Людовик XIV: роскошь великого века

Французская мебель XVII — XVIII веков в понимании «мебель королевского Двора» представляет собой ярчайшую страницу в истории не только французского, но и всего европейского искусства. В силу сложившихся определенных политических и экономических условий Франция в этот период становится одной из самых уважаемых и значительных во всех отношениях держав Европы.

Интерес к французской мебели того времени не только не угасает до сих пор, но и становится все более многозначным. Коллекционеры и любители исторической мебели порою находят такие ее экземпляры, великолепие которых явно свидетельствует о том, что некогда они были частью обстановки королевских апартаментов.

XVIII век для Франции — период расцвета мебельного искусства. После многовекового господства в этой области итальянцев именно французские мастера того столетия стали авторами новых направлений в развитии этого вида искусства и обстановки, что, в свою очередь, стимулировало поиск новых изящных форм и отрицание предыдущих. Париж, будучи культурным и художественным центром, провозгласил конец большой мебельной эпохи и открыл путь всем последующим стилям, пусть и с короткой, но насыщенной биографией, ставшим классическими в искусстве художественной мебели, в силу чего и по сей день их копируют европейские мебельщики. 

Французская мебель XVII века определила направление развития этого вида искусства во всей Европе. Было создано пять стилей, названных в честь королей или какой-то формы правления: стиль Людовика XIV, стиль Регентства, стиль Людовика XV, стиль Людовика XVI, стиль Директории. Далее этот звездный ряд продолжил стиль ампир. Исключительно художественный характер мебели французского королевского Двора отличают необыкновенно гармоничная по своему решению форма, изобилие драгоценных отделочных материалов и высочайшее качество работ. Чтобы лучше понять этот необыкновенный художественный подъем в истории мебельного искусства, нужно хотя бы вкратце рассмотреть исторические, социальные и культурные условия, характерные для Франции той эпохи.

Когда в 1643 году Людовик XIV стал королем Франции, ему было всего пять лет. Регентшей при нем была назначена его мать, Анна Австрийская. Пост первого министра получил фаворит королевы, кардинал Мазарини, который фактически и правил Францией вплоть до своей смерти в 1661 году. Основную задачу Мазарини, как и до него — Ришелье, видел в консолидации французского дворянства вокруг королевского трона, то есть в дальнейшем укреплении абсолютизма.

С начала XVII века Франция богатела благодаря Испании. Став в 1615 году королевой Франции, Анна Австрийская принесла с собой вкус к роскоши, чувство этикета и немного золота из Нового Света. Мало кто из женщин так влиял на моду в украшениях, одежде и обстановке, как эта испанская принцесса, взошедшая на французский престол, но продолжавшая любить все, что напоминало ей об Испании. Королева первой пожелала иметь мебель из серебра или со вставками из него (которую можно было увидеть в Версале в 1680 году). Балюстрада ее комнаты, отделявшая спальное место с кроватью от остального жилого пространства, была из серебра, так же, как и предметы меблировки — стол и геридоны. Тяга Анны Австрийской к роскоши была такой заразительной, что стремление к ней некоторых персон, как, например, Фуке или Мазарини, доходило до безумного величия.

 Кардинал Мазарини, по правде говоря, не нуждался в примере, чтобы заразиться этой тягой к роскоши — он и сам мог быть таким примером, ведь большая часть сокровищ Галереи Аполлона была из его личной коллекции. А вот о мебели, принадлежавшей ему, известно только из описи, составленной после его смерти. Так, министру принадлежали, например, семнадцать кабинетов черного дерева и четыре кабинета с инкрустацией из черепахового панциря. Они были с нишами, колоннами, пилястрами, фризами, барельефами, инкрустированными слоновой костью. Некоторые украшали миниатюры, драгоценные камни и металлы, эбеновые вазы и букеты из серебра, колонны из лазурита и позолоченного серебра. Другие были декорированы разноцветными камнями — лазуритом, халцедоном, яшмой, мрамором, орнаментами из цветов и птиц. Отметим упоминание инкрустации из черепахового панциря и серебра, которая чуть позже, благодаря Булю, станет выражением стиля Людовика XIV.

