Фотограф-художник Вячеслав Коваленко

Советский авангард в неизвестных фотографиях 1920-х - начала 1930-х годов

Родченко, подумал я, увидев портрет двух рабочих снятых с центром композиции вокруг лесснеровского станка, и... ошибся. Шел март 2014 года. В антикварной лавке передо мной традиционно раскинули пестрые фотографические карточки XIX века. Привычно просматривая работы русских светописцев до 1917 года и не находя сколько-нибудь интересных снимков, я обратил внимание на фотографии совершенно другого времени и настроения. На отпечатках были запечатлены герои ранней советской эпохи — «времени несбывшихся надежд».

Неизвестный фотограф с именем

...Каждый снимок имел авторский штамп: «ФОТОГРАФ-ХУДОЖНИК Вячеслав Коваленко, Кирочная 22 Тел. 64-67» (ил. 3), а большинство отпечатков еще и тисненую дату в формате «день-месяц-год». Несмотря на скромный размер (около 9,5 х 13 см), фотографии сразу производили сильное впечатление, врезались в сознание. В каждом кадре чувствовалось время, ощущалось дыхание эпохи, которое порой трудно передать. Но кто автор? Почему до сих пор неизвестно имя художника, столь самобытно и талантливо проявившего себя в ранний период советской светописи? Для ответа на эти вопросы предстояло купить фотоработы и попытаться разобраться в биографии нашего героя.

Между тем сразу приобрести снимки не удалось, оказалось, что они находятся на комиссии и их еще даже не оценивали. Заручившись поддержкой антиквара, сказавшего, что со мной свяжутся в ближайшее время, как только определятся с ценой, я вышел из магазина с пустыми руками.

Через неделю, не дождавшись звонка, снова зашел в лавку древностей и. узнал, что сдатчик забрал свой товар обратно — фотографии, заставившие меня увлечься ранним советским авангардом в светописи, исчезли столь же неожиданно, как и появились.

Прошло без малого четыре месяца. Вялые поиски, не увенчавшиеся успехом, я посчитал завершенными, и случай с невыкупленными фотографиями почти забылся, как снова «вдруг» раздался телефонный звонок и мне уже вполне определенно, назвав цену, предложили наведаться за покупкой столь неуловимых отпечатков. Просмотрев снимки, я купил все 20 фотографий. Часть из них была датирована второй половиной 1920-х годов, на снимках были запечатлены деятели ленинградской богемы того времени — то, что перед зрителем представители именно творческих профессий, не вызывало сомнений, об этом говорили детали одежды и окружающей обстановки (ил. 5, 6, 8). На всех отпечатках стоял уже знакомый авторский штамп на обороте.

Совершенно иные по характеру фотографии представляли собой зарисовки быта Красной Армии 1931 года (ил. 7, 27—29). На обороте — мокрый штамп того же автора, но уже с несколько изменившимся оформлением: вместо овального — строчный оттиск и текст: «Фото В.М. Коваленко, Кирочная, 22. Тел. 64-67», а также месяц и год съемки (ил. 4). Все это было очень интересно и лишь прибавляло вопросов: почему автор сначала снимал богему, театр, а потом повседневную жизнь Красной Армии? Как вообще оказалась возможной частная съемка военного быта в Советской России начала 1930-х годов? Ответы на эти и другие вопросы предстояло узнать в дальнейшем...

