Художественно-промышленная выставка 1896 года, проходившая в Венском музее декоративно-прикладного искусства, была посвящена стилю бидермайер. Именно тогда началось обстоятельное исследование этого стилистического явления, интерес к которому не угасает и сегодня.
На Западе мебель в стиле бидермайер стали активно вводить в антикварный оборот примерно тридцать лет назад, в 1970-е годы. Чтобы повысить интерес к сохранившимся предметам, тамошние искусствоведы и антиквары издавали альбомы, проводили исследования. Интерес к бидермайеру возник и в России. Сегодня много говорят о нем, но, к сожалению, публикаций на эту тему еще очень мало, стиль слабо изучен.
Хронологически бидермайер ограничивается периодом с 1815 по 1848 год, а территориально он распространен, как считалось долгое время, в Австрии и Германии. Лишь недавно заговорили о возможной моде на бидермайер в России и других странах. Сегодня ни для кого уже не секрет, что именно самобытность и оригинальность выделили его в самостоятельный стиль, ставший по времени последним в ряду стилевых направлений перед историческими повторами XIX века. Эра бидермайера — это дофабричное производство мебели, когда ценился ручной труд мастера-краснодеревщика.
Бидермайер — стиль не архитектурный, он проявился в живописи, прикладном искусстве, в частности, в дизайне мебели, интерьера. Именно работы мастеров бытового жанра свидетельствуют сегодня об уютном быте «маленького» человека эпохи бидермайера. В противоположность парадности интерьеров ампира обстановка бидермайера была призвана не поразить гостей своей пышной торжественностью, а пригласить их провести время в теплой компании хозяев. Мебель отличалась прежде всего функциональностью, сдержанностью и простотой форм. В то же время она была качественной, добротной и элегантной. Ведущие мастера-краснодеревщики с готовностью отзывались на вкусовые пристрастия своих современников и требования времени. Никогда раньше интерьер среднего класса не привлекал к себе такого пристального внимания, а взгляды общества не были столь определенно направлены на новый тип буржуазного жилища. Как известно, до этого молу диктовали аристократия, двор или церковь.
Надо отметить, что точно определить место производства и датировать предметы мебели довольно сложно, так как их редко подписывали, а чертежи мастеров-краснодеревщиков в большинстве своем не сохранились. Безошибочно можно говорить только о венском стиле, дизайне северной и южной Германии и устанавливать временные рамки создания предметов, тяготеющих к классике и произведенных после 1830 года.
Для ранних вещей (1815— 1830) характерен чистый, строгий, сдержанный стиль. Своей формой они напоминают сундуки с мотивами классической архитектуры. Более поздние предметы (1830— 1848) близки к рококо, для которого типичны красивые округлые формы. 11ожки стульев и столов, прямые на начальном этапе бидермайера, позже имитируют гнутое дерево. Сперва мягкую мебель заполняли конским волосом и соломой, и сидения выглядели пухлыми. Набивка из конского волоса была куполообразной, поэтому центр нес основную нагрузку. Пружины были запатентованы в Вене Георгом Югилем только п 1822 году и до 1830 года широко не использовались. Ткань была полосатой или с флоральными мотивами, как правило, по цвету и узору сочеталась с обоями.
Толщина и порода шпона несут огромную информацию о предмете. Ручная резка шпона не позволяла сделать его таким же тонким, как бумажный лист. В 1820-х годах появились первые деревообрабатывающие машины, что позволило распиливать дерево на тонкие пластины. Теперь краснодеревщики могли производить тонкую фанеровку, крепить ее на дерево, подчеркивая его струящуюся текстуру, которая особо ценилась в бидермайере. С экономической точки зрения это был большой шаг вперед. При атрибуции следует учитывать, что если шпон топкий, то при неблагоприятных условиях хранения вся поверхность предмета может покрываться мелкими трещинами-кракелюрами, расслаиваться. У ранних же вещей это выглядит как глубокие редкие разрывы шпона.
Провести точную атрибуцию позволяет инструмент, который использовался при изготовлении предмета мебели. Ремесленники эпохи бидермайера в целом предпочитали ручной труд. В 1815 году основными инструментами плотника были пила, резец и рубанок.
К 1830 году дизайн мебели отошел от строгости классицизма, стал более смелым, причудливым и эксцентричным, приобретя сугубо декоративный характер.
