г. Москва, ул. Большая Никитская, д. 37 стр. 1
Государственный Исторический Музей обладает исключительно обширной коллекцией императорского гравированного портрета Конца ХꓦII — накала XX века. Фонд формировался в начале XX века из выдающихся портретных коллекций П.Я. Дашкова, А.А. Васильчикова, М.Н. Похвиснева, В. Н. Рогожина и П.И. Щукина.
На выставке «Романовы. Портрет династии» представлены как раритеты собрания, так и известные графические изображения, помещенные в контекст развития иконографии правителя. Широкий ряд графических портретов демонстрирует разные иконографические типы правящего монарха и членов династии Романовых, дает возможность выделить основные типы, проследить трансформацию образа монарха в разных видах изобразительного искусства. Особенностью отбора экспозиции также является показ произведений и русских граверов, и предстателей россики — иностранцев, работавших в России, и отдельных эстампов, выполненных в Европе и отражавших закономерности развития европейских школ.
В собрании Исторического музея хранятся уникальные гравюры, существующие в одном или двух экземплярах, многие из них представлены на выставке. Раритетами коллекции являются портрет царевны Софьи немецкого мастера X. Вермюта (1690), конный портрет Петра I П. Пикарта (около 1707), работы А.Ф. Зубова — портреты Петра I (1727) и Петра II (1729). В собрании есть и пробные оттиски — редкие экземпляры, созданные до печати основного тиража, такие как портрет Екатерины II ЛЛ4. Бонне (1765), и отпечатки разных состояний гравюры с одной доски (каждое состояние фиксирует изменения, внесенные автором в процессе работы над гравюрой). В коллекции ГИМ представлены листы, отпечатанные цветными красками, например, в тонах сепии или бистра (портрет великого князя Павла Петровича Г.И. Скородумова).
Критерием оценки монаршего портрета являлось не только сходство модели или художественное качество работы, но и идеологическая компонента, важность зримой репрезентации государственной власти. Эстампы с императорскими портретами как нельзя лучше подходили для укрепления авторитета монарха и популяризации его изображения в разных сословиях — ведь гравюра как тиражное произведение была ориентирована на более широкую аудиторию в сравнении с другими видами искусства. Гравированный портрет утверждал в общественном сознании официальный образ монарха, демонстрировавший идеализированные черты талантливого полководца, законного наследника или мудрого законодателя. Благодаря гравюре в XVIII веке этот образ распространялся по всей огромной империи. Поэтому создание тиражного портрета монарха довольно строго регламентировалось.
Отчасти возможно представить условия заказа и исполнения императорского гравированного портрета в XVIII веке. Чаще всего заказ на выполнение был государственным и осуществлялся через посредничество Академии наук или Академии художеств, иногда портрет мог быть гравирован по особому правительственному распоряжению. Примеры частного заказа императорского портрета в XVIII веке редки. Подобное могли себе позволить только особо приближенные к монарху персоны для специального подношения. Европейским граверам эстамп мог быть заказан русским посланником, как, например, группа портретов, выполненных для А.Д. Кантемира в 1730-е годы И. Вагнером по оригиналу своего учителя Я. Амигони (портрет Анны Иоанновны, Петра I, Петра I с богиней Минервой), или портрет императрицы Елизаветы Алексеевны (1805), созданный для С.Р. Воронцова.
