г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
О чем думает сторонний человек глядя на старую книгу? Связь слой непонятна. За многие годы страницы ее затерлись и испачкались. Ну, в крайнем случае, произведет впечатление ее возраст: о, подумает он, ей сто или триста, или все пятьсот лет. Возможно, у него возникнет какая-нибудь ассоциация с прочитанным романом, а скорее всего с увиденным фильмом, и взгляд его тут же перенесется куда-нибудь дальше, обратится на что-нибудь более яркое и впечатляющее.
А ведь каждая книга — это средоточие мысли, страсти, материальных и интеллектуальных усилий, результат борьбы за убеждения. Особенно это касается старопечатных книг, появившихся тогда, когда еще не существовало понятия тиража, когда каждая из них проходила через руки типографа. История создания любой из этих старых книг удивительна и всегда достойна внимания. Среди тех библиотек, что имеют в своих фондах старопечатные книги, нет ни одной, которая бы не гордилась тем, что обладает таким богатством и бережет их.
В 1946 году в фонды Государственной библиотеки имени В.И.Ленина (сейчас РГБ) в составе перемещенных культурных ценностей из Немецкого музея книги и шрифта (Лейпциг) поступила часть коллекции библиофила и исследователя книги Генриха Клемма (1818—1886). Всего собрание этого крупнейшего в Германии коллекционера насчитывало около 5000 рукописей и старопечатных книг. Из них 750 томов составляли инкунабулы — книги, напечатанные до 31 декабря 1500 года. В ГБЛ их поступило 136, одна из них — чешская. Это и была «Золотая легенда» (Jakobus de Voragine, 1230—1296. Legenda aurea = Passional cili zivot a umuceni vsech svatych mucednikuv. Praha. [Jan Kamp], 31.V.1495).
К середине XV века в Чехии не только возникла общественная потребность в печатной книге, но и сформировались материально-технические предпосылки для перехода к типографскому способу ее производства. Географическое положение этой страны в Центральной Европе и ее интенсивные экономические и культурные связи с Германией, где было изобретено книгопечатание, способствовали тому, что здесь могли узнавать не только информацию об этом способе издания книг, но и знакомиться с ним на практике. Книгопечатание распространялось с поразительной быстротой. Уже через двадцать пять лет после изобретения Гутенберга книги печатали в семи городах Германии, в четырех Чехии — Пльзени, Вимперке, Праге и Кутне Горе. Всего в XV веке в Чехии было издано 44 инкунабулы (то есть изданий, напечатанных до 1500 года), 20 из них — в крупнейшей типографии, называемой обычно Севериново-Камповой. Эта пражская типография с 1488 по 1513 год печатала книги разных форматов, некоторые были снабжены иллюстрациями. Так, в 1495 году типография выпустила иллюстрированную книгу формата in folio — «Пассионал или Жития и муки всех святых мучеников». Это была свободная обработка широко распространенной в средние века книги «Золотая легенда» — «Aurea legenda sanctorum seu Historia Lombardica seu Pasionale sanctorum» Якоба де Ворагине (1230—1298), итальянского духовного писателя, доминиканца, генуэзского архиепископа в 1292—1298 годах. Это произведение активно переводили и издавали в XV веке на латинском, немецком, французском, чешском и других языках. Только в фонде Отдела редких книг (Музея книги) РГБ хранится более двадцати (не считая фрагментов) различных изданий «Золотой легенды».
В Чехии из «Aurea legenda» переводы легенд сначала делали выборочно и только к середине XIV века по инициативе императора и короля Карла IV и по приказанию первого архиепископа пражского Арношта из Пардубиц (1297—1364) все произведение было переработано для чехов. Этот сборник прозаических и стихотворных биографий святых в чешском переводе был составлен по местному календарю. Святые, не известные чехам, были заменены. Часть чудес, описанных в оригинале, была опущена, а некоторые приведены из других источников. Поэтому можно говорить практически о новой версии этого произведения.