Помимо кабинетов в апартаментах Мазарини стояли прекрасные столы из редких пород древесины, с мраморными столешницами и мозаиками из различных пород камней. Одну из них украшали военные турецкие трофеи, выполненные из лазурита, яшмы и перламутра. Другие были из черного мрамора, с овальными углами, из которых «выходили» букеты цветов, фруктовые гирлянды с птицами и бабочками на ветвях, заполнявшими фон, а центр столешницы украшала цветочная корзина, составленная из разных камней: яшмы, халцедона, ляписа и др. Известно, что кардинал с сожалением вздохнул перед смертью: «И говорят, что нужно будет все это оставить!». 

С 1661 года начался период единоличного правления Людовика XIV. В 1659 году война с Испанией закончилась Пиренейским миром. Когда в марте 1661 года умер Мазарини, ставший за годы своей диктатуры одним из богатейших людей Франции, 22-летний король объявил, что отныне он сам будет и премьер-министром. Людовику XIV нравилось управлять государством: он реформировал не только армию, но и всю государственную структуру, систему правосудия, торговлю. 54 лет он лично занимался вопросами внешней и внутренней политики страны, опираясь на государственных секретарей и особенно на генерального контролера финансов (долгое время им был Жан Батист Кольбер). С точки зрения крайней централизации власти XVII век во Франции действительно можно называть «веком Людовика XIV», которого придворная историография нарекла «Королем-Солнцем». Его правление, характеризовавшееся невиданным блеском и роскошью, громкими военными победами в начальный период и катастрофическими поражениями в конце, покровительством наукам и искусствам, осуществлялось за счет крайнего напряжения финансов, что неоднократно доводило королевство до весьма опасного положения.

Правление «короля-солнца» — период наивысшего расцвета абсолютизма. Центром дворянского общества при Людовике XIV стал королевский двор. Чтобы придать блеск «фасаду» абсолютной монархии, французский король решил построить такой дворец, который бы стал символом могущества Франции, а кроме того надежной защитой для монарха от каких бы то ни было покушений. Так, в Версале, близ Парижа, был возведен роскошный дворец.

Здесь установился строжайший, почти ритуальный этикет. Покой и безопасность короля охраняла гвардия в 10 тысяч кавалеристов и пехотинцев, слуг всех рангов насчитывалось до 4 тысяч человек. В их число входило и высшее дворянство страны. Среди должностей были, например, такие: «ординарный хранитель галстуков короля» и «капитан комнатных левреток» (V-te de Вгос. «La France sous 1'Ancien Regime. Le gouvernement et les institutions». Paris, 1887). При дворе существовал культ короля: его утренний подъем, его туалет, завтрак и т.д. совершались публично, присутствовать при этом, а тем более священнодействовать, подавая Людовику сорочку утром или неся перед ним свечу вечером (эти права оспаривали принцы крови), считалось высшей честью, особой привилегией, которой удостаивались только избранные.

Стремясь уберечь себя от новых выступлений аристократов, король предпочитал постоянно видеть их при дворе. Поэтому вечерами в Версале устраивались грандиозные празднества: Людовик любил пышность и того же требовал от своих придворных. Понятно, что балы, платья, усыпанные драгоценностями, разоряли их, поэтому они все больше и больше зависели от милостей и щедрот короля. И он осыпал их наградами, платил их долги, дарил им деньги на карточную игру за королевским столом, награждал синекурами. Честь стать королевской любовницей оспаривали знатнейшие дамы страны; при дворе существовали партии той или иной фаворитки, ее родственники, близкие и друзья делали за ее счет карьеру.

Однако в стиле Людовика XIV женщины не оставили никого следа. Ни испанская королева Мария-Тереза, ни его фаворитки мадам де Монтеспан и мадам де Монтенон не имели ни малейшего влияния на вкусы и цвета эпохи. Напрасно искать рядом с этим королем обольстительницу или какое-либо женское влияние. В отличие от фавориток последующих правлений ни одна из них не сказала ни единого слова для создания самого маленького предмета, кресла или цвета обивки. Великий стиль Людовика XIV создавали мужчины под покровительством тоже мужчин.