В России в XVIII веке гравюра с портретом правителя должна была пройти утверждение. В противном случае неугодные портреты, в первую очередь лубочные листы, «на которых напечатаны портреты <„> весьма неискусным мастерством, и ни мало не сходные», могли изыматься (издавались указы о запрете печати царских портретов: Указ Петра I от 23 января 1723 года, указы Сената от 2 апреля 1744 года «О запрещении живописцам писать неискусным мастерством портреты Высочайшей фамилии» и от 11 марта 1747 года «О неписании портретов Ея Императорского Величества неискусным мастерством»1). Зачастую утверждал портреты президент Академии наук или Академии художеств. Иногда пробный оттиск или подготовительный рисунок для гравюры подавался на высочайшую апробацию. Отдельные гравированные портреты становились образцовыми и утвержденными монаршими изображениями, предназначенными для тиражирования и воспроизведения. Известный пример — портрет Елизаветы Петровны И.А. Соколова, оригинал для которого — рисунок Соколова с живописного портрета Л. Каравака — особо утверждался императрицей. Пробный оттиск мог быть показан высочайшей особе (подобно портрету Е.Г. Виноградова великой княгине Екатерине Алексеевне) или специально выслан для утверждения — как портреты Петра I и Екатерины I, выполненные Я. Хаубракеном. Именно после рассмотрения пробного оттиска Г.Ф. Шмидта Елизавета Петровна попросила внести изменения в готовый портрет — скорректировать форму носа. Иногда процесс создания гравюры происходил «под смотрением» более опытного гравера — И.А. Соколова или Г.Ф. Шмидта. Реже создание портрета мог контролировать художник. Существуют сведения о помощи Г.Х. Гроота граверам при работе над образцовым портретом великого князя Петра Федоровича. Только после этого портрет печатался.
По свидетельству современников, гравированные портреты высылались в подарок правителям Европы и в русские дипломатические представительства. Так, в августе 1762 года канцлер М.И. Воронцов послал своему племяннику в Лондон первый «вновь вырезанный здесь при Академии художеств портрет» новой правительницы Екатерины II, «который по общему признанию гораздо удачлив» (2). Портреты также дарились приближенным. Оттиски гравюры Дж. Уокера по оригиналу М. Шибанова, нравившемуся Екатерине II, она дарила своим приближенным. Экземпляры были отосланы князю Г.А. Потемкину, его адъютанту И.С. Рибопьеру, статс-секретарю А.В. Храповицкому, Ф.М. Гримму и другим.
Часть тиража императорского портрета могла поступать в свободную продажу в книжную лавку при Академии наук — портреты Х.А. Бортмана, И.А. Соколова — и в лавку при Академии художеств, как работы Л.М. Бонне, Е.П. Чемесова, И.С. Клаубера. Портрет Екатерины II Дж. Янга и многочисленные работы Дж. Уокера, не связанные заказом с Академией, распространялись через лавку Г. Клостермана на Невском проспекте и были доступны широкой публике.
Гравированные императорские портреты, помимо талантливых русских мастеров, в обилии исполняли иностранные граверы. Значимость подобных портретов, созданных европейскими мастерами, понимал уже Ф. Шакловитов. Известны его слова о портрете царевны Софьи: «...по тем листам, что печатаны за морем, слава ей великой государыне в иных государствах» (3). В начале века целый ряд важных для иконографии Петра I портретов был награвирован в Европе Н. де Лармессеном (1685), П. Шенком (1697), Дж. Смитом (1697—1698), Я. Хаубракеном (1718). Зачастую ключевые для петровской иконографии живописные оригиналы становились известны на родине благодаря именно гравюре — типы Г. Неллера, Я. Купецкого, К. де Моора. Во второй половине XVIII века ситуация меняется: значимые портреты выполняли специально приглашенные в Россию мастера. Поскольку Елизавета Петровна и Екатерина II не покидали пределов империи, то созданные в Европе гравированные портреты являются по большей части либо вариантами русских гравюр, либо их портретный образ имеет фантастический характер.
Для создания гравированных портретов привлекали известных мастеров, которых иногда специально выписывали из Европы, подобно немцу Г.Ф. Шмидту или проживавшему в Лондоне Г.И. Скородумову. Крупные иностранные граверы зачастую начинали свою деятельность в России с создания императорского портрета, как Х.А. Вортман с портрета Петра II (1729), Дж. Уокер — Екатерины II (1787) или И.С. Клаубер — Павла I (1797). Безусловно, создание императорского портрета всегда было престижным заказом и давало шанс в случае успешного исполнения приобрести последующие заказы или утвердить свое положение в Академии. Кроме того, после выполнения работы гравер мог получить награду или дополнительное денежное вознаграждение. Так Г.Ф. Шмидту, по свидетельству Д.А. Ровинского, за выполнение портрета Елизаветы Петровны была выплачена огромная сумма в 3000 рублей. Е.П. Чемесов получил звание академика за портрет Елизаветы в мантилье (1761), Н.И. Уткину за портрет Екатерины II (1827) от императора Николая I был вручен бриллиантовый перстень.
