Ювелиры России и Западной Европы. Век ХIХ-й

В ювелирном искусстве 40—80-х. годов ХIХ века четко выделяются две тенденции: интернациональность характера творческих исканий художников (России, Франции, Англии и т.д.) и в это же время — обращение к национальным корням, отечественной истории, культуре, археологии.

Обращение мастеров ювелирного дела различных стран к историческим стилям и периодам выразилось в появлении в XXвеке всевозможных «нео-» (неоренессанс, неоготика, неоклассицизм...), что характерно для периода стиля историзм. Вместе с тем изучение собственных корней и традиций определило в России — неорусский, в Англии — (так назовем его) неоанглийский, ну а во Франции — своеобразный неофранцузский стили. 

К 1830-м годам во всей Европе, как известно, в основном завершился процесс перехода от ручного труда к преобладающему механическому производству ювелирных изделий, что, естественно, привело к снижению их себестоимости и... обезличиванию. Использование штампов позволило «клонировать» бесчисленное множество дешевых декоративных и сюжетных композиций в большом количестве ювелирных копий. В тоже время, династии ювелиров (Фаберже, Сазиков и Овчинников — в России, Фроман-Мерис — во Франции, Винтергальтен — в Германии) создали крупные фирмы фактически пропагандировавшие аристократическую линию высокого ювелирного искусства, в отличие от линии массового производства для среднего заказчика. 

В начале ХIХ века в России был установлен регламент, согласно которому днём полагалось носить простые, скромные украшения с полудрагоценными камнями, а вечером, при дворе, были позволены бриллианты. Аристократическая линия украшений (для высшего света, знати) была представлена в ореоле бриллиантового блеска, а для другого слоя — массовой, купеческой культуры предназначались полудрагоценные, поделочные камни и серебряные «копии» золотых оригиналов. 

В 1840-е годы в Санкт-Петербурге появились мастерские и магазины, открытые новыми молодыми ювелирами. Начал работать Г.Фаберже — отец Карла — на Большой Морской улице, Ж.Вальян — на Итальянской, а в 1846 году московский мастер И.Сазиков открыл свой отдел в Русском магазине на Невском. Цветастый полихромный русский стиль в столовом серебре приходит в Петербург и становится очень популярным. В этом стиле заказываются подарки для важных иностранных персон. Серьезным фактором развития ювелирного дела стали специализированные выставки в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Киеве. Первая Всероссийская выставка состоялась в Санкт-Петербурге, по- том проходила через каждые 2—3 года. 

Так же, как и в России, в Англии ювелирное искусство начала ХХ века было «разноцветным», с возросшим количеством аметистов, гранатов, перидотов, хризопразов, топазов и бирюзы, которые значительно рас- ширили палитру дизайнеров. Камни закреплялись в богатых золотых «конструкциях» в виде рядов больших камней одного цвета или в виде массы разноцветных камней, выбранных произвольно. Золотые оправы были выштампованы из листового золота и гладко отполированы либо представляли собой конструкции из спиралей и зерен на филигранной основе. Природные мотивы — фрукты, виноград, цветы, листья, повторяя образы ХVIIIвека, в начале ХIXвека вновь вошли в моду вместе с движением романтизма. Причем, если В 1820 — 1830-е годы это были маленькие веточки, то позже они превратились в гораздо более экстравагантные и сложные композиции. Этот природный стиль пользовался успехом благодаря присущей ему внутренней прелести, а также стойкому в то время интересу к ботанике. В числе самых модных садовых растений середины ХХ века были розы, фуксии, хризантемы и георгины, их — наряду со многими другими — часто использовали как мотивы в ювелирных украшениях. Некоторым растениям приписывали определенный смысл, и в результате эти символы переходили на сами ювелирные украшения, которые могли передавать какие-то благородные черты или чувства. Например, незабудка обозначала истинную любовь, лилия — возвращение счастья, плющ — дружбу и верность. Для соответствия природным цветам использовали разные материалы: белые ягоды вырезали из халцедона, красные — из сердолика или коралла, а переплетенные ветви и листья часто делали из цветного иди покрытого эмалью золота, Для очень богатых людей весь букет украшали драгоценными камнями. Множество подобных сверкающих цветочных украшений было представлено на выставке 1851 года в Лондоне, где даже парижский ювелир Франсуа-Дезире Фроман-Мерис, известный как лучший в неостилях, выставил большой букет из бриллиантов и рубинов, изображавший розы, розовые бутоны, вьюнки и фуксии. 