В эпоху Людовика XIV в Париже в конце XVII — начале XVIII века две профессии совмещались в одной, то есть мебельщики делились на столяров и краснодеревщиков: столяры по красному дереву, зачастую иностранцы, отделились от столяров, в основном французов, производивших мебель для сидения и оптовую мебель. Различие, которое мы проводим между изготовителями мебели, установилось в XVIII веке в самом понятии «краснодеревщик»: разделение на краснодеревщиков в прямом смысле слова и обычных столяров привело в конце XVIII века к реорганизации всей Общины столяров (указ 1776 года). Основа этого была заложена при Генрихе IV, который запомнился, как симпатичный и близкий к народу монарх, просвещенный меценат, покровитель искусств и мануфактур. Производили художественную мебель мастера-иностранцы, именно Генрих IV пригласил в Париж их и первых «ebeynier» (ст. франц.) — краснодеревцев Мишеля Кампа, Пьера Буля, Жана Масэ, Лорана Стабре, устроив мастерские на первом этаже Лувра. Тем самым он положил начало политике художественного национализма, которую позже будет пропагандировать Кольбер. Известно, что под «мастерскими Лувра» имеют в виду первый этаж и двор Большой галереи Лувра.

Большая часть прибывших мастеров (разместившихся также в предместье Сен-Антуан) противопоставляла себя столярам-французам в традиционном смысле не только своим происхождением, но и новой техникой исполнения предметов, которую они применяли прежде всего в отделке (placage), и своим желанием создавать модную мебель. Парижские же столяры вплоть до конца XVIII века изготавливали ее в соответствии с традиционными цеховыми правилами, что не отвечало амбициозным желаниям королевского двора. 

Людовик XIV и Кольбер, проводя ту же политику, что и Генрих IV, согласно которой разум должен был поставить в один ряд экономику и искусство, конечно, интересовались мастерскими нижней галереи Лувра. Добиться права проживания в Лувре было для художников, а тем паче для мастеров, не только возможностью получить род официального посвящения и одобрения вместе со спокойной безмятежностью жилищ и мастерских, но и удостоиться поддержки короля. Парижские же корпорации, особенно те из них, которые имели отношение к мебели, в определенной степени противопоставляли себя всем нововведениям и видели во всех вновь прибывших «любимчиков» короля, позволявших себе идти вразрез с цеховыми правилами. Но именно Кюсси — в Гобелене и Буль — в Лувре, нарушив устаревший, как показало время, королевский устав 1654 года, касающийся парижских ремесел, преуспели в сочетании различных техник, введении новых материалов, а главное — в создании творческого объединения краснодеревщиков-бронзовщиков. Оно в дальнейшем и принесло славу французской мебели времен правления Людовика XV и Людовика XVI, что стало возможным только благодаря поддержке Людовика XIV.

Самую интересную в художественном исполнении мебель эпохи Людовика XIV можно выстроить в такой исторический ряд — кабинеты, затем бюро и комоды. 

Краснодеревщики, устроившиеся в Париже при этом короле, занимаясь прежде всего производством кабинетов, название которых пришло из английского языка, во многом усовершенствовали этот тип мебели из красного дерева, применив инкрустации из различных пород дерева, черепахового панциря, меди или латуни с протяжками из бронзы, используя в отделке мрамор или драгоценные камни. Из общего числа королевской мебели — более 500 высокохудожественных предметов, которые зафиксированы в инвентарной описи королевского двора 1700 года, 76 — это кабинеты, из них 24 — лаковые или китайского лака, другие — из различных материалов. Некоторые украшала флорентийская мозаика, другие — миниатюры с «флоральной росписью» или «фарфоровыми вставками», или «битвами Людовика XIV». Еще один, из слоновой кости, был «вырезан во Фландрии»; многие кабинеты были украшены набором из камней. Тот, что из кедра, входил в меблировку Генриха IV; из бразильского дерева, инкрустированный слоновой костью, — это заказ Людовика XIII; другие принадлежали Мазарини, Анне Австрийской; один из кабинетов был куплен для аббата Строцци, а два других король получил в подарок с подписью Панател- ли. Но большая часть самых драгоценных кабинетов была сделана по указанию самого Людовика XIV.

