В состав некоторых государственных музейных собраний и частных коллекций среди прочих нумизматических объектов входят и те, которые, за небольшим исключением, не смогли бы - попади они случайно в круговорот широкого денежного обращения — использоваться как законные знаки оплаты. Что это да предметы, почему со стороны некоторых нумизматов к ним традиционно сохраняется интерес, и оправдан ли он?
Демонстрационные образцы монет — довольно широкий комплекс весьма специфичных и о б ы ч но малотиражных изделий монетных дворов, не предназначенных для участия в денежном обращении, а появившихся в результате разного рода опробований: 1) оценки возможностей какого-либо монетного двора или монетопечатающего оборудования и качества изготовленной на нем продукции; 2) оценки различий между монетами одного дизайна, отчеканенными в разных металлах (сплавах), в том числе в новых, ранее не применявшихся в монетном деле, для выявления преимуществ одного из них в сравнении с другим; 3) нанесения на боковую поверхность кружков-заготовок иного гуртового оформления; 4) в особых случаях — воплощения какой-либо оригинальной технологической идеи (например, возможности крепления на монетном кружке детали из иного металла).
Одни демонстрационные образцы имеют обозначение достоинства, при этом некоторые (немногие) могли бы даже быть использованы как знаки оплаты, у других же вес, проба, внешнее оформление таковы, что массовая чеканка их была невозможна из-за нерентабельности.
Другие демонстрационные образцы обозначения достоинства не имеют, причем иногда они выполнены в металлах (сплавах), не соответствующих металлу (сплаву) подлинника, который они имитируют.
В справочных руководствах, каталогах и аукционниках необходимо четко отделять демонстрационные образцы от основного монетного массива (прежде всего, от пробных монет), притом, будучи достаточно редкими, они не требуют дополнительной, тем более искажающей их суть рекламы.
Коллекционеры должны хорошо знать, что именно они покупают, а не покупать все подряд лишь потому, что сами не сумели (не успели) разобраться и понять, опытные же коллеги — коллекционеры, ученые, аукционеры и дилеры — НЕ ЗАХОТЕЛИ им этого объяснить. Демонстрационные образцы не являются монетами, и уже поэтому они не могут пополнять ни типовые коллекции, ни коллекции-«погодовки».
Приобретаемые механически, формально, без понимания их сути, демонстрационные образцы оттягивают на себя часть средств коллекционеров, отдаляя приобретение ими более важных, желанных предметов, но для коллекционеров-исследователей они, несомненно, представляют особый интерес, ибо помогают лучше понять важные эпизоды в развитии монетного производства.
Отметим, что понятие «демонстрационный образец» частично совпадает с понятием «пробная монета». Демонстрационные образцы — это своего рода пробы, поскольку связаны с опробованием чего-либо, и, наоборот, любая проба — это демонстрация какого-то новшества. Функционально они не являются ни денежными знаками (объектами, предназначенными для ввода в денежное обращение), ни суррогатами (предметами, которые иногда в тех или иных случаях и по разным причинам могут даже заменять денежные знаки). В этом одно из главных отличий демонстрационных образцов от пробных монет (и неутвержденных, и утвержденных), от монет массового выпуска и от суррогатов.
Это хороший иллюстративный материал при тематических исследованиях (таких, как «Технология выпуска российских монет XVIII—XIX веков», «Нереализованные проекты» и др.). Они занимают свою нишу в массиве монетовидных объектов, относящихся к монетному производству России XVIII—XX веков.
Появление первых демонстрационных образцов относится к началу XVIII века, видимо, совсем немного запаздывая за переходом в монетном деле к машинной чеканке. Какие объекты оказались первыми демонстрационными образцами, пока еще не ясно — это отчасти уточнится, когда будет четко сформулировано понятие «демонстрационный образец». И тогда же, видимо, удастся установить последние демонстрационные образцы императорского периода.
Интересно проанализировать, из каких металлов (сплавов) делали демонстрационные образцы, почему использовали именно те или иные металлы (сплавы), какие изобразительные средства использовали при создании дизайна: с указанием номинала (но с какими намеренными искажениями) или без указания, какие демонстрационные образцы могут рассматриваться (на равных основаниях) и как пробные монеты, у каких образцов были новоделы, а у каких — опасные подделки, какова «география» монетных дворов и предприятий, выпускавших демонстрационные образцы, а также их тиражи, в частности, каковы наибольшие выпуски (если, конечно, эти данные есть) и их причины.
