Перламутровые реликвии Палестины

Раковины с перламутровым слоем добывают как в морях  и океанах, так и в озерах и реках практически повсеместно. Самая ранняя массовая добыча, обработка и использование перла­мутра связаны с двумя регионами: Манарским заливом и районом Красного моря и Персидского за­лива. И там, и там изделия из пер­ламутра появились более двух тысяч лет назад. Начиная с XVI века, со времени освоения португальцами этих территорий, перламутр отсюда в каче­стве сырья и в виде готовой продукции в большом количестве стал поступать в Евро­пу, привнося в европейскую культуру ощути­мый оттенок ориентальной экзотики.

В основном перламутр используется как второстепенный мате­риал. Например, в качестве ими­тации жемчужин, перламутровые зерна и плашки в изобилии украшают оклады икон, лице­вое и орнаментальное шитье одежду; переливающиеся пла­стины служат основой для ми­ниатюрной живописи или же образуют инкрустированные ор­наменты на поверхности шкату­лок и мебели; геометризованных форм токарные детали играют декоративно-конструктивную роль, являясь черенками вилок, ложек, ножей ножками Евангелий. Но, пожалуй, са­мый эффектный вид перламутровых поделок — это раковины-иконы с резными изображениями на внешней выпуклой стороне.

Существует довольно много разновидностей перламутро­вых раковин. Все они близки по основным параметрам: удельной плотности, твердо­сти, показателю преломле­ния. Впрочем, эти характе­ристики аналогичны харак­теристикам кости и камней мягких пород, чем объясня­ется сходство приемов пла­стической обработки всех этих материалов и однотип­ность используемых при этом инструментов.

Поверхность раковины очи­щают и выравнивают до однород­ности, наносят рисунок, а затем, последовательно снимая слои перла­мутра, выявляют рельефное изображе­ние, доводя обобщенный силуэт до сово­купности тщательно детализированных элемен­тов. На заключительном этапе перламутровую пласти­ну шлифуют и полируют. Проблема заключается в хрупкости материала — в результате быстрого удале­ния слоев и полирования раковина может нагреться и треснуть.

Мастера традиционных центров блестяще справ­лялись со всеми трудностями, применяя притом весь диапазон технических. приемов: от инкрустации и гравировки (самых простых) до высокорельефной и сквозной резьбы (самых сложных). Повышению ка­чества резьбы способствовала возможность использо­вать только что выловленные раковины, отличавшие­ся большей мягкостью, большей упругостью и, следо­вательно, меньшей хрупкостью.

Крупнейшим центром изготовления перламутро­вых икон-раковин была Палестина. Кстати, очевидец, наблюдавший процесс резьбы по перламутровой ра­ковине в 1820-е годы, отмечал, что палестинские ма­стера не наносили подготовительного рисунка.

Как давно в сиро-палестинском регионе стали производить такие иконы — точно неизвестно. В ли­тературе упоминаются произведения XVII века, в кол­лекциях некоторых музеев хранятся предметы, дати­руемые XVIII веком. Основной же массив относится к XIX веку, что обусловлено развитием самого ремес­ла и историей паломничества русских людей «...ко го­роду Иерусалиму, Святой святыни помолитися, Гос­подню гробу приложитися, во Ердань-реки искупатися».

В 1847 году Россия для охраны православия в Святой Земле учредила в Иерусалиме Русскую духов­ную миссию, в 1882 году было создано император­ское Православное палестинское общество, в задачу которого входило облегчить отечествен­ным паломникам путешествие в Па­лестину, поскольку оно было не только трудным, но и опасным. Благодаря обществу в конце XIX века число богомольцев достиг­ло почти двадцати тысяч в год.

Вполне понятно желание странников привезти домой какое-либо вещественное свидетельство пережитых впечатлений. Самыми цен­ными были, конечно, части­цы подлинных христианских реликвий, но ими удостаива­ли лишь особо почетных гос­тей. У рядовых паломников

необычайным спросом пользо­вались так называемые «естест­венные» реликвии. Это могли быть сосуды со «святой» водой, камень из реки Иордан, длинный тростник или ветвь ракиты. К «есте­ственным» реликвиям относились так­же масличные ветви из Гефсиманского сада, веточки дерева, под которым отдыха­ла Богородица на пути в Египет, пальмовые вет­ви, использовавшиеся при крестных ходах в Вербное воскресение.

Спрос на такие памятные вещи, по всей вероят­ности, породил и традицию изготовления сувениров из местных «исторических» материалов: Кувуклия Гроба Господня писалась на мраморе, масличном дре­ве или кипарисе, Святая Троица — на дубе, Гора соблазна — на камне, взятом с вершины этой горы, Крещение — на голыше из Иордана или на рыбьей кости из Тивериадского моря.

