г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
«Вот искусство, которое умерло, которое все в прошлом. Нежное и уютное, оно как благоухание прошлой эпохи, умерло и поблекло, как старые жемчуга в железных тисках злотых оправ, унеслось, как ароматы старинных флаконов с духами. Выцветают и бледнеют нежные краску на розовато-желтом фоне слоновой кости. Гаснут, как вечерние отсветы солнца, яркие переливы щек, ясные контуры очертаний. Подвергаются порче Миниатюры: трескается кость, линяют краску, уходит жиунь. Когда-то давно, в начале XVIII столетия, полюбили у нас этих маленьких игрушечных людей, увлеклись странной и фантастической прелестью Миниатюры... (Можно хранить и беречь, как талисман счастья, родные черты. И оправить в серебро, в золото, украсить каменьями, сзади прикрепить локон в виде буквы монограммы... В этой интимной прелести — обаяние целой эпоху».
Н.Н. Врангель
Так с ностальгическим настроением писал в начале XX века художественный критик о забытом уже к тому времени искусстве портретной миниатюры. Тогда эти изящные вещицы еще сохранялись в дворянских семьях как память о предках, но миниатюра все больше привлекала внимание антикваров и становилась традиционным предметом коллекционирования. Вероятно, именно поэтому все миниатюры, хранящиеся в Ярославском художественном музее, происходят из частных собраний.
Первые два десятка миниатюрных портретов, поступивших в только что открытый в 1920-е годы музей (тогда — Картинную галерею), по легенде, происходят из дома ярославского купца-заводчика Н.И. Оловянишникова. Представитель этой известной купеческой фамилии был по-европейски образованным человеком, имел большую библиотеку и коллекцию гравюр. Вероятно, его интересовали и другие виды искусства. Миниатюры, попавшие в музей, не изображают представителей этого семейства и не относятся к фамильным реликвиям. По-видимому, они интересовали владельца исключительно как художественные произведения. Миниатюры впечатляют своим оформлением, привлекают образами прекрасных незнакомок в кружевах и с затейливыми прическами. Однако после внимательного изучения оказалось, что большинство из них — поздние копии не очень высокого художественного качества.
Следующее поступление портретных миниатюр произошло более чем через 60 лет. В конце 1980-х годов музей приобрел ленинградскую коллекцию, принадлежавшую ученому-корабелу В.В. Ашику. Среди 14 тысяч предметов живописи, графики, нумизматики, декоративноприкладного искусства было около 70 миниатюрныхпортретов. Интеллектуальный уровень этого человека, доверие и уважение коллег по коллекционному сообществу, азарт и эстетическое чутье позволили В.Ашику собрать коллекцию высокого художественного уровня. Несмотря на ее разнообразный состав, было очевидно, что предпочтение отдавалось предметам, отражавшим русскую культуру первой половины XIX века, особенно — живописным и графическим портретам. Интересующий нас раздел включает произведения известных художников-миниатюристов и первоклассные работы анонимных мастеров.
В.Ашик сам с большим увлечением занимался изучением своей коллекции, уточняя имена художников, находя интересные исторические факты из биографий изображенных, о чем потом делал соответствующие комментарии на ярлычках — записочках, приложенных к предмету. Необходимая экспертиза, проведенная при закупке коллекции, подтвердила ее качественный и «музейный» уровень.
Таким образом, в Ярославском музее сложилась небольшая, но полноценная коллекция портретной миниатюры, позволяющая представить как развитие этого типа портрета в целом, так и творчество отдельных известных мастеров.
Миниатюрный портрет развивался параллельно со станковым искусством, опираясь на его основные эстетические, стилистические и художественные принципы. В начале XVIII века, когда русские художники только осваивали все виды и жанры европейского искусства, миниатюристы искали новые формы, технологии и изобразительные средства, чтобы писать портреты размером с крупную пуговицу. Они экспериментировали, используя живопись масляными красками по металлу и стеклу, технику финифти и эмали. Но уже во второй половине XVIII века в портретной миниатюре классической признается живопись на тонкой (от 0,3 до 1 мм) костяной пластинке водорастворимыми красками — прозрачная акварель с применением более плотной гуаши. Для предохранения от механического повреждения хрупкое изделие закрывали стеклом и вставляли в металлическую или деревянную рамку. Миниатюрные портреты стали предметом выражения любви и почтения, «сувениром чувств», семейным талисманом. Неслучайно на оборотной стороне миниатюры иногда встречаются изящная монограмма и плетеная прядь волос (илл. 1).