Нюрнбергские и московские серебряный и медный рублевики 1723 года с орлом на реверсе
По версии В.А. Калинина (выдвинутой на основании архивных данных, обнаруженных А.В. Храменковым), из Нюрнберга были присланы несколько экземпляров рублевиков, представлявших собой образцы, которые демонстрировали россиянам качество продукции немецкого оборудования, поставлявшегося на создававшийся Петербургский монетный двор, а заодно передали и штемпеля, которыми те были отчеканены в Германии. По документам два экземпляра были в серебре, один — в меди (позолочен). Позднее подлинными штемпелями отчеканили новоделы в меди, а по непроверенным сведениям — и в золоте. Интересно разобраться в том, почему нюрнбергские монетчики, составляя штемпельную пару, вместе с оборотным штемпелем, приблизительно повторявшим оборотные штемпеля рублевиков 1718— 1721 годов, сочетали лицевой штемпель с особым, созданным одним из их коллег типом портрета российского императора, а не заимствовали портретный тип у российских граверов. Наряду с реальной датой чеканки (1723) немецкие мастера, не знавшие буквицы, проставили анахроническую дату АѰК (то есть 1720), бывшую на прототипе. Они не учли в титулатуре того, что в 1723 году Петр 1 именовался уже императором, а также замены на реверсе двуглавого орла крестообразной монограммой. Получив немецкие демонстрационные образцы, московский медальер Осип Калашников вырезал по их подобию лицевой и оборотный штемпеля (устранив, конечно, фантастическое сочетание двух дат и несоответствие титулатуры). Этой-то штемпельной парой и был отчеканен образец («орловик двадцать третьего»), демонстрирующий, по предположению В.В. Узденикова, способность российского мастера изготовить штемпеля, ни в чем не уступавшие немецким. Затем гравер вырезал штемпеля, которыми стали чеканить, только в Москве (в 1723—1725 годах), рублевик «Петр в римском доспехе». При этом О.Калашников, естественно, соединил с новым заимствованным аверсом используемый с 1722 года реверс (крестообразную монограмму).
Стокгольмский (?) медный пятикопеечник 1740 года
По единственно существующей версии, монета была отчеканена на Стокгольмском монетном дворе по инициативе медальера И.К. Гедлингера, работавшего в Швеции по окончании работы в России.
По мнению В.В. Узденикова, монета с запрессованной в центре оборотной стороны деталью (из желтого сплава), имеющей упрощенное изображение знака ордена Андрея Первозванного, представляет собой пробный образец неутвержденных штемпелей, предназначенных для перечеканки пятаков образца 1723 года без изменения номинала. Учитывая сложность технологического решения и ничтожную вероятность (с учетом прежнего мирового опыта) реального воплощения столь сложного, хотя и весьма изящного решения, я склонен считать этот интереснейший нумизматический объект демонстрационным образцом, иллюстрирующим один из вариантов решения многолетней проблемы защиты новой монеты от фальсификации.
Петербургские медные люнеты 1763—1764 годов для Сибири
Представляют собой полную серию номиналов, отчеканенных на Петербургском монетном дворе (но на заготовках, полученных, видимо, из медного вторсырья, а не из колыванской меди) в качестве демонстрационных образцов для открывавшегося Сузунского монетного двора.
Однако, по сути, у данных монет сложный статус: с одной стороны, это — демонстрационные образцы для периферийного монетного двора (который лишь по их получении стал чеканить монету, а позднее готовить и весь необходимый инструмент — формы, маточники, штемпеля и пуансоны); с другой — это утвержденные пробные монеты нового специального (областного) выпуска (в отличие от других действительно демонстрационных образцов эти монеты вполне могли быть пущены в обращение, хотя петербургская медь не содержала примеси золота и серебра, как колыванская).
Садогурские серебряные и бронзовые люнеты для Молдовы и Валахии 1772—1773 годов
Экземпляры обоих номиналов (2 пара/3 копейки и пара/3 денги)отчеканены штемпелями улучшенного качества обычного дизайна либо специально изготовленными штемпелями с изображением территориальных гербов, увитых гирляндами роз. По версии В.В. Узденикова, они предназначались для демонстрации качества продукции Садогурского монетного двора на высшем правительственном уровне. Впрочем, несмотря на это орфографические ошибки не были устранены: проставлено КОПЬЕКЬ вместо необходимого — КОПЕЙКИ.