Иконы-раковины поразительно адекватны разноликой и многоголосой палестинской культуре. В них сплелись в одно целое и традиция работы с перламутром на арабском востоке, и христианская сюжетика, и языческая символика. В античности изображения морских раковин на саркофагах символизировали смерть и надежду на возрождение из лона земли. В эпоху христианства раковина считалась символом Марии, выносившей, подобно драгоценной жемчужине, в своем чреве Христа. Как олицетворение водной стихии, раковина воспринималась также и символом Крещения. Поэтому перламутровые раковины с полным основанием можно назвать «историческим» материалом для икон с изображением сцен Рождества Христова, Крещения Господнего, Вознесения. Именно  иконы-раковины с такими сюжетами и преобладают  среди общей массы подобных изделий.

Редко кто из русских паломников не увозил на память или в подарок родственникам и знакомым оригинальный перламутровый сувенир. «Быть в Вифлееме и не зайти в магазины местных изделий из перламутра нельзя. В России хорошо известны Вифлеемские резные образа, крестики, четки и разные другие предметы благочестия, которые так дороги верующему христианину...» — утверждал один из странников в конце XIX века.

Сюжет играет немаловажную роль в атрибуции перламутровых икон-раковин, он может служить косвенным указанием на место изготовления произведения. Топографически «Рождество Христово» и «По­клонение волхвов и пастырей» связаны с Вифлеемом, «Благовещение» — с Назаретом, «Воскресение Гос­подне» — с Иерусалимом, «Тайная вечеря», «Возне­сение Христово», «Успение Богоматери», «Крещение» — с окрестностями Иерусалима.

Крупнейшими центрами как паломничества, так и сувенирного ремесла были два самых известных го­рода Палестины — Иерусалим и Вифлеем. И если по количеству святынь первенство, безусловно, было у Иерусалима, то Вифлеем можно назвать перламутро­вой столицей Палестины.

Русские путешественники второй половины XIX века неоднократно свидетельствовали о многочислен­ных ремесленниках в Вифлееме и широком ассорти­менте изготовляемых ими поделок. В Иерусалиме же в 1861 году только три мастерских производили пер­ламутровые изделия, и все их работники были выход­цами из Вифлеема. Тот факт, что мастерские сущест­вовали, подтверждают и сами памятники: среди боль­шого круга произведений выделяются группы с раз­личными сюжетами, но однотипным декоративным обрамлением, близкими приемами резьбы. Есть и практически одинаковые изделия, подтверждающие массовость производства.

На лицевой стороне некоторых икон-раковин можно видеть гравированные, подцвеченные краской надписи: «lerusalem», «Bethleem», «Bethlehem». По всей вероятности, эти надписи можно считать указа­нием места изготовления, а сами предметы представ­ляют большую ценность из-за того, что очень мало точно атрибутированных эталонных произведений.

С достаточной степенью уверенности к вифлеем­ским мастерским середины — второй половины XIX века можно отнести группу икон с изображением сцен Поклонения пастухов, Поклонения волхвов и Рождест­ва Христова. Характерные сюжеты, грамотное исполззование утолщения раковины для высокорельефной резьбы, хорошее качество работы, специфический при­ем обработки позема в виде овальных углублений и двухслойный ажурный орнамент объединяют эти вещи.

Родовым вифлеемским признаком можно считать необыкновенно пышное обрамление резных икон, включающее разнообразные рельефные и сквозные растительные мотивы, возможно, отразившие натур­ные впечатления мастеров. В отличие от гористой ие­русалимской местности окрестности Вифлеема покры­ты обильной растительностью: садами, виноградника­ми, оливковыми рощами. На творчество мастеров по­влияло и традиционное орнаментальное турецкое ис­кусство. Основными жителями Вифлеема, а их к кон­цу XIX века насчитывалось около 6 тысяч, были арабы, частично мусульмане, частично христиане (в основном католики).

Кроме типичных сюжетов, на палестинское про­исхождение указывают также иконография, компози­ционные приемы, набор декоративных и изобрази­тельных символических элементов, характер пласти­ческой обработки материала.

Перламутровые иконы-раковины — подлинные эвлогии Святой Земли, освященные в храме Гроба Господнего. Католикам приобретение таких реликвий по указу папы Павла V в 1621 году давало право на отпущение грехов. Не менее значимой для паломни­ков была мемориальная функция реликвий — закре­пить визуальные впечатления. Потворствуя этой по­требности, мастера отдавали предпочтение конкрет­но-историческим иконографическим вариантам, на­сыщенным реалиями местности.