Первоначальная простота бидермайера пропала. Чистые линии заменили выпуклые формы, завитки, резьба. Надо сказать, что с внедрением деревообрабатывающих машин краснодеревщики получили возможность делать резьбу более вычурной. С помощью тонкого шпона они легко научились округлять формы предметов мебели, тяготевшие к стилю рококо. Таким образом, можно сказать, что с 1830 года стали возрождаться исторические стили, а в 1848 году закончилась эпоха бидермайера.
В гот период было несколько центров мебельного производства — в Вене, Берлине, Мюнхене, северной и южной Германии. Каждый из них внес свой вклад в развитие стиля, разработку характерных элементов, использование определенных пород древесины, а также оказал влияние на соседние города и страны. Мебельщики других регионов практически не внесли новых идей в производство, они, как правило, лишь имитировали первозданные образцы. Таким образом, стиль мало трансформировался за пределами немецкоязычных стран.
Считается, что мебель бидермайера была популярна только у среднего класса, но это не так. Документальным подтверждением того, что жилые интерьеры аристократии и королевского двора обставлялись модной мебелью этого стиля, служат чертежи и рисунки покоев аристократической верхушки, а также огромное количество мебели бидермайера в дворцовом хранилище мебели в Вене, которая использовалась в императорских резиденциях и гостевых домиках. Основным центром бидермайера по праву считается Вена, где ампир, тяготеющий к монументальности, был значительно переработан. Делать покупки в Вене, которая предлагала первоклассные предметы мебели ручного производства, было очень популярно. Венские товары доставлялись в богатые дома по всей Австро-Венгерской империи, экспортировались в другие страны — от России до Турции. Согласно указу императора Йозефа II, который немало сделал для повышения качества производимой мебели, краснодеревщик не имел права работать без специальной подготовки. В 1816 голу в одной только Вене было 578 должным образом зарегистрированных столярных мастерских и 297 индивидуальных краснодеревщиков. Некоторые мастерские по многим показателям выходили на уровень фабрично-заводских, как, например, основанная в 1804 году фабрика Йозефа Ульриха Данхаузера. В 1808 году на ней трудились 130 человек. Коллекция рисунков мебели Данхаузера — важнейший документ при атрибуции предметов того периода, так как мебель в большинстве своем анонимна. Можно с уверенностью говорить о высоком качестве образцов венского бидермайера, об их самобытности и элегантности.
Возможность конструировать необычные формы вдохновляла венских мастеров-мебельщиков на создание истинных шедевров. Изображение лиры, важнейшего мотива декора бидермайера, подчеркивавшего высокое значение музыки в тот период, использовалось при создании секретера, а форму глобуса можно было найти в элегантных столиках для рукоделия, которые при желании можно было легко трансформировать в дамские письменные столы. Мебель самого высокого качества предназначалась для жилых помещений, у каждого предмета были своя функция, определенный размер: комоды, например, были сравнительно низкими, а те детали, которые в мебели других стилей были сугубо декоративными, в бидермайере получили функциональное назначение. Гак, боковые колонны в овальных столах Данхаузера, кроме того, что они поддерживали письменную столешницу, еще и обеспечивали ее хозяину определенную степень уединения.
Краснодеревщиком уровня Данхаузера был и Йохан Гейер (1807—1874), который работал в основном в Инсбруке, хотя его высоко ценили при дворе. Оба .мастера украшали мебель закругленными, тщательно проработанными деталями, предвосхищая техническую революцию, совершенную Тонетом. Гейер чаще всего исподнял заказы венского двора, работать предпочитал с красным деревом. Комплект мебели для спальной комнаты, сделанный специально для замка Амбрас в 1838 году, до сих пор находится в нетронутом виде в хранилище дворцовой мебели в Вене. Гейеровским творениям высочайшего качества свойственны изящные пропорции и черты позднего австрийского бидермайера. Но Гейер все-таки не превзошел Данхаузера по количеству произведенной им мебели.
Бидермайер, распространившись на другие немецкоязычные территории, претерпевал небольшие изменения в мебельных формах — это зависело от вкусов и экономической ситуации.
