Имя скульптора Августа Шпuca (August Karl Spiess; 1817—1904) не принадлежит к. числу громкие и хорошо известные широкому кругу любителей русского декоративно-прикладного искусства. Его творчество ассоциируется, прежде всего, с фарфоровыми статуэтками Миловидные барышень, амуров, разнообразными жанровыми сценками, а Между тем он является автором Моделей большинства фарфоровых баз, исполненные на ‘Императорском фарфоровом заводе в середине — второй половине XIX века. Исследование этой области его деятельности во Многом пополнило представления искусствоведческой науки об истории ‘Императорского фарфорового завода в эпоху «историзма».
Далеко не все модели ваз и других интерьерных изделий, созданных Шписом, были реализованы в фарфоре. Однако благодаря уникальному собранию рисунков, хранящихся в собрании Государственного Эрмитажа, появилась возможность не только атрибутировать вазы, созданные главным модельмейстером завода, но и составить представление о том, как могли выглядеть другие произведения Шпи- са, диапазон которых простирался от миниатюрных шкатулочек и разнообразных форм ваз, напоминающих то античные амфоры, то пасхальные яйца К. Фаберже, до проектов оформления каминов, подсвечников и канделябров, всевозможных рам, кашпо, столов, консолей с умывальными принадлежностями, туалетными наборами.
Порой модели скульптора производят впечатление «перегруженных», лишенных чувства меры в скульптурных украшениях и бронзовых «монтюрах». Тем не менее «скульптурные декорации» его произведений в большинстве случаев органично связаны с пластическим пониманием формы предмета и благодаря этому выделяются легкими очертаниями и гармоничной пропорциональностью декоративных элементов (илл. 1). Любопытно отметить, что модели ваз в «стиле майсенского рококо с прихотливыми почти до чрезвычайности формами» крайне редко встречаются в творчестве мастера. Лишь немногие из них отсылают нас к наследию XVIII века и напоминают вазы с романтических полотен Ф. Буше и других мастеров «галантного» столетия. Скульптор отталкивается от классицистических форм, которые декорирует, используя «скульптурные цитаты» разных стилей.
К числу наиболее масштабных работ Шписа относится большая (120 см) бисквитная ваза, исполненная в 1861 году и декорированная ручками-«букраниями» и рельефными фризами: аллегории искусств и ремесел и вакханалия (илл. 2). Подписной эскиз и сама ваза (в разобранном виде) находится в собрании Государственного Эрмитажа. В пластике крупных форм скульптор отдает предпочтение бисквиту (часто тонированному), неглазу- рованному фарфору, матовая поверхность которого словно имитирует гипсовую лепнину или резьбу по мрамору. Орнаментальные мотивы мастер заимствует из разных стилистических источников, соединяя их в единое целое. Он самым невероятным образом сочетает цветочные и растительные узоры, перевитые ручки в виде змей с витиеватыми гирляндами и листьями аканта, трилистником, жемчужником, рокайльными завитками и розетками, с жанровыми сценками, в основном изображающими миловидных амурчиков, а также нередко — с бронзовыми монтировками. В результате, на первый взгляд, казалось бы, совершенно несовместимые элементы, словно мозаика или пазл, складываются в единое целое А многофигурные композиции не дают повода упрекнуть автора ни в незнании анатомии, ни в манкировании законами композиционного решения скульптурных объектов. Подобная характеристика справедлива для большинства фарфоровых изделий Шписа, ярко характеризуя творческий метод скульптора при проектировании интерьерных предметов. Вышесказанное в полной мере относится и к вазе, украшенной скульптурной композицией с играющими амурами (илл. 4). «Рельефная орнаментика горловины вазы решена в лучших традициях классицизма, — описывает вазу М. Кораблев, — в той же стилистике — гирлянды, помещенные на переходной части от горловины к тулову. Массивные, тщательно проработанные ручки с мотивами цветочно-плодового изобилия в их нижней части нисколько не противоречат лучшим образцам позднего барокко с его пышностью и монументальностью форм Барельеф на тулове являет собой прекрасно стилизованный парафраз на излюбленный сюжет ренессанса «Купидоны с лебедем» (Ледой). Наконец, низ тулова и основание опять-таки исполнены в лучших традициях классицизма, с его характерными чертами, проработанными автором с предельной точностью».