Особое влияние на становление палестинской иконографии оказали памятники монументального искусства — живописный и мозаичный декор храмов, построенных на местах священных событий. Разнооб­разие вариантов одного и того же сюжета, характер­ное для перламутровых икон-раковин, не было вы­мыслом мастеров, базирующемся на их глубоких по­знаниях в области христианской иконографии, а все­го лишь отражением натурных впечатлений. В боль­шинстве храмов Святой Земли службы одновременно проводили представители различных христианских конфессий, молитвы звучали на разных языках, стены украшали иконы и росписи, выполненные в соответ­ствующих традициях. Важно отметить подавляющее влияние латинского религиозного искусства, что, впрочем, было характерно для всего христианского искусства Нового времени.

В главном объекте паломничества Иерусалима — церкви Воскресения Господнего, построенной на ме­сте смерти, погребения и вознесения Христа, — пре­столы принадлежали католикам, православным и ар­мянской церкви. Из цветного мрамора было изваяно два образа Воскресения: над входом в храм и внутри пещеры Святого Гроба две живописные иконы были подвешены к священному преддверию.

Более дорогие и наиболее сложные по работе перламутровые иконы почти полностью повторяют входной рельеф: Христос с хоругвью восстает из гро­ба, влево бежит стража, с правой стороны Ангел ука­зывает женам-мироносицам на воскресшего Спаси­теля, ангелы на облаках сопровождают возносящую­ся фигуру.

Исключительно иерусалимской разработкой сюжета является изображение парящего Христа на фо­не храма, то есть соединение события и памятника,  возведенного в его честь.

В различных ракурсах в перламутровых иконах отражена история Рождения Христа, что опять же было следствием реального многообразия изобразительных источников.

Храм Рождества Христова был поделен между православными и католиками и состоял из нескольких святилищ. Мраморный круг отмечал место Рождения Христа, престолы обозначали место нахождения яслей и место поклонения волхвов. И на перламутровых иконах можно видеть и сцену Рождества Христова, смысловой и композиционный центр кото­рой — ясли с лежащим в них младенцем и нисходящей с неба звездой, и сцену поклонения волхвов, и  сцену поклонения пастухов.

Не самым распространенным в христианском искусстве считается изображение «Вознесения», на кото­ром Христос оставляет на земле не только многочислен­ных свидетелей чудесного действа — апостолов, Богоматерь, но и отпечатки ступней ног. В Иерусалиме стопою, иссеченною в камне, действительно было отмече­но несколько мест, связанных с чудесными деяниями Спасителя, их, как правило, показывали паломникам.

Специфический композиционный прием изобразительного искусства Палестины — размещение сцен в арках, базирующихся на нарядных колоннах с ко­ринфскими или композитными капителями. Этот прием встречается как на перламутровых раковинах, так и в иконописи и опять же является отголоском реалий. Иерусалимские храмы славились изобилием, многообразием и красотой мраморных опор.

Но самый распространенный вариант оформления палестинских икон-раковин — это сочетание сю­жетных сцен с рельефным и (или) ажурным орна­ментом растительного типа. В качестве природных мотивов использовали розы, сплетенные в гирлянды, пальмовые ветви, побеги виноградной лозы. Мотивы, позаимствованные из традиционного турецкого ис­кусства, переосмыслены с точки зрения христианской символики. Побег винограда — символ Спасителя, ветка пальмы — символ паломничества. Роза — самая прекрасная часть достаточно бедной палестинской флоры, запах роз в Палестине преследовал паломни­ков повсюду: розовую воду использовали в церквях, ею монахи опрыскивали странников.

Уникальное растение палестинской пустыни — так называемая иерихонская роза. Это невзрачный кустарник, обладающий удивительной способностью к возрождению. Ветер вырывает из почвы жесткие стебли, перекатывает их с одного места на другое. Но стоит живительной влаге коснуться свернувшегося от засухи растения — оно вновь расцветает. Израильтя­не сравнивают с иерихонской розой обезвоженную землю Палестины, плодоносящую благодаря человече­скому терпению и трудолюбию.

На перламутровых иконах-раковинах иерихон­ская роза, помещенная в круглое клеймо, символизи­рует и саму Святую Землю, и в то же время иноска­зательно повествует об искупительной жертве и вос­крешении Спасителя.

Знаком Святой Земли является также клеймо с пятью крестами. Этот герб, с крупным крестом в центре и четырьмя малыми по бокам, содержит древ­нейшую символику, скрывающую в себе греческую фразу: «Христос дарует христианам благодать». Герб, вплетенный в виноградный ажур, можно видеть и на палестинских иконах.

Стилистическая особенность художественной куль­туры Палестины — это симбиоз латинских, византий­ских, исламских и славянских элементов. Как прави­ло, в каждой перламутровой иконе можно вычленить практически все эти компоненты. Их пропорции, об­щее образное решение зависели от национальности резчика и от ориентации на конфессиональную при­надлежность паломников. Особенно наглядно это про­являлось в подписях к сюжетам, выполненных по-ла­тински, по-гречески и даже по-русски.

