел место совершенно другой термин — «ноздри».
Менее критично настроенный читатель скажет: «Ну, подумаешь. Сначала эллипс, теперь свищ. Называли же артиллеристы XVIII — середины XIX века свищами «открывающиеся» литейные раковины в теле литого артиллерийского ствола. И литейщики, которые лили эти стволы, тоже их так называли. Похоже: там — бронза, в монете — медь. Там — литье, здесь — литая заготовка — штык перед прокатным станом или боевым молотом. В металлической посуде бывают «свищи». А из «котельной меди» «воры» били пятаки образца 1723 года сорока рублевой стопы». Но, думается, ситуация коренным образом изменится, если в каком-либо нумизматическом издании какой-либо автор упорно будет писать не «рубль» и «полтина», а «целковый» и «полуцелковый». Или — карбованец.
К сожалению, «свищом» и «эллипсом» список «новых» терминов, привносимых в российскую нумизматику, не заканчивается. Во многих обзорах В.П.Рзаева мы сталкиваемся с введенным (с непонятной целью и абсолютно невнятным содержанием) термином «дизайн монет». При этом, безусловно, очевидно: не было среди «служащих монетного двора» XVIII — начала XX века ни одного дизайнера. И «дизайна» у российских монет быть не может. Если бы какой-нибудь канцелярист Монетной конторы, изучавший по вечерам «лексикон аглицкого языка», в условиях засилья «бироновшины» ввернул словцо «design» в указ, то точно убогий пошел бы на дыбу в ведомстве его сиятельства Ушакова. Отсталая страна. Что ж поделать. Вот так и живем. Думается, что и сейчас , должности дизайнера на монетных дворах России нет. Именно поэтому «...уровень изучения производственных дефектов монет в России до сих пор ниже уровня изучения технологии монетного производства, например, в США». Не выполнили мы завет Н.С. Хрущева: «Догоним и перегоним Америку!».
Несколько слов о «Словаре нумизматического жаргона». По нашему мнению, по вполне очевидным причинам, было бы более корректно название «Словарь околонумизматического жаргонам или что-то подобное. Ярлычки «неолог.», «мет.», «проф.» и т.п. имеют весьма отдаленное отношение к лингвистическому анализу. Очень смелым выглядит введение в российскую нумизматику нового понятия — «языковой нумизматический памятник». Не больше и не меньше. К таким вновь открытым «памятникам» относятся: «сеятель», «сибирь», «тигровик», «траурная Катя» и др. Кстати, о «Кате». Зададим себе труд задуматься, что негоже «Катей» именовать жену Петра I. При всей неоднозначности ее личности — это Императрица. Возможно, Петр Великий и называл ее ласково Катей. Возможно. Но все остальные здесь с какого боку? Давайте соблюдать в рамках вспомогательной, но все же исторической науки элементарные приличия.
Никто не собирается «пересаживать» в работы по российской нумизматике некую разновидность кантовского «категорического императива». Автор этих строк и сам грешен. При случае, как и все, может рассказать анекдот двусмысленного содержания. Не осуждает автор и то, что многие из коллекционеров часто «заправляют» свою речь специфическим сленгом. Но, согласитесь, вынесение в заголовок статьи слов «офеней» от нумизматики, как-то «госники», «корявые», «черепа» и пр., абсолютно излишне. Если следовать логике составителя «Словаря...», то в него, безусловно, следует поместить и следующий ряд «языковых памятников»: «результи- рование», «геометризованный», «оптимальное впечатление о монете», «боковое выдавливание», «куча находок», «профессионально-интеллектуальное терзание» и т.п. Но публиковать это второй раз, по нашему мнению, незачем.
Остановимся еще на одной публикации, а именно «Медные монеты серии СЕРЕБРОМЪ», вышедшей в начале 2008 года, где в научный оборот вводится новое визуальное понятие «Типичный состав медных кладов». К глубокому сожалению остального «нумизматического сообщества» дается визуальный ряд «Типичного состава...» только для 1840-х и 1850-х годов. Но и это позволяет значительно продвинуть кладоведение, «буксующее» уже много лет по вине ученых. Как выглядит типичный клад? Это живописно разбросанные на чем-то желтеньком, но фактурном монетки. Сохранность не ниже «XF»! Кабинетная патина приветствуется! Штемпельный блеск приветствуется еще больше!!! А то, что вы, ученые, называете кладом, следует называть, по крайней мере, «атипичным» кладом. Ну что это такое? Коррозия зеленого цвета, стертые изображения на монетах «вперемежку» с хорошо сохранившимися. Земля. Черепки или полусгнившая древесина, или тряпица... На это смотреть противно, а исследовать и подавно. И вам, вредителям, еще иногда и «полевые» платят. За что?