 В пышных апартаментах кабинет выделялся благодаря своему фасаду из черепахового панциря с позолоченной бронзой или разноцветными камнями, с ножками из позолоченного дерева. Его дополняли различные столы, торшеры, резные и позолоченные консоли. Эти декоративные по своему назначению мебельные предметы были одновременно и роскошными, и практичными, пример тому — бюро, принадлежавшее Мазарини, с ящиками, исполненными в технике маркетри из разных пород дерева, с медными протяжками и черепаховым панцирем. 

Следующим новым по своему стилистически-конструктивному решению предметом стали бюро. Столы особенной формы, они заимствовали свое название у грубой шерстяной ткани (1'etoffe de bure), которая покрывала некоторые письменные столы или конторки со времен Средневековья. Крышка, которая могла быть изготовлена из черного дерева и иметь определенные украшения, закрывалась, когда необходимо было писать, подвижным механизмом, обтянутым кожей или тканью в виде чехла; ящики или створки размещались ниже; навершие, снабженное ящиками, немного возвышало заднюю часть. Так, например, выглядели два бюро, проданных в 1688 году Гудроном для мадам де Мантенон в Версаль.

Самым гениальным нововведением эпохи стал комод, созданный в Италии, который около 1708 года появился в комнате короля в виде пары великолепных мебельных предметов с набором из меди и черепахового панциря, но отличавшихся от других подобных предметов, исполненных в той же технике, роскошными мотивами из позолоченной бронзы. 

Эмиль Молинье, сравнивая две описи мебели королевского двора, — одну, составленную при жизни Людовика XIV, вторую — в 1729 году, внес уточнение в появлении и обиходной устойчивости термина «комод» (от французского commode — удобный). Та же самая мебель, называемая «бюро» при первой инвентаризации, 30 годами позже фигурировала в описи уже как «комод». Этот последний термин отражал практический характер и новое значение мебельного предмета, на протяжении всего XVIII века пользовавшегося огромной популярностью, который, можно полагать, родился по заказу Людовика XIV.

Самый известный краснодеревщик короля Людовика XIV — Андре-Шарль Буль (Пьер Буль — это дядя его брена, откуда вышло много художников различных жанров. После смерти своего учителя уже он сам во многом повлиял на развитие традиций декоративного искусства. Его рисунки и гравюры, отличались неисчерпаемой фантазией благородного стиля и грациозностью исполнения. Влияние Берена было преобладающим в области декоративного искусства и интерьера. В его арабесках и причудливых рисунках Буль черпал идеи для превосходных наборов в технике маркетри и инкрустации. Заимствовал он рисунки и у многих других художников. Довольно часто помогал ему Доменико Кюсси, создавая фигуры и барельефы для меотца) родился в Лувре 11 ноября 1642 года. Известно, что в 1672 году, после смерти Жана Масе, он был удостоен звания первого краснодеревщика королевского двора, квалифицированного также в качестве архитектора, гравера и скульптора. Буль таким и был: одновременно архитектором, художником, скульптором мозаичных работ, художником-краснодеревщиком, гравером королевской печати. Он был художником в полном смысле этого слова, и ни одна отрасль искусства не была ему чужда.

Двух выдающихся личностей — мастера и монарха — объединяло духовное родство. Одна и та же любовь к великолепию, немного тяжелому изобилию, роскошным материалам, почти тиранической симметрии. Искусство Буля характеризует Людовика XIV, а Буль, мог бы он раскрыть свой талант так, чтобы им восхищались без покровительства Короля-Солнца?

Большая часть его мебели, довольно многочисленная на сегодня, была впоследствии реконструирована или повторена.