Императорский гравированный портрет в большинстве случаев был репродукционным, то есть его композиция и портретные черты модели воспроизводили прототип, чаще всего живописный. Взаимосвязь гравюры и живописного оригинала сложна: зачастую гравер переводил живописный вариант не впрямую. Промежуточным этапом являлся подготовительный графический эскиз, уменьшенный в размере относительно оригинала и приспособленный специально для гравюры. В эстампе могла быть награвирована только центральная часть картины, изменены детали царственного портрета: поворот головы, положение рук; придуман новый фон или обрамление. Значительно реже происходил обратный процесс: гравюру воспроизводили в живописи по большей части неизвестные художники для портретных галерей. Императорский гравированный портрет также служил оригиналом для предметов декоративно-прикладного искусства и многократно повторялся в жалованных подарках правителей и предметах аристократического обихода: шпалерах, фарфоре, резных костяных пластинах, табакерках и кубках.
Императорский гравированный портрет в XVIII веке представлял парадный или полупарадный тип изображения. Парадный портрет являл официальный образ правителя в рост или по колено, часто в коронационном облачении, на торжественном фоне. Примером подобного изображения является редкий лист — программный аллегорический портрет Екатерины II Дж. Уокера (1795), транслирующий официальный образ, столь ценимый императрицей. Полупарадным было поясное изображение, также сопровождаемое атрибутами власти, иногда дополненное декоративным обрамлением, выделявшим изображение на плоскости листа благодаря пышным рамам, гербам, резным картушам, вынесенным отдельно императорским регалиям или военным трофеям. Подобным образом оформлены портреты Елизаветы Петровны и семьи наследника, выполненные ИА. Соколовым и его учениками Е.Г. Виноградовым и АА. Грековым. Примеры камерных монарших портретов редки. Впервые в императорском портрете камерный тип изображения встречается в графике Е.П. Чемесова. Работы мастера: Петр I (1760), Екатерина II (1762), и особенно Елизавета Петровна в мантилье (1761) — небольшие по размеру оттиски, погрудные, созданы в свободной смешенной технике подвижным штрихом Гравер во многом формирует художественную тенденцию и вводит новый тип изображения, сосредоточенного на лице портретируемого, даже в императорский портрет.
Александровское время приносит много изменений в тиражный портрет. В печатной графике значительно расширяется иконография монарха, а императорский портрет получает более широкое распространение. Иконография Александра I отличается обилием портретов, выполненных в Европе с расчетом распространения на этом рынке. Портреты молодого монарха 1800-х годов часто основаны на живописных оригиналах Г.Ф. фон Кюгельхена. Таковы гравированные работы Г.Ф.Т. Шмидта и АА. Буржуа де ла Ришардьера. В Европе также создаются оригинальные портреты Александра I, выполненные на основе несохранившихся рисунков западных художников: лист МАЛ. Дюкло и С. Демаре по оригиналу Г.Б. Нигриса или эстамп Л. Радоса по оригиналу Ж.Б.Ф. Бозио. Исключительная важность внешней политики России в эпоху наполеоновских войн приводит к популярности ее императора и множеству его гравированных изображений. Так, полуофициальный визит Александра со свитой в Великобританию в июне 1814 года послужил поводом для создания английскими граверами ряда портретов императора-победителя. Появились меццо-тинто Дж. Уокера, гравюра пунктиром Г. Мейера, небольшие портреты Дж. Годби и Дж. Вендрамини. Портретной основой для большинства английских гравюр послужила работа Р.М. Волкова, которую император находил «сходнее прочих».
В начале XIX века трудоемкие способы гравирования выходят из моды, популярность получает литография. Результатом технологических новшеств стало значительное увеличение тиража императорского портрета, его большая доступность и одновременно изменение стилистики портретного образа. Кроме того, императорский портрет с этого времени занимает прочное положение в сфере массовой печатной продукции и народных картинках.
Анастасия ВАСИЛЬЧЕНКО
Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 112 (декабрь 2013), стр. 44
