Термин «романовские письма» имеет давнюю историю. Иконы «романовских писем» привлекали внимание еще дореволюционных исследователей и коллекционеров икон.
Честь первооткрывателя «романовских писем» принадлежит выдающемуся русскому историку, археологу и палеографу Николаю Петровичу Лихачеву (1862—1936). Еще в 1906 году он в «Материалах для истории русского иконописания» первым опубликовал икону священномученика Афиногена кисти Архиповского. В каталоге Лихачева значилось: «...Самостоятельная композиция замечательного Романовскаго иконописца («романовския письма») Максима Архиповскаго, исполненная в 1824 году»1. В грандиозной коллекции Лихачева, купленной в 1913 году императором Николаем II и переданной в Русский музей, находились и другие иконы романовского письма. Авторитет Лихачева, его тонкое чутье коллекционера и великолепная эрудиция могли бы послужить для советских искусствоведов неопровержимым доказательством значимости «романовских писем». По словам Ирины Петровны Болотцевой2, уже в 1920-х годах первые исследователи ярославских икон в описаниях музейной коллекции Ярославля выделяли «романовские письма» как самостоятельные. И все же «Романов-Борисоглебск», обозначенный как отдельный иконописный центр в труде академика Н.П. Лихачева, надолго исчез из поля зрения ученых.
Лишь в 1966 году термин «романовские письма» вновь решительно произнесла Валентина Ивановна Антонова на страницах каталога собрания икон Павла Корина3. В.И. Антонова наметила контуры понятия «романовские письма». Значительную научную ценность представляет публикация ею бесспорного стилистического эталона — подписной и датированной иконы «Преподобный Исаакий Далматский, с житием» 1833 года, принадлежащей кисти лучшего романовского мастера Максима Архиповского.
Антонова отмечает, что романовские мастера своему «безупречному артистизму с его щеголеватой законченностью благоговейно учились на иконах лучших строгановских изографов»4. Для икон романовского письма из коринского собрания, как пишет Антонова, характерны фигурные навершия средников, сочетание зеленых, розовых, малиновых оттенков в одеждах с золотопробельным письмом пышных складок, они «в своей барочной живописности блещут отраженным светом придворной изысканности» 5.
В.И. Антонова задала своего рода шкалу оценки «романовских писем», деления которой со временем не стерлись и применимы в настоящее время к иконам романовской группы. Но все же в 1960-е годы слишком одиноким парусом они выглядели в туманном и неведомом море поздней иконы.
Завеса тайны и недосказанности с «романовских писем» начинает спадать в 1990-е годы. С этим временем, когда позднюю икону перестали считать духовно и художественно неполноценной, связан всплеск интереса к собранию икон Рыбинского музея. Обилие в нем икон «романовских писем» отмечали ярославские и московские исследователи: И.П. Болотцева, АЛ. Полушкина, О.Б. Кузнецова, А.В. Федорчук, позднее — И.Л. Бусева-Давыдова. И.П. Болотцева подчеркивала, что неповторимость облику рыбинской музейной коллекции икон придает местный колорит — уникальное средоточие в ней икон романовского круга. По наблюдениям И.П. Болотцевой, романовцы, в отличие от палешан, сохранили более творческое и внутренне подвижное отношение к традиции, они гораздо позднее закоснели в приемах письма, чем палешане. В искусстве романовцев меньше расхожих штампов, тиражированности сюжетов, работы на поток.
Одной из первых атрибутировала ряд икон рыбинского собрания как «романовские письма» сотрудница Рыбинского музея Елена Евгеньевна Скворцова. Побывав в Музее- квартире П.Д. Корина и делясь впечатлениями от увиденного, она отмечала, что разрозненные наблюдения и догадки соединились в единую стройную картину. В составленной ею в 1987 году «Справке-характеристике коллекции икон Рыбинского музея» к «романовским» Е.Е. Скворцова причислила около десятка памятников.