Обращаясь к истории немецкой мебели этого периода, нельзя не упомянуть имена двух выдающихся архитекторов, оказавших заметное влияние на декоративное искусство первой половины XIX века и ассоциирующихся с классическим стилем Германии. Это прежде всего Карл Фридрих Шинкель — в Берлине и Лео фон Кленце — в Мюнхене. Несмотря на то, что они специализировались в основном в планировке зданий, их идеи в определенной степени воплотились и в мебельном декоре. Их романтическую живописную интерпретацию классических форм отразили в своих изделиях местные ремесленники.
Шинкель внес большой вклад в разработку моделей мебели эпохи бидермайера. По сравнению с венской мебелью, в которой превалировали плавные, изящные формы, мебель Берлина, продвигаемая Шинкелем, тяготела к неоклассике, то есть имела основательную, традиционную геометрическую форму куба. Например, берлипский секретер — он монументален, с колоннами, фронтонами, резными навершиями, иногда даже в виде миниатюрных храмов. Эта склонность к величественным архитектурным формам позволяет почти безошибочно определить мебель берлинского региона. Характерным признаком при ее атрибуции могут служить заостренные, сужающиеся кверху пропорции. Возможно, этот пирамидальный мотив был заимствован у египетских образцов. Вообще-то мебель берлинского бидермайера полностью вписывалась в архитектурные приоритеты того времени.
Береза, вишня, орех и ясень — вот основные породы дерева, которые предпочитали берлинские краснодеревщики, поскольку в их регионе этих деревьев было много. Производители мебели активно использовали в конце XVIII века и красное дерево, но в период с 1806 по 1813 год, когда Англия объявила блокаду наполеоновской Европе, импорт этого экзотического дерева был значительно сокращен. Спустя время, когда наладились торговые связи между Германией и Англией, красное дерево снова стали использовать в производстве мебели. Оно появилось только в поздних образцах бидермайера, оставаясь все таким же редким и более дорогим но сравнению с местными породами.
На севере Германии этот стиль был популярен не везде, здесь, скорее, наблюдалось некоторое смешение стилей. Если различия между мебелью столичных городов, таких, например, как Вена и Берлин, очевидны, то говорить о принципиальной разнице между берлинским стилем и особенностями мебели севера Германии вряд ли стоит. Влияние моды Берлина было велико и в Мекленбурге, и в северных приморских городах, таких, как Бремен, Гамбург и Любек, где преобладало пристрастие к английской мебели. Благодаря крепким торговым связям с Англией, установившимся еще в конце XVIII века, интерес к английской мебели сохранялся в течение всего периода бидермайера. Мебель северной Германии сдержанна, кубична по форме, имеет незначительный внешний декор. Колонны и другие архитектурные элементы играют больше функциональную, чем декоративную роль. Позолота в декоре полностью отсутствует. Из материалов предпочтение отдается красному дереву, которое на фабриках северной Германии используют чаще, чем где-либо. Более дешевой альтернативой ему была береза.
Ввиду отсутствия декоративных архитектурных элементов, которые непременно добавил бы Шинкель, самыми распространенными в мебели северных земель были мотивы веера и раковины. Рисунки интарсии, которую часто использовали на спинках стульев и подлокотниках кушеток, напрямую заимствовали у английских образцов. В соответствии с традициями бидермайера она лишь обрамляла поверхность, тем самым подчеркивая природную красоту дерева.
Характерная черта северного декора — ниша в виде полукружия па предметах мебели. Она часто встречается на комодах, секретерах, зеркалах того периода. Иногда такие ниши имеют роспись или оттиск на дереве с сюжетными классическими сценами.
В западных немецких землях, несмотря па падение империи Бонапарта, из королевских дворцов в дома новой промышленной буржуазии распространялся стиль ампир. В долине Рейна бидермайер сочетался с ампиром — квадратными формами, обрамленными колонами, гладкими поверхностями, отсутствием каких-либо дополнительных деталей в мебельном декоре, кроме симметрично-расположенного рисунка древесины. По-прежнему особо ценилось красное дерево, но из-за высокой стоимости его редко использовали. Самым известным центром мебельного производства был город Майнц в долине Рейна, где в 1815 году работали 130 ремесленников, многие из которых славились и за пределами Германии.
В Баварии стиль бидермайер в целом был популярен недолго — здесь, несмотря на близость Вены, наблюдался переход от классицизма к возрождению старых стилей в контексте историзма, минуя ампир и бидермайер.