Бирмингемские медные десяти пятикопеечники 1796 года
Образцы, отчеканенные в кольце на Бирмингемском монетном дворе, демонстрировали качество продукции нового монетопечатающего оборудования (монетный пресс Болтона-Дро) и служили рекламой к будущей продаже станков англичанами Петербургскому монетному двору (где проводилось коренное обновление). Оба номинала известны в двух вариантах: с обычным вензелем и с разукрашенным. (Действительно, новые станки на столичном монетном дворе вскоре были установлены, а с 1807 года на них чеканили монеты массового выпуска.) Не путать с бирмингемскими образцами новоделы.
Петербургские (?) русско-грузинские серебряные монеты 1804 года
Отчеканены, скорее всего, на столичном монетном дворе — о чем свидетельствует стилистика всех номиналов. Мог ли начинавший работу периферийный монетный двор в новоприобретенной части империи выдать продукцию такого качества? Качество тифлисской продукции последующих лет, несомненно, ниже, чем качество монет 1804 года.
Возможен и другой вариант — у монет сложный статус. Одновременно они стали демонстрационными образцами для Тифлисского монетного двора. Тираж весьма ограничен (хотя он явно больше, чем у сибирских монет 1763—1764 годов). Видимо, часть монет распределили в столице среди коллекционеров и высокопоставленных персон, а часть отправили в Тифлис, где некоторые экземпляры попали к местной знати, а затем и в денежное обращение. Такая картина видится наиболее вероятной. Если бы часть экземпляров не осталась в Санкт-Петербурге, то до нас почти ничего не дошло бы (при невысокой коллекционерской составляющей грузинского менталитета).
Бирмингемские монетовидные кружки в разных металлах 1804 года либо без года
Отчеканены в кольце на Бирмингемском монетном дворе, в золоте, серебре, меди (и даже позолоченной меди) для демонстрации качества продукции монетопечатающего оборудования, предлагавшегося Петербургскому монетному двору, где завершалось переоборудование. У разных экземпляров немалые различия в весе. Номинала не имеют. Более крупные образцы, диаметром 40,9 мм, ближе к рублевику (37,5 мм), а менее крупные, не имеющие года, диаметром 27,1 мм, близки к империалу (28 мм) и полтине (29 мм). Дизайн фантастичен, включая портрет императора: медальер Кухлер изобразил Александра I с косичкой, вплетенной в волосы на прусский манер. Эта прическа делает императора трудноузнаваемым для наших соотечественников, привыкших к совсем иному его иконографическому типу. В соответствии с правилами метонимического переноса за бирмингемскими образцами в нумизматическом сленге закрепился термин «кухлер».
Екатеринбургские медные монеты шестнадцатирублевой стопы с надчеканками 1809 и 1810 годов
Поскольку любой нумизматический объект должен быть, по меньшей мере, правильно назван, должен иметь точное определение своей сути, и если это не монета для обращения, не пробная монета, не пробный оттиск неутвержденных штемпелей, не рабочая проба утвержденных штемпелей, то что это? По сути — демонстрационные образцы, представлявшие собой условную, пробную, чисто символическую надчеканку, сопровождавшую проекты повышения стопы с 16-до 32- или 24-рублевой (реализован в 1810 году).
Эти образцы косвенно демонстрировали и строгое следование запрету на перечеканку, установленному Павлом I. Если ограниченную перечеканку двухкопеечников в 1802 году провели лишь исходя из технологической целесообразности, то в данном эпизоде выход на высший правительственный уровень был неизбежен, и демонстрировать там перечеканы было, конечно, нельзя, самое большее — можно было сделать надчеканку.
Петербургские медные монеты — портретный двухкопеечник и вензельные копейки 1810 года
По состоянию знаний на сегодня, в том числе известных документов, после неоднократного обсуждения вопроса с такими специалистами, как В.В. Уздеников (он написал и статью по данному вопросу) и А.Б. Соболев, и с учетом постоянно действующего человеческого фактора, мне представляется, что двухкопеечник, входящий в состав пробной медной серии 1810 года, — это демонстрационный образец, иллюстрирующий идею о целесообразности сохранения 16-рублевой стопы. Причем в той, безусловно непростой, ситуации, сопровождавшейся острой полемикой и спешкой, сторонники проекта использовали весь доступный наличный инструментарий для убедительной аргументации (и создания крайне необычной иллюстрации к ней):
1) взяли лицевой штемпель пробного рублевика 1806—1807 годов;
2) с маточника оборотной стороны этого рублевика на штемпель перевели изображение гербового орла;
3) на оборотном штемпеле пуансонами выбили легенду, номинал и дату.
