Женя Рубинштейн умер в октябре 1983 года, прожив свои пятьдесят два года бурно и меланхолично одновременно. Крупный, слоноподобный и неуклюжий, нередко циничный и грубоватый, он выбывал иногда острое чувство жалости, как потерявшееся, забытое в сутолоке вокзала «ничейное» дитя.
Он был сыном Якова Евсеевича Рубинштейна, известного московского коллекционера. Мать Жени, Вера,
Александровна, первая жена Я.Е. Рубинштейна, картин не собирала и лишь после смерти сына получила как наследница порядочную долю его коллекции.
Несмотря на то, что Евгений Яковлевич был скуп, и черта эта была у него наследственной, после своей смерти он «облагодетельствовал» не только мать, но и всех трех жен, с которыми к моменту кончины находился в разводе. У всех них после его смерти остались немалые «крохи» от коллекции покойного. Евгений Яковлевич начал собирать произведения искусства в зрелом возрасте, после сорока лет. До этого он был администратором Дома ученых в Обнинске, куда отец устроил его по протекции после «отсидки» в Бутырках. В тюрьму он попал за финансовые махинации в Дирекции художественного фонда вместе с большой группой «подельцев». Женя был хорошо знаком с музыкальными кругами, он часто организовывал концерты, а в последнее время числился (лишь номинально, для справки) сотрудником ярославской филармонии.
В жизни он был сибаритом, умел ценить и использовать земные блага в добывании средств, позволяющих пользоваться ими с наибольшей полнотой, был усерден и неутомим. Тем, кто не знал его достаточно близко, он представлялся этаким бонвиваном, избалованным счастливчиком. Он любил вкусно и «шикарно» пообедать в кругу друзей-музыкантов или коллекционеров, поужинать в полусветской компании. Абонированное на целые дни такси доставляло его на «деловые» встречи и терпеливо, часами ждало под окнами.
Если Женя по делам выезжал из Москвы в другие города, то старался останавливаться в лучших номерах лучших гостиниц. Он любил покупать дорогие, понравившиеся ему книги, картины, прикладные вещи. Для счастья было, казалось, все, кроме одной мелочи — везенья.
Ему постоянно и поразительно не везло, жизнь складывалась суетно и нескладно.
Свобода от службы, легкость передвижений, широкий круг знакомств, культивируемая беспринципность и упрощенность общения позволяли Евгению Яковлевичу бывать во многих московских и провинциальных домах и иметь доступ к самым различным вещам, как настоящим, так и поддельным. Слабо разбираясь в живописи, Евгений Яковлевич прибегал к советам собирателей И.В. Качурина, АС. Шустера, ЮС. Торсуева, с которыми был в постоянном полудоверительном общении. Частые консультации получал он и у автора этих строк.
За пятилетие с 1977 по 1982 год Женя стал наиболее активным комиссионером, имя которого знали все музейщики и коллекционеры. Известность своей фамилии Евгений Яковлевич эксплуатировал без сантиментов, хотя коллекцию начал составлять независимо от помощи отца. Круг интересов Евгения Яковлевича как собирателя был крайне узок. Он любил красивые, небольшие по размеру картинки художников «Мира искусства», «Союза русских художников», «Голубой розы». Особых пристрастий к каким-то определенным именам Евгений Яковлевич не имел, у него было представлено много «разношерстных» художников, хотя общее число картин в коллекции вряд ли превышало сотню.
Женя продавал и покупал работы в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове и других городах, без особого труда проникая в различные слои коллекционерского «пирога». Кроме того, он был постоянным «поставщиком» многих музеев, таких, как ярославский, архангельский, херсонский, чебоксарский и др. Наиболее «темные» дела связывали младшего Рубинштейна с директором херсонского музея. В период своей бурной деятельности Женя часто выступал как комиссионер своего отца. Яков Евсеевич передавал ему сомнительные, второстепенные и зачастую недостоверные вещи для ликвидации. Их сыновнеотцовские отношения основывались на взаимовыгоде, которая порой осложнялась взаимонадувательством.
Так, частному лицу семейство Рубинштейнов «загнало» фальшивого Бренгвина, в музей Женя продал фальшивого К. Коровина «Севастополь» из одиозного ленинградского собрания Петрова, разошлись фальшивые Кандинские, Вламинк, Попова, серия работ конструктивистов. Часть их находилась в частных руках (особенно много в собрании ИМ. Эзраха, Ленинград), некоторые работы обрели постоянное место в музеях и престижных коллекциях Запада.
После смерти отца в марте-апреле 1983 года Женя через адвокатов «выбил» у молодой вдовы большую часть коллекции покойного: живопись, фарфор, графику, часть икон. С ряда полученных картин им были заказаны копии, иногда по несколько экземпляров, которые и продавались за подлинники как частным лицам, так и музеям, порой одновременно. Наиболее значительная и тиражная копия была сделана с работы А. Лентулова «Кисловодск». Причем одна из копий имела «удостоверение» подлинности, сделанное дочерью художника. Из настоящих работ был продан в частные руки «Портрет дочери» К. Малевича за 40 тысяч рублей. За три-четыре года до этого тот же портрет обошелся Якову Евсеевичу в 500 рублей. Неясна судьба второй работы К. Малевича «Смычки», сильно реставрированной, но, несомненно, из собрания Я.Е. Рубинштейна — самой дорогой работы коллекции.
Наиболее интересными работами собрания Рубинштейна-младшего были перешедшие к нему по наследству две работы К. Малевича, «Автопортрет» Ю. Анненкова, подлинный «Кисловодск» А. Лентулова, «Танец» А. Волкова, кубистический портрет А. Моргунова, «Степь» П. Кузнецова. После смерти Жени эти вещи «осели» у адвокатов, деливших это несчастное собрание. В мое собрание перешел «Рыбак» Татлина, «Портрет мальчика» В. Ходасевич, «Композиция» Чупятова, «Коллаж» М. Ларионова, декорации Сапунова и Судейкина. Третья жена Жени, принявшая (как и ее дочь от первого брака) фамилию Рубинштейн, оказалась владелицей двух пейзажей Н. Крымова
Мать Жени Вера Александровна стала наследницей ряда небольших работ художников «Мира искусства»: пейзажей А. Остроумовой-Лебедевой, А. Бенуа, М. Добужинского, С. Судейкина, декорации Н. Сапунова Агитфарфор, который Женя унаследовал от отца, разошелся по частным рукам, а частью осел в собрании музея-усадьбы «Кусково».
Последний год своей жизни Евгений Яковлевич вел постоянные тяжбы по наследству. Он умер через две недели после окончательного раздела имущества с третьей женой. Смерть наступила от повторного инсульта. Судебные тяжбы после его смерти еще долго не затухали.
Валерий ДУДАКОВ
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 89 (сентябрь 2011), стр.142