С неожиданной стороны раскрылась романовская икона в исследованиях сотрудницы Государственного Исторического музея Зои Павловны Морозовой. Около 30 лет, с 1980-х годов, она кропотливо анализировала такой, казалось бы, вторичный подсобный материал, как прориси. Систематизировав бывшую коллекцию из 3875 листов Екатерины Михайловны Большаковой, переданную в ГИМ в 1891 году, и выявив более 300 (!) листов иконных образцов романовцев, она впервые назвала целые иконописные династии, работавшие в конце XVIII — первой половине XIX века в Романове-Борисоглебске: Архиповские, Андрей Расолов и его сын Ипполит-расколоучитель, Федор Калашников, Дмитрий Козлинский, Иван Бучин. Эти фамилии мастеров были введены З.П. Морозовой в научный оборот уже в ее публикации 1998 года6. Прориси содержат подписи мастеров, владельческие записи, отметки о заказах, заметки о передаче листов по наследству. По подписным листам мастеров и ярославским архивам, З.П. Морозова установила семейные связи династии Архиповских-Агаповых и годы их работы, уточнила художественный облик творчества каждого иконописца. «Романовские письма» стали обретать реальную плоть, за ними встала живая история промысла в лицах, фактах, взаимоотношениях.
Согласно данным архивов, Архиповские, как и остальные мастера-романовцы, были старообрядцами. Исследовательница отметила, что снимались образцы в основном с икон мастеров Оружейной палаты и икон ярославских изографов первой величины. Все это подтверждает выводы и других ученых об истоках «романовских писем».
В 2003 году увидело свет издание «Иконные образцы XVII — начала XX века. Каталог датированных и подписных иконных образцов», автором-составителем которого выступила З.П. Морозова. В феврале 2011 года в Государственном Историческом музее состоялась презентация новой книги, итога многолетнего исследовательского труда З.П. Морозовой «Иконописцы Романова-Борисоглебска. Иконные образцы XVII — начала XIX века из собрания ГИМ». Из более чем 19 000 иконных образцов, З.П. Морозова отобрала и детально изучила около 160 листов прорисей (контурных рисунков сюжетов), имеющих подписи романовских мастеров и авторские датировки, их деловые записи, переписку с собратьями по цеху. Наибольшее число листов принадлежало Архиповским. З.П. Морозова, изучив филиграни (водяные знаки) и штемпели бумажных фабрик, достаточно точно датировала листы по бумаге.
В 2000-е годы сотрудники столичных музеев, изучая искусство старообрядчества, стали обращаться к теме романовской иконы. В 2008—2009 годах в Государственном Русском музее прошла масштабная выставка «Образы и символы старой веры. Памятники старообрядческой культуры из собрания Русского музея». Был выпущен каталог с одноименным названием7, где к разделу иконописи Романова-Борисоглебска отнесено 8 икон. Особенности «романовских писем» выявлены в нем по контрасту с памятниками Выга, Севера, Петербурга, Москвы и Подмосковья, Метеры и Палеха, Верхнего Поволжья, Костромской, Нижегородской, Саратовской губерний, Урала, Ветки.
С 2005 года в Москве в музее имени Андрея Рублева в рамках большого проекта «Художественные центры старообрядчества» осуществлен ряд выставок: «Следуя отеческим преданиям. Памятники православной культуры XIV—XX веков, сохраненные и созданные старообрядцами» (2005), «Невьянская икона» (2006), «Икона Сызрани и Средней Волги» (2008), «Искусство Поморья XVIII—XIX веков» (2011). Эти выставки помогли дифференцировать «романовские письма» от других художественных центров.