Такой штемпельной парой (ее можно подготовить за одну рабочую смену) и был отчеканен портретный двухкопеечник. Конечно, его нельзя считать пробной монетой: ведь если бы 16-рублевую стопу и утвердили (пролонгировали), то медную монету массового выпуска портретным штемпелем не чеканили бы.
Из двух разных копеек серии 1810 года один вариант — несомненно, демонстрационный образец (комплектация аверса и реверса явно случайная, да и СПБ нет). Другой вариант можно было бы считать и пробной монетой (в наличии весь необходимый и достаточный набор: номинал, год. вензель императора, обозначение монетного двора, — по общему дизайну монета, по сути, не отличается от копейки Павла I), если бы она не входила логично в состав этой демонстрационной серии. Монеты отчеканены в кольце, имеют оформленный гладкий либо пунктирный гурт.
Петербургские монетовидные серебряные и медные кружки 1810 и 1811 годов в размере пятикопеечника
Для демонстрации качества продукции, произведенной на монетопечатающем станке системы И.А. Неведомского, использованы две штемпельных пары: 1) гербовый орел на лицевом штемпеле несколько напоминает того, что на оборотной стороне золотых двухрублевиков Елизаветы и Екатерины II, оборотный штемпель переведен с маточника, предназначенного для изготовления оборотных штемпелей пятикопеечников образца 1810 года, но вместо цифры номинала («5») здесь декоративная деталь — шестиконечная звездочка (как у деньги образца 1810 года); 2) лицевой штемпель тот же, что и у пятикопеечника (включая знак минцмейстера ФГ), оборотный штемпель — РОСС./ИЗОБРЬ ТЕН1Е/С.П.Б./И.Н.
Петербургские серебряные пятикопеечники 1810 и 1811 годов
Целесообразно рассмотреть все пятикопеечники 1810 и 1811 годов как единую группу, причем вкупе со всеми обстоятельствами, — это поможет понять причины появления тех или иных экземпляров. В 1810 году при смене дизайна монет выбирали и оптимальное оформление гурта: гладкий или пунктирный. Поскольку на Петербургском монетном дворе уже около пяти лет шла чеканка в кольце (а пятикопеечник со шнуровидным гуртом последний раз чеканили еще в 1801 году), то чеканку вне кольца монеты со шнуровидным гуртом можно рассматривать лишь как направленную на усиление контраста демонстрацию варианта иного гуртового оформления. Очевидно, что раз пунктирный гурт для всех разменных монет утвердили еще в 1810 году, то в 1811 году были сделаны лишь рабочие пробы штемпеля на непрогурченных серебряных и медных кружках. Ясно и другое — почему эти пробы штемпелей без знака минцмейстера. В том же 1811 году эту штемпельную пару использовали и для массовой чеканки прогурченных кружков (наряду с другой штемпельной парой, где уже был знак минцмейстера Федора Гельмана — «ФГ»).
Крайняя редкость всех этих объектов (учитывая и другие обстоятельства) не позволяет отнести их к массовому выпуску, а к ограниченному выпуску не позволяет их отнести иное оформление гурта. Считать их пробными монетами вряд ли можно: случайно попав в обращение (вероятно, так и было с некоторыми), они свободно использовались бы в качестве законных знаков оплаты. Итак, точнее всего их определяет термин «демонстрационные образцы» — в плане демонстрации несколько измененного (за счет иного гуртового оформления) общего вида монет установленного дизайна. Причем, если шнуровидный гурт можно объяснить попыткой усложнения оформления, направленной на затруднение деятельности фальшивомонетчиков, то монета с гладким гуртом — это лишь рабочая проба штемпелей (известны и медные экземпляры с гладким гуртом). Конечно, справедлив вопрос: если это рабочая проба, то зачем столько экземпляров? (Впрочем, если экземпляры с гладким гуртом отнести к производственному браку, вопрос будет тот же: почему столько брака?)
