Роспись по гравюрам К.-Г.-Х. Гайслера

Начатое еще при Петре описание российских земель успешнее всего продвигалось в царствование Екатерины Алексеевны. Именно тогда Российская империя могла потягаться с империей Габсбургов времен Карла V, над которой, как известно, «никогда не заходило солнце». После освоения «Колумбом российским», Григорием Ивановичем Шелиховым, и русскими торговыми людьми Аляски и западного побережья Северной Америки вплоть до широт, где ныне расположен Сан-Франсиско, над российскими пределами солнце уже тоже светило всегда!

Вопрос классификации и описания размеров, географического положения, природных богатств, коими приросла империя, народов, населявших все благоприобретенные за три века территории, требовал немедленного разрешения. С одной стороны, Россия оставалась монолитным государством, владения которого не разбивали бескрайние просторы океанов (ситуация с Аляской не может быть исключением, так как и по сей день российские и американские пограничники в хорошую погоду могут без всякой оптики наблюдать противоположные берега Берингова пролива). С другой стороны, проблема освоения огромных континентальных и заморских территорий не становилась легче даже и без необходимости снаряжать флоты и флотилии.

В веке осьмнадцатом основные исследования ограничивались, главным образом, европейской частью России до Рифейских гор, с коих, как известно из виршей Гавриилы Романовича Державина, «льёт Урал». Ближе к рубежу столетий научно-описательские экспедиции дошли и до Камчатки, и до Алеутских островов. Разного рода и качества самостоятельные альбомы и серии гравюр с русскими типами начали появляться с 1770-х годов и наибольшей массовости достигли в начале XIX столетия. Русскую этнографическую тематику разрабатывали на протяжении последней трети XVIII века разные мастера. Почти всех их объединяло одно — иностранное происхождение. Исконные россияне снизошли до изучения самих себя несколько позже, спустя лет эдак 20— 30. При этом, следует отметить еще одну интересную особенность: многие труды о России издавались в самом начале XIX века во Франции или в Германии, но с дублированием текста на французском языке. Например, Е.Корнеев, выдающийся русский рисовальщик и гравер, без малого три года прожил в Мюнхене (а по некоторым источникам — в самом Париже!) для того, чтобы издать на французском языке двухтомник гравюр по своим рисункам «Les peuples de la Russie», посвященный народам Российской империи. Книга вышла в свет в Париже в 1812 году, но так и не была переведена на русский язык. Можно предположить, что такой повышенный интерес к России был продиктован не просто любознательностью, а вполне понятным тематическим интересом, например, на случай военного конфликта, о первых всполохах которого мы знаем из описаний героической битвы адмирала Ушакова в средиземноморских водах и не менее героического Итальянского похода Суворова.

Одними из самых известных научных экспедиций, исследовавших все области прикладного знания на российских территориях, на все времена остались экспедиции Петера-Симона Палласа (Peter Simon Pallas, 1741 — 1811), который с 1768 по 1794 год объездил Нижнее Поволжье, Прикаспье, Средний и Южный Урал, Южную Сибирь, Северный Кавказ и Крым. В качестве его приглашенных иллюстраторов сошлись, среди прочих, и такие прославившиеся впоследствии развитием и разработкой этнографической и бытовой тем рисовальщики и граверы, как Д.-А. Аткинсон и Х.-Г.-Х. Гайслер. Последний и представляет для нас особый интерес.

Кристиан-Готтфрид-Хайнрих Гайслер (Christian Gottfried Heinrich Geissler) родился в саксонском городке Аяйпциг в 1770 году. В памяти соотечественников он остался лишь как автор серии рисунков на темы «Битвы народов» под Ляйпцигом, произошедшей 16—19 октября 1813 года и почти целый век считавшейся крупнейшей баталией в мировой истории. Можно предположить, что имя его затерялось бы среди многих других имен графиков средней руки, не соверши Гайслер отчаянный вояж по российским губерниям в 1790—1798 годах. И несмотря на то, что талант его не заслуживает оценки «выдающийся», тематика его русских серий представляет интерес не столько с точки зрения художественной, сколько как свидетельство непредвзято мыслящего современника с «незамыленным» глазом и с некоторой, порой очень меткой, язвительностью суждений.