Эти крошечные произведения можно было подержать, любуясь, на ладони, вправить в кольцо или табакерку. Миниатюрные портреты не обременяли в военных походах или при выездах в загородную усадьбу, ими обменивались при помолвках, поставленные на столик в будуаре, они составляли своеобразную фамильную «минигалерею». Относительно невысокая стоимость и быстрота исполнения заказа сделали миниатюрный портрет предпочтительнее написанного маслом и способствовали его широкому распространению. Почти за 200 лет их было создано сотни тысяч. Один только характерный пример: популярный художник Е.Мартен традиционно не только подписывал, но и нумеровал свои произведения. Так, на миниатюре (илл. 2) этого автора из нашей коллекции стоит номер 504.
Спрос стимулировал предложение. Для обучения отечественных мастеров в 1779 году в Академии художеств был открыт класс миниатюрной живописи. А в 1765 году М. Агентов перевел с немецкого языка пособие «Основательное и ясное наставление в миниатюрной живописи». Особенно много миниатюр было создано в первой половине XIX столетия. Именно в этот период портретный жанр в России переживал пору расцвета. Художники создавали портреты парадные, презентирующие изображенный персонаж во всем его величии и значимости, или камерные, ставившие целью передать «черта в черту» сходство портретируемого. В это время в дворянской среде чрезвычайно популярным становится малоформатный графический — акварельный и карандашный портрет. Легкий, прозрачный, он оставляет ощущение сиюминутности и какой-то незавершенности. Портретная миниатюра, выполненная теми же графическими средствами, всегда выглядит законченным произведением.
Миниатюр XVIII века, хранящихся в нашем музее, немного. Самая ранняя из них выполнена масляными красками на медной пластинке, на обороте которой надпись: «Potier de Gesvres 1740 peint par M.Nattie» (Потье де Жесвре 1740 писан М.Натье, илл. 3). Вполне вероятно, что автор этой миниатюры — известный французский художник Ж-М. Натье. С 1710 по 1760-е годы он написал большое количество парадных портретов аристократов и французской знати. (Неизвестно, писал ли миниатюры он сам, поскольку его мать была художником-миниатюристом).
К их числу, безусловно, относится и миниатюра, на которой изображен персонаж в богато расшитом золотом камзоле, из-под коего видна голубая лента высшей награды французского королевства — ордена Святого Духа. Характерны для своего времени миниатюрные портреты 1790-х годов, где изображены прелестные дамы в окружении природы, что соответствует идеям сентиментализма «Портрет неизвестной в бело-голубом платье» (илл. 4), «Портрет Е.А. Волконской» (илл. 5). На последнем из них, по мнению прежнего владельца миниатюры В.В.Ашика, представлена Екатерина Алексеевна Волконская, урожденная Мельгунова, дочь первого ярославского губернатора Алексея Петровича Мельгунова. И хотя черты лица модели имеют очень отдаленное сходство с другим портретом Е.Волконской, приписываемым В.Боровиковскому, отказываться от этой версии пока нецелесообразно. Возможно, у Ашика были какие-то не известные намобъективные аргументы для определения имени модели.