Самый важный признак при атрибуции мебели юго-западной Германии — использование при ее производстве сучковатых волокон древесины для декора мебельных поверхностей. Вырезать такой шпон вручную было невозможно, поэтому к концу 1820-х годов в Париже были закуплены деревообрабатывающие машины, которые установили в Майнце.
Бидермайер в Германии явно тяготел к строгости, величественности и архитектурности, имея мало общего с уютностью венского стиля.
За пределами Австрии и Германии влияние бидермайера было ограниченным, к тому же существовали и местные варианты стиля.
В России бидермайер был весьма популярен, и па практике очень трудно отличить отечественную мебель от привозной. Через Гамбург и Любек предметы бидермайера попадали к русским покупателям. Увлечение этим стилем в стране началось с войны 1812 года и продлилось вплоть до отмены крепостного нрава в 1861 году, которая подорвала усадебный быт, а вместе с ним производство и копирование мебели силами крепостных мастеров. Бурное городское и усадебное строительство, развернувшееся после пожара 1812 года, потребовало и новых предметов обстановки. В то время в России предпочитали мебель в стиле викторианской Англии, французского ампира и немецкого бидермайера. В России бидермайер развивался на уровне вкуса в рамках классицизма. Он тяготел к меньшим архитектурным пространствам и масштабам. Мебель в основном копировали с западных или отечественных дворцовых образцов.
Именно в то время вошли в обиход глубокое кресло «жаба», предметы мягкой мебели со специальными полочками для книг и рукоделия, кресла для занятий музыкой с механизмом, фиксирующим высоту сидения, всякого рода раскладные кресла, которые можно было превратить в кровать. На подлокотниках кресел иногда укреплялся пюпитр для книги или поднос, чтобы читать не вставая. Много было складных кресел и стульев, которые ждали своего часа — прихода гостей или сбора всех членов большой семьи в гостиной комнате.
Бидермайер не обошел стороной и дворцовые интерьеры. На акварелях XIX века Ухтомского, Гау, Премацци, запечатлевших интерьеры Зимнего дворца, видны попы тки создания более камерной обстановки. Большие пространства перегораживали ширмами, мебель располагали свободнее, помещения зонировали — в одном углу стоял столик для рукоделия, в другом — кабинет. В Павловске появился Общий кабинет для совместного семейного времяпрепровождения.
В то время в России впервые задумались о функциональных качествах и удобстве мебели, о соответствии се габаритов размерам жилых помещений. Она стала избавляться от вычурности и пышности, характерных для мебели XV111 века. Значительно расширился ассортимент предметов обстановки, предназначавшихся для парадных и жилых комнат. В тот период начали создавать специальные мебельные производства, которые в довольно большом количестве выпускали предметы мебели, чтобы удовлетворять потребности сравнительно узкого круга потребителей — помещиков, городских дворян, нарождавшихся буржуа. Понимание комфорта как неотъемлемого качества мебели возникло именно в то время и оставалось актуальным вплоть до 1910-х годов.
Мебель изготавливали из многих пород деревьев (березы, тополя, осины, ясеня, ореха), но почти всегда изделия окрашивали под красное дерево — самый модный материал того времени.
Необходимо отметить, что именно в эпоху бидермайера было положено начало производству гнутой мебели, исторически и стилистически связанному уже со второй половиной XIX века. Технику применения пара и влаги для сгибания дерева плотники использовали давно. Примерно в 1750 году английский инженер Мэйджо Тру, работая в Брунсвике, построил четыре пресса для сгибания древесины, но только немец Михаил Тонет (1796—1871) усовершенствовал и внедрил этот метод в массовое производство мебели. Тонет начал свою деятельность с изготовления деталей для предметов в стиле бидермайер. В последующее десятилетие он разработал ставшие позже традиционными формы диванов, буковых кресел и стульев. 11ри помощи пара он подчеркивал волнистость мебельных форм, к которой так тяготел венский бидермайер. Слава пришла к нему в 1841 году, после выставки в Кобленце, когда Меттерних — государственный канцлер Австрии — восхитился его работой и пригласил в Вену. Там его талант раскрылся в полной мере: он занял достойное место среди краснодеревщиков своего времени.
Еще один немаловажный фактор при определении места и примерной даты изготовления мебели — ее форма, тип дерева и толщина шпона. Четко узнаваемая архитектурная орнаментика (капители, колонны, устойчивая основа) свидетельствует о раннем бидермайере; предполагаемая капитель и основа на колонне говорят о позднем периоде стиля. Тонкий шпон — показатель позднего предмета. Изящные, легкие формы произведены, скорее всего, в Вене, в то время как тяжелые мебельные пропорции предполагают немецкий дизайн.