Вскоре по возвращении на родину Гайслер вместе с Йоханом-Готфридом Грубером (Johann Gottfried Gruber, 1774—1851), историком литературы и доктором философии, подготовил к печати и издал свой иллюстрированный труд, посвященный обычаям, нравам и костюмам «московитов»: Гейслер Х.Г.Х. Альбом зарисовок с бытовыми сценами к Путешествиям Палласа. Лейпциг. 1804. В 4-х тт. (Geissler, С. G. H.Mahlerische Darstellungen der Sitten, Gebrauche und Lustbarkeiten bey den Russischen, Tatarischen, Mongolischen und andern Volkern im Russischen Reich. Auf einer Reise mit Staatsrath von Pallas an Ort und Stelle gezeichnet. 4 Hefte in 4 Bdn. Leipzig. 1804). С Грубером художника связывала давняя дружба, возникшая еще в период учебы будущего доктора философии в Лейпциге. Груберу же принадлежит текст, начиная со вступления и заканчивая пространными комментариями к каждой из представленных иллюстраций.

В основе комментариев, несомненно, лежат заметки самого Гайслера, подвергнутые Грубером литературной обработке. Интересный факт, который, правда, не нашел подтверждения в доступных источниках информации: Й.-Г. Грубер тоже успел побывать в России, чем он и не преминул похвастаться в предисловии: «Обработку текстов издатели поручили мне. Может быть, меньше всего потому, что мой стиль изложения нельзя сказать, чтобы был так уж совсем неизвестен и неприятен публике, а скорее в силу того, что им (издателям) известно, что я многое повидал во время моих визитов в Россию из того, что обычно ускользает от внимания пребывающих там краткое время, или — вращающихся только лишь в так называемом «утонченном обществе»...».

В издании, вышедшем несколькими тетрадками в 1799—1803 годах, Гайслер выступил в качестве автора сопроводительных текстов, обработанных Грубером, и оригинальных рисунков, по которым он сам сделал большинство офортов в очерковой резцовой манере (Geissler fee.), а небольшое количество в пунктирной манере исполнил некий Шеффнер (Scheffner fee.). Все гравированные листы раскрашены от руки акварелью. Тетрадки выходили объемом в пять гравированных листов, сопровождавшихся комментариями на немецком и французском языках. Спустя короткое время после выпуска первой серии (года два, не более) публикация получила продолжение в том же издательстве, с заново начатой нумерацией выпусков и с текстами в литературной обработке Й. Рихтера (Johann Paul Friedrich Richter, 1763—1825), одного из самых известных немецких писателей рубежа столетий, выступавшего под псевдонимом Jean-Paul.

Если говорить о влиянии Гайслера на русскую графику рубежа XVIII—XIX веков, то уместно вспомнить о некоторых случаях, когда было сложно определить автора многих работ, посвященных Крыму и Кавказу, исполненных в тот период. Их приписывали сначала именно Гайслеру, соотнося их с его манерой исполнения, его композициями и сюжетами. Потом — Г. Швенке, Р.-Б. Патерсену, М.-Ф. Дамам-Демарте и, наконец, сошлись на том, что автор — не кто иной, как Емельян Корнеев, один из самых заметных русских графиков конца XVIII — начала XIX века (Н.Н.Гончарова «Е.М.Корнеев. Из истории русской графики начала 19 века». М., 1987). Вот такой след оставил немецкий мастер средней руки в российском искусстве.

Некоторые отечественные исследователи и знатоки художественного наследия Гайслера считают, что он недолюбливал русских и не прощал им некоторой, с его, просвещенного европейца, точки зрения, «азиатской» брутальности нравов.

Что касается декоративно-прикладного искусства, особо стоит отметить серии гравюр «Открываемая Россия, или Собрание одежд всех народов, в Российской империи обитающих», изготовленных К. Ротом и Шлеппером по рисункам Лепренса и Георги в 1774—1775 годах, и выполненные на их основе иллюстрации к книге самого Й.-Г. Георги (Johann Gottlieb Georgi, 1729—1802) «Описание всех в Российском государстве обитающих народов», выпущенной в 1777— 1779 годах. Иллюстративный ряд этих изданий и лег в основу фарфора серии «Народы России», начатой на ИФЗ под руководством

Рашетта с одобрения императрицы и продолжавшейся вплоть до последних лет царствования Николая II. Позднее, уже на ЛФЗ, эта тема нашла отражение в продукции с изображением бытовых сценок из жизни представителей народов СССР.