Фотограф-актер

..История с обретением нового имени ранней советской фотографии не закончилась с покупкой 20-ти отпечатков. Второй телефонный звонок, прозвучавший спустя неделю после первого, оповестил о еще 65-ти поступивших в продажу фотографиях из той же авторской подборки В.М. Коваленко. Вскоре все они также были мною выкуплены. Изучая моноколлекцию из 85-ти работ одного мастера, постепенно стали проясняться ранее непонятные моменты. Главный из них — биография автора. В ответе на этот вопрос помогли автопортреты — одно и то же лицо (в компании или без) повторялось в подборке около 20 (!) раз (ил. 1, 6—13, 17, 20, 24). Однако, как понять, что перед нами именно автопортреты, а не изображение другого человека? Первоначальный гипотетический ответ на этот вопрос дал портрет В. Коваленко в зеркале, запечатлевший автора вместе с фотографическим аппаратом (ил. 9), а также подписанная на лицевой стороне фотография с текстом: «В. КОВАЛЕНКО» (ил. 10). Поверхностные поиски в интернете привели к, казалось, неутешительному результату: в Ленинграде нашелся только один персонаж с совпадающими инициалами и фамилией Коваленко, в короткой справке о нем были обозначены годы жизни — с 1908-го по 1966-й и род занятий — артист эстрады. Ни о каком фотографе Коваленко в Ленинграде 1920-х — начала 1930-х годов — ни слова. А ведь штамп автора недвусмысленно указывал адрес студии — Кирочная, 22. Почему никаких сведений? И если предположить, что все же артист и фотограф одно лицо, то когда же Коваленко начал снимать? Самый ранний снимок в коллекции датирован 1925 годом (ил. 1), тогда выходит, что фотографу на тот момент было всего лишь 17 лет! Трудно представить, чтобы в столь юном возрасте прослеживалась такая зрелость, владение сложными техниками фотопечати, обработки негатива, мастерство композиции при размещении моделей в кадре и тому подобное. Однако в подборке немало театральных сюжетов и опять же представители богемы... Значит, автор мог быть связан с театром, и необходимо проверить эту малоправдоподобную версию.

Связавшись с главным хранителем Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства Татьяной Васильевной Власовой, удалось выяснить, что в фондах вышеупомянутого музея ныне хранится коллекция эстрадного режиссера Г.М. Полячека. А в ее составе имеются две папки с материалами о театральной деятельности ленинградского артиста эстрады В.М. Коваленко и его супруги артистки С.Б. Пруссиновской периода 1940-1950-х годов. Лично ознакомившись с этими документами и пообщавшись с хранителем коллекции Г.М. Полячека Елизаветой Брониславовной Кузнецовой, я понял, что самая, казалось бы, нелепая версия, подтверждается. Фотограф-художник и артист эстрады В.М. Коваленко — одно и то же лицо.

Встреча через полвека

...Итак, в 17 лет наш герой уже снимал в собственной студии на Кирочной, 22. С этой мыслью предстояло свыкнуться. Что дальше? Надо было понять, у кого Вячеслав Коваленко учился? Каковы истоки ярко 

выраженной манеры съемки с плавающими тенями и стремлением к нестандартным ракурсам? Как и предыдущие, эта вопросы до определенного момента казались неразрешимыми; знакомство с материалами о нашем герое из коллекции Полячека в Театральном музее только подтвердили его личность, но не внесли ясности относительно деятельности Коваленко-фотографа. И тут вновь помогло желание докопаться до истины и общение с замечательными людьми — специалистами своего дела: историю своих поисков я поведал сотруднику Театральной библиотеки Петербурга — Татьяне Синельниковой. Через некоторое время она сообщила мне, что на Кирочной улице, д. 22 сегодня проживает профессор Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Галина Вячеславовна Коваленко, и предположила, что это дочь В.М. Коваленко. Через некоторое время, условившись о встрече, я очутился в старинной квартире на последнем этаже доходного дома, построенного академиком архитектуры В.В. Шаубом в 1910 году. Галина Вячеславовна, действительно, оказалась дочерью героя нашего исследования, однако даже для нее дарование отца-фотографа стало открытием.

Штрихи к портрету

…Вячеслав Михайлович Коваленко родился в Петербурге в 1908 году. Его отец Михаил Григорьевич Коваленко, получивший блестящее техническое образование, после командировки в Германию не на шутку увлекся цирковым искусством. В начале XX столетия с собственноручно поставленными номерами дошел до Императорского дворца в Царском Селе, где и выступил перед августейшими особами, за что был удостоен «Высочайшей Благодарности». Подлинный документ об этом мне показала Галина Вячеславовна. Но вернемся к нашему герою. В 1920-е годы Вячеслав Коваленко 

