Камейный сервиз

Камейный сервиз, изготовленный мастерами Севрской мануфактуры по заказу императрицы Екатерины II, широко известен как признанный шедевр декоративно-прикладного искусства. Сегодня многочисленные предметы этого сервиза выставлены в залах искусства франции в Государственном Эрмитаже.

Сервиз показывается в рамках различных временных выставок и экспозиций. Каково же было удивление автора, когда на сайте Музея Виктории и Альберта он увидел две тарелки из этого сервиза. При этом в аннотации к указанным предметам нет ни слова о том, как тарелки оказались в Англии. Однако рядом с тарелкой из сервиза «Зеленая лягушка», изготовленного в Англии на мануфактуре Веджвуда, так же по заказу Екатерины II, пояснительные комментарии имеются.

Возникает вопрос: как тарелки из Камейного сервиза оказались в Англии? Конечно, первая мысль о распродажах из Эрмитажа на рубеже 1920—1930-х годов. Однако архивные изыскания приводят нас к криминальной истории, которая началась в декабре 1837 года.

Известно, что 17 декабря 1837 года в Зимнем дворце начался пожар, в результате которого выгорело все здание. Известно, что в течение нескольких часов солдаты гвардейских полков выносили из Зимнего дворца все, что можно было спасти, складывая вещи в Главном штабе, Адмиралтействе, Экзиргаузе и просто на мостовую, засыпанную снегом на Дворцовой площади и Разводной площадке.

При этом горящее здание было оцеплено плотной цепью гвардейцев, а дворцовые чиновники без устали сортировали вещи, сверяясь со шнуровыми книгами, в которых это имущество было переписано подробнейшим образом.

В первую очередь разбирались драгоценные вещи. Император Николай I беспокоился прежде всего о вещах мемориального характера. 24 декабря 1837 года в комиссию пришел «высочайший» запрос: «спасены ли вещи серебряные, бывшие в мыльной покойной государыни императрицы Екатерины II»? Через несколько дней последовал ответ, что «находившиеся в мыльне Екатерины II серебряные вещи, которые были вынесены из оной мыльни в казенную сервизную, все спасены» и «находятся в Адмиралтейских кладовых»1.

В конце декабря 1837 года все спасенные золотые и серебряные вещи перевезли из кладовых Адмиралтейства в один из казематов Петропавловской крепости. Именно там чиновники Гофмаршальской части завершили их инвентаризацию. Результаты поразили чиновников, которые были очевидцами как самого пожара, так и эвакуации ценностей. В рапорте председатель комиссии Н. Долгорукий писал министру Императорского двора князю П.М. Волконскому: «...наконец оказалось, что из числа золотых сервизов ни одной малейшей даже штуки нет в утрате, а из числа серебряных сервизов, составляющих весом до 900 пудов, а счетом до 200 тыс. штук, как значится по шнуровым книгам, утрачено в самой день пожара в Зимнем Дворце <..> разных мелких вещей <...> незначительное количество <..> не более 17 фунтов 92 золотников. Таким образом, убыток сей простирается на 1.779 руб. 30 коп.». Долгорукий подчеркивал, что он «...не мог верить, что могла последовать столь малая потеря вещей, но проверкою тех сервизов на месте, где каждая вещь обнаружила свое предназначение, удостоверился состоянием их на лицо, кроме убыли маловажных» 2. Как следует из приложенного списка утраченных серебряных вещей, это были в основном ложки и прочие мелкие вещи. После проведенной инвентаризации спасенного и утраченного имущества, высочайшим повелением от 5 апреля 1838 года комиссия была закрыта.

В ходе работы комиссии выявили и случаи мародерства. При этом дворцовые служители возлагали ответственность на солдат гвардии, а гвардейские командиры, в свою очередь, — на дворцовых служителей. Но при всем этом удивляет совершенная незначительность «криминальных эпизодов», с учетом того, что дворец был буквально «набит» ценными вещами.

«Криминальных эпизодов» было настолько мало, что мы позволим привести их все. Во-первых, «на балюстраде круглого зала Эрмитажа» находился опечатанный «маленький ящик красного дерева», в котором хранился микроскоп. После пожара ящик нашли «отпертым, тесемки у печатей обрезаны, а сам микроскоп похищен».

