В последнее десятилетие среди антикваров, искусствоведов, коллекционеров и любителей церковного искусства заметно растет интерес к поздней иконе, становится более глубоким понимание процессов развития церковного искусства Нового времени, выявляются новые иконописные центры. Одним из таких открытий стала гуслицкая икона. О ее бытовании и стилистическим особенностям мы писали в статье «Гуслицкая икона» в сентябрьском номере журнала «Антиквариат...» (№9 (40) за 2006 год. Отмеченные характерные признаки позволяют отнести к гуслицким письмам ряд икон, недавно появившимся на антикварном рынке, а также памятники из музеев, частных коллекций и старообрядческих храмов, которые попали в наше поле зрения уже после выхода статьи. Таким образом, происходит значительное расширение круга гуслицких икон.
Гуслицы — известный старообрядческий центр на юго-востоке Московской области, район компактного проживания староверов, большинство из которых признавали священство (поповцы). Местность получи
ла название от имени древнего волостного села Гуслица, которое упоминается уже в XIV веке в духовной грамоте московского князя Ивана Калиты. В среде старообрядцев, осевших на территории Гуслицкого края после церковного раскола, сложилась самобытная художественная культура. В ее становлении немалую роль сыграл тот факт, что в середине XIX века Гуслицы стали одним из духовных центров белокриницкого согласия в России. Здесь переписывали книги, которые украшали знаменитой «гуслицкой» росписью, работали мастерские медного литья, производившие кресты, иконки, складни, делали настенные листы с лубочными картинками разнообразного содержания, писали иконы.
Как было отмечено в статье 2006 года, гуслицкие иконы обладают рядом типичных признаков, к которым прежде всего относится своеобразный способ написания личного, выделяющий их среди произведений других старообрядческих мастерских центрального региона России. Мастера используют прием ровного наложения красочного слоя сплошной заливкой без контрастных сопоставлений слоев живописи и без подчеркнутого выявления объемного строения лика, карнация завершается мелкими белильными оживками. Лики святых отличаются особым строением глаз, имеющих миндалевидную форму, с резко очерченными подглазьями, в некоторых случаях подчеркнутыми белилами, нижнюю часть лика завершает плавная округлая линия, создающая впечатление тяжелого массивного подбородка.
Своеобразие иконам придает сдержанный сумрачный колорит, выдержанный в зеленовато-коричневой гамме.
Художники используют определенный набор красочных пигментов, среди которых преобладают разные оттенки коричневого и оливкового цветов, сочетающиеся с ярко-красным, светлой охрой, изумрудно-зеленым и пурпурным. Для написания фона чаще всего используют охристые цвета, широкие поля покрывают темным коричневым или оливковым тоном, на котором контрастно выделяются красные дробницы.
Разделки одежд выполнены твореным золотом, которое положено крупными яркими пятнами, имеющими формы, близкие к простым геометрическим фигурам. Они составляют звучные доминанты в цветовом строе иконы, отличаясь по форме от мягких живописных пробелов в работах палехских мастеров, а по цвету от приглушенного зеленоватого оттенка золота — у мстерцев. Своеобразной выразительностью обладают приземистые массивные здания, тесно заполняющие пространство этих икон, которые так не похожи на легкие изящные архитектурные постройки произведений иконописных мастерских владимирских сел, в первую очередь Палеха.
На гуслицких иконах встречаются присущие только им пейзажи на поземе в виде полихромных, зелено-коричневых пологих холмов, на которых разбросаны мелкие кустики и деревья пирамидальной формы с отдельными купами ветвей, похожими на облачка, как бы нанизанные на ствол.
Для людей «древлего благочестия» большое значение имело печатное и рукописное слово, поэтому на созданных ими иконах так часто встречаются изображения раскрытых книг и развернутых свитков с тщательно выполненными подробными текстами, с выделенными заглавными буквицами. Страницы фолиантов художники украшали крупными орнаментальными заставками, которые тоже можно увидеть в гуслицких рукописях.
Гуслицкие мастера нередко обращались к многочастным композициям, позволяющим на одной иконной плоскости поместить изображения разных сюжетов и образов святых, наиболее почитаемых старообрядцами.
В качестве примера гуслицких писем, ориентированных на Палех, можно привести две иконы второй четверти XIX века из частных собраний: «Богоматерь Неопалимая купина» (собрание Я.Т., илл. 1) и «Сошествие св. Духа на Апостолов» (собрание А.В. Ренжина, илл. 2). Здесь мы снова видим уже отмеченное ранее традиционное обращение к стилю палехских икон, что было характерно для раннего периода гуслицкого иконописания (первая половина XIX века). Близость иконографического решения, холодный колорит, способы разделки одежд, характерный орнамент на лузге сближают эти памятники с палехскими. Однако более глухие и сдержанные цвета, упрощенные формы горок и приземистая архитектура указывают на гуслицкое происхождение данных икон. Важным признаком является особый способ золочения, при котором одновременно используется твореное золото и серебро с лаком под олифой (так называемое имитационное золочение), который практически не встречается в Палехе.