Производство мебели в период бидермайера по сравнению с предыдущими эпохами существенно выросло. Покупателю того времени предлагалось несметное число предметов меблировки. Представители среднего класса часто заказывали мебель по каталогам краснодеревщиков. Каждый мебельщик имел портфолио своих образцов, включавших и предметы гигиены, такие, например, как плевательницы, умывальники, биде. Разнообразие мебели полностью отвечало потребностям быта буржуазии и аристократии того периода.
Однако совершенно очевидно, что дома меблировали не только новой модной мебелью бидермайера, сохраняли и предметы старой обстановки. Общее внимание было приковано к гостиной и столовой комнатам, где собирались все члены семьи и куда приглашали гостей. Изменять интерьер начинали прежде всего с них. Приличный, преуспевающий гражданин хотел иметь в своем доме достаточное количество стульев и посадочных мест. Никогда раньше в мебельном производстве не было такого изобилия новых идей. Софы, заменяющие сразу несколько стульев, и угловые диваны были, пожалуй, самыми востребованными предметами мебели в обществе, которое так много внимания уделяло светским и развлекательным мероприятиям.
Почетное место среди предметов мебели бидермайера но праву принадлежит дивану. Щедро задрапированный, со множеством удобных подушек, он как бы приглашал гостей чувствовать себя здесь, как дома. По сравнению с диванными формами ампира — неподвижными и прямыми — софа бидермайера напоминала широкий завиток с глубоким, туго набитым сидением. Спинку дивана практически не украшали, основной упор делался на большие поверхности, обтянутые тканью, и на их удобство. Именно в бидермайере соотношение дерева и драпировки однозначно было в пользу последней. В хозяйстве с меньшим достатком софа могла служить одновременно и кроватью. Подлокотники — деревянные или обитые тканью — были выпуклой, извилистой формы, иногда ясно прослеживалось влияние Востока.
Диваны в обстановке бидермайера зачастую заменяли кресла, хотя встречаются великолепные наборы мягкой мебели той эпохи, включавшие и то и другое. Количество кресел явно уступало числу соф и стульев, производимых в то время. Кресла были прерогативой зажиточных слоев общества, широко использовались в дворцовых интерьерах. Изысканные кресла органично смотрелись в рабочих кабинетах около письменных столов. Но их громоздкость не позволяла им быть такими же мобильными, как стулья, которые к тому же занимали меньше места. Таким образом, вторым по популярности предметом мебели был стул. Стулья были в основном двух видов и различались положением передних ножек. В первом случае ножки не выходили за габариты сидения и имели квадратную форму, во втором — они были изогнуты, заужены книзу и более искусно проработаны. Много стульев импортировалось из Англии, вот почему столь очевидно влияние мебели Адама и Шератона. Разнообразные по форме спинки стульев тяготели к открытости, не драпировались. Встречаются образцы стульев с плетеным сидением из камыша. Коллекция рисунков Данхаузера, хранящаяся в Музее декоративноприкладного искусства Вены, дает широкое представление о моделях стульев, изготавливавшихся на его фабрике в эпоху бидермайера. Поистине бесконечными были мотивы резьбы и росписи на спинках стульев: здесь и тростник, и дельфины, и переплетенные змеи, и формы ваз и сердец, и стрелы, и ключи.
Столы бидермайера, изготовлявшиеся в огромном количестве, удовлетворяли потребности самых разных покупателей. Это были рабочие, игральные, преддиванные столы, подставки для цветов, маленькие чайные столики и большие обеденные. Самая распространенная форма — круглая или овальная столешница, поддерживаемая в центре одной или несколькими колоннами. Альтернативой круглым столам были прямоугольные, с откидными боковыми столешницами. Стол можно было пододвигать вплотную к дивану или обставлять вокруг стульями. Эго еще одно подтверждение того, что мебель эпохи бидермайера создавалась для удобства домашнего быта и теплого гостеприимства. Производители мебели не обходили своим вниманием и маленькие рабочие столики, столики для рукоделия, ломберные столы и всевозможные тумбочки: некоторые из них — по качеству исполнения, элегантности и изобилию отделений и ящичков с секретом — непревзойденные шедевры.