Первая Всемирная художественно-промышленная выставка в лондонском Гайд-Парке в 1851 году стала исключительным событием, поскольку на ней широкой публике стали известны имена производителей, которые, в свою очередь, представили средства производства — станки и сырье. И это были мастера изящных искусств не только из Англии и стран, входящих в состав ее империи, но и из 34 других государств. Выставку посетили шесть с половиной миллионов человек — 30% населения Соединенного королевства. Ювелирные украшения из самых разных материалов и самых разных стилей — от сложного высокого искусства известных домов до простых ожерелий из раковин, сделанных аборигенами Тасмании, — заполняли выставочные стенды. Многие европейские ювелиры выстави- ли экстравагантные дорогие украшения с природными мотивами. Фирма «Хант и Роскел» создала один из наиболее шикарных букетов, в котором было использовано около 6 000 бриллиантов. Мастера из Санкт- Петербурга тоже представили работы в этом стиле, заслужив особые похвалы за их изящество. Среди британских украшений выделялись копии ирландских кольцевых брошей VIIи VIIIвеков, выставленные двумя фирмами из Дублина, которые потом стали популярными в качестве застежек для шалей. Фирма «Ретти и сын» из Абердина представила украшения в стиле «шотландская галька». На основе этой Всемирной выставки в Лондоне возник Кенсингтонский музей прикладного искусства. Сейчас это — музей Виктории и Альберта. Появились подобные музеи в Вене, Берлине, Музей искусства и ремесел — в Гамбурге, Музей декоративных искусств — в Париже, музеи в Санкт- Петербурге и Москве. Разнообразные музеи, салоны и выставки посещала многочисленная публика, а художники и ремесленники могли знакомиться с искусством не только своей, но и других стран. 

Отношения России и Франции подобны приливам и отливам. Франция для России — квинтэссенция романо-германской Европы, французы — нация, которая ведет за собой, определяя вкусы этой части света. Еще с конца ХVIIвека в Западной Европе одно из первых мест в ювелирном искусстве прочно занимал Париж. В России, начиная со времен Екатерины Великой, при дворе и в более широких кругах общества вторым языком всегда был французский, невзирая ни на какие династические пристрастия дома Романовых. Сюда приезжали иностранные мастера и создавали для русских заказчиков ювелирные украшения и иные предметы прикладного искусства. Впрочем, подобные заказы издавна выполнялись и за рубежом. Так, французский мастер Робер-Жозеф Огюст в конце ХVIIIвека изготовил для графа 3.Г.Чернышева солонку с тремя сосудами для соли. 

В середине ХХ века Франция (читай — Париж) как всегда выступила революционером, реформатором в ювелирном деле. В ювелирных украшениях начал просматриваться эклектический поиск, который через несколько десятилетий привел к ломке канонов, норм, можно сказать, устаревшей модели, «иконографии», даже идеологии в представлении и восприятии произведения ювелирного искусства. Именно в это время французские ювелиры, обратившись к формам и идеям Востока, прежде всего Китая и Японии, по сути, создали свой, неофранцузский стиль, который к концу века способствовал расцвету специфически французского варианта стиля модерн — ArtNouveau. 