Во-вторых, была пограблена Главная кухня и похищена медная посуда. При этом в 10 часов вечера 18 декабря дворцовые служители застали на кухне «8 человек нижних чинов лейб-гвардии Гренадерского полка». Полковой командир немедленно произвел расследование эпизода и решительно отмел все подозрения в адрес его солдат, заявив, что на кухне они оказались «...с намерением погреться по смене <„> выпущены и осмотрены <„> по возвращении в казармы вторично осмотрены». Далее: «..один рядовой лейб-гвардии Литовского полка нашел на лестнице Эрмитажа серебряную чарочку и две бронзовые медали и в то же время представил их своему начальству». Военные решительно утверждали, что «более виновны придворные служители или чернорабочие люди, которые беспрепятственно пропускаемы были через цепь <„> стараясь ныне обвинить в том нижних чинов гвардии».

На солдат, действительно, грешить трудно, поскольку «каждый раз по смене с должности и по возвращении в казарму люди сии тщательно были осматриваемы <„> кругом всего дворца стояла цепь, которая имела строжайшее распоряжение не пропускать ни одного солдата, за исключением команд при офицерах».

В-третьих, 18 декабря был «слегка пограблен» «Собственный винный погреб», вход в который находился на Церковном дворике Зимнего дворца. При этом «солдатами разломаны замки и задвижки и похищены оттуда <„> разные вина, которые ими тут же выпиты и разбиты». Дворцовые служители «по значительному числу не могли их заметить, из каких именно полков были солдаты». Через несколько дней посчитали, что из царского погреба пропало 215 бутылок разных сортов вина 3.

Следствие по этим «делам» не вели, все ограничилось служебной перепиской, поскольку на фоне огромного количества утрат эти три «эпизода» были действительно пустяками. Так, полностью сгорело имущество, хранившееся в Ливрейной кладовой. Но многие склады, находившиеся в подвале Зимнего дворца, несмотря на бушевавший пожар, уцелели. Более того, во время пожара там, с несомненным риском для жизни, оставались придворные служители, которые отбрасывали горящие головни от окон и дверей «своих» подвалов, спасая доверенное им имущество.

В результате полностью уцелело имущество «Сервизной кладовой», благодаря чему все драгоценные сервизы Зимнего дворца «пережили» пожар, в котором они должны были погибнуть «по определению». Правда, с царскими сервизами получилось не все так гладко, как заявлено в официальном отчете 1838 года. Дело в том, что во время пожара пропали вещи из драгоценного Камейного сервиза Севрской фарфоровой мануфактуры.

Как известно, Камейный сервиз императрица заказала в подарок Г.А. Потемкину. По преданию, императрица Екатерина II, размещая заказ, над которым трудилась вся Севрская фарфоровая мануфактура, обронила: «Для того, чтобы их сделали более красивыми, я сказала, что это для меня». Все предметы сервиза были декорированы цветочным вензелем Екатерины II и изображениями камей с античных оригиналов из коллекции Людовика XV.

Сегодня на официальном сайте Государственного Эрмитажа мы можем прочитать, что этот «сервиз на 60 персон (столовый, десертный, чайный и кофейный), включавший более 700 предметов, был исполнен по заказу Екатерины II и по ее желанию украшен изображениями камей на темы греко-римской истории и мифологии.

Классицистический стиль проявился и в формах, созданных специально для этого сервиза. Хотя в годы работы над ним мануфактура уже овладела технологией изготовления твердого фарфора, сервиз был изготовлен из мягкого, так как бирюзовый фон, секрет которого был известен исключительно мастерам Севра, мог быть выполнен только в этом материале».

В комментарии сайта Музея Виктории и Альберта указывается, что Камейный сервиз на 60 персон включал 744 предмета, его изготовление на Севрской мануфактуре началось в 1776 году и в ходе производства была разработана новая формула «мягкого фарфора» бирюзового цвета, а также применены новые дизайнерские решения в классицистическом стиле. Для росписи сервиза привлекли 37 художников и 5 позолотчиков, которые, не покладая рук, работали над сервизом 3 года. Технологический процесс включал двукратную позолоту и восьмикратный обжиг в печах расписанных и позолоченных тарелок. О технологической сложности процесса изготовления Камейного сервиза красноречиво свидетельствует высокий процент производственного брака — 3000 предметов, для получения итоговых 744 предметов. Также на сайте указывается, что императрица Екатерина II несколько раз браковала представленные эскизы росписей предметов сервиза, добиваясь желаемого ей результата.

На сайте Музея Виктории и Альберта приведен любопытный факт, связанный с процессом оплаты сервиза. Как известно, в Россию сервиз доставили в 1779 году. При этом выплаты за него шли частями, что было связано с колоссальной стоимостью сервиза. Последние деньги за сервиз ушли в Севр в 1792 году, когда во Франции уже бушевала Великая французская революция, начавшаяся в 1789-м. Столь поздние выплаты были нарушением контракта, но на Севрской мануфактуре продажи катастрофически упали, деньги были нужны, поэтому на нарушение контракта просто закрыли глаза.