«Пассионал» Яна Кампа стал вторым изданием «Золотой легенды» в Чехии. Первым было Пльзеньское издание 1487 года, но в отличие от Кампова — не иллюстрировано. «Пассионал» же Яна Кампа — это книга на 254 листах, украшенная 170 гравюрами на дереве, выполненными неизвестными мастерами. Некоторые из них повторяются, что характерно для того времени. Крупнейший исследователь первопечатной чешской книги Зденек Тоболка отмечал, что иллюстрации эти выполнены под влиянием аугсбургских и нюрнбергских гравюр, а вот Франтишек Горак считал, что использовавшиеся чешскими типографами гравюры были плохими копиями немецких. Он отмечал, что чешский гравер, работавший на Яна Кампа, не только копировал неумело, но и явно изменял изображение. Ксилографии, которые Камп использовал для Passionala, применял самый прославленный печатник Европы Антон Кобергер (1471—1500) из Нюрнберга, а также выдающийся аугсбургский печатник Антон Зорг (1475—1493). Они заказывали их у ученика Альбрехта Дюрера — Михаила Вольгемута и его пасынка Вильгельма Плейденвурфа.
Действительно, если сравнить гравюры из «Золотой легенды» Яна Кампа и издание этого же произведения Антона Кобергера (Нюрнберг, 1486), то можно заметить их схожесть. Однако нельзя сказать, что они грубы, как считал исследователь старопечатной чешской книги Зденек Тоболка. Фигуры, изображенные на них, довольно изящны, хорошо проработаны мелкие детали — складки одежды, волосы, архитектурные детали, тени, переданные штриховкой, прослеживается перспектива. Что же касается I изображения Страшного суда, то некоторые исследовате ли считают его одной из лучших гравюр того времени. Гравюры частично раскрашены от руки. В начале книги они отличаются полихромностью — использованы красная, желтая, зеленая, коричневая краски. Затем гамма оскудевает до желто-зеленой, а вторая половина книги почти неиллюминирована. И если сравнить раскраску этой книги Кампа с изданем Кобергера, то последнее — явно совершеннее.
Хранящийся в Отделе редкой книги «Пассионал» отличается своими рукописными инициалами и рубриками красного цвета Красным же подчеркнуты и некоторые слова текста. На полях встречаются сделанные чернилами пометы в виде «указующего перста». На листе 98 (v) имеется часть рукописной рамки (или бордюра) из листьев аканта
Интересна издательская история «Пассионала» Яна Кампа. Книга была выпущена в двух вариантах. Один предназначался для католиков, другой — для чашников. Надо I напомнить, что после смерти Яна Гуса в 1415 году в Чехии началось восстание, одно из требований восставших было допустить мирян к причащению чашей, то есть не только телом, но и кровью Христовой, что в то время не приветствовалось служителями католической церкви. Восставшие выступали под знаменем с изображением чаши, и называлась чашниками. Оригинал упомянутого издания предназначался для католиков. В 1926 году в Праге вышло факсимильное издание (Kalisnicky Passional z 1495 roku. — Faksimile. — Praha, 1926). Оно представляет очень большой интерес своими дополнениями, остановимся на нем более подробно.
Книги ветшают и исчезают по различным причинам. Чтобы их хоть как-то сберечь при частом использовании, но в то же время сделать доступными, в XIX веке стали прибегать к практике факсимильных изданий. В издательском деле «факсимиле» означает точное воспроизведение типографским способом печатного оригинала, иными словами — копия должна создавать иллюзию подлинности, включая различные случайные пометы, следы от использования, признаки старения и т.д. Таким образом, при наличии качественного факсимильного издания исследователи могут пользоваться им как оригиналом, если оригинал им почему-то недоступен. История пражского издания «Золотой легенды» 1495 года — прямое тому подтверждение.
К изданию, предназначенному для чашников, было допечатано дополнение, которое должно было вкладываться за последний чистый лист «Пассионала». Состояло дополнение из 16 листов и включало две гравюры на дереве, изображавшие сцены сожжения на костре вождя реформации в Чехии Яна Гуса и его ближайшего сподвижника, талантливого проповедника Иеронима Пражского. Гравюры имели схожую иконографию: на них была изображена практически одна и та же фигура, стоящая у столба в языках пламени. В костер подкладывает дрова стоящий справа на коленях человек, другой, слева, очевидно, раздувает мехи чтобы огонь лучше горел. Однако при всей схожести у гравюр есть и ряд существенных различий. Так, колпаки, надетые на приговоренных, отличаются: на колпаке Яна Гуса изображены три черта, на колпаке Иеронима Пражского — один. На одной гравюре за казнью Иеронима Пражского наблюдают две небольшие группы людей, на другой — с Яном Гусом — кроме этих групп за происходящим наблюдает толпа, расположенная на заднем плане. Возможно, и количество изображенных чертей, и толпа должны показать степень вины каждого из приговоренных.