Интерес к прошлому уже был — у романтиков. Обращение к мотивам Китая и готики мы обнаруживаем и в ХVIIIвеке. Многие исследователи определяют период ампира как «романтический историзм» (особенно это характерно для западных исследователей — период до 1940 года). За ним идет так называемый «экпериментальный историзм» с присущей ему ломкой классических догм, правил и форм и созданием новых, ассоциировавшихся с рококо и барокко. А к середине XIXвека точное следование историческому стилю прототипу определяет «историзм догматический». Таков один из вариантов западной периодизации, по мнению Н.Л.Лопато. Однако есть и другие подходы к определению и характеристике ведущего стиля середины ХIХ века. Вольфганг Гетц, например, предложил охарактеризовать историзм как образ мыслей, а эклектизм — как художественный метод. Он пишет, что «историзм пользуется методом эклектики как средством самовыражения». В отечественном искусствознании стиль «историзм» принято рассматривать в двух периодах: 1830— 1850-е и 1860—1890-е годы. В Англии стиль 1830— 1390-х годов называют «викторианским», выделяя ранний, высокий и поздний. Во Франции стиль Первой империи сменяется стилем Реставрации Бурбонов (1814—1824), июльской Монархии (1830—1848), Второй республики (1848—1852), Второй империи (1852—1870), Третьей республики (1870—1890). В России стиль с характерным использованием приемов прошлого называли «эклектикой» (от греческого «эклегейн» — выбирать, избирать). В 1830-х появляются «помпеянский стиль» и «неогрек» — новый вариант прочтения античности. К этому же времени относят и «необарокко». В Австрии и Германии это — бидермайер как стиль бюргерского благополучия и стабильности. Во Франции он получил название «стиль Луи-Филиппа». К середине ХIХ века появился стиль «Людовик XVI» как еще одна вариация на тему классицизма. В Англии неоготическое Возрождение началось еще в 1740-х годах: обращение к эстетике романтизма и провозглашение свободы личности, затем — к археологии и различным историческим эпохам и культурам разных народов. Во Франции же после падения Наполеона в 1815 году монархия и ее дворцовое имперское искусство утратили свое былое значение, и главными становятся салоны и театральные залы. Литература очень влияла на художественную жизнь общества — Байрон и Шелли, Гете, Гофман, позже Шиллер, Гюго, Вальтер Скотт и Жорж Санд формировали сознание эпохи. Развитие истории, естествознания, точных дисциплин, скрупулезное изучение человека и окружающего его мира — все это способствовало расцвету натурализма в 1850-е годы. Тогда же важную роль стали играть Всемирные художественно-промышленные выставки. Их начали проводить еще с середины прошлого, XVIII столетия, а к 1780-м годам они уже стали регулярными и давали возможность общаться мастерам и дизайнерам, а также демонстрировать новейшие методики и способы производства 

Параллельно с неоготикой уже с 1830-х годов в российской архитектуре начал разрабатываться русский национальный стиль в виде «русско-византийского», корнями уходящего в Древнюю и Московскую Русь произведения народного творчества золотых и серебряных дел мастеров. Эмали и драгоценные камни, жемчуг и самоцветы использовали в орнаментах окладов икон. В церковном искусстве русский  стиль проявился и в утвари. Например, обратимся к потиру фирмы Сазикова (1838 г.). Чаша вся украшена ажурным резным орнаментом из листьев и цветов, виноградных лоз и растительных завитков. Из них естественно выглядывают четыре херувима. Стоян-ручка в виде снопа колосьев перевит золотой лентой. Он вырастает из холма, укрытого гроздьями винограда и листьев лозы. Потир украшен также живописными эмалями, изображающими Богоматерь, Иоанна Предтечу и Христа в терновом венце. Интересно сравнить этот потир со светским вариантом — золотыми чашами в качестве подставок под кофейные чашки (Западная Европа, 1-я половина ХIХ века). Здесь использован мотив виноградной лозы, гроздья которой выполнены из мелкого жемчуга, а листья покрыты прозрачной зеленой эмалью. Светские мотивы проникли и в классическое обрамление панагии (Москва, 1847 г.) Она выполнена из золота, бриллиантов, жемчуга и перламутра. Образ Богоматери Знамение написан красками на перламутре. Будучи вещью церковной, панагия в то же время смотрится и как светское ювелирное украшение. Ее обрамление составлено из стилизованных листьев, изумрудов и бриллиантов. Две крупные жемчужины соответствуют воздетым рукам Марии и перекликаются с жемчужиной, завершаю- щей подвеску вместе с орнаментальным трилистником — листом клевера с изумрудами и бриллиантом. Классическую симметричность оправы панагии подчеркивают асимметричная большая жемчужина и скульптурка херувима. 