А теперь серьезно. Откроем разворот на страницах 18—19 замечательной книги В.М. Потина «Монеты. Клады. Коллекции». Прочитаем определение нумизматики, данное им еще в 1964 году. Прочитаем и то, что «Клад — это не скопление единичных монет, это комплекс монет, характерный для определенной территории и времени своим составом, способом укрытия и т.д.». Что монетный клад относится к основным нумизматическим источникам. Что «монетные находки и монетные клады — это памятники, которые являются основой современной нумизматики». Это нумизматические памятники. В отличие от «нумизматических языковых», расставленных по алфавиту в «Словаре... жаргона». Визуальный ряд группы монет в совокупности с текстом «Типичный состав...» имеет единственное определение в исторической науке — фальсификация. Если говорить менее определенно, то в исполнении «исследователя» — это «фантазия», «квазинумизматический объект» или «кунштюк». Осваиваю терминологию ряда обзоров. Другими словами — это «самые ненастоящие из всех ненастоящих» кладов. Поздравим нумизматов. Создана новая разновидность новоделов. Новодельный клад. Продолжаю словами В.П.Рзаева: «поэтому ни истинных коллекционеров, ни ученых-нумизматов, ни нумизматов-исследователей интересовать они не должны». Кстати о нумизматах вообще. Негоже нумизмата Узденикова и «московского нумизмата Рылова» «подавать» читателю в рамках одного определения их профессиональной деятельности. Совершенно очевидно, что рядом с Уздениковым Рылов — не нумизмат. Он плагиатор. О чем есть соответствующее решение суда, где это установлено без права обжалования. Уж как-нибудь надо было бы разобраться с самыми первичными понятиями.
Еще одно. Прежде чем привлекать в российскую нумизматику лингвистический анализ, понятия «неологизм» и «метонимия», нужно согласовывать с читателями особенности русского алфавита, предшествовавшего современному. Ощутив «радость сооткрытия», имеет смысл договориться, что двадцать седьмая буква тогдашнего русского алфавита «Ъ» — это не современный «твердый знак».
И напоследок. Не вдаваясь в тривиальные рассуждения о соотношении 24-рублевой монетной стопы к 16-рублевой и неверном отображении этого обстоятельства в иллюстративном материале, не вдаваясь в полемику об абсолютной надуманности «кросс-курсов» (то есть коэффициентов пересчета), заметим, что из арифметики известно, что 7:2 = 3,5. У В.П.Рзаева «7:2 = 3,30»!!?... Хорошо, что посчитано с точностью до второго знака. «Математическая корректность» прежде всего... Наверное, это небрежность при подготовке материала к печати. Но уж слишком пестрят «небрежностью» ряд упомянутых обзоров в журнале «Антиквариат», редакция которого совершенно не обязана отслеживать правильность арифметических вычислений и корректность применения авторами специальных терминов.
Заметка № 4. О «новаторстве» в области теории и практики оптимального проектирования.
Приступая к этой заметке, автор ставил перед собой цель показать, что использование терминов и понятий из других областей знаний без привлечения набора самых элементарных, базовых понятий из этих областей может привести к результатам, абсолютно противоположным тем, что предполагались перед проведением «углубленных разработок».
В работе «Рублевики и полтины Екатерины II» читаем: «На Петербургском монетном дворе шли поиски оптимальных решений (кто еще знает об этом? Кто знает, что Россия не только родина слонов, но и родина «оптимизации»? — В.М.), и монетные кружки рублевиков 1777—1784 годов оказались промежуточным звеном (?— В.М.) в бесконечной (?— В.М.) цепочке технологических экспериментов».
Не понятно: они там рубли чеканили или бесконечно экспериментировали с «промежуточными звеньями»? Это так, к слову. А вот самое главное. «Блестящая» формализация критерия поиска оптимальной совокупности параметров, обеспечивающей требуемые характеристики изделия. Внимание! «На мой взгляд (?— В.М.), и размер, и вообще форма кружка рублевика этих лет оптимальны, оптимально и соотношение диаметра и толщины». Для тех, кто сразу не понял. Я лично не сразу. Цитируем еще раз: «...и размер, и вообще форма кружка рублевика этих лет оптимальны». Ну, «вообще». Как это раньше никто не додумался, что есть, по крайней мере, две «формы кружка» — оптимальная и не очень...
Перефразируем А.П.Чехова: «В монете должно быть все оптимально: и размер, и форма кружка, и соотношение диаметра к толщине». От себя добавим, несколько опережая изложение. Очень важно, чтобы совокупность этих «частных оптимальностей» производила «оптимальное впечатление». Но и это не все.
Читаем следующий абзац. «С 1785 года решили возвратить рублевику величину (площадь кружка) талера. Однако при этом, очередном, изменении проиграли и форма кружка, и качество портрета императрицы, и, конечно, общий дизайн монеты». Мелкие придирки типа «величина», «общий дизайн» — в сторону. Сознайтесь, кто знал, что «форма кружка» может «проигрывать»?