Как бы то ни было, какими бы ни были причины, побуждавшие Гайслера к творчеству, труды его, на удивление, сразу же были востребованы земляками-саксонцами с Майсенской мануфактуры. Речь идет о совсем немногих сервизах и отдельных предметах на тему русского быта, изготовленных на рубеже веков. Возможно, это не продукт его собственного поиска свежих тем, а вполне конкретное исполнение заказов из России. Пробудившийся в конце XVIII века, на волне модного увлечения незатейливыми повседневными радостями пастухов и пастушек, интерес к простым селянам вызвал к жизни и соответствующее направление в искусстве, достигшее своего апогея уже в эпоху «передвижников», на совершенно иной, социально-обличительной ноте. С воцарением же Александра Павловича, с его либеральноконституционными порывами, тема «мужичка» стала особенно актуальной в России. Спустя два года после восшествия на престол, 20 февраля 1803 года, Александр I издал указ «об отпуске помещиками своих крестьян на волю по заключении условий, на обоюдном согласии основанных», получивший неофициальное название «указ о вольных хлебопашцах». А в самом ближайшем окружении монарха, в так называемом «круге молодых друзей императора», зрели надежды на дарование в скором времени Отечеству конституции и на отмену рабства... «Мужичок» сразу же стал необыкновенно моден и актуален!

Как уже не раз говорилось в предыдущих публикациях, Майсенская мануфактура в период Марколини перешла на сугубо коммерческие рельсы и готова была воплотить в жизнь любые пожелания заказчика. Учитывая тот факт, что в Россию поставлялось, по разным оценкам, от сорока до шестидесяти процентов всей производимой здесь продукции, внимание к пожеланиям заказчиков-«московитов» было на первом плане. Судя по дошедшим до нас малочисленным предметам, их делали штучно и на заказ, то есть, выражаясь современным языком, — «эксклюзивно». А эксклюзивность подразумевает качество высшего класса. И вот тут-то труды Гайслера пришлись как нельзя кстати! Свежеотпечатанные тетрадки с русскими типами можно было приобрести за скромные деньги в любой лавке.

То обстоятельство, что гравюры первой серии были предельно схематичны с точки зрения композиции, практически без заднего плана и перспективы, с условно обозначенной низкой линией горизонта и почти совершенно без пейзажной проработки, нисколько не смутило земляков фарфористов. Основного их содержания, жанровых костюмированных сценок, вполне хватило майсенским живописцам для творческой переработки.

На их миниатюрах гайслеровские сюжеты помещены в некое пейзажное оформление, сообразное представлениям немцев о природе вообще и о русской природе в частности. С учетом того, что главное место занимали сами типажи, пейзаж играл второстепенную роль, и его огрехи не резали глаз. Строгие, выверенные классические формы предметов, доведенные к рубежу веков практически до совершенства, предназначавшиеся под роспись, самые разнообразные по богатству и роскоши приемы крытья и орнаментальной отделки красками и золотом, высочайшее качество миниатюрной живописи превратили предметы обиходной посуды в эталонные образцы фарфоровых изделий на этнографическую тематику. Кстати сказать, не в последнюю очередь именно благодаря этому счастливому обстоятельству — шаговой доступности именитого производителя к источнику визуальной информации — имя Гайслера вышло на первые позиции среди тех, кто отображал быт русской жизни рубежа XVIII — XIX веков.

Немного позже, когда к 1809 году на ИФЗ был спроектирован и начал изготавливаться Гурьевский («Русский») сервиз, многие его предметы украшали миниатюрами, взятыми из того же лейпцигского издания, которое питало вдохновение и саксонских мастеров. Так Гайслер, скромный немецкий рисовальщик и гравер, при жизни стал классиком-бытописцем русской жизни с екатерининских времен до александровского времени. Но в Россию он не вернулся и гонораров, заслуженных по праву, не получил.

Сегодня, спустя два столетия, можно искренне поблагодарить Кристиана-Готтфрида-Хайнриха за чуткое внимание к мельчайшим элементам и деталям костюмов наших предков, к характерным особенностям тех бытовых ситуаций, из которых и состояла их повседневная жизнь.

Авторы выражают благодарность известному собирателю изящных древностей, «до гиштории Российской относящихся», Андрею Леонидовичу Кусакину за неоценимую помощь — он любезно предоставил для сравнительного анализа и публикации уникальное издание «Costumes, moeurs et coutumes des russes» и высказал свое мнение о творчестве К.-Г.-Х. Гайслера.

Михаил КОРАБЛЕВ, Мария СОКОЛЕНКО

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 54 (январь-февраль 2008), стр.54