Вкусы нового заказчика — молодой и входящей в силу буржуазии — определяли обращение и к другим неостилям. В России того периода мы обнаружим свои тенденции, соответствовавшие двум ювелирным школам — Санкт-Петербурга и Москвы. Эти два центра, две столицы соперничали во всем, вплоть до манеры одеваться, двигаться, принимать гостей и беседовать. Рациональный, новаторский, блистающий холодным блеском столичный Петербург — ум (рацио) и голова России; и добрая провинциальная Москва, с древними устоями и традициями, достойная и мудрая — сердце и разум. И эти два мира вместе — Россия. 

Удивительно и в то же время закономерно, что выход России на мировую арену искусств был открыт представителями ювелирного искусства. На Всемирной выставке 1851 года в Лондоне уникальные произведения серебряного художественного литья показал Игнатий Сазиков (Большая золотая медаль). Мир рукоплескал Овчинникову, Хлебникову, Постникову и Болину. Сибирские уральские самоцветы, образцы и партии камнерезных изделий стали пользоваться большим спросом иностранных фирм. В свою очередь, в Москву и Санкт-Петербург присылали заготовки своих изделий для выполнения отделочных операций французские и английские фирмы, используя чрезвычайно высокий уровень технологии эмалевых покрытий российских предприятий. К 1830-м годам весь Невский проспект представлял собой Ряды ювелирных магазинов, предлагавших украшения русских, английских и французских фирм. В этот период мастера золотого и серебряную дела, работавшие над заказами двора, реализовались и как авторы собственных интересных направлений в ювелирном искусстве. Этом способствовали другие заказчики — фабриканты, заводчики, крупные финансисты, которые диктовали свои условия и свою моду. Самуэль Арнд, один из конкурентов Фаберже, в 1849 году открыл свою первую мастерскую по изготовлению украшений из драгоценных металлов, камней и эмалей по гильошированному фону. В 1852 году Хенрик Болин вместе с партнером Джеймсом Шанксом организовал в Москве совместную фирму «Шанкс и Болин. Английский магазин» по производству и продаже ювелирных изделий. 

В середине века аристократия по-прежнему предпочитала качественно выполненные ювелирные изделия, сверкавшие крупными и мелкими бриллиантами в сочетании с тяжелым блеском драгоценных металлов, Белое золото, платина, плавные текучие линии — элегантные украшения напоминают времена Людовика ХVIи Марии-Антуанетты и характерны для мастеров России и Франции того периода. Столица России олицетворяла слияние двух культурных традиций западных и восточных истоков. Некоторые западные формы опирались на русскую художественную традицию. 

Игнатия Сазикова можно отнести к ювелирам, разрабатывавшим линию стиля историзм. Его произведения тяготеют больше к аналогичному английскому направлению (Р.Гаррард, Дж.Мортимер, В.Смит и Дж.Хант, представлявшие период раннего викторианства в Англии). Сазиков одним из первых открыл русское искусство Западу и показал, что европейские процессы развития ювелирной культуры знакомы мастерам России. Возрождение расписной и перегородчатой эмали — заслуга фирмы Овчинникова, причем форма, орнамент и цвет стилистически тяготеют к Византии и Древней Руси ХVI—ХVIIвеков. 

К середине ХIХ века необарокко сменяется неорококо, иногда это время принято называть «вторым рококо». Обернувшись на ХVIIIвек, модницы «достали из сундуков» панье — юбки на обручах. Форма платьев оставалась удобной и неизменной. Узкий рукав доходил до покатого дамского плеча, волосы были просто расчесаны на прямой пробор и обрамляли локонами лицо. Легкости силуэта под стать был нежный рисунок костюма. Бальным туалетам была свойственна строгость и гармония. Им соответствовал золотой ободок в прическе, брошь, парные агатовые браслеты или браслеты с черной эмалью поверх полудлинных бальных перчаток. В моде — полупрозрачные «неглиже», закрываемые кашемировыми шалями из Франции. Шали можно было заколоть булавкой с камнем, портретом или камеей. Такому силуэту соответствовали и простые черепаховые кольца, и скромный медальон на шнурке. Стилистически формы медальона и броши менялись, но вплоть до начала ХХ века оставались любимыми видами ювелирных украшений. 