О факте кражи предметов из Камейного сервиза из Зимнего дворца нам известно из рапорта директора Императорского Эрмитажа князя А.А. Васильчикова, который осенью 1881 года начал «борьбу» за передачу ряда уникальных вещей, хранившихся в залах и Сервизной кладовой резиденции, в ведение Эрмитажа.

Осень 1881-го не случайна, поскольку 1 марта 1881 года был убит Александр II, императором стал его старший сын Александр III, который справедливо слыл покровителем искусств. А.А. Васильчиков, красноречиво убеждая министра Императорского двора князя И.И. Воронцова- Дашкова, писал: «Не могу не указать также на единственный в мире бирюзовый сервиз, заказанный в Севре в 1778 г. Императрицею Екатериною Великою. Сервиз этот, помеченный вместо обыкновенной Севрской марки шифром императрицы, имеет европейскую знаменитость.

Великолепные десертные тарелки с рисунками en cumayeu и поддельными камнями стоит каждая вдесятеро против своего веса золотом. К сожалению главные, средние штуки сервиза были отделаны в новейшую недостойную их бронзу и пополнены фарфором с Императорской фабрики 4. Сервиз этот, выставленный в шкафах в комнате, где теперь висят русские мозаики, дополнил бы нашу галерею драгоценностей и был бы одним из лучших ея украшений» 5.

Далее Васильчиков, обращаясь к истории уникального сервиза, писал: «Екатерининский сервиз весь из мягкого теста. Он светло бирюзового цвета — того знаменитого bleu turguoise, изобретенного в 1752 г. Гелло, секрет которого ныне утрачен. Он украшен по бортам тончайшею живописью в виде камеев и даже в некоторых местах настоящими античными камеями, вделанными в фарфор и оправленными в золото. Позолота самая роскошная и первостепенной техники. Над сервизом этим трудились первые художники Севрской мануфактуры: Додень, Нике, Буланже, Прево и другие. Весь сервиз состоит из 765 предметов (из них 338 тарелок). Тарелки, блюда и блюдечки украшены вензелем Екатерины Великой. Из всего сервиза только две передачи вставлены в новейшую отделку <...>. Чтобы иметь понятие о стоимости всего сервиза, достаточно заметить, что любители готовы в настоящее время заплатить до 1.000 руб. за тарелку Екатерининского сервиза.

Екатерининский сервиз составит одно из лучших украшений Эрмитажа. Употреблять его далее в дело, подвергая каждый раз ломке и утратам, значит мало-помалу уничтожать его. К тому же многие его части никогда не употребляются, как например стопочки, передачи для рюмок и т. п., вышедшие в наше время из обихода».

Говоря о судьбе Камейного сервиза, следует иметь в виду несколько обстоятельств. Во-первых, Александр III и императрица Мария Федоровна любили и собирали фарфор. По их инициативе в 1880-х годах в Зимнем дворце открыли Музей фарфора, в котором собрали самые значимые фарфоровые вещи, хранившиеся в императорских резиденциях. Во-вторых, Камейный сервиз время от времени использовали на банкетах, что приводило к неизбежным утратам, которые восполнялись по образцам на Императорском фарфоровом заводе.

Император Александр III, который как знаток фарфора знал историю Камейного сервиза, конечно, дал разрешение на передачу сервиза в Императорский Эрмитаж. Но произошло это на уровне устного повеления. Князю А.А. Всеволожскому для осуществления передачи требовалась «официальная бумага», поэтому он пишет еще один рапорт, вновь обращаясь к истории уникального сервиза: «...сервиз, наоборот, представляет собой миллионную ценность. Это тот знаменитый в летописях фарфорового дела, известный всякому любителю старины сервиз, заказанный Императрицей Екатериной Великой на Севрской фабрике в 1777 г. <„> за сервиз этот была заплачена огромная в то время сумма в 350.000 ливров. Часть сервиза этого была украдена во время пожара Зимнего дворца в 1838 г. и очутилась в числе 160 предметов в Лондоне, в собрании лорда Лонсдаля» 6.

Сам факт кражи из горящего Зимнего дворца 160 предметов хорошо известного коллекционерам Камейного сервиза и сосредоточении украденного в одних руках, безусловно, указывает на заказной характер кражи. При этом количество украденных хрупких предметов косвенно указывает вора, занимавшего значительную должность в придворной иерархии слуг, по крайней мере уровня гоффурьера.