Прием «совмещения» разных декоративных элементов использовал мастер и при создании моделей однотипных ваз с массивной горловиной, невысоким туловом и прямоугольными ручками. Одна из них находится в собрании Государственного музея-заповедника «Петергоф». В другом произведении основной декоративный акцент мастер переносит на скульптурную композицию двух влюбленных амурчиков, которые словно на минутку присели передохнуть на краешек оплечья вазы (илл. 3).
Вазы со сложными рельефами, в которых без труда узнается художественный почерк скульптора, часто демонстрировались на российских и международных выставках. Наиболее успешной для фарфорового предприятия стала в 1873 году выставка в Вене, на которой завод удостоился высшего почетного диплома за вазу «Хоровод амуров», форма которой была исполнена по проекту Шписа (илл. 5). Фигурная живопись, начатая мастером Тарачковым, была окончена А. Мироновым с эскизов В. Восе (по оригиналам Дузэ), а пейзаж подрисован частным художником Фрике, работавшим время от времени на Императорском фарфо- | ровом заводе. По мнению жюри, ваза выигрышно выделялась своими фарфоровыми фигурами. Однако немецкие | обозреватели отмечали, что ваза чересчур тяжеловесна, | «словно составлена из чужеродных деталей». Вместе с тем, многие критики подчеркивали, что уровень скульптурного оформления вазы «Хоровод амуров» действительно заслуживает награды и поощрения. За эту работу Шпис был награжден орденом Св. Анны 3-й степени. Поразительное сходство вазы «Хоровод амуров» обнаруживается с оформлением другой вазы из частной коллекции (илл. 6). Ее туло- во украшает живописная композиция на тему вакханалии амуров, танцующих на фоне горного пейзажа. Пожалуй, единственным значительным отличием в трактовке скульптурных компонентов (помимо ныне утраченных ручек) является скульптурный фриз, расположенный в верхней части тулова вазы.
Рисунки амурчиков в «стиле Ватто», которые в разных вариациях копировали художники завода для разработки скульптурного и живописного украшений изделий, широко применял в своей работе и Август Шпис. Так, парные вазы из частного собрания украшены фигурками и сюжетной росписью с играющими амурами (илл. 7). Вазы имеют характерную для стилистики историзма богато декорированную форму: овоидное тулово с витиеватыми ручками и рельефными масками венчают фигуры амуров, расположенные на навершиях крышек. Высокая профилированная ножка и кюло украшены растительными орнаментами и масками. Тулово ваз с двух сторон украшают живописные композиции с резвящимися на воде амурами. Это парафраз популярных сюжетов «Триумф Нептуна» и «Триумф Амфитриты». Обрамляющие живописные композиции золоченые рельефы орнаментов эффектно контраструют с глубоким вишневым цветом фонового крытья, характерным для изделий Императорского фарфорового завода 1870—1890-х годов.
В 1860—1870-е годы Шпис создал несколько вариантов форм ваз, которые исполнялись на Императорском фарфоровом заводе с разными вариантами росписи и крытья. Среди них — парные вазы с изображениями роз и амуров с мотыльками (илл. 8). Центральным элементом их декора являются изображения веток роз с крупными лилово-розовыми цветками и темно-красным подцветом. Рисунки цветов восходят к популярным в Европе произведениям, созданным художником П.-Ж. Редутом (Pierre- Joseph Redoute; 1759—1840). Французский иллюстратор фламандского происхождения был одним из самых известных художников-флористов своего времени. Современники называли его «Рафаэлем цветочной живописи». С 1805 года Редут был придворным художником Жозефины и помогал ей в оформлении и подборе цветов для ее любимого сада в Мальмезоне, которые впоследствии он запечатлел в известном альбоме «Розы». Благодаря Редуту традиция иллюстрирования ботанических книг и атласов становится популярной в Европе. К модным ботаническим альбомам обращаются и многие фарфоровые предприятия для декорировки изделий изысканными флоральными композициями.