Интересные гуслицкие памятники середины — второй половины XIX века — «Царь царем» (илл. 3), «Четырехчастная» (илл. 4), «Богоматерь Феодоровская» (илл. 5) — находятся в Саранске, в собраниях Мордовского республиканского музея изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи и Саранского духовного училища. В них можно видеть уже развитые признаки гуслицких икон: написание ликов сплошной заливкой цветом, общий сумрачный колорит, использование ярких красных дробниц в контрастном сочетании с темными охристыми фонами и коричневыми полями. Преобладание темных цветов сближает эти памятники с рядом икон, происходящих из московских старообрядческих мастерских конца XIX — начала XX века. Подобные произведения писали как подражание древним, потемневшим от времени «дониконовским образам», которые так ценили староверы.
Своеобразным памятником эпохи является икона «Богоматерь Феодоровская» из собрания Саранского духовного училища, на которой сохранилась печать Духовной консистории (илл. 6). Известно, что в середине XIX века, особенно в последние годы правления императора Николая I, старообрядцы повергались наибольшим гонениям.
Это было время, когда разорялись монастыри — духовные центры Старой веры (Выг, Иргиз), подвергались арестам старообрядческие епископы и священники, запечатывались алтари. Находившиеся в церквах и молельнях иконы изымались, подвергались досмотру духовных властей и, как «раскольничьи», «запечатывались», а нередко и уничтожались. Такие иконы с печатями встречаются нечасто и важны для истории старообрядчества.
Типичные признаки гуслицких икон мы видим на ряде произведений второй половины XIX века из частных собраний: «Рождество Богоматери» (собрание А.В. Ренжина, илл. 7), «Богоматерь Казанская» (собрание Я.Т., илл. 8), а также «Отче наш» и «Трехрядная» (частные собрания, Германия, илл. 9 и 10).
Подписные и датированные памятники всегда представляют особый интерес для коллекционеров и специалистов. Среди поздних русских икон с подписями и датами из частных зарубежных собраний, опубликованных в каталоге выставки, прошедшей в Музее икон во Франкфурте в 2005 году (Lebendige Zeugen: Datierte und Signierte Ikonen in Russland um 1900. Frankfurt am Main 2005), нами выявлен ряд произведений, которые, безусловно, можно отнести к гуслицким. Это иконы: «Трехчастная: «Покров Богоматери»; «Богоматерь Неопалимая Купина»;
«Богоматерь Троеручица» (1869 год, илл. 11), «Воскресение Христово с праздниками» (1882 год, илл. 12), «Двухрядная: «Богоматерь всех скорбящих Радость»; «Мученики Гурий, Самой и Авив» (1892 год, илл.13), «Святой Иоанн Огородник с Ангелом-Хранителем и избранными святыми» (1894 год, илл.14). Интересно отметить, что святой Иоанн Огородник пользовался особым почитанием среди гусляков, его образы нередко можно видеть на местных иконах; к таким произведениям относится икона из собрания А.В. Ренжина (илл.15).
Среди опубликованных К. Эберхардом памятников в упомянутом каталоге выставки во Франкфурте есть образ «Лоно Авраамово» 1897 года иконописца Семена Федоровича Морозова из деревни Яковлевское Запонорской волости Гуслицкого края (илл.16). На обороте иконы — уникальная надпись, в которой зашифровано имя мастера: «Написана сия святая икона от Сотворения Мира в лето 7405 года, а от Рождества Христова 1897 года месяца мая 24 дня. Ниласъ Лерепъ Зецомошигъ Морозовъ» (расшифровка Ю.Н. Мануйлова). Имя автора написано тайными знаками с помощью шифра под названием «простая литорея», который часто использовался среди староверов в документах и переписке; на иконах же он встречается крайне редко (илл. 17).
Таким образом, выявленные новые памятники значительно расширяют наше представление о гуслицкой иконописи как самобытном художественном явлении в старообрядческой культуре XIX века. Это позволяет рассматривать гуслицкую икону среди произведений других известных иконописных центров Нового времени, тем самым обогащая и расширяя наше понимание русского церковного искусства этого периода.
Татьяна НЕЧАЕВА, Михаил ЧЕРНОВ
Иллюстрации предоставлены автором.
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 70 (октябрь 2009), стр.4