Для эпохи бидермайера характерно, что раздвижные обеденные столы встречались довольно-таки редко. По сравнению с английской мебелью того периода столы были менее механизированы. В коллекции рисунков Данхаузера все же встречаются образцы раздвижных столов, что свидетельствует о попытках создать функциональные предметы для обстановки столовой комнаты.
Каждая гостиная бидермайера изобиловала маленькими столиками — для написания писем, демонстрации домашних коллекций, вышивания и рукоделия. Многофункциональность одного и того же предмета была предпочтительна. Иногда столик для рукоделия трансформировался в туалетный и даже мог быть совмещен с клавесином. Обычно же он представлял собой изящный предмет с ящичками и отделениями, плоскостью для письма и подушечкой для булавок. Иногда снизу к столу крепилась корзина для хранения ниток, спиц и других вещиц для рукоделия.
Еще одна мебельная форма, заслуживающая внимания, — секретер. Как правило, внизу у него было несколько выдвижных ящиков, акцепт же делался на украшение внутреннего отделения секретера, предназначенного для хранения писем, документов и денег. Основная структура этих предметов мебели оставалась неизменной с XVII1 века и на всем протяжении XIX. Однако в производстве и пропорциях отдельных частей существовали различия. Форма секретера бидермайера с течением времени и по мере удаления от основного центра мебельного производства — Вены — становилась все более тяжеловесной.
Секретеры Австрии были в основном функциональными предметами домашней обстановки, выполнялись из теплых фруктовых деревьев и имели тщательно продуманные удобные пропорции. Однако встречались и настоящие шедевры мебельного искусства: секретеры, напоминавшие музыкальные инструменты, такие, как лира или орган. Они, надо полагать, были больше декоративными предметами, отражая характер их владельца, и напоминали собой скорее вычурный шкаф, чем рабочее место. Использовавшийся как письменный стол, секретер был центральным предметом в гостиной, а не в рабочем кабинете хозяина. Секретеры часто снабжали тайным отделением, которое пряталось за полочками для писем или под двойным дном верхнего выдвижного ящика. Это было идеальное место для хранения коллекций, личных вещей и драгоценностей. Иногда секретер снабжался специальным механизмом, что давало дополнительную степень безопасности. Популярность этого предмета объяснялась некоторой замкнутостью жизни представителей буржуазного общества — в нем они могли прятать документы, переписку да и весь свой внутренний мир от посторонних глаз.
На севере Германии секретеры изготовляли из березы или ее корня, без каких-либо декоративных излишеств. Их форма так пришлась по вкусу покупателям, что ее стали использовать при изготовлении гардеробов и комодов. Это были ложные секретеры, которые по размерам и декору гармонировали с настоящими.
Гардеробы, как правило, были двустворчатыми, прямоугольными и стояли на ножках. Их часто делали из сосны и фанеровали вишневым или ореховым шпоном но вертикали, подчеркивая высоту предмета. Они были сугубо функциональными. У некоторых были стеклянные дверцы с деревянными накладками на них, которые и стекло защищали, и являлись элементами декора. Часто прозрачные створки закрывали драпировкой, чтобы скрыть от посторонних глаз содержимое шкафа.
Важной частью обстановки бидермайера был комод. Как правило, он имел три выдвижных ящика — верхний узкий и два нижних широких. Встречались также предметы с двумя, четырьмя и даже семью ящиками (по одному на каждый день недели). В комодах, содержавших четыре ящика, верхний иногда откидывался и превращался в плоскую поверхность, которую использовали в качестве письменного стола, аналогичного английскому столу дворецкого. Фанеровались комоды орехом, березой, ясенем. Своими формами они нередко напоминали сундуки па ножках. В их декоре присутствовали колонны и пилястры, обрамлявшие фасады, а также бронзовые накладки и резьба. Колонны, как правило, красили в черный цвет, подчеркивая так строгую форму комодов. Ящики имели замочные личинки и запирались на ключ.
Немецкие комоды отличались массивностью и архитектурностью, но в то же время тщательно продуманными пропорциями. Из материалов предпочтение отдавалось березе и красному дереву. Некоторые предметы напоминали собой миниатюрные здания и занимали достойное место в репрезентативной гостиной.