На миниатюрах первой половины XIX века, преобладающих в музейной коллекции, — прелестные незнакомки, военные и чиновники, запечатленные анонимными авторами и известными мастерами. Подписных и датированных миниатюр немного. Среди них в основном, что закономерно, иностранные фамилии. «Заграничные» художники были учителями, заезжими гастролерами, не всегда, может быть, очень талантливыми, но они пользовались неизменным успехом у российского дворянства. Из авторов таких миниатюр стоит отметить редкого в коллекциях
.png)
.png)
Более известно творчество А. Молинари. Итальянец, учившейся в Берлинской академии художеств, путешествовавший по Европе, он на десять лет, с 1806 по 1816 год, задержался в России. В музейном собрании находятся две его работы — «Портрет дамы в белом платье с синей шалью» (илл. 9), где изображена рыжеволосая незнакомка, и «Портрет женщины в белом платье» (илл. 10), представляющий миловидную пухленькую даму. Оба портрета написаны в характерной для А. Молинари манере, когда свободный живописный мазок сочетается с тонкой прорисовкой деталей: легким скользящим движением тонкой кисти переданы локоны причесок, прозрачный ажур кружева. Расширенный зрачок и крошечный блик придают глазам особую глубину и выразительность.
Иной почерк у потомственного художника миниатюриста А. Рокштуля. Его портреты отличаются тщательностью отделки всех мельчайших деталей. Тонким штрихом и пуантелью написан «Портрет пожилой дамы в белом кружевном чепце» (илл. 11). Ее выразительное немолодое лицо окружено тонко прорисованными оборками, складочками и лентами пышного головного убора.
К числу наиболее известных русских мастеров портрета «малой формы» относится Л.Д. Крюков, происходивший из крепостных, преподававший впоследствии рисование в Казанском университете, где он выполнил портрет профессора-естествоиспытателя Э.И.Эйхвальда (илл. 12). Портрет демократично строг, что вполне соответствует облику этого ученого. Другая работа АД. Крюкова — «Портрет дамы с ребенком» (илл. 13) — проникнут лиричным и по-домашнему теплым настроением.
Предположительно автором «Портрета И.М. Гартинга» (илл. 14) является художник И.Г. Григорьев. В пользу этой версии говорят подпись-монограмма «И:Г» и стилистические особенности, соответствующие характеристике его
Произведения анонимных авторов не менее интересны, в том числе и тем, что неповторимы, как любое рукотворное изделие. В каждом портрете мы видим не только индивидуальную творческую манеру художника, но и удачно схваченный им характер и физиономическую особенность персонажа: вот озорная и хорошенькая курносая юная особа — это «Портрет фрейлины императрицы Марии Федоровны» (илл. 15), а вот — высокомерная дама с крупными чертами лица: «Портрет дамы в белом платье с красной шалью на фоне пейзажа» (илл. 16). 
Кокетлива и миловидна незнакомка на миниатюре «Портрет неизвестной дамы в белом платье с красной шалью» (илл. 17). Прочно войдя в дворянский быт, занятие миниатюрной живописью стало одним из видов домашней художественной деятельности, наряду с музицированием, написанием стихов в альбом, вышиванием. Среди авторов миниатюр — не только профессионалы, но и достаточно талантливые дилетанты, такие, например, как княжна Анна Вяземская (впоследствии — жена посла Неаполитанского королевства в России герцога А.М. Серракаприола). О ее бесспорных художественных способностях красноречиво говорит «Портрет молодой дамы в фиолетовом платье с кружевным воротником» (илл. 18). Любопытно, что эффект блестящей фактуры фиолетовой ткани достигнут не локальным «окрашиванием» в один цвет, а этаким «импрессионистическим» манером — наложением штрихов синего и бордового цвета.
Как всегда, внимание привлекают изображения детей. В отличие от крупноформатных портретов, где они иногда выглядят старше, серьезнее и взрослее, в миниатюрных изображениях они обретают свойственные им непосредственность и беззащитность, что подтверждает, например, «Портрет ребенка в синем платьице с мячиком в руках» художника Хорошевского (илл. 19).
Восхищение вызывает мастерство художников в пере- даче материала — это мерцание бархата и муара, жесткие складки шелка и тонкое плетенье кружев. В этом преуспел художник А. Брамсон, чем, очевидно, и заслужил признание. Образ модели в «Портрете женщины с меховым боа» (илл. 20) выглядит милым, но несколько кукольным. Правда, при этом виртуозно переданы и пушистый мех, и полупрозрачность кисеи, и блеск золотых украшений. Благодаря стараниям и мастерству миниатюристов, многочисленные женские портреты, несмотря на их крошечные размеры, служат прекрасной иллюстрацией к энциклопедии моды.