Петербургский монетовидный медный кружок 1813 года в размере двухкопеечника
Для демонстрации качества продукции, произведенной на монетопечатающем станке системы И.А. Неведомского, взята штемпельная пара, в которой лицевой штемпель переведен с маточника для двухкопеечников (дата под орлом, но нет знака минцмейстера Павла Ступицына «ПС»), а на оборотном штемпеле венок и корона — как у двухкопеечника, но нет аббревиатуры СПБ и надпись — РУСКОЕ/ИЗОБРҌ/ТЕНЇЕ/И.Н. Обратим внимание на орфографию слов РУСКОЕ (одно «С») и ИЗОБРҌТЕНЇЕ (I).
Варшавские пятигрошевики 1817 и 1818 годов
На Варшавском монетном дворе шел поиск оптимального гуртового оформления биллонных монет. Постепенный переход к чеканке в кольце всех номиналов занял пять лет, последние отчеканенные вне кольца монеты — двухзлотовики 1820 года. Скорее всего пятигрошевик 1817 года со шнуровидным гуртом (отчеканенный вне кольца) — свидетельство постепенности перехода, видимо, не без сомнений в отношении некоторых номиналов. Пятигрошевик 1818 года с рубчатым гуртом (отчеканен в кольце) — возможно, свидетельство других сомнений: не слишком ли удобна для фальсификации монета с гладким гуртом. Впрочем, от этой перестраховки отказались. Оба пятигрошевика вряд ли могут являться чем-то иным, чем демонстрационными образцами.
Петербургские оттиски штемпелей банковых монет 1826—1827 годов на платиновых заготовках
В преддверии намечавшейся платиновой чеканки на Петербургском монетном дворе сделали пробные оттиски штемпелей серебряных монет трех старших номиналов на кружках из нового в монетном деле металла — платины.
Согласования и подготовка к беспрецедентной чеканке шли, видимо, по всем направлениям: экономическому, юридическому, металлургическому и технологическому. Уверенности в возможности платиновой чеканки не было, поэтому тратить средства на изготовление специальных штемпелей не стали, а в соответствии с устойчивой традицией предельной простоты и практичности использовали для проб те штемпеля, которыми чеканили банковые монеты образца 1826 года и подходящие по габаритам монетные заготовки, вырубленные из платиновой полосы. Демонстрационные образцы помогли оценить оправданность надежд на чеканку из нового металла, технологическую возможность чеканки и приблизительно внешний вид платиновой монеты.
Петербургские серебряные двухабазовик и абаз 1828 года
При чеканке монет для Грузии предполагали использовать в дальнейшем серебро 831 пробы. При этом, во-первых, проба была бы как у общегосударственных монет, и поэтому изъятие грузинских монет из обращения (в ювелирных целях) замедлилось бы, во-вторых, при возросшей лигатурной массе размеры грузинских и общероссийских монет сблизились бы: абаз — и 20-копеечник, полуабаз — и 10-копеечник.
Несмотря на общее сходство дизайна монет двух дворов, очевидны и различия: 1) у петербургских более тонкий рельеф изображений и шрифт надписей, 2) иной рисунок лавровых ветвей, 3) городская корона немного другая, 4) гурт гладкий оформленный (чеканка в кольце), 5) нет знака минцмейстера Александра Трифонова _ «АТ». Поскольку эти демонстрационные образны не были утверждены, то, попав в обращение, они, ввиду описанных различий (прежде всего, четвертого), вскоре были бы изъяты первым же внимательным и добросовестным чиновником финансовой системы (было же ранее замечено появление в обращении пятаков с явными отличиями в дизайне — авестинских).
Варшавский серебряный десятигрошевик 1838 года с рубчатым гуртом
Судя по каталогам, объект редчайший. Как проверить, не подделка ли он? Появление демонстрационного образца, видимо, могло быть связано с тем, что активизировалась фальсификация десятигрошевиков переделкой их из одногрошевиков, поэтому насущным стал вопрос об усилении различий в дизайне этих номиналов. (Это подтверждается выпуском в 1840 году серии пробных монет.) Чеканка монеты с рубчатым гуртом была упреждающей демонстрацией и виделась одной из мер, которые затруднили бы деятельность фальшивомонетчиков.
Варшавские серебряные одногрошевики 1840 года
По мнению В.В. Узденикова, прорабатывая способы достижения максимального различия между одно- и десятигрошевиком (для затруднения переделки первого во второй), Варшавский монетный двор отчеканил в серебре два варианта одногрошевиков. Необходимо было проверить, достаточно ли изменений во внешнем оформлении нового одногрошевика, чтобы он резко отличался от десятигрошевика, будь обе монеты одного цвета (когда фальшивомонетчики покроют оловом медный одногрошевик). Оба варианта — отнюдь не пробные монеты, а демонстрационные образцы (по сути — образцы, демонстрирующие достаточность различия).