В отличие от идеологии английского «Движения искусств и ремесел», идей Дж.Рескина и У.Морриса творческие помыслы французов были далеки от практических и социальных целей. Они проповедовали свободу от утилитарности. Новый стиль — встреча с экзотическим и незнакомым. «Искусство встало лицом к лицу с промышленностью. Белые статуи поднимаются посреди черных машин...» — написал Готье о Всемирной выставке в 1867 году в Париже. В конструкции моторов, машин, двигателей скрыта своеобразная механическая красота. Новая развивающаяся эстетика «механизма» и искусство зашатали в ногу со временем. ВВ художественной обработке мет ла тоже появились способы механического воспроизведения объема, отделки поверхности. Техника прокатки (например, по серебру) способствовала появлению просто заготовленных полосок рапортного орнамента для деталей ожерелий, колец и браслетов, которые создавали ажурные ленты, соединенные в цепочки легких ювелирных изделий. Ритм в данном случае обретает главное значение в создании художественного впечатления. И по-прежнему важным стилеобразующим элементом остается линия. 

Художники-ювелиры начали работать с простыми, но представлявшими богатейшие изобразительные возможности полудрагоценными камнями и эмалями. Янтарь, перламутр, черепаховые пластины и слоновая кость по-новому зазвучали в их произведениях. В России мы встречаем европеизированные, изысканно стилизованные, утонченные формы гребня из слоновой кости со сквозной и рельефной резьбой или черепахового гребня-диадемы. Сложная форма второго позолоченного инкрустированного гребня оттенена тройным членением зубцов, декоративным бантом в налобной части и завитками по краям, орнаментацией в виде трельяжной сетки с рокайльными завитками, а также дополнительно украшена стеками, ограненными под бриллианты, Разнотравно-узорочный характер «русского стиля» в гребне с сочным объемным орнаментом натуралистически трактованных листьев и виноградных лоз подчеркивается милой асимметрией общей конструкции предмета. К середине века интерес общества к украшениям‚ выполненным в национальных формах, продолжал нарастать, «русский стиль» развивался, что проявилось в многочисленных серьгах, брошах и пряжках из цветных камней, эмали по скани. Историзм — время пика популярности полудрагоценных камней: агатов, аметистов, бирюзы, гранатов, яшмы, янтаря с его тихим внутренним сиянием, переливающегося перламутра, разнообразных кораллов, а также  эмалей и камей. Серебро и золото сочетаются с голюшем (кожей акулы) и даже человеческими волосами. 

К середине ХIХ века устойчивые формы старинных украшений — гребней, брошей, парных браслетов, фероньерок — раскрылись по-новому в творчестве ювелиров России, Англии и Франции. Мастера Санкт-Петербурга и Москвы открыли столичной российской, а потом и европейской публике красоту непривычного. Как в костюме, так и в женских украшениях они использовали различные стили, переработанные в духе времени. С бальным вечерним платьем предполагалась И диадема, и броши с подвесками, широкие и плоские браслеты, а также кольца с прямоугольными и овальными камнями в узкой оправе или в «лапках», небольшие бриллиантовые фермуары. В прическе мог сверкать золотой обруч или нитка бус. Представительница состоятельной части буржуазии, дабы продемонстрировать свое богатство, достаток и благополучие, украшала себя так, что сверкала, словно новогодняя елка, На ней одновременно были «флора и фауна»: натуральным формам растений (цветам, листьям, даже колосьям) соответствовали пчелы, мухи, жуки, птицы, даже змеи в виде браслетов или ожерелий. Фотография, появившаяся к середине ХIХ века, уже документально точно подтверждает любые веяния и изменения стиля, моды того времени. 