А портреты мужчин, изображенных в военных и гражданских мундирах, представляют интерес не только для искусствоведов, но и для историков и специалистов по военной атрибутике. Перед художниками-миниатюристами была поставлена задача абсолютно достоверно, так же, как в портрете большого формата, передать все отличительные признаки принадлежности изображенного к определенному роду войск или конкретному гражданскому ведомству, его чин и звание: цвет сукна и шитья, все «выпушки и петлички»; тончайшей кистью выписать эполеты и кантики, пуговицы и награды. Именно благодаря мундиру, безусловно, украшавшему мужчину, портреты военных выглядят особенно яркими и нарядными. Документальная точность позволяет сегодня уяснить принадлежность изображенного персонажа к определенному роду войск, уточнить датировку, а в наиболее удачных случаях восстановить его имя и биографию.
Специалист по военной атрибутике А.М.Горшман помог в исследовании ряда портретов: от уточнения временных границ создания, как в «Портрете неизвестного кавалериста в чине обер-офицера» (илл. 21), до установления личности изображенного персонажа. Обрели имя ранее неизвестные портретируемые. «Неизвестный военный» на портрете М.Теребенева оказался «полковником А.Ф. Крейдеманом» (илл. 22). Приведенные аргументы и архивные источники с большой долей вероятности позволяют утверждать, что на портрете, именовавшемся раньше как портрет «неизвестного полковника», изображен «барон П.И. Корф в чине полковника» (илл. 23).
В первой половине XIX века мода на портретные изображения охватила все социальные слои населения. Дворянской моде следовало и купеческое сословие. Встречаются и изображения купцов на миниатюрных портретах. Для нашего музея, который много лет занимается изучением «провинциального» и, как одного из его ответвлений, «купеческого» портрета, изображение купцов в миниатюре представляет несомненный интерес (илл. 24,25).
Так, в парных портретах представлены Лев Иванович Расторгуев, владелец уральских приисков и завода «Касли», и его жена Анна Федотовна, одетая в традиционный купеческий костюм, с шалью на плечах и в платке-повойнике. Судя по технико-технологическим особенностям, эти миниатюры — поздние копии с более ранних оригиналов. Безусловным первоисточником портрета Л. Расторгуева является его живописный портрет работы неизвестного художника, хранящийся в Екатеринбургском историческом музее. Но на том портрете купец изображен лишь с одной памятной медалью — на шее на анненской ленте. На миниатюре же он изображен с тремя наградами: две медали на шее и одна — в петлице (похожа на серебряную медаль 1812 года). Вполне вероятно, получение одной из них стало поводом для создания миниатюры.
Вторичность в портретном искусстве, тем более в миниатюре, не всегда означает «второсортность». Потребность в портретных дублях была обусловлена функцией этого жанра, как художественного произведения и как предмета мемориального значения. В память о каких-то семейных или общественно значимых событиях возникала необходимость повтора портрета для многочисленных членов всего фамильного клана. Во времена, когда не существовало иного способа тиражирования, художники-миниатюристы вынуждены были повторять собственные произведения или создавать миниатюру, переводя «большой» размер в малую форму, что, безусловно, требовало дополнительных творческих усилий и мастерства. Поэтому не только исторический, но и художественный интерес представляет, например, «Портрет князя М.Н. Голицына» (илл. 26). Миниатюра — прямое повторение аналогичного портрета работы художника Ф.А. Тулова. Нельзя исключить, что и автором этой миниатюры может быть Ф.А.Тулов, творчество которого пока еще недостаточно изучено.