учится на Фабрике эксцентрического актера (ФЭКС) у Григория Козинцева и Леонида Трауберга. И это ключевая деталь биографии для понимания Коваленко-фотографа. Именно влиянием ФЭКСа можно объяснить элементы экспрессионизма в манере съемки, игру с тенями и смелое жонглирование ракурсами (ил. 14, 16, 19, 21, 35). Кроме того, в некоторых работах прослеживаются параллели с отдельными произведениями, представленными на выставках «Искусство движения», в частности, с творчеством А. Гринберга и А. Хлебникова (ил. 22). Но главное, конечно, ФЭКС! «Фабрика» позиционировала себя как театральный, чуть позже — кинематографический коллектив. ФЭКС шла по пути раннего советского авангардизма. И верность этому направлению налицо в фотографиях Коваленко 1920-х годов.

В дальнейшем он все больше уделяет внимание деятельности в театре (ил. 20, 21, 25, 26) и постепенно отходит от светописи. Подборка охватывает временной промежуток с 1925 по 1932 год, и есть основания предполагать, что расцвет фотографического творчества Коваленко пришелся как раз на это время. По словам дочери художника, Вячеслав Михайлович перестал заниматься фотографией перед войной и в дальнейшем больше не обращался к этому виду творчества. В 1931 году проходил срочную службу в Красной Армии. В этот период и появилась серия снимков (более 20-ти) армейского быта (ил. 7, 27—29). А между тем его театральная деятельность продолжалась. В 1933—1940-е годы В. Коваленко служит в Новом театре (в дальнейшем — Театр им. Ленсовета). Во время Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 год Вячеслав Михайлович — старший лейтенант Краснознаменного Балтийского флота в Кронштадте. Между тем в 1940— 1950-е годы он работает как театральный художник, оформляет ряд спектаклей, служит заведующим художественно-постановочной частью Театра Краснознаменного Балтийского флота, а также работает в Ленгосэстраде сначала актером, создавшим с небольшой труппой несколько эстрадных спектаклей, а затем сценографом.

Период с конца 1950-х по 1961 год знаменуется деятельностью Вячеслава Коваленко в качестве одного из руководителей — заведующего художественно-постановочной частью Кировского (Мариинского) театра. Между тем уход Вячеслава Михайловича из прославленного на весь мир театра был связан с невозвращением Рудольфа Нуриева в СССР из гастролей в Париже. По указанию вышестоящих управленцев, в числе одного из трех руководителей театра, Коваленко покинул свой пост. В 1960-е годы, вплоть до самой смерти в 1966-м, Вячеслав Михайлович работал в Ленконцерте в должности заместителя директора по художественно-постановочной части.

Вместо эпилога

В истории искусства не так часто вновь появляются имена спустя полвека после смерти творца. Вячеслав Коваленко был замечательным художником. Осознать это в полной мере помогла известный петербургский искусствовед Ольга Андреевна Хорошилова. Она подтвердила значимость работ этого мастера. Запомнились слова Галины Вячеславовны Коваленко об отце: «Папа был человеком, который мало что не умел». Неизвестные ранее фотографические произведения В. Коваленко подтверждают это высказывание. Не получив фундаментального университетского художественного образования, Вячеслав Михайлович прекрасно понимал законы композиции, порой был склонен к определенному символизму: так, например, портрет друзей 1928 года скомпонован в форме креста (ил. 18), а автопортрет с друзьями того же времени съемки при внимательном рассмотрении складывается в галстук-бабочку (ил. 12). В портрете пары на финских санях 1929 года также легко увидеть геометрически правильную фигуру в основе композиции снимка (ил. 35). Коваленко освоил сложнейшие техники печати, обработки негатива (ил. 16, 30, 31), чувствовал настроение и характер модели (ил. 32—34). В автопортрете с грызуном 1929 года (ил. 6) фотограф проводит прямую параллель с одним из кинокадров, запечатлевшим героя-фокусника из ФЭКСовского фильма 1926 года — «Чертово колесо»... Он, действительно, был художником в самом широком понимании этого слова. Жаль, что в рамках одной статьи невозможно представить все 85 светописных работ мастера. Это повод для новых публикаций, однако уже сегодня имя фотографа Вячеслава Коваленко открыто заново.

Артем КЛАССЕН

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 123 (январь-февраль 2015), стр.58