Парижские и кельнские габаритные медные модули полуимпериала и рублевика 1845 и 1846 годов
В связи с предложением переоснащавшемуся Петербургскому монетному двору новых монетопечатных станков (прессов конструкции Тоннелье) на Парижском монетном дворе на них оттиснули (в разных металлах и сплавах) габаритные модули — монетовидные кружки без номинала и герба, в размере полуимпериала либо рублевика. Они демонстрировали качество продукции парижских прессов, которые и были закуплены столичным монетным двором.
Модули империала 1845 года, с гладким гуртом, отчеканены в меди, новоделы — в серебре, новоделы без даты — в серебре, меди или белом сплаве. (Для чеканки некоторых новоделов использован лицевой штемпель платинового трехрублевика.) Модули 1845 года (рублевика) с выпуклой гуртовой надписью отчеканены в меди, а новоделы (с выпуклой или вдавленной гуртовой надписью либо с гладким гуртом) — в меди и в серебре.
Модули рублевика с иным дизайном (с выпуклой гуртовой надписью) отчеканены в 1846 году на прессе конструкции Ульхорна в мастерской в Гревенбройхе под Кельном (что явствует из надписи на поле).
В отличие от бирмингемских образцов 1804 года данные образцы, соответствуя своим диаметром полуимпериалу или рублевику, были их габаритными модулями.
Английские двухкомпонентные образцы 1861 года
Пока в России обсуждали проекты возобновления платиновой чеканки, инициативу проявил российский посол в Англии, тайный советник барон Ф. И. Бруннов, который был сторонником платиновой чеканки еще до Крымской войны. Он обратился за помощью к граверу Байону, работавшему в британской монетной системе, и российскому вице-консулу Колису в Бирмингеме. Вместе они подготовили несколько возможных моделей монет для новой российской платиновой системы. Варианты сочетания платиновой и медной компоненты:
1) внутренний кружок — платиновый, ободок — медный;
2) одна поверхность кружка — платиновая, другая — медная;
3) сплав платины и меди.
Ни образцы, ни их рисунки не обнаружены. (Возможно, в их поиске помогут наши британские коллеги-русисты?)
Брюссельские никелевые и медные двухкопеечники 1863 года
Образцы Брюссельского монетного двора демонстрировали качество монет, отчеканенных из нового для России сплава — никеля с медью. Вес образцов — от 9,38 до 9,69 г, при весе прототипа 10,24 г, то есть, на 8,4—5,4% меньше; зато диаметр — 28,5 мм — почти совпадает с диаметром двухкопеечника 32-рублевой стопы.
Не являются пробными монетами. Во-первых, не найдены какие-либо документы, сопровождавшие выпуск; во-вторых, рисунок гербового орла намеренно искажен (расположение скипетра и державы, отсутствие андреевской ленты); в-третьих, на оборотной стороне правая от зрителя ветвь венка — лавровая, а не дубовая, (как у российских серебряных монет), кроме того, ветви не разделены короной; в-четвертых, чеканка такого образца стала бы убыточной для казны, ведь никель в 1860-х годах был в несколько раз дороже меди. Экземпляры в никеле — демонстрация нового монетного сплава. Экземпляры, отчеканенные теми же штемпелями в меди, лишь подчеркивали преимущества внешнего вида образцов из медно-никелевого сплава. Сохранились также односторонние оттиски как лицевой, так и оборотной сторон.
В несоответствующих подлинникам сплавах (Cu+Ni+Zn и Cu+Sn) отчеканено немало новоделов.
Брюссельские никелевые и медные десятикопеечники 1871 года
Оба варианта образцов из медно-никелевого сплава с несколько большим основанием (в сравнении с двухкопеечником 1863 года) можно отнести к пробным монетам. Впрочем, дизайн монеты достаточно свободный, портрет Александра 1 неточный (хотя, конечно, его нельзя сравнить с портретом, выполненным Кухлером в 1804 году), у одного из вариантов обе ветви венка — лавровые, обозначения монетного двора нет, гурт гладкий.
Однако разница в цене между никелем и медью учтена размером монеты.
Экземпляры в меди обоих вариантов, несомненно, демонстрационные: отчеканены для усиления контраста между внешним видом монет из медно-никелевого сплава и из меди с явно выигрышным впечатлением в пользу первых.