В середине — второй половине XIX века интерес к портретному жанру не угас, но рукотворная миниатюра «пала жертвой» прогресса — ее с успехом заменили «новые технологии», в том числе фотография. Созданные в этот период миниатюрные портреты приобрели официальную строгость и бесстрастность документа. Так, «Портрет неизвестной» (1853) работы художника X. Беро (илл. 27), изображающий сидящую даму в богатом интерьере с драпировками и вазой с цветами, напоминает модель, застывшую перед объективом в фотоателье.
На протяжении всей истории существования миниатюры неизменным остается ее нарядное декоративное обрамление: тонкая золотая рамочка-ободок, в некоторых случаях вставленная во вторую рамку из карельской березы или черепаховую пластину, которые дополнительно украшались металлическими орнаментированными накладками или инкрустировались вставками из перламутра.
Такое оформление придавало миниатюрному портрету качества предмета декоративно-прикладного искусства, сближая его с ювелирными изделиями.
Эти качества особенно явно проявляются в миниатюрах, выполненных в технике «эгломизе», названной так по фамилии француза Ж.Б.Гломи, изобретшего в XVIII веке способ нанесения изображения черным лаком или тушью на стекле по золотому фону. Изделия, выполненные в этой технике, первоначально использовались в качестве инкрустации — вставок в предметы декоративно-прикладного искусства и мебели. Чуть позже появились миниатюрные портреты, как бы соединившие профильные изображения рельефа камей с графикой искусства силуэта. В дворянском обществе искусство силуэта было очень популярным. Им занимались не только профессиональные художники — это было массовое увлечение. Самое распространенное — вырезание из черной бумаги не только портретных профилей или отдельных фигур, но и многофигурных сцен. Неудивительно, что профильный портретный силуэт по золотому фону, такой изысканный, элегантный и нарядный, нашел многочисленных поклонников. Художественная выразительность этих портретов достигается благодаря сочетанию четкого черного силуэтного изображения с мерцающей поверхностью фона, который дополнительно украшали внутренними ободками с декоративным орнаментом.
В музее хранятся восемь миниатюр, выполненных в технике «эгломизе». Одна из них, с профильным изображением неизвестного мужчины (илл. 28 а, б), создана художником А.Г. Рауэртом, о котором известно, что он работал в Ревеле и Митаве. Его произведения хранятся в эстонском музее, а из российских — только в ГТГ и в нашем музее. Остальные миниатюры — неизвестных авто- ; ров, в лучшем случае оставивших только подписи-инициалы (илл. 29).
Все эти маленькие портреты, вне зависимости от того, созданы они известными мастерами или их авторы анонимны, шедевры ли перед нами или просто наивные и искренние изображения дорогих и любимых людей, дают возможность полнее и глубже познавать историю и искусство прошлого. Даже на примере небольшой коллекции мы находим обоснованное подтверждение того, что искусство портретной миниатюры представляет собой яркий и самобытный образец русской художественной культуры XVIII — XIX веков.
К сожалению, массовое знакомство с миниатюрными портретами происходит весьма редко. Из-за их особой хрупкости миниатюры должны храниться в музейных запасниках, где создается щадящий температурный и световой режим для тонких костяных пластинок, светобоязненных акварельных и гуашевых красок, которыми они выполнены. Но в 2004—2005 годах любителям и специалистам была предоставлена редкая возможность увидеть миниатюры, принадлежавшие В.В. Ашику, на выставках, приуроченных к 100-летию коллекционера. Тогда музей щедро представил лучшую часть его наследия, к которой, без сомнения, относятся и миниатюрные портреты. И в изданиях, отразивших это событие, были опубликованы несколько из них.
Сейчас миниатюры вернулись на свои места в хранилище, но их исследование продолжается, уточняются авторы и личности изображенных персонажей. Большую помощь в работе оказывают как старые, еще дореволюционные издания, так и современные публикации на эту тему, в том числе — фундаментальные каталоги коллекций миниатюр крупнейших музеев страны (ГРМ, ГТГ, ГИМ, Эрмитажа), консультации признанных специалистов в этой области и в смежных исторических дисциплинах. Пользуясь случаем, всем выражаем искреннюю признательность.
Наталия КОНОВАЛОВА
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования» № 4 (66) апрель 2009