Кроме гравюр дополнение содержало 4 письма Яна Гуса, написанных по-чешски, рассказ Петра из Младеновиц о смерти Яна Гуса, протест чешских и моравских дворян от 2 сентября 1412 года против Собора в Констанце и его судов, рассказ о казни Иеронима Пражского и перевод письма члена Собора Франческо Поджио Браччолини (1380—-1459) о смерти Иеронима. Предполагается, что Ян Камп издал это дополнение потому, что был чашником. Однако известно, что Камп не был хозяином типографии, ею владел торговец Северин, и, возможно, решение издать книгу для враждовавших сторон было вызвано конъюнктурными соображениями.
Когда реформация в чешских землях была подавлена, победивший католицизм приложил все усилия для того, чтобы стереть память о гуситских временах. Сразу же были уничтожены части «Пассионала», предназначенные для чашников. К началу XX века на территории Чехии не оставалось ни одного экземпляра, поэтому выпуск факсимильного издания позволил в первую очередь чешским, а затем и остальным исследователям познакомиться с этим редким документом.
Описанное выше факсимиле было сделано с экземпляра, хранящегося в Пражской университетской библиотеке (таким образом, мы можем сравнить оригинал, хранящийся в РГБ, и факсимиле оригинала, хранящегося в университетской библиотеке Праги: он иллюстрирован, а рубрики у него синего цвета, никаких помет на листах нет). Факсимиле содержит дополнения для чашников, воссозданные по оригиналу, сохранившемуся в Библиотеке Йенского университета. При создании факсимиле издающая сторона постаралась как можно точнее передать особенности оригинала. Переплет факсимильного издания — копия переплета «Пассионала» 1495 года из Пражской университетской библиотеки. Он из коричневой кожи, орнаменты на нем типичны для южночешской работы. Даже бумага была специально заказана в Голландии. Она с филигранью — бычья голова со змеей и тростью.
Но кроме того, благодаря наличию этого факсимиле есть возможность сравнить тему Яна Гуса и Иеронима Пражского в гравюрах изданий Яна Кампа и Антона Зорга.
Речь идет о книге Ульриха Рихенталя «Хроники Констанцского собора» (Richental, Ulrich von. Concillium zu Constanz. —Augsburg: Anton Sorg, 1483). Историки книги считают это издание одним из самых значительных явлений XV века. Это был первый печатный исторический источник, посвященный событиям недавнего прошлого, сыгравшим важную роль в истории Европы. Рихенталь был гражданином Констанца, по поручению городских властей составлял списки прибывших на собор и принимал в его работе участие на протяжении всех четырех лет его работы. Сам Рихенталь позаботился об иллюстрировании текста. Иллюстраций очень много. Хроника представляет собой фолиант в 247 листов, украшенных 1200 гравюрами. Из них 39 иллюстрируют деятельность собора, остальные воспроизводят гербы прибывших в Констанц приглашенных дворян. Собор был посвящен трем основным событиям: низложению одного папы и избранию другого, а также осуждению и казни Яна Гуса и Иеронима Пражского.
Казнь Яна Гуса отражена в четырех иллюстрациях, помещенных по две на каждой странице. В верхнем ряду левого листа два епископа лишают Гуса сана, снимая с него облачение священника, ниже представлен его путь к месту казни. На другой стороне листа, наверху, изображена сцена сожжения, внизу — сцена развеяния праха. В РГБ хранятся два экземпляра Хроник. Все иллюстрации, относящиеся к казни Яна Гуса, раскрашены от руки, причем совершенно одинаково, за исключением последней гравюры, где в одном из экземпляров горсть пепла подкрашена мерцающими угольками.
Казни Иеронима Пражского посвящена одна гравюра, на которой он изображен подле разгорающегося костра в колпаке «иерисиарха».
Конечно, если сравнивать эти гравюры, выполненные в мастерской Яна Зорга, с теми, которые использовал для своего дополнения Ян Камп, видно, что гравер, работавший на Зорга и оставшийся в истории под именем «мастер Колонны», — более искусный. В отличие от почти одинаковых изображений в издании Яна Кампа ксилографии «мастера Колонны» изобилуют персонажами. Они в разных одеждах, выполняют разные функции; видно выражение их лиц. Но, несмотря на степень мастерства граверов, и то, и другое издания представляют собой отход от полумифических рассказов так называемых «Всемирных хроник», они — в некотором смысле, родоначальники нового типа иллюстрированных книг, повествующих о событиях истории.
Наталья РОМАШЕВА
Антиквариат Предметы искусства и коллекционирования № 7-8 (49) июль-август 2007 стр. 62