Оба варианта монеты повторены в новоделах, но уже в несоответствующем сплаве Cu+Ni+Zn. Есть фантастический новодел без номинала и даты.
Петербургский серебряный кружок Чемпни 1876 года
Монетовидный гибрид — результат оттисков экспериментальных, произвольно собранных в одну пару штемпелей, изготовленных в 1876 году на Петербургском монетном дворе по методу американского инженера Г. Чемпни. Демонстрировал техническое воплощение его идеи: взяты две монеты одного диаметра — итальянская золотая, 20 лир 1863 года, и российская серебряная, 20 копеек Александра II, непосредственно с лицевой стороны каждой из них изготовили штемпеля, составившие штемпельную пару. Ею и был отчеканен на кружке 20-копеечника демонстрационный образец.
Французский никелевый трехкопеечник 1882 года
Несомненно, является демонстрационным образцом, поскольку рисунок гербового орла намеренно искажен, а надпись вокруг него — на французском языке. Обратим внимание и на слово РОСС1ИСКЯ. Отчеканен французским акционерным обществом «Никель» из медно-никелевого сплава в связи с предложением правительству России использовать для чеканки российской разменной монеты вместо меди никелевый сплав (никель добывался на рудниках общества LE NICKEL в Новой Каледонии).
Берлинские монетовидные изделия в четырех металлах 1897 и 1898 годов
Образцы, отчеканенные в меди, никеле, железе или алюминии, демонстрируют качество продукции монетопечатающих станков, которые Берлинский монетный двор планировал продать Петербургскому монетному двору. Хотя по дизайну немецкие изделия весьма напоминают монеты образца 1867 года — от трехкопеечника до четверти копейки включительно, сразу заметна вся фантастичность изображений и сочетаний аверса и реверса. Берлинские монетчики, конечно, следуя указаниям своего руководства (предлагавшего станки россиянам), внесли немало отличий, чтобы ни один экземпляр не был введен в денежное обращение Российской империи: это сразу вызвало бы протест на высшем уровне. Намеренные искажения дизайна: 1) гербовый орел — германский, одноглавый, без скипетра, державы, андреевской ленты и т.д.; 2) слова и даты, за единственным исключением, записаны наоборот, справа налево (хотя каждая отдельно взятая буква и цифра изображена верно); 3) вензель Николая II заменен перевернутым вензелем императора Вильгельма; 4) в дробях, указывающих номиналы, числитель дан на месте знаменателя, и наоборот. Своеобразный и деликатный способ рекламы своей продукции без нарушения международных соглашений!
По состоянию знаний на сегодня, не исключено, что и внутри комплекса неопознанных нумизматических объектов есть такие, которые после дополнительного изучения могут пополнить комплекс демонстрационных образцов.
Среди них, в частности:
1) редчайшая пробная копейка 1710 года, с общим дизайном как у проволочной, отчеканенная в серебре, относится, судя по ее массе (6,30 г), к серии пробных медных монет 1710 года, отчеканенных по стопе порядка 25 рублей из пуда меди. Смысл чеканки в серебре монеты, которая, в случае успеха проекта, неизбежно стала бы медной, видимо, прояснится, если предположить, что при разработке проекта введения в обращение новых медных монет, примерно 25-рублевой стопы, одной и той же штемпельной парой (с дизайном проволочной копейки) образцы отчеканили и в серебре, и в меди. Медный образец (он не обнаружен) должен был стать прототипом монеты нового образца, серебряный же нужен был лишь для того, чтобы показать, что серебряная монета не имеет особых преимуществ перед медной монетой того же дизайна;
2) петербургский двухкопеечник 1818 СПБ без знака минцмейстера, отчеканенный в кольце очень ограниченным тиражом, предположительно — образец чеканки в кольце на усовершенствованном монетопечатающем оборудовании. Однако, поскольку чеканкав кольце медных монет весьма высокого качества состоялась в Санкт-Петербурге еще в 1810—1814 годах, то В.В. Уздеников не исключает, что этот объект является новоделом;
3) односторонний никелевый 20-копеечник 1902 года мог быть, например, очередной демонстрацией преимуществ чеканки разменной монеты в медно-никелевом сплаве.