Можно предположить, что, когда загорелся Зимний дворец, «любители старины» моментально сориентировались и «заказали» Камейный сервиз кому-либо из дворцовых служителей. Поражает молниеносность проведения «операции», поскольку вынести 160 очень хрупких вещей можно было только в суматохе первых часов пожара. И, вероятно, выносило несколько человек, так как время для выноса предметов было крайне ограниченным. Пожар начался около 23 часов 17 декабря, а уже к 3 часам утра 18 декабря пожар охватил залы, в которых мог храниться сервиз.

Мемуаристы в один голос вспоминают о страшной сутолоке на лестницах горящего дворца, лестницах, забитых мебелью и другими крупными вещами, которые спасали солдаты гвардейских полков. Сколько при этом вещей Камейного сервиза было перебито — неизвестно. При этом очевидно, что и «заказчик», и «исполнитель» хорошо знали и маршруты безопасного выноса вещей, и их местонахождение в самом дворце. Можно также предположить, что выносили вещи из дворца несколько человек, если принять на веру, что украли 160 предметов сервиза и в 1838 году это прошло незамеченным, а все утраты списали на неизбежные потери во время пожара. Таким образом, можно констатировать, что перед нами картина классической заказной кражи из Зимнего дворца «образца второй четверти XIX в.».

Судя по всему, история о краже предметов Камейного сервиза в декабре 1837 года всплыла много позже, уже при Александре II. А.А. Васильчиков пишет, что после смерти английского лорда Лонсдейла последовало повеление Александра II, и «посол наш в Лондоне барон Брунов купил почти все принадлежащие лорду Лонсдейлу штуки сервиза, которые были присоединены к сохранившейся во дворце большей части его. Некоторые предметы, однако, ускользнули от этого выкупа». Васильчиков упоминает, что «в Кензингтонском музее в Лондоне хранится одна тарелка, у князя С.М. Воронцова в Петербурге — 3 тарелки и т. д.».

Вне всякого сомнения, на сайте Музея Виктории и Альберта выставлены тарелки из Камейного сервиза, украденные из Зимнего дворца в декабре 1837 года, о которых упоминал князь А.А. Васильчиков: «В Кензингтонском музее в Лондоне хранится одна тарелка».

Эта детективная история имела продолжение при Николае II. 17 февраля 1905 года гофмаршал П.К. Бенкендорф в Александровском дворце ««представил» Николаю II два предмета из знаменитого Камейного сервиза Екатерины II. Эти предметы были «выловлены» в 1904 году в Париже у антиквара Гамбургера некими знатоками, перепродавшими их российскому императору 7. Никаких фиксаций в дневнике Николая II об этом, мимоходном для него, эпизоде нет. У императора были другие заботы: война, политический терроризм и разгоравшаяся революция...

После «представления» фарфоровых вещей императору предполагалось, что их присоединят к «севрскому сервизу с вензелем Екатерины II, для помещения в музей Зимнего дворца» 8. Как следует из ведомости, в перечень предметов «Сервиза Севрского с вензелем Екатерины II, голубой, с живописью и позолотой, называемый бирюзовый» вошли следующие новые вещи: «26. Поднос круглый, малый, о 3-х ножках с 3-мя приделанными чашками без крышек — 1; 23. Стопочка малая с ручками без вензеля — 1».

Можно предположить, что «Поднос круглый, малый, о 3-х ножках с 3-мя приделанными чашками без крышек» — это поддон с тремя горшочками для конфитюра или поддон с чашечками для мороженого.

Любая история слагается из мифов. Имеются мифы, так или иначе связанные и с «камейным детективом». Возможно, отголосок этой истории слышится в рассказе В. Пикуля «Куда делась эта тарелка?», в которой описан пожар Зимнего дворца: «Правда, вскоре придворные лакеи подняли великий шум из-за одной паршивой тарелки из царского сервиза: — Мы уж все обыскали, нету тарелки. Небось украли! До чего же нонеча бессовестный народец пошел. — Небось сами вы и стащили,— сказал им Волконский. — Вот-те хрест святой — мы не брали. — И Бог с ней, с этой тарелкой, — зевнул министр.. А весною, когда стаял снег на Дворцовой площади, тарелка сама по себе объявилась под лучами майского солнышка, целехонькая и невредимая». Пропавшие тарелки действительно объявились, но только не на Дворцовой площади.

Игорь ЗИМИН

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 124 (март 2015), стр.32