«Чухонка»

Стих в каждой повести твоей

Звучит и блещет, как червонец,

Твоя чухонка, ей-ей,

Гречанок Байрона милей...

А.С. Пушкин (о поэме Е.А. Баратынского «Эда»)

Более пяти лет тому назад наша коллекция старинных работ из бисера пополнилась исключительно интересной вышивкой, на которой была изображена девушка в народном костюме (ил. 2). Ее подарил нам наш давний знакомый Григорий Михайлович Казанков. Вещь была явно «благородного» происхождения: вышивка мелким круглым бисером по холсту на фоне из прозрачного сероватого бисера, характерного для 1820-х годов. По стилю она была очень близка к известным разносчикам, выполненным по гравюрам А.О. Орловского1. На бумаге, которой была оклеена оборотная сторона вышивки, было написано: «Труды Александры Николаевны Волковой». Все говорило о том, что вещь заслуживает особого внимания, но ее состояние было удручающим: отсутствовала почти половина бисера. Выпады фона и пейзажа не представляли серьезной проблемы для реставрации. Можно было при определенном напряжении воображения восстановить и детали костюма, но полное отсутствие левой руки казалось непреодолимым препятствием.

С тех пор начались мои поиски оригинала вышивки. Фантазировать я не решалась, поскольку не хотелось портить своими выдумками бывшую отличную вещь. Мои обращения в отдел графики ГМИИ, к коллекционерам, к специалистам в Германии (поскольку были основания предполагать немецкое происхождение рисунка для вышивки) не дали никаких результатов. Наконец, в позапрошлом году я получила e-mail из Петербурга от Юлии Капустиной, с которой мы поддерживаем эпистолярное общение уже довольно продолжительное время. Юлия, являясь искусным мастером бисерного рукоделия, обладает, кроме того, необыкновенным умением отыскивать оригиналы рисунков, по которым выполнялись старинные вышивки. В этот раз она прислала ссылку на сборник литографий Орловского, изображающих типы русских разносчиков2. Внимание г-жи Капустиной этот сборник привлек фигурами разносчиков. Они оказались, действительно, похожими на известные вышивки, но все же другими. Зато на одной из страниц обнаружилась наша девушка с подписью «Une Finlandoise» (ил. 1), то есть финка или на русском языке XIX века — чухонка. Чухонка в правой руке держала бадейку с маслом, а в левой — корзину с травой.

Сопоставляя нашу вышивку с известными вышитыми изображениями разносчиков, можно было предположить, что литографию Орловского в рисунок для вышивки преобразовывал во всех случаях один и тот же мастер: совпадала композиция рисунка и стиль виньеток. Однако найти ответ на вопрос о том, кем был этот мастер, оказалось достаточно трудным.

Известно, что в первой половине XIX века счетные рисунки для вышивания выпускались многими издателями в Германии, Австрии, Франции. Такие схемы встречаются в собраниях музеев и у частных коллекционеров. Их можно найти и во многих западных изданиях. В частности, в книгах итальянского знатока старинных вышивок Рафаэллы Серены 3'4,5 обнаружилось немало рисунков, по которым были сделаны старинные бисерные вышивки, хранящиеся в отечественных коллекциях.

Однако среди этих схем не удалось встретить ни одного рисунка с русским сюжетом. В то же время русские жанровые сцены на бисерных вышивках встречаются у нас довольно часто. Изображения народных гуляний, хороводов, казаков, русских троек, разносчиков пользовались большой популярностью у наших рукодельниц. Оригиналами для них служили произведения русских художников и иностранцев, долгое время работавших в России: А.О. Орловского, А.П. Грачева, К.И. Кольмана, Дж. А. Аткинсона, но кем и где эти картинки преобразовывались в схемы для счетных вышивок, долгое время оставалось неясным.

В книге упомянутой выше Р. Серены «Вышивки и рисунки для вышивания XIX в.» удалось найти лишь упоминание о том, что в Германии заказывали рисунки для славянских стран с национальными сюжетами. Однако ни одного подобного рисунка там приведено не было. Удачная находка обнаружилась в другом издании, воспроизводящем рисунки для вышивки из коллекции, составленной в Германии любительницей старинных вышивок Е.Л. Шмидт6. Там воспроизведен рисунок для вышивки, сделанный по литографии А. Орловского «Сани, запряженные парой лошадей» (1820 г.)7 (ил. 3). Этот сюжет был очень популярен в России и часто повторялся в бисерных вышивках 1830—1840-х годов8 (ил. 4). Сопоставление литографии А. Орловского, рисунка для вышивки и самой вышивки оказалось весьма полезным, но, к сожалению, в книге Е.Л. Шмидт не было приведено никаких сведений об авторе и стране изготовления рисунка для вышивания.