Форма ваз с изображениями роз и амуров с незначительными изменениями в трактовке лепного декора использовалась и при создании парных ваз, украшенных морскими видами (илл. 9). Начиная со второй четверти XIX века на Императорском фарфоровом заводе создавались произведения с росписью — копиями картин И.К. Айвазовского и других маринистов (тарелка «Севастополь», чайный сервиз с «живописью морских видов с картин Айвазовского» (ГМЗ «Петергоф» и др.). Во многом популярность этого вида живописи на фарфоре была обусловлена не только широким общественным резонансом, который получила живопись И.К. Айвазовского, но и крупным строительством и оформлением императорских яхт в середине XIX века, в разработке сервизов которых также принимал участие Август Шпис.
В начале 1860-х годов Шпис предложил для исполнения на Императорском фарфоровом заводе проект вазы- ароматницы с изящным бутоном розы, венчающим навер- шие крышки. Вазы для благовоний, или «вазы-попурри» (франц, pot-pourri), служили неотъемлемой частью убранства парадных дворцовых интерьеров начиная со второй половины XVIII века. Нередко они изготовлялись парами и предназначались для украшения каминов. Впервые вазы «по модели Шписа бочонками с Сатаровыми головками и розанами на крышках» упоминаются в перечне изделий, поднесенных ко Двору в 1862 году. Источником для создания этой модели могла послужить декоративная ваза, исполненная на Королевской фарфоровой мануфактуре в Берлине (илл. 10). Известно несколько повторений этой декорирована полихромной росписью на тему галантных сцен (илл. 11). А вазы-ароматницы из частного собрания украшены мужским портретом и букетами полевых цве- : тов (илл. 12). «Корни» ручек декорированы аккуратно вылепленными рельефными масками сатиров. Восхищает натуралистическая прорисовка их «человеческих» лиц, i разглядывая которые, кажется, что они находятся в посто- | янном «мимическом» движении и сатир в любой момент может подмигнуть или улыбнуться. Этот эффект достигается за счет легких телесно-бежевых переходов росписи лиц; брови, веки и глаза «оживают» благодаря тонким штрихам, оставляя живой белый блик посередине зрачка; губы сатиров выделяются плотной терракотой; и, наконец, волосы и бороду покрывают более густые серые штрихи.
Форма изделий других парных ваз, созданных Шписом в 1860—1870-х годах, восходит к севрским вазам-аро- матницам с телом, представляющим почти прямой цилиндр для удобства копирования «картинной живописи» (илл. 13). Роспись в фигурных резервах была исполнена художником Императорского фарфорового завода А. Тыча- гиным по оригиналам картин А. Кауфман «Амур, привязывающий Аглаю к лавру» и «Венера и амур». Удивительная тонкость живописи, тщательность и законченность в выписке всех деталей эффектно выделяют эту фарфоровую пару.
Вазы-лампы также фигурируют среди рисунков — проектов Шписа. Как правило, их главным декором становятся бронзовые монтировки. Так, ваза, украшенная изящной росписью в технике пат-сюр-пат, служит основанием для настольной керосиновой лампы с резервуаром, заключенным в бронзовую золоченую оправу, с двумя прямоугольными ручками, украшенными жемчужником и гирляндами (илл. 14).