Художественные формы историзма привлекали нового заказчика необычностью, В том числе — условной принадлежностью к «старине». Идеи историзма повлияли и на вкусы представителей высшего общества. Юве лиры стали активно использовать, свободно трактовать и объединять в одном изделии идеи и образы европейских исторических стилей, элементы и идеи восточных искусств, свои национальные русские, языческие, кельтские, англо-саксонские традиции. В Англии неоготику как романтический стиль-воспоминание о средневековом рыцарстве, широка пропагандировал в ювелирных произведениях А.В.Н.Пьюджин. У него было кредо: «Создай удобную форму, а потом укрась ее». В России в готическом стиле выполнен известный золотой с цветными эмалями и плоским портретным алмазом (т.н. тафельштейном) браслет с портретом Александра I, созданным на слоновой кости (Алмазный фонд России). 

В моде тогда было узорчатое столовое серебро с полихромной эмалью, кувшины, чарки, письменные приборы, пепельницы и другие предметы на деревенскую тематику. Большая заслуга в этом — московской ювелирной школы. Фирмы Сазикова, Губкина, Овчинникова, Хлебникова быстро превратили Москву в главный центр русского стиля в ювелирном искусстве. Стали популярными камни, характерные больше для Востока: бирюза, кораллы, сердолики, гранаты, агаты, цветные ониксы. Их формы и цветовая гамма аналогичны украшениям, которые пользовались успехом в те годы и в Англии. Одно время в Петербурге появилась женская мода на тюрбаны и браслеты — последние в большом  количестве надевали от запястья до локтей, кольца могли быть на всех пальцах Это было модно и в Лондоне. 

И все же, несмотря на схожесть, в ювелирных культурах России и Франции (читай Санкт-Петербурга и Парижа) прослеживаются и явные отличия. Обращаясь к технике витражной эмали, российские мастера почти натуралистически воспроизводили бабочку или жука из природного камня, добиваяь как можно большего сходства с оригиналом, в то время как французские новаторы, увлекаясь образностью Востока, стремились выявить обобщенные и резко стилизованные формы насекомого, пока отойти от натурализованной точности. К концу ХIХ века эти стилистические тенденции проявились особенно ярко у французских дизайнеров: в 1870-х годах парадную прическу дамы украшали шпильки в виде бабочки, стрекозы, птички, цветка, а в 1880-х добавляли стрелы или эфес шпаги. К 1870-м годам в ювелирном искусстве, можно сказать, проявился позитивизм, а к 1880-м историзм, выраженный в сухости и графичности как общего силуэта формы, так и орнаментов. Археологический стиль становится главной особенностью позднего историзма. Во Франции в 1864 году Алексис Фализ, избранный президентом Синдиката ювелиров, создал фирму и начал выпускать ювелирные украшения в египетском и греческом стилях. Это был своеобразный камертон эпохи историзма. Его сын в 1876 году, продолжил отцовские традиции, но развивал больше восточную и растительную темы в орнаментах своих ювелирных произведений. Подражая японским и китайским образцам, он выпускал украшения, сделанные в технике перегородчатых эмалей — клуазонне. Он успешно дебютировал на Парижской выставке 1878 года. Уже в 1879 году вместе с ювелиром Жерменом Бапстом они создали фирму «Бапст и Фализ» и стали разрабатывать растительно-орнаментальные темы, что отвечало стилистике рубежа веков. 

Таким образом, уже к первой трети ХIХ века завершилась эпоха такого исторического стиля, как классицизм, — начался период историзма. Ампирные каноны, как говорится, навязли в зубах и перестали удовлетворять и заказчиков, и художников. Пришло время активных поисков новых идей, новых выразительных средств и стилевых форм. Полистилизм историзма, просуществовав около полувека и пройдя через непростые эклектические искания, к рубежу веков породил новый декоративный стиль. Смешение стилевых форм, разнообразие и многоголосица историзма сменились узнаваемым и единым в своем языке стилем — модерн. 

Татьяна ЗУЙКОВА 

Иллюстрации предоставлены автором 

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 16 (апрель 2004), стр.44