С демонстрационными образцами не следует путать пробные оттиски штемпелей, которые, хотя и близки к первым, функционально четко отличимы. Рабочие пробы штемпелей — это квазимонеты, «почти монеты», или, еще точнее, «предмонеты». Обычные продукты основной деятельности монетного двора, главная цель которой — регулярный выпуск новой продукции и насыщение ею (по мере необходимости) денежного обращения страны.
Рабочие пробы — как бы мгновенные слепки, отражающие степень завершенности штемпеля, его готовности к чеканке. (Напомню, что основную часть изображения переводили на штемпель с маточника как минимум с 1740-х годов, а легенду и некоторые детали набивали затем пуансонами.) Рабочие пробы делали как с утвержденных, так и с неутвержденных штемпелей (изредка даже с незаконченных). Использовали разные, в том числе совсем несоответствующие металлы и сплавы, а также кружки иной, чем у подлинников, толщины.
Эта особенность является общей и для демонстрационных образцов, и для пробных оттисков. Ни те, ни другие, если бы они попали за пределы монетного двора, не могли быть использованы в денежном обращении, разве что только малограмотными людьми. Добросовестный чиновник обязан был (не принимая такой предмет в оплату) сообщить о нем и его владельце в полицию.
Итак, суммируем сказанное о демонстрационных образцах:
1) наряду с монетами разных категорий и любыми монетовидными изделиями монетных дворов они являются полноценными объектами нумизматического исследования;
2) одни из них афишировали качество продукции, производимой на усовершенствованном монетопечатающем оборудовании, другие были рекламой новых, ранее не использованных в монетном деле металлов (или сплавов), третьи усиливали контраст в пользу нового сплава, четвертые предлагали новое оформление гурта, пятые воплощали какую-либо технологическую идею;
3) обозначение достоинства имеет лишь часть образцов;
4) отчасти функционально близки пробным монетам;
5) зачастую имеют преднамеренные искажения в дизайне, а нередко — орфографические ошибки;
6) за редкими исключениями не могли быть использованы как законные знаки оплаты;
7) тиражи не превышали, видимо, нескольких десятков экземпляров, и только в исключительных случаях достигали нескольких сотен;
8) без универсальной мировой базы данных для многих образцов неясно, сколько экземпляров сохранилось, каково качество их исполнения, есть ли новоделы;
9) изучая демонстрационные образцы и объекты, которые относятся к ним пока лишь предположительно, постоянно надо помнить о возможном влиянии человеческого фактора.
Этот краткий обзор является первой попыткой исследования демонстрационных образцов, поэтому, стремясь ничего не упустить, в заключение считаю необходимым сказать еще об одной группе монет, ставшей притчей во языцех. В начале своего коллекционирования из-за недостатка специальных знаний (ужасающего меня теперь), я считал демонстрационными образцами совсем другие нумизматические объекты, а именно — двухкопеечник 1818 СПБ и медные серии 1828 СПБ, 1830 СПБ и ЕМ, 1840 СПБ и 1849 СПМ и ЕМ. Размышляя сегодня о природе этих объектов, задаюсь вопросом: если все они отчеканены в кольце и имеют полированное исполнение, причем тиражи их слишком малы для монет массового выпуска и слишком велики для пробных монет, то что, кому и зачем в этих случаях они должны были демонстрировать? Почти все это — псевдомонеты (специальные монеты для собирателей), «спецзаказы», к истинным металлическим денежным знакам имеющие косвенное отношение. Случайно попав за пределы нумизматического собрания, псевдомонеты формально могли бы находиться в обращении, однако лишь до первого собирателя либо любознательного обывателя. Собранные вместе, они, несомненно, являют собой нечто неестественное, исключительное. Конечно. мое мнение сугубо личное, потому приведу еще одно наблюдение. Среди сотен коллег, коллекционирующих российские монеты императорского периода, я за полстолетия не припомню никого, кому бы нравились упомянутые монеты, кто считал бы их приобретение первоочередной задачей. Даже те, у кого вполне хватило бы средств приобрести все эти двадцать семь монет, независимо друг от друга каким-то загадочным образом были единодушны в главном — в исключении этих предметов из планов построения коллекций, либо в оттеснении этой задачи на третий план. Все это не случайное совпадение.
Владимир РЗАЕВ
Иллюстрации предоставлены автором.
Автор признателен В.В. Узденикову за просмотр рукописи и В.В. Биткину и аукционному дому «Монеты и медали» за предоставленную возможность использовать из их каталогов недостающие иллюстрации к тексту.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 56 (апрель 2008), стр.130