Шпис часто создавал рисунки бронзовых оправ к фарфору, включая фигурные ручки, поддоны, оправы горловин и ручки сосудов. Как свидетельствуют архивные документы, в рассматриваемый период бронзовые оправы «считались настолько существенным дополнением фарфора, что даже имеющие вполне керамический характер фарфоровые вещи, например, горшки и вазы, часто снабжались этими богатыми украшениями». Согласно счетам в ежегодных заводских отчетах, перед традиционными представлениями вещей к праздникам Рождества Христова и Пасхи бронзовые работы исполнялись через торговый дом «Английский магазин Никольса и Плинке», а также на знаменитой бронзолитейной фабрике Феликса
Шопена, изделия которого занимали верхнюю ступень в иерархии бронзового производства России этого времени. В архивных документах встречаются также компании Л. Гризара, А. Гаевского, Д. Гааза и А. Кача и других, в разное время сотрудничавших с императорскими заводами. По отчетным документам со скудными описаниями предметов довольно сложно определить, как же выглядели в результате фарфоровые изделия. Как правило, приводились лишь наименования предметов и их стоимость, в редких случаях с указанием автора модели. Так, в 1863 году «в смете вещам, к которым должна быть бронзовая оправа исполнена у поставщиков Двора Его Величества Никольса и Плинке» среди прочих изделий фигурировали «две большие лампы новой формы по рисунку Шписа с пасторальной живописью с рисунков Ф. Буше исп. Тарачков
по 275 руб.; тоже новой формы с живописью купидонов вокруг лампы исп. В. Кирсанов и В. Мидин по 215 руб. <„> тоже формы Шписа с живописью головок в клеймах Н. Лифантьев и Ив. Иванов по 200 руб.».
Вазы по моделям Шписа продолжали исполняться на Императорском фарфоровом заводе на рубеже XIX—XX веков. Одна из них — с профильным портретом императрицы Александры Федоровны (илл. 15). Проект модели вазы выполнен Шписом в 1860-е годы. Сама же ваза создана уже в начале XX века. Ее центральным декором служит портрет императрицы в медальоне, который в 1903 году сделал медальер Монетного двора в Петербурге А.А. Грил- лихес (илл. 16). Традиция изготовления памятных медальонов из бисквита с изображением царствующих монархов появилась на Императорском фарфоровом заводе еще в конце XVIII века (медальоны с рельефными портретами Екатерины II и Великого князя Павла Петровича; модели Ж.-Д. Рашетта, 1780—1790-е гг.) и просуществовала до начала XX века. Так, парные медальоны с профильными портретами императора Николая II (модель А.К. Тимуса, 1902 г.) и императрицы Александры Федоровны были задуманы как сувениры для гостей и посетителей Императорского фарфорового завода и заводского музея. В отчете Императорского фарфорового завода за 1903 год указывается, что «Посетителям на основании Высочайшего соизволения выдавались на память медальоны с изображением их Императорских величеств государя Императора и государыни Императрицы Александры Федоровны». Таким образом, медальоны являлись не только самостоятельными сувенирными изделиями, но и декоративными компонентами более крупных фарфоровых произведений, в том числе и вазам, созданным по моделям Августа Шписа.
В конце XIX века декор интерьерных предметов создавался скульптором по уже сложившейся «классической» схеме, одним из примеров которой служит ваза из собрания Государственного Эрмитажа (илл. 18). Ее овоидное тулово на круглой профилированной ножке, с ручками в виде резных листьев и сводчатой крышкой, украшено характерными для «художественного почерка» Шписа декоративными элементами. Не привнося чего-либо принципиально нового, творчески неординарного в живописное решение подобных изделий, мастер, словно обобщая уже достигнутое, создавал стилистически узнаваемые по своему декоративному решению произведения (илл. 17). Он показывал себя не смелым новатором, а умелым, добросовестным интерпретатором, четко исполнявшим пожелания заказчика. Вазы и другие интерьерные изделия, созданные главным модельмейстером завода, не могут быть причислены к «золотому фонду» русского фарфора, однако они отличаются рядом уникальных особенностей, характерных для фарфорового производства в Санкт-Петербурге в середине — второй половине XIX века.
Екатерина ХМЕЛЬНИЦКАЯ
Фотографии А.В. Теребенина
Автор благодарит заведующую отделом «Музей императорского фарфорового завода» Государственного Эрмитажа А.В. Иванову за предоставленную возможность изучения рисунков моделей фарфоровых изделий А. Шписа.
№91 стр. 4