В начале своей карьеры Буль использовал маркетри из дерева, о чем свидетельствуют деревянные инкрустированные панно, украшающие некоторые из лучших изделий мастера. Второй период его творчества оказался под большим влиянием композиций Лебрена. К этому времени можно отнести наиболее блистательный этап его художественной карьеры, создание им прекрасных предметов мебельного искусства с позолоченными фигурами, служащими обрамлением для флоральных композиций в технике инкрустации из бронзы, находящейся на черепаховом поле. Немного позже Буль проникся фантастическим стилем Берена и распространил его гротески, комические и мифологические фигуры на черепаховом фоне, окрашенном в различные цвета, смежным с этой бронзой с инкрустацией из олова. Жанн Верен — рисовальщик комнат и кабинета короля тоже жил в галереях Лувра, в соседних с Булем покоях. Верен сформировался как художник в мастерской Шарля Лебели. Работал Буль и по собственным композициям. Его композиция всегда так умело уравновешена, что грациозность деталей никогда не отвлекает от гармоничности генеральных линий. Орнаменты выделяются на фоне инкрустации из черепахового панциря с медными орнаментами в виде арабесок, оригинальность которых вызывает восхищение. Любое произведение мебельного искусства Буля представляет собой архитектоничную форму, каждая часть которой соответствует замыслу. Сам мастер мог творить одновременно в разных манерах, следуя своей фантазии или фантазии, вдохновленных его творчеством заказчиков.

Андре-Шарль Буль угас 29 февраля 1732 года в своих апартаментах в Лувре в возрасте 82 лет. Он оставил после себя четырех сыновей: Жана-Филиппа, Шарля-Жозефа, Андре-Шарля и Пьера-Бенуа. Первые двое как наследники имели право с 1725 года пользоваться мастерской Лувра. Андре-Шарль Буль-сын тоже был краснодеревщиком и владел мастерской на улице Оноре. Он умер в 1745 году. Младший сын великого краснодеревщика, Пьер-Бенуа, живший на улице Сент-Антуан, умер в 1741 году. Шарль-Жозеф умер в 1754 году. Все они были бездетными. Поэтому мастерская и право на клеймо Буля перешли к племянникам-близнецам Пьеру и Пьеру Тильману Булям.

Все четверо сыновей Буля получили звание королевских краснодеревщиков и изготавливали для двора предметы меблировки, но их произведения никогда не приравнивались к работам их отца. Современники не оценили их талант, а ведь они, будучи краснодеревщиками, мастерами маркетри и позолотчиками, по крайней мере, сохраняли традиции великого искусства эпохи Людовика XIV. Именно в их мастерской учились те, кто создал все богатство фантастической обстановки Людовика XV.

В течение всего XVIII века техника наборов Буля пользовалась популярностью у многочисленных почитателей, она была в моде и в эпоху Людовика XVI. Краснодеревщики, такие, как Этьен Левассер и Филипп Монти- ни, специализировались на реставрации старинной мебели и их повторах, согласно моде времени — без особого соблюдения канонов оригинала. Те же мастера создавали новую мебель из черного дерева, с линиями классицизма, с инкрустацией из латуни и черепахи. В основном это были комоды, бюро, парная мебель.

Буль «возвратился» еще раз в эпоху Наполеона III — в форме низкой мебели и столов, вставок из меди и черепахи на фоне черного дерева или тонированного под черное грушевого дерева.

Некоторые были выполнены мастерски, другие — довольно грубой резьбы, с явным предпочтением красного черепахового панциря, представляли меньшую художественную ценность.

Бронзовые элементы предметов А.-Ш.Буля были насыщены мощным барокко, в то время как последующие повторения, датируемые концом XVIII века, представляли собою лишь тщательную чеканку и отличались претенциозностью исполнения, что предвещало рождение нового стиля — классицизма, провозглашавшего первенство разума над чувствами. Оригиналы были позолочены полированным золотом, облегавшим форму, в то время как другие были отделаны матовым золотом, которое разрушало часть их внешнего эффекта. Наборы из медных тяг на черепаховом фоне были заменены случайными, не имевшими отношения к композиции орнаментами, исполненными главным образом из латуни.

 Буль оставил свое имя в наборе из черепахи и меди, изобретателем которого он не был, использовал также наиболее классические украшения из разноцветного дерева. Клейма в то время еще не использовали, ни один из мебельных предметов не подписывали. Поэтому предметы Буля атрибутируются как самые лучшие по функциональным характеристикам, художественному замыслу и качеству исполнения. Его четыре сына во времена Регентства увековечили «мебель Буля», у которой на протяжении всего XVIII века были свои поклонники и которая вошла в историю мебельного искусства как стиль «Буля».