Далее в этой же работе говорится, что монетчики чего-то добивались и на рубеже 1784 и 1785 годов чего-то «добились», «что посчитали гораздо более важным, чем оптимальное впечатление (? — В.М.) от монеты. А может быть, дизайнерам, ответственным за выпуск 1785 года, изменили вкус (? — В.М.), художественное чутье (? — В.М.) и чувство меры (? — В.М.)?». Отметим еще раз «языковой памятник» — «оптимальное впечатление от монеты».
Чье впечатление, что такое «оптимальное впечатление» и может ли таковое быть в природе, что принимается за критерий «оптимального впечатления» — ни слова.
Таковы вкратце результаты игры словом «оптимальный», не имеющим, на наш взгляд, ни малейшего отношения к российской нумизматике.
Трудно удержаться в рамках темы настоящей заметки. Вернемся снова к термину «дизайнер», упорно вводимому В.П. Рзаевым в российскую нумизматику. Наверняка читатель хочет знать фамилии «дизайнеров» с изменяющимся во времени «художественным чутьем», которым в 1785 году к тому же «изменил вкус». Это просто. Открываем В.В. Узденикова («Монеты России 1700 — 1917»). Находим списки минцмейстеров Санкт- Петербургского монетного двора. И готово. Ответственные за выпуск «кружков», имеющих не «оптимальную форму» — это Михаил Михайлов и Яков Афанасьев.
Если В.П. Рзаев из работы в работу настаивает на существовании «дизайнеров» на монетных дворах Российской империи, давайте на одну минуту согласимся с ним и посмотрим, что из всего этого получится. Итак: Михайлов и Афанасьев не минцмейстеры, а «дизайнеры»!
Уважаемый Василий Васильевич Уздеников! Во всех трех изданиях Вашего труда присутствует одна и та же «ошибка». Михайлов и Афанасьев должны быть выделены в отдельный список «Дизайнеры», занимавшиеся оптимизацией «формы кружка». Василий Васильевич! Что извиняет Вашу грубую «оплошность», так это то, что I до Вас так же грубо «ошибались» императрица Екатерина II, генерал-прокурор Правительствующего Сената А.А. Вяземский и руководитель Монетного Департамента ; А.И. Шнезе. Поэтому для восстановления «исторической правды» ряд опубликованных источников XVIII века должен быть «отредактирован». В первую очередь подлежат «редакции» следующие документы. Меняем только одно слово.
1) Указ Монетного Департамента Берг-Коллегии Московскому Монетному Департаменту от 24 апреля 1784 года:
«По Указу Ея Императорского Величества...Правительствующий Сенат... Приказали: находящимся при Санкт-Петербургском монетном дворе «дизайнерам» Аврааму Гоциусу и Михайле Михайлову за исправление должностей с усердием... датъ чины Титулярного Советника,..».
2) Пункт № 4 Определения Правительствующего Сената от 20 августа 1786 года:
«Сверх всего...не может Монетный Департамент оставить без рекомендации отличившихся трудами и стараниями во уменьшение угара и расходов... «дизайнеров» Титулярного Советника Михайлова и порутчискаго ранга Якова Афанасьева...».
3)Решение Монетного Департамента от 16 января 1794 года:
«...Коллежскому Асессору Михайле Михайлову, состоящему ныне на ваканции «дизайнера», по старшинству и достоинству быть вардейном...».
Вот теперь все правильно. А то минцмейстеры, минцмейстеры... Это же ребенку понятно, что Авраам Гоциус — «дизайнер». Нужно мыслить простыми и ясными категориями.
Но если серьезно, то согласитесь: читается, мягко говоря, не совсем привычно. Именно по той же причине не совсем обычно сочетание понятий «свищ» и металл после его деформирования в горячем или холодном состоянии, а также «эллипсовидная форма» монетного кружка.
В заключение необходимо сказать вот что.
Каждый из нас имеет право на ошибку. Даже несколько в одной работе. На нечеткость отдельных формулировок. На заблуждения. На поиск. Это нормально. Это процесс познания, включающий и открытие для себя, вроде бы совершенно очевидных для других, простых истин. Не пытаемся отобрать это право и у В.П. Рзаева. Но, на наш взгляд, пока эти истины для себя еще не открыты, не нужно о них пространно писать. Не нужно пытаться сразу «скосить» всю «нумизматическую поляну». Нет необходимости развернуто рассуждать о магнитных свойствах металлов в отрыве от понятия напряженности магнитного поля.
Владимир МЕЩЕРЯКОВ
Иллюстрации предоставлены автором.
Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования № 10 (61) октябрь 2008 стр. 138