Не менее важным предметом в гостиной представителя среднего класса была коллекционная витрина, или горка, часто с зеркальной задней стенкой и полками, покрытыми бархатом, ей находили место практически в каждом интерьере бидермайера. Дверцы со стеклом защищали от ныли и порчи коллекции, состоявшие из серебряных изделий, фарфоровой пластики, ваз, стекла, семейных реликвий и просто любимых вещей хозяев. Вариантом горки был угловой буфет, который занимал мало места и скрывал углы комнаты. Этажерки открытого типа тоже использовались для хранения каких-либо предметов домашней коллекции. Они, конечно, были менее помпезны, но зато более функциональны.
Не так явно стиль бидермайер проявился в обстановке спальни. Учитывая маленький размер спальных комнат, трудно себе представить в них что-то кроме кровати и нескольких стульев, хотя в высшей степени оригинальные и элегантные столики и тумбочки все же присутствовали в этом интерьере, делая комнату более интимной, теплой и уютной.
Надо отметить, что производители мебели с особым пристрастием относились к этим мелким функциональным предметам интерьера бидермайера — рабочим столам, ломберным столикам, открытым этажеркам для закусок в виде вращающихся столиков, к всевозможным пюпитрам, резным этажеркам для нот, папкам для газет, подставкам для цветов или же стеганых чехлов для чайников, корзинам для белья. Яркое свидетельство тому — деятельность краснодеревщика Йохана Гейера и его работы 1830-х годов, когда бидермайер постепенно вытеснялся повторами других исторических стилей. Эти произведения декоративно-прикладного искусства — настоящие шедевры находятся в музейных и частных коллекциях. Сохраняя спокойные, элегантные первоначальные формы этих предметов, их снабжали движущими, регулируемыми, вращающимися деталями. Для декора поверхности использовался набор светлых пород дерева на темном красном или эбеновое дерево на теплых, медовых фонах фруктовых деревьев.
В дополнение к живописи, исполненной порой художниками-дилетантами, на стенах жилища эпохи бидермайера висели зеркала, ставшие частью обстановки разных комнат дома. Сочетаясь по дизайну с консолями, они заполняли промежутки между окнами. Зеркала были так же разнообразны, как и любые другие предметы мебели той эпохи. Фронтоны, карнизы и прочие элементы классической архитектуры присутствовали в декоре рамок сверху, а прямые, строгие колонны, как правило, фланкировали зеркало с боков. Если нужны были широкие зеркала, то соединяли две или три части. Зеркала спален были маленькими и чисто функционалы ними. Часто их вставляли в простые, фанерованные светлым деревом рамы.
Нельзя не отметить, что и в сегодняшних попытках создать уютное жилище просматривается некая связь с тем домашним, комфортным стилем начала XIX века, имя которому — бидермайер. Именно сейчас этот стиль переживает свое второе рождение и получает новое осмысление. Многие «знатоки» антикварного рынка мебели в нашей стране до сих нор относятся к бидермайеру как к проявлению безвкусия в рамках классицизма, как к стилю, опошленному «мещанским» мировоззрением. 11очему же тогда утонченность форм мебели той эпохи обращает на себя внимание коллекционеров и дизайнеров интерьера во всем мире? Почему произведения стиля бидермайер продаются на международных аукционах по очень высоким цепам?
На ценовую политику и спрос старинной мебели, несомненно, влияют Московские антикварные салоны. Отличительная черта российского покупателя антиквариата, на мой взгляд, — его непритязательность. Он с большим удовольствием приобретет качественно выполненные реплики старых вещей, чем будет возиться с реставрацией истинных шедевров мастеров-краснодеревщиков прошлых столетий. Этим и объясняется огромное количество подделок, появившихся на последних антикварных салонах. Еще в начале XX века И.Лазаревский в книге «Среди коллекционеров» писал: «Теперь в каждой мало-мальски культурной семье, не желающей отставать от века, вы найдете несколько предметов старинной мебели — не иметь их считается признаком почти дурного тона». Именно он писал о подделках, которые заполонили полки антикварных лавок в предреволюционные годы. Именно он советовал, что если есть желание собрать коллекцию несомненно подлинных вещей, «лучше приобретать их в самом плачевном состоянии, найти подходящего краснодеревщика-столяра и, самолично им руководя, добиться конечной отделки».
Марина ГРИГОРЬЕВА
Иллюстрации предоставлены автором
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 20 (сентябрь 2004), стр.8