В основном резчики были местными городскими жителями — арабами, о чем свидетельствуют пометы на арабском языке на обороте некоторых икон, а в стилистическом отношении — повышенная декора­тивность, стремление всю свободную плоскость запол­нить переосмысленными, с точки зрения христиан­ской символики, орнаментами. Арабская основа про­сматривается и в типах ликов, проработанных релье­фом: с по-восточному крупными чертами.

Традиционно с кругом греческих мастеров, рабо­тавших при монастырях сиро-палестинского региона, связывают иконы-раковины, на которых изображе­ния выполнены плоскорельефной резьбой и гравиров­кой. Невысокая одноплановая резьба и гравировка кардинально не противоречили православным кано­нам, отрицающим трехмерную осязаемость святого образа, но были крайне невыигрышны при работе с перламутром. Для того чтобы выявить рисунок, мас­тера использовали затирку процарапанных линий краской черного, зеленого и красного цветов. Этот прием, заимствованный из русской книжной графи­ки, широко распространился в XVIII — первой поло­вине XIX века. Интересно отметить преобладание в этой «греческой» группе икон с сюжетом «Тайная ве­черя».

Более редкие для отечественных музейных собра­ний — иконы с изображением католических святых и евангельских сцен откровенно латинской иконогра­фии. Еще реже встречаются иконы с нетипичными для Палестины сюжетами и святыми. Например, на иконе представлен один из самых почитаемых рус­ских святых — преподобный Сергий Радонежский, не имевший, однако, прямого отношения к Святой Земле. Можно, конечно, предположить, что это - работа отечественного мастера. Известно, что русские монастыри, появившиеся в Святой Земле во второй половине XIX века, изготавливали много паломнических сувениров. В русских иконописных лавках, открытых в Палестине, продавали иконы, написанные как на месте, так и на Афоне, и в России, при этом они могли практически не отличаться друг от друга. Православное Палестинское общество, Комитет попе­чительства о русской иконописи уделяли особое вни­мание сохранению местной традиции написания икон на «исторических» материалах (в том числе и перламутре), сохранению местной иконографии, ак­центируя внимание на качестве работы. Однако в данном случае перед нами — пример резьбы арабско­го палестинского мастера. Оптимально использована толщина пластины, тип лика — восточный, характер­ный виноградно-цветочный ажурный орнамент — не­сколько монотонен, измельчен и в целом напоминает «плетенку». Скорее всего, эта икона изготовлена в ка­честве благословения Сергиевского подворья в Иеру­салиме. Отсюда и русская надпись в родительном па­деже «св. сергiя радонежскаго». Следует отметить и несколько нетрадиционный для русской иконографии набор атрибутов Преподобного — четки в правой ру­ке и развернутый свиток — в левой.

Великолепная сохранность, качество и сложность работы наряду с редкостью сюжета — основные кри­терии оценки перламутровой иконы-раковины.

Особую ценность представляют точно датирован­ные памятники, связанные с историческим лицами, имеющие свою биографию. Так, например, в 1867 го­ду митрополит Московский Филарет Дроздов по слу­чаю 50-летия епископского служения получил в пода­рок перламутровую икону-раковину «Воскресение Христово с двенадцатью праздниками». На иконе есть выгравированные надписи: на лицевой стороне — «Филарету 86.50.46»; на обороте — «5 августа 1867 года» и по-еврейски — «Иерусалим». В 1867 году вместе с другими вещами митрополита Филарета ико­на была перенесена из Москвы в Троице-Сергиеву лавру и помещена над Царскими вратами в иконоста­се церкви Филарета Милостивого, рядом с захороне­нием митрополита.

Такие памятники редки. В свое время они попа­дали в музеи, как правило, в качестве национализиро­ванного имущества церквей и монастырей. Сегодня основными источниками формирования как музей­ных, так и частных коллекций могут быть только за­купки у частных лиц. Во многих семьях перламутро­вые иконы-раковины хранятся как реликвии, многие до сих пор помнят имена дедов и прадедов, привез­ших евлогии из Святой Земли.

Если 10 лет назад перламутровые иконы встреча­лись почти во всех антикварных салонах Москвы, то сейчас их практически нигде нет. Единственное пред­ложение удалось найти на сайте одного антикварного салона. Небольшая, плохого качества и с большой ут­ратой раковина оценена в $120. Тем не менее мате­риал представляет безусловный интерес для коллекци­онеров. Раковины-иконы красивы, разнообразны, дос­тупны по цене и познавательны. Благодаря им можно ощутить себя паломником, прикасающимся к истори­ческим реалиям, мифам и загадкам Святой Земли.

Галина ЧЕРКАШИНА

Фото Игоря Нарижного

Журнал «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», № 19 (июль-август 2004), стр.20