Найти «недостающее звено» удалось только в Вене в магазине предметов для рукоделия Новотного. В монографии Р. Серены описана обширнейшая коллекция немецких рисунков для вышивания, собранная семьей Новотного. Любопытна история создания этой коллекции. Магазин по продаже предметов для рукоделия был открыт в 1818 году Антоном Новотным — выходцем из Моравии. Он был расположен в центре Вены, и в нем продавалось все, что может понадобиться для рукоделия: шерсть, шелк, бисер, канва, иголки и, разумеется, рисунки для вышивки. В 1855 году, после смерти основателя, магазин перешел к его сыну Людвигу Новотному, а затем и к внуку Людвигу Новотному II. Его дочь Дезире Рихтер продолжала семейное дело до 1996 года, когда она скончалась в возрасте 90 лет. Все эти годы семья Новотных занималась не только торговлей: владельцы магазина заказывали рисунки для вышивок самым известным специалистам в этой области, а также принимали участие в создании несессеров для рукоделия и даже мебели, украшенной вышитыми вставками. Рисунки, поступавшие в магазин, частью продавались покупательницам, которые сами выбирали ткань и нитки для вышивания. Другая часть передавалась работавшим на магазин мастерицам, которые для менее трудолюбивых клиенток изготавливали по этим рисункам полуфабрикат в виде ткани с намеченными цветными нитками контурами вышивки. В этом случае рисунок оставался в магазине и пополнял коллекцию владельца. Магазин просуществовал до 2011 года. Он носил имя своего основателя, и там бережно сохранялось собрание рисунков для вышивки, накопившееся почти за 200 лет. Вот в этом собрании с любезного разрешения владелицы магазина г-жи Э. Примавези и с помощью ее сотрудницы г-жи Р. Хибнер и посчастливилось отыскать рисунок для вышивки, изображающий уличного торговца, очень близкий по стилю к гравюрам А. Орловского. Под рисунком была не вызывающая никаких сомнений подпись «Russe», а также фамилия издателя и место издания: «bei Т.Р. Devrient in Berlin» (ил. 5). По композиции и стилю виньеток он был очень близок к нашей «Чухонке».

Таким образом, можно с большой степенью правдоподобия предположить, что рисунок для нашей вышивки тоже имел немецкое происхождение. К сожалению, именно его найти так и не удалось, и при реставрации пришлось довольствоваться литографией А. Орловского. То, что именно она послужила оригиналом для вышивки, подтвердилось после удаления бумаги, закрывавшей ее изнанку: на картоне, к которому она была прикреплена, обнаружилась надпись «Чухонка». 

Судя по неповрежденной части вышивки, она была достаточно близка к оригиналу. На это указывали и несколько зеленых бисеринок, оставшихся на границе выпада в том месте, где должно было располагаться изображение корзинки с травой, которую девушка держит в левой руке. Во всяком случае, если когда-нибудь найдется рисунок, по которому была сделана эта вышивка, все несоответствия между исходным рисунком и выполненной мной реставрацией можно будет легко устранить, поскольку место реставрации легко определяется по изнанке изделия (ил. 6).

В Интернете я попыталась найти какие-нибудь сведения не только о самой вышивке, но и о ее исполнительнице — Александре Николаевне Волковой. Круг претенденток, несмотря на заурядную фамилию, не мог быть слишком широким. Во-первых, это должна была быть дама, жившая в 1820-х годах, не слишком молодая и не слишком старая для того, чтобы вышивать бисером. Во-вторых, она, вероятнее всего, была зажиточной дворянкой, поскольку в это время бисерное рукоделие было в основном дворянским занятием. Наиболее подходящей кандидатурой, которую удалось отыскать, оказалась надворная советница Александра Николаевна Волкова (1785—1839), урожденная Ушакова, сестра Павла Николаевича Ушакова (1779— 1853), российского командира эпохи наполеоновских войн, генерала от инфантерии, генерал-адъютанта. Чудесным образом в недрах Интернета в так называемом «Тороповском альбоме»9 обнаружился даже ее портрет (ил. 7). Глядя на него, начинает казаться, что именно так и должна была выглядеть создательница «Чухонки». Немолодая мать семейства, весьма достойная и зажиточная особа, которая не тратила свой досуг на изображения каких-нибудь амуров или сердец, пронзенных стрелами, а изо дня в день вышивала копию литографии известного художника, чтобы украсить ею свою гостиную или, возможно, бювар для хранения важных бумаг.

Таким образом, на примере изображения скромной финской торговки маслом удалось проследить практически весь путь — от литографии А.О. Орловского до бисерной вышивки, выполненной Александрой Николаевной Волковой. Интересно отметить совпадение, связанное с появлением изображения «Чухонки». Сборник литографий Орловского вышел в том же 1826 году, что и поэма ЕЛ. Баратынского «Эда», которую высоко оценил А.С. Пушкин (см. эпиграф). При этом внешность героини поэмы — «добренькой» финской девушки Эды, описанная Баратынским, очень близка к литографии Орловского. И жанровые рисунки Орловского, и поэма Баратынского пользовались большой популярностью среди образованного русского общества. Возможно, эта популярность и была причиной того, что немецкому издателю был сделан заказ на переработку рисунка Орловского в счетную схему для вышивки. Изданные в Германии, эти схемы возвращались в Россию, и русские барыни пользовались ими, чтобы мельчайшим венецианским или богемским бисером вышить те милые вещицы, которыми мы теперь восхищаемся на выставках и в музейных экспозициях.

Последнее время часто возникает вопрос: к какому стилевому направлению декоративно-прикладного искусства следует отнести русские бисерные вышивки? Результаты наших поисков, на мой взгляд, демонстрируют всю неоднозначность подобных определений. А.О. Орловский является признанным представителем романтизма в русской живописи. В то же время немецкие бисерные вышивки и, соответственно, рисунки для них считаются типичным проявлением стиля «бидермейер» в прикладном искусстве. Возможно, определение стиля бисерных вышивок, выполненных русскими дамами и барышнями, как «русского бидермейера», и не является правомерным. Однако, вероятно, неправомочно отнести его и к какому- нибудь иному стилю. В любом случае, эта и другие русские вышивки первой половины XIX века, являясь результатом синтеза русской и европейской культур, представляют собой неотъемлемый элемент такого своеобразного явления, как русская усадебная культура.

Елена ЮРОВА

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 110 (октябрь 2013), стр. 70