В 2004 году в музее имени Андрея Рублева с огромным успехом прошла выставка икон из частных собраний «Красота древней традиции». Ее гордостью стали две подписные иконы Максима Архиповского: «Апостол Иоанн Богослов в молчании» 1826 года из собрания И.В. Арсеньева и «Архангел Михаил, святитель Леонтий Ростовский и преподобный Иоанн Кущник» 1830-х годов из собрания В А. Бондаренко (ныне — в собрании Фонда святого всехвального апостола Андрея Первозванного). В обзоре выставки известный исследователь поздней иконописи Наталья Игнатьевна Комашко писала: «Максим Федоров Архиповский — знаменитый иконописец из Романова-Борисоглебска, работавший в первой половине XIX века, который стал сейчас одним из самых востребованных в среде собирателей поздней иконописи. Это неудивительно, поскольку его работы отличаются высочайшим уровнем драгоценного по своему ощущению миниатюрного письма и изысканной стилизацией на темы ярославской иконописи XVII—XVIII веков. Надо сказать, что «романовские письма» хоть и давно известны, но как художественное явление становятся понятны только в последнее время»8. Затем эти две иконы М. Архиповского неоднократно включались в научные каталоги9, не выходя из поля зрения искусствоведов.
С 1990-х годов изучение «романовских писем» велось как в Москве и Петербурге, так и в ярославской провинции.
Автор данной статьи, во многом опираясь на опыт предшествующих и современных исследователей, ставших добрыми наставниками на этом пути, расширила группу икон «романовских писем» в собрании Рыбинского музея, углубила методику атрибуции. Особая роль в этом принадлежит доктору искусствоведения И.Л. Бусевой-Давыдовой — ученому огромной эрудиции, с искренней любовью и вниманием относящемуся к культуре и искусству русской провинции. Начиная с 1997 года на базе Рыбинского музея шло изучение феномена «романовской иконы»: накопление архивных и исторических сведений, поиск аналогий, конкретизация и уточнение понятия «романовские письма», систематизация и образно-стилистический анализ произведений. Постепенно вызревало представление о «романовских письмах», их индивидуальности, неповторимости художественного языка, слагающегося из отдельных характерных черт, разной степени близости к эталонам, отличий от поздней иконописи Ярославля и других центров.
Промежуточным этапом этой работы стала публикация в книге «Иконы Рыбинска»10, научным редактором которой выступила ИЛ. Бусева-Давыдова, более пятнадцати икон «романовских писем» из собрания Рыбинского музея-заповедника с развернутым искусствоведческим комментарием.
Сейчас в рыбинском собрании насчитывается около 25 икон, которые с разной долей уверенности можно отнести к «романовским письмам». Под бережной рукой опытного реставратора Рыбинского музея-заповедника Екатерины Алексеевны Расторгуевой они постепенно возвращаются к первозданному облику.
Осенью 2010 года в Рыбинском музее-заповеднике открылась выставка «Иконы «романовских писем» на Ярославской земле. Тайны и открытия забытой традиции». На ней были собраны воедино около 50 икон конца XVIII — XIX века из музейных и частных собраний: Рыбинского музея-заповедника, Ярославского музея-заповедника и Ярославского художественного музея, частных собраний Москвы, Ярославля, Рыбинска, Тутаева.
В 2012 году вышла в свет книга автора-составителя И.Л. Хохловой «Иконы «романовских писем». Тайны и открытия забытой традиции Ярославской земли» — плод усилий 15 авторов, в том числе из крупнейших музеев Москвы и Санкт-Петербурга. Книга была издана под научной редакцией И.Л. Бусевой-Давыдовой в серии «Свод русской иконописи» московским издательством «Гранд- Холдинг» в 2011 году. Новое издание по «романовским письмам» по праву можно назвать международным по составу участников, немало икон из российских частных собраний. В книгу включено 106 икон, в ней есть сведения о 32 иконописцах-романовцах.
В конце мая 2013 года в Москве в выставочных залах Академии художеств начала работу выставка «Романовские письма». Старообрядческая иконопись ярославской провинции XVIII—XIX веков из музейных и частных собраний». Это большое событие в научном мире является еще одной ступенью открытия «романовских писем».
Ирина ХОХЛОВА
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 107 (июнь 2013), стр. 44